Избранные работы

Какова истинная позиция христианина? Какой труд он должен совершать? Это не риторические вопросы, а вопросы, имеющие принципиальное практическое значение. Христианин имеет жизнь вечную как дар Бога - это безусловно, без этого не может быть христианина. "Верующий в Сына имеет жизнь вечную" (Иоан. 3,36). Такова общая благодатная доля всех верующих. Вечная жизнь - не результат дел, достижений или удачи. Это не тот дар, который одним христианам дается, а другим нет. Самые малые дети семьи Бога войдут в жизнь вечную наравне с самыми совершенными и опытными слугами Христа. Все христиане имеют жизнь вечную и не могут потерять ее ни при каких обстоятельствах.

Но данная статья не о том, как приобрести жизнь вечную, а о позиции и труде христианина. Попробуем кратко раскрыть и понять этот вопрос. Но где человек может найти ответ более весомый, ясный и твердый, чем в Священном Писании? Поэтому откроем Библию и прочтем: "Поступаем в мире сем, как Он" (1 Иоан. 4, 17). Таким образом, позиция Христа определяет позицию христианина и характер его труда. Конечно, человеку не дано в мире достичь Божественной природы Христа, Его ослепительной, сияющей высоты, но когда мы "поступаем, как Он", то утверждаем этим нашу неоспоримую принадлежность Христу.

Человек живет в мире. Но принадлежит ли человек миру? Неверующий - безусловно, поскольку все интересы его жизни расположены в мире. Но верующий человек находится в двойственном положении: он живет в мире, а принадлежит Богу. Жизнь верующего наполняется новым содержанием.

А теперь мы позволим себе привлечь внимание читателя к довольно большому месту из Священного Писания, из Послания к Евреям, гл. 13, в которой апостол Павел дает наставления, имеющие прямое отношение к нашей теме.

"Учениями различными и чуждыми не увлекайтесь; ибо хорошо благодатью укреплять сердца, а не яствами, от которых не получили пользы занимающиеся ими. Мы имеем жертвенник, от которого не имеют права питаться служащие скинии. Так как тела животных, которых кровь для очищения греха вносится первосвященником во святилище, сжигаются вне стана,- то и Иисус, дабы освятить людей кровию Своею, пострадал вне врат. Итак выйдем к Нему за стан, нося Его поругание; ибо не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего" (Евр. 13, 9-14).

"Иисус пострадал вне врат" - эта мысль является основой, на которой апостол Павел строит свой призыв к древнееврейским верующим: выйти к Нему за стан. Распятие Христа прервало союз Бога со станом иудаизма. И теперь каждый, кто хочет следовать за Христом, должен выйти к Нему. Разрыв между Богом и Израилем, с моральной точки зрения, произошел со смертью Христа, с точки зрения учения - в послании к Евреям, исторически - в разрушении Иерусалима. По приговору веры Иерусалим был совершенно отвергнут, когда Мессия был пригвожден ко кресту. Таким же Иерусалим был, когда войско Тита оставило его тлеющие руины. И таким образом Божественное предвиденье и события в духовной сфере, происходящие по воле Бога, опережают исторические события.

Но ради чего пострадал Иисус? Только ради того, чтобы отвергнуть старую форму религии? "Дабы освятить людей кровию Своею". То есть Иисус пришел не для того, чтобы отвергнуть служение людей перед лицом Бога, но, наоборот, чтобы придать новый смысл и новое содержание взаимоотношениям между человеком и Богом. "Итак выйдем к Нему за стан, нося Его поругание" - призывает апостол Павел древнееврейских верующих.

Но что такое "стан"? Первоначально, сам апостол Павел словом "стан" обозначил еврейскую религию - иудаизм, подчеркивая внушительный и устоявшийся характер системы церемоний, ритуалов и обрядов, имея в виду великолепный величественный храм, сложную структуру духовенства. Но в наше время за этим словом с духовной точки зрения мы, несомненно, можем рассматривать любую организационную религиозную систему на земле. Бог Сам основал иудаизм на земле, как духовную религиозную форму жизни человека. Но если Бог отверг иудаизм, когда он превратился в мертвящую систему ритуалов и обрядов, что же Он скажет о системах, созданных человеческой рукой? Как много религиозных течений и приверженцев этих течений оказываются вне Христа!

Христос вне "стана", это так, в этом не может быть сомнений. Но слышим ли мы призыв Христа, ищем ли истинного соединения с нашим Господом? Конечно, можно найти себе оправдание и сказать: "Но я не могу выйти. Мое место в этой системе - в "стане" ". Я здесь много и плодотворно работаю и у меня хорошо получается". Конечно, так можно сказать, но такое оправдание будет иметь значение только для нас самих, но не перед Богом. Если мы здесь, на земле, выбираем место не с Иисусом, потому что Он несомненно вне "стана", но как определит Он нам место в Царстве Бога? Если наша деятельность лежит в рамках какой-то системы и подчинена ее закономерностям, а Иисус стоит вне этой системы и призывает нас выйти к Нему, то как оценить результаты нашего труда? Может ли он иметь большую ценность? Может ли он получить одобрение нашего Господа?

Если мы нанимаемся какому-нибудь хозяину в слуги, то берем на себя обязанность приходить на зов своего господина. И для каждого истинного слуги очень важно быть найденным как раз тогда, когда господин пожелает его видеть. И первый вопрос не в том, много ли я делаю работы, а в том, делаю ли я работу, угодную господину? Я могу совершать чудеса в процессе работы, мое имя может быть возвещено на всех концах земли, как наиболее старательного, надежного и преуспевающего работника, но при этом моей целью будет собственная выгода, и я буду безропотно потворствовать своим бесконечным желаниям.

Все это действительно очень серьезно и требует глубокого осмысления для тех, кто желает быть найденным и осуществленным в потоке намерений Бога. Мы живем во время большого предназначения. Но заповеди Христа не полновластно владеют нашими умами и не руководят нашими практическими действиями. Мы больше полагаемся на самих себя, утверждая свое безраздельное мировое господство. И когда Господь призывает нас выйти за стан, мы, вместо того, чтобы проявить покорность, начинаем рассуждать о достигнутых результатах. Но почему бы нам не стремиться просто быть со Христом, не стремиться просто Ему нравиться? Мы можем сделать из работы самоцель и успокоиться - все хорошо. Мы можем упорно стремиться к результатам, которые в итоге окажутся более самолюбованием и самовосхвалением, чем серьезным желанием делать то, что соответствует намерениям Христа.

Но есть ли для нас дело вне стана, куда мы призваны? Может быть, христианская жизнь - это искусственно выдуманная всеотрицающая теория? Есть ли в ней созидательное начало? Пусть 13 глава Послания к Евреям даст ясный и убедительный ответ на наши вопросы, как относительно позиции, так и относительно дела христианина.

Что затем нам делать? Если ясно определить позицию и характер труда, то эти две вещи, в их всеобъемлющем смысле, включают полностью жизнь христианина. Они определяют нашу внутреннюю духовную жизнь и наши поступки, практическую деятельность. В Посл. к Евреям 13, 15 читаем: "Итак будем через Него непрестанно приносить Богу жертву хвалы, то есть, плод уст, прославляющих имя Его."

Но в этом ли суть? Не имеем ли мы здесь самую возвышенную и потому самую точную характеристику труда? Что может быть более возвышенным, какая более высокая задача может захватывать наши духовные силы и энергию, стать смыслом нашей обновленной жизни?! Это величайшее преимущество, величайшая милость, когда мы имеем возможность и утром, и днем, и вечером, и ночью приносить Богу жертву хвалы - жертву, которая всегда желательна для Него. И Бог Сам говорит нам об этом: "Кто приносит в жертву хвалу, тот чтит Меня."

Имеем ли мы право пройти мимо этого откровения Бога? Давайте хорошо запомним его. Хвала должна быть главным и непрестанным содержанием жизни верующего. Житейская мудрость суетливого круговорота дней ставит на первое место заботу и работу. Но как бы нам не упустить из виду то истинное место, которое занимает Церковь в помышлениях Бога.

С другой стороны, некоторые напрасно полагают, что могут угодить Богу, сурово обращаясь со своими телами. Они надеются, что Бог восхищается их постами, телесными наказаниями, бичеваниями. Трагическое, уничтожающее души и оскорбляющее Бога заблуждение. Не пора ли отбросить иллюзии и самообманы и обратить свои уши и сердца к тем милосердным словам, которые мы только что прочитали: "Кто приносит в жертву хвалу, тот чтит Меня." И далее следуют истинные слова, имеющие большое практическое значение: "Кто наблюдает за путем своим, тому явлю Я спасение Божие" Пс. 49,23. Но если мы скверно обращаемся со своим телом и превращаем его в непригодный сосуд и дряхлое орудие, при помощи которого уже не сможем служить Богу, то правильно ли будет сказать, что мы наблюдаем за путем своим?

Нет, читатель, если мы действительно хотим угодить Богу, радовать Его сердце и прославлять Его имя, то обратим внимание наших сердец на Послание к Евреям 13, 15 и будем стараться непрестанно приносить Богу жертву хвалы. Да, непрестанно. Не только теперь или потом, когда это будет для нас беспрепятственно и приятно, но всегда, потому что в этом наша высокая и святая привилегия.

О, как восхитительно поддерживать неугасимо дух хвалы и благодарности! Чтобы всегда наше сердце говорило: "Аллилуйя!" Как прославляется имя Бога, когда Его народ постоянно живет в атмосфере хвалы и благодарности! Через такой труд Божественный свет передается характерам верующих, формирует их личности, и только тогда присутствие народа Бога в мире будет сильнее воздействовать на сердца окружающих, чем если бы они начали проповедовать с утра до ночи. Христианин всегда должен быть счастливым, всегда светиться духом хвалы, всегда отражать на этот темный мир благословенные лучи лица Его Отца.

Так должно быть всегда. Ничто не является таким недостойным христианина, как дух раздражения, угрюмый или унылый нрав, сердитое, мрачное лицо. Несомненно, каждый человек имеет свой характер и темперамент, многое зависит от нашего физического здоровья. Трудно выглядеть привлекательным, когда тело изнывает и мучается под тяжестью какого-нибудь серьезного недуга. Мы очень далеки от легкомысленной рекомендации: несмотря ни на что держать на лице бесконечную, бессмысленную улыбку, а внутри иметь непокоренную раздражительную натуру.

Священное Писание говорит ясно и определенно: "Будем непрестанно приносить Богу жертву хвалы, то есть плод уст, прославляющих имя Его." Как просто! "Плод уст" - и это все? Да, именно этим восхищается наш Бог. Его радость - быть окруженным хвалой сердец, чувствующих Его добродетель, изливающуюся бесконечными потоками. Так будет в вечности, в том прекрасном доме любви и славы, в который так торопимся мы.

И пусть читатель специально обратит внимание на слова: "через Него". Мы приносим жертву хвалы руками нашего Господа, Который всегда в присутствии Бога ради нас. В этом наибольшее утешение и гарантия для наших сердец. Иисус преподносит нашу жертву хвалы Всевышнему Богу-Отцу. И потому наша жертва всегда желательна для Бога. Мы можем без опасения верить, что жертва возносится Богу не как восходящая от нас, а как преподносимая Им. Лишенная всех несовершенств и недостатков, присущих нам, она восходит к Богу в благоухании и одобрении, принадлежащих Христу. Самый ничтожный звук хвалы, простое "Слава Богу!" - благоуханье фимиама бесконечной Христовой любви. Это невыразимая словами драгоценность, сокровище. Так будем же поощрять себя к взращиванию духа жертвы. Мы должны быть непрестанно приносящими жертву хвалы и благодарящими Бога. Ворчливое или раздражительное слово не украшает того, кто принял Христа, кто отождествляет себя с Его позицией и Его судьбой.

Но мы должны довести эту статью до конца, быстро взглянув на другие стороны христианского труда. Если наше преимущество - непрестанно приносить Богу жертву хвалы и благодарить Его, то другая наша привилегия - делать людям добро. "Не забывайте также благотворения и общительности, ибо таковые жертвы благоугодны Богу" (Евр. 13, 16). Мы идем через мир страдания, греха, смерти и скорби. Мы окружены разбитыми сердцами и сокрушенными душами. Так неужели мы будем только смотреть на них?

Да, вот в чем суть: будем ли мы только наблюдать за ними? Так просто закрыть свое сердце, отвернуться, забыть о тех, кто рядом с нами. Мы можем сидеть в своем удобном кресле и размышлять об истине, доктрине и букве Священного Писания; мы можем обсуждать теорию христианства, вдаваться в мельчайшие подробности пророчества и все это время не иметь ни малейшего успеха в исполнении нашей главной обязанности как христианина. Мы можем все это время не являться христианином, потому что забываем, что христианство - это реальная жизнь. Это не система догм, не свод законов и правил, которые надо выучить досконально, а сердца своего не изменить. Это также не система обрядов и таинств, через которые надо пройти со скучными формальностями с помощью безучастных священников. Нет, эта жизнь - вечная жизнь, жизнь, вдохновленная Святым Духом, и воплощающаяся в двух прекрасных формах: хвала Богу и благотворение людям. Такой была жизнь Иисуса, когда Он ступал по нашей земле. Он жил в атмосфере хвалы и добродетели.

Он - наша жизнь, и Он - наш пример, по которому должна строиться наша жизнь. Христианин должен быть живым воплощением Христа с помощью силы Святого Духа. Очень легко религиозную жизнь свести к узкому кругу скучных обязанностей, среди которых не будет ни хвалы Богу, ни благотворения людям. Но религиозная жизнь, религиозное чувство должны исходить из нашего сердца, преображая его, а все остальное не имеет никакого значения. "Ибо Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир, и радость во Святом Духе. Кто сим служит Христу, тот угоден Богу и достоин одобрения от людей" (Рим. 14, 17.18).

Возлюбленный христианин-читатель, давайте ревностно обратим наши сердца к глубокому рассмотрению этих важных практических истин. Давайте стараться быть христианами не формально, а истинно. Как бессмысленны чисто теоретические идеи, и утомительна пустая трата времени на их бесполезное скрупулезное обсуждение. Давайте своей жизнью утверждать свет и любовь. Все остальное - суета. Будем стремиться к истинной сущности, преодолевая соблазны этого мира-греха, займемся настоящим делом и не уподобимся пустым болтунам!

Мы должны попросить читателя открыть Библию и прочитать место из послания к Евреям, гл. 10, 7-24, на котором будут основываться наши дальнейшие рассуждения. В этих стихах нам открывается глубокий и изумительно точный взгляд на христианскую позицию. Вдохновленный Святым Духом, апостол указывает на три нерушимых столпа, на которых строится здание христианства. Это, во-первых, воля Бога, во-вторых, жертва Христа, в-третьих, свидетельство Духа Святого в Священном Писании. Если наша вера будет основываться на этих важнейших истинах, то душа обретет постоянный мир и покой. И несомненно, что никакая сила мира или ада, никакая власть людей или дьявола не будет в состоянии нарушить наш внутренний мир или подорвать нашу веру.

Прежде всего мы задержим внимание на том, каким образом апостол раскрывается в этой удивительно емкой фразе:

В начале главы мы читаем о несовершенстве жертвы, приносимой по закону. Эти жертвы никогда не смогли бы сделать совесть безупречно чистой; через приношение этих жертв человек никогда бы не выполнил волю Бога, не смог бы постичь доброго желания и намерения сердца Бога. "Закон, имея тень будущих благ, а не самый образ вещей, одними и теми же жертвами, каждый год постоянно приносимыми, никогда не может сделать совершенными приходящих с ними. Иначе перестали бы приносить их, потому что приносящие жертву, быв очищены однажды, не имели бы уже никакого сознания грехов" (Евр. 10, 1-2).

Как веско сказано: "Приносящие жертву, быв очищены однажды, не имели бы уже никакого сознания грехов." Иудеи еще не имели такого полновластного освобождения от власти греха, но христианину уже нет нужды приносить Богу новые жертвы, так как раз и навсегда он очищен драгоценной кровью Христа.

Но вот некоторые из верующих имеют обыкновение говорить о своей постоянной необходимости обращаться к крови Христа. Соответствует ли это учению Священного Писания? На первый взгляд, такой человек может показаться ревностным и полностью покорным воле Бога христианином. Но истинная покорность может основываться только на цельном, ясном, обоснованном понимании правды Бога и Его доброй, милосердной воли относительно нас. Если Его воля в том, чтобы мы "не имели бы уже никакого сознания грехов", то будет ли покорностью с нашей стороны - упорное нежелание выйти из-под тяжести греха и топтание на одном месте изо дня в день, из года в год? Если истина в том, что Христос взял на себя наши грехи и, принеся одну совершенную жертву, избавил нас от них навсегда, то не означает ли это, что мы совершенно прощены и совершенно очищены? И тогда не будет ли постоянная потребность обращаться к крови Христа умалением ее до уровня крови тельцов и козлов? И это уже фактически сделано теми, кто говорит о постоянном обращении к крови Христа, хотя мы понимаем, что это, несомненно, происходит непреднамеренно. На одну из причин, по которой Бог отверг жертвы, приносимые по закону, указывает апостол: "Жертвами каждого дня напоминается о грехах". Но такое напоминание не соответствовало намерению Бога, Господь Бог желал, чтобы всякий след греха и любое напоминание о нем было бы уничтожено, вычеркнуто раз и навсегда. И, следовательно, не может воля Бога заключаться в том, чтобы Его народ был постоянно согнут под ужасной, смертельной тяжестью непрощенного греха. Более того, такое положение человека противоречит воле Бога, потому что разрушает веру и духовный мир человека, умаляет славу Христа и ставит под сомнение искупительную силу Его жертвы.

В десятой главе Послания к Евреям апостол хочет подчеркнуть, что постоянное напоминание о грехах и постоянное повторение жертвоприношений идут неразрывно друг с другом, и поэтому, если христианин сейчас имеет на сердце и на совести постоянную тяжесть грехов, то Христос должен приносить жертву снова и снова. Но искупление человеческих грехов уже произошло однажды окончательно, и тяжесть греха снята с человеческого сердца - снята навсегда. По воле Бога мы освящены единократным принесением в жертву тела Иисуса Христа.

Здесь перед нами приоткрывается со всей ясностью и убедительностью сущность воли Бога, Его намерение и план, составленные Божественной мыслью еще до основания мира, до сотворения живых существ, до существования греха и сатаны. И воля Бога заключалась в том, что Сын должен был прийти в свое время и искупить грех человеческий. В этом заключено основание Божественной славы и в этом исполнение всех планов и намерений Божественной Троицы.

И ошибочно будет с нашей стороны полагать, что мысль об искуплении человека от греха и спасении его от вечной смерти пришла Богу после грехопадения человека. Наивно допускать, что Бог был застигнут врасплох, когда Адам в Едемском саду нарушил Его заповедь. Богу все было известно заранее. И напрасно враг праздновал победу, когда человек поддался его искушению в Едемском саду, потому что с этого момента началось исполнение плана Бога относительно Его Сына, нашего Господа Иисуса Христа. До грехопадения не было основания для осуществления этого плана. Но вмешательство сатаны, падение человека во власть греха и во власть смерти открыло Богу-Спасителю возможность проявить неограниченное богатство Своего милосердия и Своей любви и явить всем сотворенным Им умам Божественный путь спасения.

Огромная глубина и сила в словах Сына: "Как в начале книги написано о Мне". На какую книгу Он здесь ссылается? Быть может, имеется в виду книга вечных намерений Бога, в которую внесен "огромный план", в соответствии с которым в определенное время пришел Сын и исполнил волю Бога, подтвердил славу Бога, разрушил замыслы врага, устранил грех и спас погибающего человека. И в жертве Сына урожай славы Бога намного значительней, чем если бы собирать этот урожай на полях непадшего в грех творения.

Все это дает неограниченную твердость и непоколебимость душам верующих. Трудно передать словами то ощущение счастья и утешения, которое приходит в религиозную душу от сознания того, что Христос пришел в этот мир исполнить волю Бога - какой бы эта воля ни была.

"Вот, иду исполнить волю Твою, Боже." Такова была единственная неделимая цель совершенного сердца Христа. Он никогда и ни в чем не исполнял Свою собственную волю. Он говорил: "Ибо Я сошел с небес не для того, чтобы творить волю Мою, но волю пославшего Меня Отца" (Иоан. 6,38). Для Христа не имело значения, чем исполнение воли Отца может обернуться для Него лично. Он должен был прийти и исполнить Божественную волю, записанную в вечной книге. И Он исполнил ее совершенным образом. И потому Христос мог сказать: "Жертвы и приношения Ты не восхотел, но тело уготовал Мне" (Евр. 10, 5). "Я облекаю небеса мраком, и вретище делаю покровом их. Господь Бог дал Мне язык мудрых, чтобы Я мог словом подкреплять изнемогающего; каждое утро Он пробуждает, пробуждает ухо Мое, чтобы Я слушал, подобно учащимся. Господь Бог открыл Мне ухо, и Я не воспротивился, не отступил назад. Я предал хребет Мой биющим и ланиты Мои поражающим; лица Моего не закрывал от поруганий и оплевания" (Ис. 50, 3-6).

Теперь мы подошли ко второму пункту наших размышлений:

Беспредельной радостью наполнилось сердце Иисуса, когда Он исполнил волю Отца Своего и закончил Его дело. От яслей Вифлеема до креста Голгофы только одна великая цель управляла Его покорным сердцем - выполнение воли Бога. Он в совершенстве прославил Бога во всем. Это совершенно гарантирует наше полное и вечное спасение. И апостол с полной ясностью и определенностью формулирует факт спасения, как совершившийся факт. "По сей-то воле освящены мы единократным принесением тела Иисуса Христа" (Евр. 10, 10).

Здесь наши души, верующий читатель, могут пребывать в радостном покое и безоблачной уверенности. Воля Бога заключается в том, что мы должны быть спасены Им в соответствии со всей любовью Его сердца и всеми требованиями Его престола. Как сказано "в начале книги", наш Господь Иисус Христос, исполняя вечную цель, в Свое время вышел из славы, которую имел с Отцом, и исполнил дело, давшее нерушимую основу для всех Божественных планов и нашего спасения.

Христос, да будет благословенно Его Имя, до конца довел Свое дело. Он в совершенстве прославил Бога в тех местах, где Бог был так оскорблен. Большой ценой Христос отстоял и исполнил каждую заповедь Бога. Он победил всех врагов, устранил все барьеры, уничтожил все препятствия, преодолел наказание и гнев Бога, удалил жало смерти. Христос чудесным образом исполнил все, что записано в начале книги о Нем. И теперь мы видим Его увенчанного славой по правую руку от Бога-Отца на небесах. Христос прошел от Престола Бога до праха смерти, чтобы исполнить волю Бога, и исполнив Ее, вернулся на Престол в новом качестве и на новом основании. Его путь от рождения в мир до креста был отмечен следами Божественной вечной любви, а Его путь от креста обратно на Престол окроплен Его Кровью. Он сошел с небес на землю исполнить волю Бога и, исполнив Ее, вернулся вновь на небеса, таким образом открыв для нас новый путь жизни, которым мы приступаем к Богу в смелости и свободе, как искупленные слуги.

Все исполнено. Все барьеры устранены. Завеса открыта. Таинственная завеса, которая веками и поколениями отделяла человека от Бога и не допускала человека к Богу, разорвана на две части сверху донизу, благодаря смерти Христа. Теперь мы можем взглянуть за открытые небеса и увидеть на Престоле Бога-Сына, Который понес тяжесть наших грехов на Своем теле, на кресте. Воссевший на Престоле Христос провозглашает в ухо веры сладостную, освобождающую весть о том, что все, чему должно свершиться, свершилось. Свершилось навсегда. Свершилось для Бога, свершилось для нас. Теперь все приведено в порядок, и Бог может совершенно справедливо дать волю любви Своего сердца, уничтожив наши грехи и подведя нас к Себе с одобрением Того, Кто сидит одесную с Ним на Престоле.

Пусть читатель обратит внимание на фразу, в которой апостол сопоставляет воссевшего на небесах Христа с служением священника на земле. "И всякий священник ежедневно стоит в служении и многократно приносит одни и те же жертвы, которые никогда не могут истребить грехов. Он же, принесши одну жертву за грехи, навсегда воссел одесную Бога, ожидая затем, доколе враги Его будут положены в подножие ног Его. Ибо Он одним приношением навсегда сделал совершенными освящаемых" (Евр. 10, 11-14). Это удивительно точно.

Священник из колена Левиина никогда не мог сидеть в служении, и это лишний раз подчеркивало, что его дело никогда не может быть сделано. В храме и скинии не было сиденья. В высшей степени убедительно и выразительно вдохновленный апостол говорит об этом: "И всякий священник ежедневно стоит в служении и многократно приносит одни и те же жертвы, которые никогда не могут истребить грехов." Трудно более точно и наглядно изложить однообразие и полную безрезультативность левитских обрядов. Но как странно, что вопреки этой цитате из Священного Писания христианский мир стремится иметь духовенство, избранное человеческой волей и ежедневно совершающее жертвоприношения; духовенство, не берущее свое начало из колена Левиина, не принадлежащее дому Аарона, и поэтому не имеющее на это ни права от Бога, ни Его поддержки. К тому же современные жертвоприношения бескорыстны и поэтому жертвы без прощения, ибо сказано: "Без пролития крови не бывает прощения" (Евр. 9, 22).

Священники, о которых говорит апостол в 10 главе, были священниками колена Левиина и дома Аарона, были определены Богом на то время, но и тогда жертвы никогда не доставляли Богу радость, так как не могли очистить от грехов. И потому Бог упразднил те жертвы навсегда. Имеем ли мы надобность приносить Богу новые жертвы, кроме жертвы хвалы? Нуждается ли христианский мир в жертвах и священниках, их приносящих? Не будет ли это нелепостью и обманом?

Только драгоценной Кровью нашего Господа Иисуса Христа очищается душа христианина от всякого греха, и потому восседающий на Престоле Христос и повторяющиеся жертвоприношения не могут не являться противоречием. Если жертвоприношения должны повторяться, то Христос не имеет права на Свой Престол. Да простит мне Бог написание таких слов! Но Христос воссел на Престоле, облаченный славой и властью, и после этого новые жертвоприношения будут являться просто богохульством против Его креста, против Его имени, против Его славы. И повторные жертвоприношения в любой форме будут отрицать действительность и всевластное могущество жертвы Христа и не смогут приблизить чью-либо душу к истинному и полному прощению грехов. Новые жертвоприношения и уже свершившееся полное прощение Богом человека - совершенно несовместимые вещи.

А теперь мы подошли к третьему пункту нашей главы:

Откуда мы знаем, что Христос во всей полноте и совершенстве исполнил волю Бога? Об этом свидетельствует Дух Святой в Священном Писании, и свидетельство Святого Духа является третьей опорой, на которой строится христианская позиция. И эта опора так же, как и две предыдущие, совершенно не зависит от воли человека и по своей природе является Божественной. Совершенно очевидно, что нет никакой заслуги человека в голгофской жертве Христа. Все это ясно, как и то, что человек не имеет никакого отношения к авторитетному источнику, из которого наши души получают радостную весть о воле Творца и о искупительной жертве Христа, так как это не что иное, как свидетельство Святого Духа. В Священном Писании мы читаем: "О сем свидетельствует нам и Дух Святый; ибо сказано: "Вот завет, который завещаю им после тех дней, говорит Господь: вложу законы Мои в сердца их и в мыслях их напишу их, и грехов их и беззаконий их не воспомяну более" (Евр. 10, 15-17).

И мы должны принять эту истину без сомнений, доверившись абсолютно авторитетному источнику Божественного свидетеля, потому что это не вопрос наших чувств, настроений, переживаний или умозаключений. Здесь перед нами совершенно непоколебимый фундамент христианской позиции и христианского душевного мира и покоя. Все принадлежит Богу от начала до конца. Воля, жертва и свидетельство - все Божественное, и в этом совершенная слава нашего Господа! В современном мире, когда человек подвергается невероятному давлению соблазнов, когда с одной стороны утверждается рационализм с его дерзким богохульством, а с другой стороны набирает силу спиритизм, исходящий от демонов тьмы, когда в душах господствует смятение, тревожное беспокойство и трагические предчувствия, путаница и хаос, когда под религией понимается исполнение ритуалов и обрядов, когда истинные основания веры остаются невостребованными, как важно христианину знать, что эти основы реально существуют и что только в них человек может найти истинную опору и успокоение души.

А теперь нам хотелось потратить еще некоторое время для более глубокого рассмотрения третьего аспекта нашего вопроса, а именно "свидетельство Святого Духа", потому что это момент очень большой важности и заслуживает более пристального внимания.

Как устоять человеку и сохранить в душе мир и покой? Мы можем ответить с абсолютной ясностью: только Священное Писание в состоянии внести в сердце человека устойчивый мир. Ничто другое не устоит. Наши духовные размышления и философские познания, радостное настроение и положительные эмоции - все это очень замечательно, ценно и желательно для нас. Но мы должны знать истинное место для каждой вещи. Чувство или настроение, сколько бы оно ни было приятным для нас, само по себе никак не может служить основанием для нашей позиции. Все временно и изменчиво в этом мире, и если наши чувства возникают только от устремлений к целям этого мира, то из счастливейшего человека в одно мгновение мы можем стать несчастным, мрачным и неуверенным.

Весьма важно для христианина иметь личную уверенность и личное свидетельство от Духа, потому что сказано: "Верующий в Сына Божия имеет свидетельство в себе самом" (1 Иоан. 5,10) и "Сей Самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы - дети Божии" (Рим. 8,16). Но мы никоим образом не должны смешивать такое свидетельство со свидетельством Духа Святого через Священное Писание. Наши чувства могут нас обманывать, но Слово Бога остается неизменным на все времена и для всех поколений. И если мы действительно желаем обладать надежной опорой и нерушимым основанием, то должны обратить свой взор к страницам Священного Писания. И если мы будем строить свой путь, руководствуясь только Словом Бога, то станет нерушимым наш внутренний мир, ясными чувства, радостным настроение. И чем больше, отвлекаясь от нашей личности и принадлежащего ей, мы будем полагаться на Христа, на ясный источник Священного Писания, тем больше наши помышления будут наполняться духовным светом. И апостол говорит нам: "Помышления Духа - жизнь и мир" (Рим. 8,6). И нет лучшего основания для духовного мышления, чем полностью довериться Христу и Его Слову.

Не каждому человеку легко понять необходимость полного доверия Слову Бога, но когда доверие прочно приходит в наше сердце, мы удивляемся и не понимаем, как могли без этого жить. Ведь все остальное - приходит и уходит, и только "Слово Бога нашего пребудет вечно" (Ис. 40,8). "Слово Господне пребывает вовек" (1 Петр. 1,25). Здоровье и плоть могут нас подвести или обмануть, логические доказательства рухнуть, настроения, ощущения, чувства - все может оказаться неудовлетворительным. Но Слово Бога, свидетельство Святого Духа, ясный и твердый голос Священного Писания всегда будут оставаться непоколебимыми. "А это есть то слово, которое вам проповедано" (1 Петр. 1,25).

Такова вечная и Божественная основа христианской позиции, так она изложена нам в десятой главе Послания к Евреям. А теперь давайте посмотрим, что говорит Священное Писание о труде христианина и той среде, в которой он должен совершаться.

"Итак, братия, имея дерзновение входить во святилище посредством крови Иисуса Христа, путем новым и живым, который Он вновь открыл нам через завесу, то есть плоть Свою, и имея великого Священника над домом Божиим, да приступаем с искренним сердцем, с полною верою, кроплением очистив сердца от порочной совести, и омыв тело водою чистою, будем держаться исповедания упования неуклонно, ибо верен Обещавший" (Евр. 10,19-23).

Наш Бог, да будет благословенно Его имя, хотел бы, чтобы мы были рядом с Ним. Он предоставил нам это право, как сказано ясно и бесспорно, в крови Иисуса Христа. Более ничего не требуется. Эта драгоценная кровь стоит перед взглядом веры во всем своем беспредельном значении. Исключительно в крови Христа заключается наше право на жизнь вечную. Кровь Христа - и более не требуется никаких дополнений и условий. Мы предстаем перед Богом, в совершенстве очищаемые этой кровью, и ее значение для нас весьма велико: она прославила Бога, разорвала завесу, в соответствии с волей Бога уничтожила нашу вину, заставила замолчать навечно всех обвинителей и врагов человека. Мы входим путем новым и живым, путем, который никогда не станет старым и мертвым. Мы входим по личному приглашению, более того, по особому призыву Бога. И будет страшным неповиновением - не идти. Мы входим по воле любящего сердца нашего Отца Небесного; не идти - значит оскорбить эту любовь. И апостол призывает нас входить с искренним сердцем, с полною верою. Мы должны родить в нашей душе дерзновение, которое будет ответом на беспредельную любовь Бога к нам, потому что, если не ответить на этот призыв - значит, нанести новую рану на сердце Христа.

Читателю может показаться, что этот вопрос давно изучен и понят в христианском мире, что христианский символ веры, убеждения и обряды находятся в полном согласии с апостольским учением в десятой главе Послания к Евреям. Увы, так происходит не всегда, а в некоторых случаях получаются противоположные вещи. В соответствии с этим, у верующих формируется состояние души, противоположное тому, которое должно быть. Вместо того, чтобы иметь дерзновение входить, строятся новые барьеры и препятствия, а ощущение свободы, данное Христом верующим, пытаются подменить чувством зависимости и рабства. Вместо того, чтобы кроплением очищать сердца от порочной совести, придавливают сердца под невыносимой тяжестью непрощенного греха. Как часто мы не хотим видеть перед собой великого Священника, восседающего на Престоле Бога. И уж не взамен ли Его имеется целая система смертных священников, находящихся из недели в неделю, из года в год в скучной рутине заведенных человеком ритуалов, фактически противоречащих самым основным истинам христианства?

Все это действительно прискорбно, так же, как и печальное положение избранного Богом народа - евреев. На протяжении многих веков этому народу удавалось устоять под натиском различных ложных учений, и для многих других народов они оставались образцом ясного духовного мышления, опирающегося на благословенный фундамент Священного Писания, то есть Сам Бог был для них духовной опорой. И теперь наш истинный Пастырь и Священник желает пасти их души с присущей только Ему нежностью и любовью. Это боль Его сердца - когда Его народ холодно избегает сближения с Ним, предпочитая оставаться в темноте, сомнениях и рассеянии. Это особый, сложный и глубокий вопрос, и обязанность христиан - стремиться с искренним сердцем приблизить его благоприятное разрешение.

"Да приступаем". Это призыв к нам. Христос открыл путь. Завеса разорвана, наш путь в святое святых, совесть очищена, тело омыто. Душа, принимающая искупительное значение Крови Христа, очищается этой Кровью и силой Слова Священного Писания - таково благодатное воздействие Бога на человека, его жизнь, поведение и характер.

Все это имеет крайне важное практическое значение для каждого возлюбленного Богом, а каждый христианин является возлюбленным. "Омывши тело водою чистою", - вот прекрасное объяснение очищающего воздействия Слова Бога на христианина. Мы должны быть не только успокоены в сердце, окропленном кровью, мы должны также омыть тело водою чистою.

Что дальше? "Будем держаться исповедания упования неуклонно, ибо верен Обещавший" (Евр. 10,23). Наше упование не может быть неоправданным. Оно основывается в святом спокойствии на непогрешимой верности Того, Кто не может лгать, Чье слово провозглашено навечно в небесах, и над этим словом не властны никакие изменения, перемены, случайности нашего бренного мира. Горячие споры и шумные дискуссии, борьба мнений и философий, дерзкие нападки безбожников и невежество суеверий, - над всем этим высоко вечное, неизменное, верное слово, на котором основывается наше упование.

Следовательно, христианину к лицу сдержанность. Не стоит поддаваться колебаниям и опасениям. Наши колебания и сомнения бросают тень на слово верного Бога. Пусть сомневаются скептики, рационалисты и атеисты, у них нет уверенности, потому что нет веры и надежного основания под их учениями. Но для детей Бога сомнения могут означать только одно - их сомнения в верности Обещавшего. Да минует нас этот грех. Наша обязанность - "держаться исповедания упования неуклонно". Каждый возлюбленный член семьи верующих должен "неуклонно держаться" до того момента, к которому мы все стремимся, когда "настанет совершенное" и "тогда то, что отчасти, прекратится" (1 Кор. 13,10).

Прежде чем закончить эту статью, нам хотелось бы обратить внимание читателя на еще один аспект христианской жизни. "Будем внимательны друг ко другу, поощряя к любви и добрым делам" (Евр. 10, 24).

Этот призыв находится в прекрасной гармонии со всем, что было сказано раньше. Милость Бога щедро удовлетворяет все духовные нужды верующих, предоставляет великое множество драгоценных даров. У христианина есть причины для радости: совесть очищена, небо открыто, завеса разорвана, Спаситель, увенчанный славой, восседает на Престоле, верный Обещавший ждет дерзновения входить. Обладая такой великой надеждой и таким могущественным благословением, что мы должны делать? Должны ли считаться с собой? Конечно, нет. Эгоизм должен быть чужд нашим сердцам. Разве мы смогли бы своими силами сделать хотя бы ничтожную часть того, что Бог сделал для нас в исключительной полноте и совершенстве? Наша чаша полна и даже более того. Что остается для нашего труда? Быть "внимательными друг ко другу", активно проявлять свою любовь и стараться быть полезными нашим братьям и сестрам в любой момент; быть настроенными всегда совершать добро, отыскивать любую возможность, чтобы радость и утешение наших сердец передались окружающим нас людям, чтобы луч света Бога через наши души разрушил окружающую тьму, чтобы многие еще увидели питающий нашу радость источник живой воды и припали к нему своими иссохшими губами, истосковавшимися сердцами.

В этом наше предназначение на земле. Давайте проявим внимательность и будем поддерживать друг друга, и пробуждать у друзей не зависть или ревность, а любовь и жажду к добрым делам; будем стараться искать пути, как повернуть общество душой к Господу, и не пожалеем сил для этого труда.

Пусть Дух Святой запечатлеет в наших сердцах, и читателя и пишущего эти строки, наиболее важные призывы, свойственные нашей вере - "да приступаем", "будем держаться", "будем внимательны друг ко другу"!

Для души нет ничего более благотворного, чем исследовать себя посредством Слова Бога, чтобы испытать наши неверные сердца Его истинным светом и все наши пути - Его священными заповедями. "Закон Господа совершен". Так обращается Бог со Своим народом, осуществляя в нем цели Своей любви.

Следовательно, если душа находится в здоровом нравственном состоянии, она верно ответит на действия Слова, результатом чего будет счастливое и благословенное единение с Богом. Возрастет ощущение близости к Богу и радость пребывания в Нем через Господа нашего Иисуса Христа. Но если мы не сможем сказать вместе с апостолом: "Похвала наша сия есть свидетельство совести нашей, что мы в простоте и богоугодной искренности, не по плотской мудрости, но по благодати Бога жили в мире, особенно же у вас" (2 Кор. 1,12), мы несомненно почувствуем острые углы Слова, более острые, чем мы можем выдержать, и Его пронзительный свет, слишком яркий для наших темных мирских путей. Оно "судит помышления и намерения сердечные", и что бы мы ни допустили и попустили себе, если это замешано на "плотской мудрости", а не на "простоте и Божественной искренности", - это встретит осуждение в том Слове. Посредством его должны быть исправлены ошибки и заблуждения нашего пути, а души святых поддержаны в счастливом общении с Богом живым. "По слову уст Твоих я охранял себя от путей притеснителя". Конечно, это великая милость со стороны "Отца милосердия" - довести Свое Слово до каждого дома и сознания в свете и силе Духа Святого. Это Слово может разрушить многое из того, в чем мы ищем удовлетворения, если мы не находимся в единстве с Богом, но - "Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа" - это же Слово открывает нам "преизобильное богатство благодати Своей, которое не только созидает, но созидает "в Нем".

Истина может покрыть наши лица стыдом и смятением при глубоком осознании наших недостатков, но благодать восстановит наши пути и наши души для хождения по ним. "Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды". Это единственно верная позиция для сокрушенной совести. Здесь и только здесь мы достигаем победы над всеми нашими печальными недостатками, когда в полном исповедании своих грехов и слабостей мы припадаем к безграничной благодати нашего Бога, обладающего властью истины и подчиняющего нас ей. Всякую душу, воспитанную таким образом, Дух Святой, этот "другой Утешитель", несомненно поведет от Слова Бога, которое "живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого", до "престола благодати, чтобы получить милость и обрести благодать для благовременной помощи".

Там, по вере, мы находим живого Спасителя во всех проявлениях Его священнического служения, отвечающего всем требованиям Божественной святости, а также всем глубочайшим нуждам Его несчастно заблудшего народа и поддерживающего наши души, несмотря на все наши падения, без насмешки или презрения, в священном присутствии нашего Бога. Это, дорогой читатель, истинная благодать Бога, в которой мы пребываем. Давайте ни на минуту не будем терять этого из виду.

Эти несколько предварительных строк возникли по прочтении в рукописи следующей чрезвычайно важной мысли: "Суд над собой - вот желание автора". "Ты и дом твой" звучит очень похоже на "Ты есть человек". Конечно, я - человек, и наши сердца нуждаются в руководстве по этому глубоко практическому вопросу. Я уверен, что предлагаемая брошюра с помощью Бога послужит этой цели.

То, что мы должны воспитывать наших детей для Господа - это явное учение Слова. "Но воспитывайте их в учении и наставлении Господнем". Чтобы правильно это сделать, мы сами должны повседневно ходить пред нашими детьми в практическом проявлении Его характера, во многом рассчитывая на сострадание и благодать Его сердца, помня, что Он говорит нам: "Без Меня не можете делать ничего".

Наш долг - также в должное время научить наших детей полезным занятиям для удовлетворения "необходимых нужд". "Пусть и наши учатся упражняться в добрых делах (или трудиться в достойных профессиях) в удовлетворении необходимым нуждам". Сравните Еф. 6,4; Тит. 3,14. Вот те вопросы, которые сурово испытывают наше практическое христианство. Если не исполнен с верностью первый и важнейший долг, перед тем как возникнет необходимость исполнить следующий, может прийти великое испытание, и кто скажет, как долго мы сможем его вынести, прежде чем Сам Господь не явится нам на помощь.

Пусть же "Бог всякой благодати" сподобит нас познать более полно и оценить более высоко наши благословенные привилегии быть более верными нашему великому долгу - в качестве Его слуг - по отношению к нашим семьям в нашем доме.

Предлагая новое издание этой книги, автор должен сказать, что сосредоточенное и молитвенное размышление в течение двенадцати месяцев над содержащимся здесь учением лишь укрепило его мысли о его истинности и важности. Он убежден, что эта книга в основном соответствует открытому нам замыслу Бога. Автор с готовностью допускает, что в частностях у него могут быть несовершенства, но он настойчиво просит христианского читателя рассматривать книгу как целое и не позволять отдельным местам - выраженным или понятым недостаточно из-за несовершенств автора или читателя - искажать его мнение. Все мы слабые, заблуждающиеся смертные, и, следовательно, мы нуждаемся в постоянном укреплении терпения и снисходительности, и, хотя мы не можем в душе согласиться со всеми положениями, содержащимися в книге или брошюре, тем не менее, мы должны быть готовыми воспринять любую представленную перед нами истину и воспользоваться ею. Отвергать все сочинение или относиться к нему с безразличием из-за того, что мы не можем понять или принять некоторые содержащиеся в нем положения, - это свидетельствует об узости мышления или предвзятости суждения; ни то, ни другое совершенно не достойно того, кого Божественная благодать наградила "духом не боязни, но силы и любви и целомудрия" (2 Тим. 1, 7). Мы призваны "все испытывать" и "хорошего держаться".

Но в то время, когда читателю потребуется проявить свое беспристрастное суждение, автор чувствует себя обязанным, насколько это в его силах, устранить с его пути все камни преткновения. При подготовке этого издания он со всей тщательностью постарался убрать или изменить выражения, которые, как ему казалось, могли быть неправильно поняты и которые на самом деле толковались в том смысле, какого он никогда не предполагал. Кроме того, в нескольких примечаниях он попытался предложить ряд дополнительных суждений тем, кто призван Богом к высокому и важному служению при воспитании молодого поколения, искренне желая по мере возможности быть им в этом помощником.

Пусть Господь изольет Свои обильные благословения на всех христианских родителей, учителей и опекунов, чтобы они могли осуществить свои замечательные обязанности в Его присутствии, посредством Его благодати и во славу Его и чтобы их сердца ободрялись при виде изобильных плодов среди тех, над которыми они поставлены. Да благословится Имя Его. В течение последних двух лет Он побудил многих родителей-христиан сказать по отношению к своему дому: "Господь помнит нас, благословляет нас".

Пусть наши сердца исполнятся хвалой за прошлое и уверенностью в будущем.

Есть два дома, которые занимают очень важное место на страницах Писания, это - дом Бога и дом слуги Бога. Бог придает Своему дому огромное значение, и это справедливо, ведь это Его дом, Его правда, Его честь, Его сущность, Его слава, - все это входит в понятие Его дома, и, следовательно, Он желает, чтобы печать того, что Он есть, ясно была обозначена на всем, что Ему принадлежит. Если у Бога есть дом, само собой разумеется, это должен быть Божественный дом, священный, духовный, возвышенный, чистый и небесный дом. Он должен быть таким не просто в своей абстрактной сущности, в принципе, но практически, на деле. Его сущность заключается в том, на чем и где Бог поставил его, но его практическое положение определяется действительным поведением тех, кто является его составными частями на земле.

В то время как многие готовы к тому, чтобы воспринять истинность и важность всех установлений, связанных с домом Бога, сравнительно немногие расположены обратить должное внимание на то, что связано с домом слуги Бога; хотя, если кого-либо спросить: "Какой дом следует за домом Бога?" - то несомненно последует ответ: "Дом слуги Его". Однако, так как нет ничего лучшего, чем довести до сознания священную силу Слова Бога, я процитирую несколько отрывков из Писания, которые должны показать ясным и ярким образом, каковы мысли Бога относительно тех, кто находится с Ним в единении.

Когда беззакония допотопного мира достигли предела и конец всякой плоти пришел пред праведным Богом, Который уже собирался обрушить на развращенную землю тяжелую волну Своего суда, в ушах Ноя прозвучали прекрасные слова: "Войди ты и все семейство твое в ковчег, ибо тебя увидел Я праведным предо Мною в роде сем" (Быт. 7,1). Итак, Ной был прообразом Христа - праведный глава спасенной семьи, спасенной, благодаря связи с Ним. Все это как дар, но характер Ноя ни в коей мере не противоречит тому принципу, который я пытаюсь вывести из этого и родственного ему отрывков - принципу, который я выражу в самом начале: семья каждого слуги Бога, благодаря ее связи с Ним, обладает Его привилегиями и вытекающей отсюда ответственностью.

Полагаю, читатель не подумает, будто здесь отрицается или умаляется необходимость действия Духа Святого в духовном воскрешении детей христиан. Напротив. "Если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия". Это также верно в отношении христианского ребенка, как и в отношении любого другого. Благодать не наследуется. Суть того, что я хочу внушить родителям-христианам в том, что Писание неразрывно связывает человека с его семейством и что родитель-христианин обладает правом опираться на Бога в отношении своих детей и обязанностью воспитать их для Бога. Кто отрицает это, пусть истолкует Еф. 6,4.

То, что этот принцип имеет громадные практические последствия, мы - с благословения Бога и по благодати Его - увидим прежде, чем закроем эту книгу, но прежде всего мы должны попытаться установить его истинность из Слова Бога. Если бы мы судили лишь по аналогии, наше утверждение легко было бы доказать, так как ни один человек, знакомый с сущностью и действиями Бога, не предположит, что Он, уделяя такое невыразимо большое внимание Своему собственному дому, не уделит никакого внимания дому Своего слуги. Это было бы невозможно. Это было бы совершенно не похоже на Бога, а Бог всегда действует исходя из Самого Себя. Но мы не полагаемся на аналогии в этом чрезвычайно важном и глубоко практическом вопросе, и только что процитированный отрывок является началом в ряду непосредственных и позитивных доказательств. В нем мы находим слова громадной важности "ты и дом твой", неразрывно связанные между собой. Бог не открыл спасения Ною, которое не было бы спасением и для его семьи. Подобное никогда не входило в Его планы. Тот же самый ковчег, открытый перед ним, был открыт и для его семьи. Почему? Потому, что они имели веру? Нет, но потому, что он имел веру, а они были связаны с ним. Бог дал ему свободу действий для него и его семьи, и это выразилось в том, что он взял свою семью с собой. Я повторяю, что это ни в малейшей степени не противоречит характеру Ноя. Я рассматриваю его как типически, так и в личностном плане. Ни при каких обстоятельствах не могу я отделить человека от его дома. Дом Бога находится в благословении, и на него возложена ответственность из-за его связи с Ним, также и дом слуги Бога находится в благословении, и на него возложена ответственность из-за его связи с Ним. Таково наше утверждение.

Следующий отрывок, на который я сошлюсь, касается жизни Авраама: "И сказал Господь: утаю ли Я от Авраама, что хочу делать!... ибо Я избрал его для того, чтобы он заповедал сынам своим и дому своему после себя, ходить путем Господним, творя правду и суд; и исполнит Господь над Авраамом, что сказал о нем" (Быт. 18,17-19). Это вопрос не спасения, но единения с замыслом и целью Бога, и пусть родители-христиане отметят и серьезно обдумают тот факт, что когда Бог искал человека, которому Он мог открыть Свои тайные замыслы, Он избрал того, кто просто был способен "заповедать сынам своим и дому своему после себя". Чуткий разум не может не найти в этом доказательство чрезвычайно важного принципа. Если есть вопросы, в которых христиане чаще всего терпят неудачу, то именно в вопросе, касающемся заповеди "сынам своим и дому своему". Они, несомненно, не прибегали к Богу в этом вопросе, так как если я посмотрю на полное описание действий Бога по отношению к дому Своему, то увижу, что Он неизменно применяет к таким родителям Свою власть, основанную на праведности. Он прочно утвердил и неуклонно осуществляет Свою священную власть. Дело не в том, каким может быть внешний вид или характер Его дома, а в том, что остается неизменным сам принцип Его отношения к нему. "Откровения Твои несомненно верны, дому Твоему, Господи, принадлежит святость на долгие дни". Итак, слуга всегда должен брать за образец господина, и, если Бог управляет Своим домом властью праведности, так же должен поступать и я , и если я в чем-то от него отступлю, то, значит, здесь я ошибаюсь. Это ясно.

Но Бог не только управляет Своим домом таким образом, Он также и любит и ободряет тех, кто поступает подобно Ему, относясь к ним с замечательным и почетным доверием. В выше приведенном отрывке мы видим Его слова: "Утаю ли Я от Авраама, что Я хочу сделать?" Почему Он так сказал? Из-за праведности или веры самого Авраама? Нет, просто потому, что он "заповедал сынам своим и дому своему". Человек, который знает, как заповедать своему дому, заслуживает доверия Бога. Это великая истина, которая пронзит сознание многих родителей-христиан. Многие из нас - увы! - глядя на Быт. 18,19, могут пасть ниц перед Тем, Кто произнес и записал эти слова, и воскликнуть: "Провал! Провал! Позорный, унизительный провал!" А почему так? Почему мы не смогли исполнить великие обязанности, возложенные на нас по управлению нашим домом должным образом? Полагаю, на это есть лишь один ответ, а именно потому, что мы не сумели понять - по вере - привилегию, данную нашему дому, благодаря Его связи с нами. Примечательно, что два наших прежних доказательства должны с особой точностью представить нам две большие грани нашего вопроса - привилегию и ответственность. В случае Ноя Слово говорит "ты и дом твой" в смысле спасения. В случае Авраама - в смысле нравственного руководства. Связь здесь сразу заметна, и она прекрасна, и человек, который не сумеет по вере воспользоваться этой привилегией, не сможет осуществить моральной властью свой долг. Бог смотрит на дом человека как на часть Самого Себя, и Он ни в малейшей степени, в принципе или на практике, не может игнорировать эту связь без серьезного ущерба, а также искажения свидетельства.

Теперь этот вопрос для родителя-христианина реально выглядит так: "Опираюсь ли я на Бога в отношении своего семейства и управляю ли я своим домом для Бога?". Конечно, это важный вопрос, но все же, боюсь, очень немногие чувствуют его величие и силу. Здесь мой читатель, возможно, потребует более полных доказательств в отношении нашего права опираться на Бога в управлении нашим домом, чем было до сих пор предложено. Поэтому я продолжу цитировать Писание. Вот одна цитата из истории об Иакове: "Бог сказал Иакову: встань, пойди в Вефиль и живи там". Может показаться, что эти слова обращены лично к Иакову, но он ни на мгновение не подумал бы отделить себя от семьи относительно ли привилегий или ответственности, поэтому дальше немедленно следует: "И сказал Иаков дому своему и всем бывшим с ним: бросьте богов чужих, находящихся у вас, и очиститесь, и перемените одежды ваши; встанем и пойдем в Вефиль" (Быт. 35,1-3). Здесь мы видим, что призыв к Иакову поставил под ответственность и его дом. Иаков был призван идти в дом Бога, и перед ним немедленно встал вопрос, готово ли его семейство ответить на этот призыв.

Теперь мы обратимся к начальным главам Исхода, где мы видим, что одно из четырех возражений фараона против полного освобождения и отделения Израиля особенно касалось детей. "И возвратили Моисея и Аарона к фараону, и фараон сказал им: пойдите, совершите служение Господу, Богу вашему; кто же и кто пойдет? И сказал Моисей: пойдем с малолетними нашими и стариками нашими, сыновьями нашими и дочерями нашими, и с овцами нашими и с волами нашими пойдем, ибо у нас праздник Господу" (Исх. 10,8-9). Причина, почему они должны были взять с собой детей и всех остальных, заключалась в том, что они собирались на праздник Господу. Мирянин может сказать: "Что могут маленькие дети знать о празднике Господу? Не боитесь ли вы сделать их формалистами?" Ответ Моисея прост и решителен: "Пойдем с малолетними нашими ... ибо у нас праздник Господу". У него в мыслях не было искать одного для взрослых, а другого для детей. Они не мечтали для себя о Ханаане, а для детей о Египте. Как они могли есть манну небесную или хлеб земли обетованной, в то время как их дети питались луком и чесноком в Египте? Это невозможно. Моисей и Аарон не поняли бы такого поступка. Они чувствовали, что призыв Бога к ним был также и призывом к их детям, и более того, если бы они так поступили, уйдя из Египта по одной дороге, дети вернули бы их обратно по другой. Сатана слишком хорошо знал, что в этом суть, и в этом, по-видимому, причина возражения: "Нет, пойдите одни мужчины". Это именно то, что делают (или, скорее, пытаются делать) в настоящее время многие практикующие христиане. Они заявляют, будто идут служить Господу, но их дети остаются в Египте. Они заявляют, что предприняли трехдневное путешествие в пустыню, другими словами оставили мир, умерли для него и воскресли со Христом, как обладатели жизни небесной и наследники в ожидании славы небесной, но они оставили своих детей в руках фараона или, точнее, в руках сатаны.

Могут сказать, что нет аналогии между действительным перемещением народа из одной страны в другую и воспитанием детей. Но я использую эту аналогию лишь в принципе. Совершенно очевидно, что мы не можем взять наших детей на небеса в том смысле, в котором израильтяне взяли своих в Ханаан. Только Бог может подготовить наших детей для неба, вложив в них жизнь Своего Собственного Сына, и только Он может взять их на небеса в известный лишь Ему Одному срок. Но хотя мы не можем ни подготовить наших детей для неба, ни взять их туда, тем не менее, мы можем по вере воспитать их для этого, и это не просто наш долг (бледное, холодное и недостойное выражение), это высокая и священная привилегия... Следовательно, если мы воспитываем наших детей на явно мирских принципах и с помощью мирского, то фактически, насколько это от нас зависит, мы оставляем их в мире. С другой стороны, если наши принципы и средства однозначно небесные, тогда мы, насколько это от нас зависит, воспитываем наших детей для неба. Именно это, дорогой читатель, я имел в виду, говоря об оставлении наших детей в Египте или взятии их в Ханаан. Мы обязаны воспитывать наших детей, хотя мы не можем обратить их, и Бог непременно благословит верное воспитание тех, кого Он по милости Своей доверил нам.

Они оставили мир для себя, но они не могут сделать этого для своих детей. Следовательно, в день Господень они займут позиции посторонних и пришельцев: будут петь гимны, читать молитвы и учить закону, выказывая себя народом, далеко продвинутым в духовной жизни и находящимся на самой границе Ханаана, но в действительности же (в духовном отношении, конечно, они уже там), в понедельник утром каждый поступок, каждая привычка, каждое намерение и каждая их цель будут противоречить всему этому. Их дети воспитаны для мира. Масштабы, цель, предмет и весь характер их воспитания - мирские в самом истинном и строгом смысле этого слова. Моисей и Аарон не поняли бы таких действий, как и любое нравственно честное сердце или непредубежденный разум. Я не вижу для своих детей иных принципов, иной судьбы или перспективы, чем для самого себя, да я и не воспитываю их для другого. Если Христа и славы небесной довольно для меня, то этого довольно также и для моих детей, но тогда должно быть однозначное доказательство того, что этого для меня довольно. Весь характер родителя должен быть таким, чтобы не допустить ни тени сомнения относительно глубинных намерений и целей его души.

Но, что мне скажет мой ребенок, если буду говорить ему, что страстно ищу для него Христа и неба, в то же самое время воспитывая его для мира? Чему он поверит? Что сильнее повлияет на его сердце и на его жизнь - мои слова или мои поступки? Пусть ответит совесть, но пусть это будет честный ответ, ответ, исходящий из самой глубины сердца, ответ, который неопровержимо покажет, что вопрос понят во всей его остроте и силе. Я искренне верю, что пришло время честного отношения к своей совести. Каждому внимательному и пребывающему в молитве наблюдателю христианства должно быть видно, что в настоящее время оно представляет собой чрезвычайно жалкое зрелище, что рвение сильно угасло и, одним словом, что-то не так. Что же касается свидетельства Сына Бога, то о нем думают редко, увы, так редко. Кажется, что личное спасение составляет высшую цель для 99 из 100 практикующих христиан, как будто мы оставлены здесь, чтобы спастись, а не прославить Христа, будучи спасенными.

Теперь бы я хотел, горячо веруя, задать вопрос: не в нашем ли пренебрежении тем принципом, который заключается в выражении "ты и дом твой", прослеживаются многие причины наших неудач в практическом свидетельстве о Христе? Я не могу не думать, что во многом это именно так. Одно несомненно - в нашу среду вкрались приверженность к мирскому, неустройство и нравственное зло, это способствует тому, что наши дети остаются в Египте. Мы видим, как многие из тех, кто, может быть, десять, пятнадцать или двадцать лет назад занимал видное место в свидетельстве и служении, отдавая большую часть своего сердца работе, теперь с рыданиями отступили назад, не в силах удержаться над водой, тем более помочь кому-либо. Все это предупреждение для родителей-христиан, воспитывающих семью, и оно гласит: "Помните о своих малолетних в Египте". Многим отцам с разбитыми сердцами остается теперь лишь плакать, скорбя о роковой ошибке в отношении своего семейства. Они оставили его в Египте в недобрый час и в ужасном обмане, и теперь, когда они пытаются - может быть, искренно и страстно - донести Слово до тех, кто вырос вокруг них, они наталкиваются лишь на глухие уши и черствые сердца, с упорной решительностью цепляющиеся за тот Египет, в котором безверно оставили их отцы. Это жестокий факт, который может причинить боль многим сердцам, но нужно сказать правду, чтобы - хотя это и ранит кого-то - предупредить других. Но я продолжу доказательства.

Должен сказать, что серьезная ошибка заключается в передаче христианами своих детей для воспитания необращенным или даже тем, кто не заодно с родителями в смысле удаления от мира. Естественно, ребенок будет смотреть на того и брать пример с того, кто непосредственно его воспитывает и руководит им. Но может ли учитель сделать из ребенка что-либо другое, чем он сам? Куда он его поведет, если не туда, куда идет сам? В каких принципах он воспитывает ребенка, если не в тех, которые управляют его собственным рассудком? Но если я вижу ясно из всего его характера и поведения, что он не обращен, доверю ли ему воспитание или обучение моих детей или формирование их характера? Так поступить - было бы верхом глупости и непоследовательности. Подобно этому, человек, желающий получить овальную пулю, мог бы вылить расплавленный свинец в круглую форму.

Тот же принцип применим и к чтению книг. Книга - это не что иное, как молчаливый учитель, формирующий наш разум и характер, и, если я обязан внимательно присматриваться к характеру и нравственным началам живого учителя, так же я должен поступать и в отношении молчаливого учителя. Я совершенно убежден, что мы должны направлять и воспитывать себя как в отношении книг, так и в отношении учителя.

В книге Числа наше внимание вновь обращается на детей. Мы только что видели, что истинное намерение души, находящейся в единении с Богом, - выйти с детьми из Египта. Их нужно вывести оттуда любой ценой, но в этом не состоит ни вера, ни безверие. Мы должны опираться на Бога не только для того, чтобы вывести их из Египта, но также для того, чтобы привести их в Ханаан. Здесь Израиль явно потерпел провал. Когда вернулись разведчики, все общество, услышав обескураживающие известия, впало в роковую ошибку, говоря: "И для чего Господь ведет нас в землю сию, чтобы мы пали от меча? жены наши и дети наши достанутся в добычу врагам; не лучше ли нам возвратиться в Египет?" (Числ. 14,3). Это было ужасно. В сущности, это было, насколько это от них зависело, исполнением злобного пророчества фараона в отношении их детей: "Видите, у вас худое намерение". Неверие всегда оправдывает сатану и выставляет Бога лжецом, и так как абсолютно истинно то, что по вере нашей будет нам, то, с другой стороны, истинно и то, что неверие пожинает то, что посеяло. Так же и в случае с несчастным из-за своего неверия Израилем: "Живу Я, говорит Господь: как говорили вы вслух Мне, так и сделаю вам. В пустыне сей падут тела ваши, и все вы исчисленные, сколько вас числом, от двадцати лет и выше, которые роптали на Меня, не войдете в землю, на которой Я, подъемля руку Мою, клялся поселить вас, кроме Халева, сына Иефонниина, и Иисуса, сына Навина. Детей ваших, о которых вы говорили, что они достанутся в добычу врагам, Я введу туда, и они узнают землю, которую вы презрели; а ваши трупы падут в пустыне сей" (Числ. 14,28-32). Они "оскорбляли Святого Израилева" в отношении своих детей. Это тяжкий грех, и он записан для нашего увещевания. Как часто сердце родителя-христианина резонерствует, как следует обращаться со своими детьми, вместо того, чтобы встать здесь на сторону Бога. Могут сказать: "Но мы не можем сделать из наших детей христиан". Не в том дело. Мы и не призваны "делать" из них что-то. Это дело Бога, и только Его Одного, но если Он говорит: "Возьмите с собой детей ваших",- сможем ли мы отказать? Я бы не хотел сделать из своего ребенка формалиста, и я бы не смог сделать из него настоящего христианина, но если Бог в бесконечной Своей благодати говорит мне: "Я рассматриваю твой дом, как часть тебя самого и, благословляя тебя, Я благословляю его",- то отклоню ли я в чудовищном неверии сердца это благословение, чтобы не способствовать формализму или потому что я не вижу реальности? Напротив, я буду неподдельно рад, что Бог благословил меня благословением, настолько Божественно обильным и полным, что оно простирается не только на меня, но и на всех, кто мне принадлежит, и, при условии, что благодать дала мне это благословение, пусть вера обдумает и оценит это.

Очень многие удовлетворяются уверенностью в том, что их дети рано или поздно будут обращены. Но это означает действовать в отношении их не по принципу Бога. Если мы уверены, что судьба наших детей входит в замысел Бога, то почему мы не действуем, исходя из этой уверенности? Если мы ожидаем увидеть в них определенные свидетельства их обращения до того, как мы начнем исполнять указания Писания, то ясно, что мы ждем того, чего Бог не обещал. Это не вера. Родитель-христианин обладает теперь привилегией рассматривать своего ребенка в качестве того, кого нужно воспитать для Бога. Он обязан по вере встать на эту позицию и, взирая на Бога, воспитать его подобным образом в полнейшей уверенности. Если я ожидаю увидеть плоды, это не вера. Кроме того встает вопрос, каковы теперь наши дети? Может быть, они бездельники, своевольные бродяги, несущие прискорбное бесчестие имени и истине Христа, и все же я успокаиваю себя, говоря, что они еще будут обращены. Но этого не произойдет. Мои дети должны теперь быть свидетелями о Боге, и сделать это они могут лишь тогда, когда я отношусь к ним по принципу Бога, и опираясь на Него.

Но давайте вспомним, что способ проверки того, получили ли мы благословение, заключается в выполнении нашего долга. Говорить, что я опираюсь на Бога в воспитании своих детей для Ханаана и тем не менее воспитывать их для Египта - это величайший самообман. Мое поведение доказывает, что я упражняюсь во лжи, и я не удивлюсь, если Бог в Своей праведности допустит, чтобы я исполнился плодами своих собственных деяний. Наше поведение всегда подтверждает наши истинные убеждения, и в этом, как и во всем остальном, Слово Господне абсолютно истинно: "Кто хочет творить волю Его, тот узнает о сем учении". Мы часто хотим узнать учение до того, как начнем творить Его волю, следствием чего является то, что остаемся в глубочайшем невежестве. Итак, исполнять волю Бога в отношении наших детей - значит, поступать с ними так, как поступает Он, рассматривая их как часть самого себя и соответственно их воспитывая. Окончательно сделать их детьми Бога может не одна лишь надежда на это, но отношение к ним во всем как к тем, кто уже приведен в привилегированное положение. Согласно мыслям и поступкам многих родителей, может показаться, что они рассматривают своих детей в свете язычества, считая, что в них практически отсутствует интерес ко Христу или связь с Богом вообще. Это, конечно же, тяжелейшая ошибка. Вопрос не в крещении детей или взрослых, как это часто допускается. Нет, целиком и полностью это вопрос веры во всей силе и объеме того особенно благодатного Слова: "Ты и дом твой" - Слова, мощь и красоту которого мы будем видеть все полнее по мере нашего продвижения вперед.

Во всем Второзаконии сынам Израилевым вновь и вновь предписывается наставлять своих детей в заповедях, установлениях, судах и законах, а сами дети рассматриваются как исследующие природу и предмет различных установлений и предписаний. Читатель легко может пройтись по разным страницам.

Теперь я перейду к особенно памятному решению Иисуса Навина: "Изберите себе ныне, кому служить ... а я и дом мой будем служить Господу" (Иис. Нав. 24,15). Заметьте: "Я и дом мой". Он чувствовал, что личной чистоты от всех связей с мерзостью и нечистотой идолопоклонства недостаточно; он должен также присматривать за нравственным характером и практическим состоянием своего дома. Хотя Иисус Навин и не почитал идолов, но если бы их почитали его дети, остался ли бы он невиновным? Конечно, нет. Более того, свидетельство истины было бы искажено идолопоклонством семейства Иисуса в той же степени, что и его личным идолопоклонством, соответствующим был бы и суд. Хорошо бы в этом разобраться. Начало первой книги Самуила ярко демонстрирует истинность этого положения: "И сказал Господь Самуилу: вот, Я сделаю дело в Израиле, о котором кто услышит, у того зазвенит в обоих ушах, в тот день Я исполню над Илием все то, что Я говорил о доме его; Я начну и окончу. Я объявил ему, что Я накажу дом его навеки за ту вину, что он знал, как сыновья его нечествуют, и не обуздывал их" (1 Сам. 3,11-13).

Здесь мы видим, что не имеет значения, каким является личный характер самого слуги Бога, но если он не сумел должным образом управлять своим домом, Бог не оставит его без вины. Илий должен был обуздать своих детей. Это была его привилегия (так же, как и наша) - опираться на особую власть Бога в подчинении каждой части своего дома, которая могла бы исказить свидетельство, но он не сделал этого, ужасным концом чего было то, что он сломал себе шею о Дом Бога, потому что не обуздал себя в своем собственном доме. Если бы он полагался на Бога в отношении своих своевольных сыновей, если бы он исполнил возложенный на него священный долг, то Дом Бога никогда бы не был осквернен, и ковчег Бога никогда бы не был унесен. Одним словом, если бы он относился к своему дому как к части самого себя и делал то, что было нужно, он никогда бы не навлек на себя суровый суд Того, Чьим принципом всегда было не разделять слова "ты и дом твой".

Но сколько родителей пошли с тех пор по пути Илия! Руководствуясь совершенно ложной мыслью относительно всей основы и характера родительских отношений, они оставляли своих детей - с младенчества до юношества и с юношества до зрелости - в необузданном потворстве их желаниям. Не имея достаточно силы, чтобы встать на Божественную позицию, они не сумели в своей моральной власти занять даже общечеловеческую позицию, чтобы заставить своих детей относиться к ним с уважением и послушанием, в результате чего нашему взору предстает ужасная картина сумасбродного беззакония и дикого неустройства. Высшим предметом для слуги Бога в управлении домом должно быть осуществляемое при этом свидетельство во славу Того, Чьему дому он сам принадлежит. Это действительно должный образ поведения. Я должен воспитать в детях порядок не потому, что в противном случае это доставило бы мне неприятности и неудобства, но потому, что в Божественном устройстве домов тех, кто составляет Его дом, затрагивается честь Бога.

Здесь, однако, могут возразить, что до сих пор мы дышали атмосферой лишь ветхозаветных Писаний и что лишь оттуда мы выводили принципы и доказательства; теперь же, наоборот, Бог действует по принципу благодати в зависимости от выбора человека, и это приводит к призванию человека, независимо от всех его домашних связей и отношений, так что можно найти чрезвычайно набожного, преданного, духовного человека - святого во главе чрезвычайно безбожной, распущенной, мирской семьи. В противоположность этому, я придерживаюсь того убеждения, что Божественные принципы нравственного руководства вечны и потому, в каком бы веке они не проявлялись, они одни и те же. Бог не может учить, что человек и его дом - одно, убеждая его управлять им должным образом, и в то же время утверждать, что это не одно, позволяя ему управлять своим домом, как ему заблагорассудится. Это невозможно. Божье одобрение или неодобрение чего-либо вытекает из того, что Он есть в Себе, и в этом вопросе, в частности, поскольку Бог управляет Своим Собственным домом согласно тому, чем Он является в Себе, Он заповедует Своим слугам управлять своими домами по тем же принципам. Неужели благодать Бога или христианство явились для того, чтобы разрушить этот прекрасный нравственный порядок? Ни в коей мере! Напротив, они лишь добавили к нему, если это возможно, новые прекрасные черты. Не рассматривал ли еврей свой дом как часть самого себя, и должно ли отношение христианина к своему дому быть другим? Конечно, нет. Было бы грубым оскорблением и лжеупотреблением этого небесного слова "благодать" - использовать его в применении к деморализации и порочному управлению, которые преобладают в домах бесчисленных христиан нашего времени. Неужели эта благодать позволяет своеволию так буйствовать? Неужели это от благодати - потакать всем страстям, настроениям, капризам и аппетитам развращенной плоти? Увы, не называйте это благодатью, чтобы наши души не потеряли истинного смысла этого слова и не вообразили благодатью то, что они назвали этим словом. Называйте вещи своими именами - чудовищным оскорблением, отрицанием Бога (не только как правителя Своего Собственного дома, но и как нравственного устроителя вселенной), вопиющим противоречием всем заповедям Писания по этому важнейшему вопросу, но только не благодатью.

Но давайте обратимся к Новому Завету и посмотрим, не найдем ли мы на его священных страницах обильных доказательств нашего утверждения. Неужели в этой важнейшей части Его книги Дух Святой лишает дом человека тех привилегий и той ответственности, которой он был наделен в Ветхом Завете? Мы очень ясно увидим, что это не так. В наставлении Христа апостолам мы находим такие слова: "В какой бы город или селение ни вошли вы, наведывайтесь, кто в нем достоин, и там оставайтесь, пока не выйдете; а входя в дом, приветствуйте его, говоря: "мир дому сему"; и если дом (а не только хозяин) будет достоин, то мир ваш придет на него; если же не будет достоин, то мир ваш к вам возвратится" (Матф. 10,11-13). И снова: "Иисус сказал ему (Закхею): ныне пришло спасение дому сему, потому что и он сын Авраама; ибо Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее" (Лук. 19,9-10). Так и в случае с Корнилием: "Пошли в Иоппию людей и призови Симона, называемого Петром; он скажет тебе слова, которыми спасешься ты и весь дом твой" (Деян. 11,13-14). Так же и в случае с заключенными в Филиппах: "Веруй в Господа Иисуса Христа, и спасешься ты и весь дом твой" (Деян. 16,31). Наконец, мы получаем практический результат: "И, приведя их в дом свой, предложил трапезу и возрадовался со всем домом своим, что уверовал в Бога" (Стих 34). В той же главе Лидия говорит: "Если вы признали меня верною Господу, то войдите в дом мой и живите у меня" (стих 15). "Да даст Господь милость дому Онисифора" (2 Тим. 1,16). Почему? Из-за его поведения по отношению к Павлу? Нет, но "за то, что он многократно покоил меня и не стыдился уз моих". Епископ должен быть "хорошо управляющим домом своим, детей содержащим в послушании со всякою честностью; ибо кто не умеет управлять собственным домом, тот будет ли пещись о Церкви Божией?" (1 Тим. 3, 4-5).

Во всех этих цитатах мы находим подтверждение одной и той же великой истины: когда Бог посещает человека со всеми благословениями и требованиями, Он с тем же посещает и его дом. Мы можем пройтись по всему Писанию и увидеть, что везде практически утверждается этот принцип. Достойно Бога - учить этому Своих детей. Но, увы, братья, возлюбленные в Господе, как раз в этом мы потерпели большую неудачу. В эти последние времена ничто не было таким серьезным ударом для свидетельства во имя Сына Бога, как наша неудача в этом вопросе. Конечно, существуют разные формы зла - гордыня, тщеславие, приверженность мирскому, чревоугодие, различные вожделения, греховная торговля непрочувствованными истинами, попытки обойтись без присутствия Бога, безбожная похвальба чисто телесной или интеллектуальной энергией, использование драгоценного Слова Бога в качестве пьедестала для выставления себя напоказ, жалкое красование перед людьми, низкое притворство насчет обладания дарами Духа Святого, бесчестное выдвижение тех принципов, остроту которых наше сознание никогда должным образом не ощущало, перевешивание перед другими тех весов, на которых мы никогда не взвешивались в присутствии Бога, прискорбные недостатки хорошо уравновешенной совести, которые бы заставили нас увидеть явное несоответствие между исповедуемыми принципами и усвоенной практикой.

Во всем этом, а также и во многом другом видна глубочайшая и примечательнейшая ошибка - ошибка, уязвившая Духа Святого, печатью Которого, по нашим словам, мы отмечены, и принесшая бесчестье на священное имя, которым мы называемся. Мысль об этом должна облечь нас в рубище и покрыть нас пеплом, покрыть наши лица стыдом и смятением, смирением и раскаянием - не только на преходящее мгновение, на день или неделю, но пока Сам Бог не выведет нас из этого состояния. Увы, братья, мы посещаем собрания для молитвы и смирения духа, но как только мы поднимаемся с колен, то легкомысленностью своего рассудка и поведения мы доказываем, как удивительно мало мы проникли в истину и в наше реальное положение и состояние перед Богом. Так ничего не выйдет, так мы никогда не доберемся до глубоко укоренившихся и широко разросшихся корней нашей болезни. Борозды совести должны залечь так глубоко, как их может положить плуг Божественной истины. У Бога Свой способ одновременной вспашки и сева - это истина. Но мы должны открыть действиям этой истины наше "доброе и чистое сердце", отзывчивую совесть и непредубежденный разум. Итак, если истина действует в нас таким образом, что она нам открывает? В каком виде предстаем мы посреди того самого поля деятельности, в котором Господь заповедал нам трудиться, пока Он возвратится? На страницах наших книг, брошюр или журналов нельзя найти ответ на эти вопросы, так как поистине легче начеркать истину на бумаге, чем запечатлеть ее в нашем сознании, представив ее в мириадах частностей и разнообразных отношениях реальной жизни. Поэтому наши сочинения не совсем то, и даже они, если исследовать их спокойным, чистым, зрелым и возвышенным умом под исследующим оком праведного Бога, как окажется, будут содержать множество грубых умозрений, непонятных и бесполезных вопросов, если не явной испорченности, вызывая глубокую скорбь и смирение сердца перед Богом.

Но если наши сочинения не то, что нужно, то что мы скажем о наших публичных собраниях - для поклонения, молитвы и общего просвещения? Что это за собрания? Где их сила, рвение, свежесть и возвышенность? Сотни людей прекрасно знают и с болью чувствуют, что, за немногими исключениями, эти собрания скучны, пусты, тяжелы и бесполезны. Почему так? Обещание Христа остается верным: "Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них". Итак, где осуществлено Его присутствие, там должна быть сила, но Он не гарантирует Свое присутствие, если наши сердца неверны Ему, как особой цели наших собраний. Если перед нами более низкая цель, чем Он, то нельзя сказать, что мы собраны во имя Его, и, как следствие, Его нет посреди нас. Как много тех, кто посещает собрания, не имея Христа в качестве своей непосредственной и первоначальной цели! Некоторые ходят на проповеди для получения образования. Для них образование, а не Христос является целью собрания. Нельзя сказать: Христос и образование, так как я не могу держать в сознании одновременно две цели, следовательно, если моя цель - получить образование, то я не собираюсь с другими во имя Христа, и потому я не могу получить того ясного, отчетливого ощущения Его присутствия, которое обеспечивает Матф. 18,20. Может быть масса набожных чувств и устремлений, религиозных восторгов, интеллектуального интереса в исследовании буквы Писания или отдельных моментов истины, но все это может существовать без малейшего присутствия Христа - священного и возвышенного.

Есть и такие, кто является на собрание с сердцем, переполненным желанием что-то сделать: прочитать главу, спеть гимн, сделать какие-то замечания - и вот они выискивают подходящую возможность, чтобы пробиться вперед и привлечь наше внимание. Совершенно очевидно, что у таких людей цель не Христос, а они сами со своими жалкими поступками и высказываниями. Такие люди делают чрезвычайно много, чтобы лишить собрание его отличительной свежести, силы и возвышенности. У них во главе угла стоит не Христос, а плоть, красование плотью даже при самых ужасных обстоятельствах. Плоть может действовать в Оранжистской ложе или на политической арене, но в собрании святых ее словно бы не существует. Я не имею права предстать перед Господом в собрании Его народа с готовой речью, выбранной заранее главой или гимном. Я должен пойти туда, чтобы сесть в Его присутствие и отдаться Его верховной власти. Одним словом, я должен прийти во имя Его. Он Один должен быть моей целью. Я должен забыть все рядом с Ним. Не то, чтобы, имея Его целью, я не могу передавать или получать какие-то познавательные сведения, как раз наоборот: только когда я имею Его перед собой, я могу действительно сделать то или другое. Если со мной Христос, я точно получу образование, но если я ищу последнее вместо первого, если я ставлю своей целью получить образование, я потеряю и то, и другое.

Далее, как много тех, кто посещает христианские собрания с нечистой совестью, неосужденным сердцем и неусмиренной плотью! Без молитвы и без веры, холодные и бесплодные, они садятся на скамейки, вообще не имея никакой цели. Они приходят сюда механически, потому что это привычка, но они не руководствуются никакой определенной целью. Для таких людей собрание - пустая религиозная формальность, они лишь наводят скуку на других. Сами они - чрезвычайное препятствие на пути к общему благословению и возрождению.

Итак, существуют разные причины, подрывающие ростки жизни и рвения на публичных собраниях, разные причины общего упадка настроения и ослабления среди нас свидетельства. Чтобы добраться здесь до сути, сознание должно совершить очень важную работу. Из многих сердец должен прозвучать вопрос: "Не я ли, Господи?" Совершенно напрасно надеяться на постоянное благословение или возрождение прежде, чем мы все не перейдем к истинному раскаянию и самоосуждению. Если мы должны когда-то вновь ступить на путь свидетельства ради Христа, то нужно начать с самых Его стоп, заняв там место в искреннем осознании того, чем мы являемся и где мы потерпели неудачу или допустили ошибку. Никто не может бросить в другого камень. Мы все согрешили и лишились славы Бога и свидетельства Сына Бога. Мы все способствовали - в меру наших наклонностей - тому прискорбному, смерти подобному положению вещей.

Это не просто церковный вопрос, простое различие мнений по поводу разных моментов истины, как бы важны они ни были сами по себе. Нет, братья, в основе нашего нынешнего печального состояния - мир, плоть и дьявол, и каждый из нас всеми доводами Христовой любви призван осудить себя лично - полностью осудить себя в присутствии Бога, и я убежден, что, когда мы продвинемся в процессе самоосуждения, мы обнаружим, что один из наиболее обильных источников слабостей и неудач прослеживается к выражению "ты и дом твой" или "христианин в своем доме". Я никогда не мог бы составить правильного мнения о человеке лишь по его виду или по его словам на собрании. Он может казаться очень духовным человеком и учить прекрасным и правильным вещам, но дайте мне пойти к нему домой, и там я узнаю истинное положение вещей. Он может говорить, как ангел небесный, но если его дом не управляется по замыслу Бога, то он не может быть истинным свидетелем Христа.

Итак, под словом "дом" понимаются три вещи, а именно сам дом, дети и слуги. Все это, взятое вместе или по отдельности, должно нести отчетливую печать Бога. Дом человека Божьего должен управляться во имя и славу Бога. Глава христианского дома - представитель Бога на земле. Отец или хозяин, он является для своего семейства выражением власти Бога, и он обязан ходить путем разумного признания и практического осуществления этой цели. Только на этом принципе он сможет обеспечить целое и управлять им. Отсюда, "если кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного". Пренебрегая тем полем деятельности, над которым Бог его поставил, он выказывает свое невежество и неподобие Тому, Кого он призван представлять. Это достаточно понятно. Если я хочу знать, как я должен заботиться о своем доме и управлять им, я лишь должен тщательно изучить то, как Бог заботится о Своем доме и управляет им. Это верный путь познания. Это ни в коей мере не вопрос истинного обращения. Вовсе нет. Я хотел бы обратить внимание всех христиан на их доме, на то, что отмечено плотью и миром. Украшение самих себя и наших домов этими качествами и будет "украшением согласно нашему положению в жизни". Но по сути, это выражение фактически выявляет истинные принципы души. Уже было отмечено, что дом человека показывает его нравственное состояние, и это выражение подтверждает это высказывание. Люди, которые говорят или даже думают о положении в жизни, "в сердцах своих вернулись в Египет". Каким, по словам Бога, будет их конец? "Я выведу вас за Вавилон". Необходимо опасаться, что жернов из Откр. 18 может оказаться слишком верной картиной конца нездоровых, притворных, пустых христиан наших дней.

Далее можно сказать, что христианство, находящиеся в нечистоте и неустройстве, никак не оправдывает дома. Это очень правильно. Я знаю мало вещей, которые были бы большим несчастием и бесчестием, чем дом христианина в нечистоте и неустройстве. Такого никогда не может быть у людей с действительной духовностью или даже просто с хорошо уравновешенным рассудком. Вы можете быть уверенными, что здесь что-то не в порядке, когда случаются такие вещи. И особенно Дом Бога предстает перед нами как благословенный образец. Над дверью этого дома можно увидеть благотворный девиз: "Поступайте порядочно и по заповедям", - и все, кто любит Бога и Его дом, пожелают осуществить этот девиз у себя дома.

Следующий вопрос, вызванный выражением "ты и дом твой" - это руководство нашими детьми. Это больная и трудноразрешимая проблема для многих из нас, поскольку она предполагает ужасное количество неудач. Состояние наших детей - более, чем что-либо другое - выявляет состояние родителей. Истинная мера моей приверженности миру и моего подчинения естеству постоянно проявляется в моих мыслях о детях и отношении к ним. Я заявляю, что оставил мир, насколько это касается лично меня, но ведь у меня еще есть дети. Оставил я мир также и для них? Некоторые скажут: "Как я могу? Они ведь во плоти и должны быть причастными к миру?". Здесь снова открывается истинное нравственное состояние сердца. Мир в действительности не оставлен, и я делаю своих детей извинением за то, что вновь цепляюсь, что, по своим словам, оставил, но что меня удерживало все это время. Являются ли дети частью меня самого ? Несомненно, что они часть меня. Но если я заявляю, что оставил мир для себя и одновременно ищу его для них, что это, как не жалкое положение человека, находящегося наполовину в Египте и наполовину в Ханаане? Мы же знаем, где целиком находится такой человек в действительности - в Египте. Да, братья, вот где мы должны произвести над собой суд. Наши дети расскажут правду. Учителя музыки или танцев, разумеется, не являются теми людьми, которых Дух Бога избрал для того, чтобы помочь вашим детям в воспитании, или во всяком случае они не соответствуют тому высокому духу Назорейства, к которому мы все призваны. Все это доказывает то, что Христос не является избранным и достаточным уделом маловерных душ. Не буду ли я настолько низок, чтобы воспитать своих детей для дьявола и для мира? Стану ли я способствовать и потакать в них тому, что, по словам, я усмиряю в самом себе? Мы все согласимся, что это грубая ошибка. Если мои дети напоминают Вавилон, таков и я сам. Если мои дети придерживаются развращенной мирской религиозной системы, также и я. В принципе, "ты и твой дом" - одно. Бог сделал это одним и тем же, и что Он соединил, да не разъединит того человек.

Это важная и пронзительная правда, в свете которой мы можем ясно видеть все зло, подталкивающее наших детей на тот путь, от которого мы, по нашим словам, отвернулись, твердо веря, что он кончается в пламени ада. По нашим словам, мы считаем мирскую литературу с ее чествованиями, богатствами, красотами и удовольствиями "сором и изгарью", и в то же время мы предлагаем все это (считая это препятствием на нашем христианском пути, заявляя, что мы отбросили все это) нашим детям в качестве вещей, существенно необходимых в их развитии. Поступая так, мы совершенно забываем то, что является преградой для нас и что не может помочь нашим детям.

Родители-христиане могут спросить: "Чему я должен учить своего ребенка?". Ответ прост. Учите его только тому, что окажется полезным для него как слуги Христа. Не учите его тому, что, по вашим понятиям, может оказаться источником нечистоты или слабости, если он останется в этом состоянии. Мы редко затрудняемся в том, какую пищу давать нашему ребенку. Мы относительно хорошо знаем, что питательно, а что наоборот. Так вот, если бы инстинкты новой природы были бы в нас также верны и действенны, как инстинкты старой, то, по моему убеждению, мы бы также мало затруднялись в отношении того, чему следует учить наших детей. В этом, как и во всем остальном, можно сказать: "Если око твое будет чисто, то и все тело твое будет светло". Если бы мы имели глубокое чувство славы Христовой и желание послужить ей, мы бы не оставались в растерянности, но если наше тело не полно света, то и глаз наш, конечно же, не чист.

Было бы неизмеримо лучше сбросить маску и открыто провозгласить, что мы вовсе не оставили мир, и ничто не выявило это ярче, чем наши дети. Я убежден, что Господь в праведном суде соберет семьи наших братьев, чтобы показать в них действительное состояние свидетельства против нас. Хорошо известно, что во многих случаях дети христиан самые невоспитанные и самые безбожные в округе. Должно ли такое быть? Примет ли Бог свидетельство тех, кто поступает таким образом? По вере ли мы ходим перед Богом в этом случае в отношении наших домов? На эти вопросы следует ответить отрицательно. Если я прочно утвердил в своем сознании принцип "ты и дом твой" и осмыслил его, я постараюсь опираться на Бога и взывать к Нему о свидетельстве ради моих детей не меньше, чем о моем собственном свидетельстве. В действительности я не могу их разделить. Я могу попытаться это сделать, но тщетно. Как часто нам причиняют боль подобные слова: "Такой милый, набожный, преданный брат, а у него самые дерзкие и невоспитанные дети в округе, и дом его - вместилище беспорядка и раздора". Я спрошу, чего стоит свидетельство такого человека перед судом Бога? Совсем немного. Он может и спастись, но разве спасение - это все, чего он хочет? Неужели он не должен нести свидетельства? А если должен, то какое и где оно? Не ограничено ли оно лишь скамьями комнаты для собраний? Или оно должно быть посреди его собственного дома? Сердце ответит.

Но могут сказать, наши дети пожелают немного мирских удовольствий, и мы должны им их позволить, ведь мы не можем поставить старые головы на молодые плечи. Я отвечу: наши собственные сердца точно также жаждут немного удовольствий. Но должны ли мы им потакать? Нет, мы должны осудить их устремления. Именно так. То же и в отношении устремлений наших детей. Если я обнаружу, что мои дети ищут мир, я немедленно осужу и очищу себя перед Богом, умоляя Его помочь мне положить этому конец, чтобы не пострадало свидетельство. Но если сердце родителя от начала и до конца очистилось от мира, от его законов и вожделений, я не могу не поверить, что оно окажет мощное влияние на весь дом. Вот что придает всему этому вопросу огромную важность и практическое значение. Является ли мой дом истинным критерием моего действительного состояния? Я убежден, что все учение Писания отвечает на это утвердительно. Это делает вопрос особенно важным. Как я хожу перед своей семьей? Так ли недвусмысленно мое поведение и характер, что все могут видеть, что моей высшей целью является Христос и что я не воспитываю своих детей для мира и не ищу для них мир, тем самым открывая для них врата ада?

Чувствую, это волнующий вопрос, но мы должны исследовать его до конца. Что привело во многих случаях к этой ужасной профанации, к этой склонности к насмешкам над святынями, к этому крайнему отвращению к Писанию и к собраниям, где на первый план выступает Писание, к этому скептическому и неверному духу, замечаемому, к сожалению, в детях христианских учителей? Решится ли кто-нибудь перед судом Бога сказать, что родителям до этого нет дела? Не коренятся ли во многом причины всего этого в печальном несоответствии между исповедуемыми принципами и действительным поведением родителей? Убежден в этом. Дети - проницательные наблюдатели. Они отлично понимают, каковы их родители, гораздо быстрее и точнее из поступков, нежели из молитв и слов, и хотя родители будут учить, что мир и пути его плохи, и хотя они будут молиться, чтобы их дети познали Господа, но, поскольку они воспитывают их для мира, чрезвычайно усердно толкают их в мир, цепляясь за него и пользуясь добычей от него при каждом удобном случае, поздравляя себя, когда им удается утвердиться в мире, то это неизбежно ведет к тому, что дети начинают думать про себя: "В конце концов этот мир - хорошее место, так как родители благодарят Бога за то, что Он дал мне положение в нем, и рассматривают как самый замечательный плод провидения. Поэтому весь их нелепый разговор о том, что они мертвы для мира и воскресли для Христа, что мир находится под судом и все мы здесь странники и пришельцы, - все это низкий обман, и так называемые христиане - низкие обманщики". Скажет ли кто-нибудь, что подобного рода рассуждения не возникали у многих детей проповедников? Лично я не сомневаюсь в этом. Благодать Бога, несомненно, высшая сила и часто торжествует над всеми нашими заблуждениями и ошибками, но давайте подумаем о свидетельстве и убедимся, что наши дома на самом деле устроены для Бога, а не для сатаны.

Однако я бы желал напомнить детям христиан, что они весьма обязаны слушать священное Слово Бога независимо от поведения их родителей. На истину Бога не влияют поступки людей, и если кто-либо услышал о свидетельстве любви Бога - в смерти и воскресении Христа - он ответствен за использование услышанного, хотя бы даже он не видел силы и священного воздействия свидетельства на жизнь его родителей. Я бы привлек к этим фактам серьезное внимание всех детей христиан.

Но скажут: "Как поступать нашим детям? Разве они не должны зарабатывать свой хлеб?" Вне всякого сомнения, Бог создал нас для работы. Сам факт того, что у меня две руки, доказывает, что я не должен бездельничать. Но я не должен способствовать тому, чтобы сын выбрал занятие, ввергающее его в тот мир, который я оставил. Высочайший Бог, Обладатель неба и земли, имел Одного Сына, единородного, Наследника всего сущего, через Которого Он также сотворил миры; так вот Он (Сын Бога) не выбрал себе какую-либо ученую профессию, но был известен как плотник. Не призыв ли это к нам? Христос восшел на небеса и занял Свое место одесную Отца. Воскреснув таким образом, Он стал нашим Главой, Представителем и Образцом, но Он оставил нам также пример, как мы должны следовать по Его стопам. Следуем ли мы по Его стопам, толкая наших детей в тот самый мир, который распял Его? Конечно, нет: мы идем в противоположном направлении, соответственным будет и конец. "Не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает. Что посеет человек, то и пожнет". Как мы сеем в отношении наших детей, так и будем пожинать. Если мы сеем для плоти и мира, мы не можем пожать ничего другого. Но ни в коем случае не следует понимать мои слова так, будто родители-христиане должны ставить своего ребенка ниже того уровня, на который его поставил Сам Господь. Я не уверен, что они имеют на это право. Если мое призвание от Бога, я могу подготовить своего ребенка к жизни, как самого себя. Все не могут быть плотниками - это правда, но кажется, что в век нынешнего прогресса, когда великим лозунгом стало: "дальше и выше", для сердца есть глубокая мораль в том, что Сын Бога - Создатель и Вседержитель вселенной - был известен среди людей лишь как плотник. Это, несомненно, учит не искать для своих детей "великого".

Однако мы потерпели неудачу (таким образом исказили свидетельство) не только в отношении целей, поставленных в воспитании детей, но и в вопросе удержания их в общем послушании родительской власти. По этому вопросу среди родителей-христиан наблюдается значительное недопонимание. Дух настоящего века - это дух непокорности. "Непослушание родителям" - одна из черт общего отступничества наших дней, и мы особенно способствовали его развитию совершенно неправильным приложением принципа благодати, не видя, что в родительских отношениях заключен также принцип праведной власти, без которого наши дома оказались бы гнездилищем беззакония и разврата. Это не благодать - потакать безбожной воле. Мы скорбим над неусмиренностью в себе своей воли и в то же время укрепляем своеволие в наших детях. Для меня это всегда явное доказательство слабости родительской власти, а также пренебрежения тем, как слуга Бога должен управлять своим домом. Часто родители говорят своим детям: "Не сделаешь ли ты то-то и то-то?" Этот вопрос, каким бы простым он ни казался, непосредственно создает или способствует тому, что нужно любыми средствами подавить, а именно - проявлению своеволия ребенка. Вместо того, чтобы спрашивать ребенка: "Не сделаешь ли ты?" - просто скажите ему, что он должен сделать, и пусть в его сознании не будет мысли об оспаривании вашего авторитета. Воля родителей должна быть высшей для ребенка, потому что родители замещают здесь Бога. Вся власть принадлежит Богу, и Он наделил властью слугу Своего, как отца и хозяина. Поэтому, если ребенок или слуга сопротивляется этой власти, то это сопротивление Богу.

"И вы, отцы, не раздражайте детей ваших, но воспитывайте их в учении и наставлении Господнем" (Еф. 6,4). Великая опасность заключается в том, что мы можем возбудить в наших детях гнев неумеренной строгостью или произволом. Мы часто замечаем, что стремимся формировать и переделывать наших детей по своему вкусу и капризам вместо того, чтобы "воспитывать их в учении и наставлении Господнем". Это очень большая ошибка, которая обязательно приведет к провалу и неустройству. Мы ничего не приобретем в смысле свидетельства ради Христа, формируя и культивируя природу в самых изысканных формах. Более того, для воспитания в учении и наставлении Господнем вера не требуется.

Некоторые люди, однако, могут сказать, что апостол в вышеуказанном отрывке говорит об обращенных детях и т.д. На это я отвечу, что об обращении здесь ничего не говорится. Не сказано: "Воспитывайте своих обращенных детей" и т.д. Если бы это было так, это составило бы другой вопрос. Но сказано просто: "своих детей", что, несомненно, означает всех наших детей. Итак, если я должен воспитывать своих детей в учении и наставлении Господнем, то когда я должен начать? Должен ли я ждать до тех пор, пока они подрастут и станут почти мужчинами и женщинами? Или я должен начать, когда все здравомыслящие люди начинают свое дело, а именно с начала? Должен ли я позволять им потакать безумству и дикости природы в течение самой важной части их жизненного пути, даже не пытаясь привести их совесть в отношении их великого долга перед лицо Бога? Должен ли я терпеть, как они в полной бездумности тратят тот период своей жизни, в который закладываются основы их будущего характера? Это была бы самая утонченная жестокость. Что бы мы сказали садовнику, который позволяет веткам фруктового дерева принимать самые искривленные и фантастические формы, пока он не подумает о должной системе культивации? Несомненно, мы должны объявить его глупцом и безумцем. Однако он умен по сравнению с родителями, которые откладывают учение и наставление Господне, пока их дети заметно не продвинутся в учении и наставлении врага.

Но могут сказать: "Мы должны ждать доказательств обращения". На это я отвечу, что вера никогда не ждет доказательств, но действует по Слову Бога, а доказательства обязательно последуют. Ждать знамений, когда Бог дает повеление,- всегда признак неверности. Если бы Израиль ждал знамений, когда Бог сказал: "Иди вперед",- это было бы явно неповиновение, и, если бы человек с сухой рукой ждал доказательств Его силы, когда Христос повелел ему протянуть руку, он мог бы унести свою сухую руку в могилу. Так и с родителями, если они ждут знамений и доказательств прежде, чем начнут повиноваться Слову Бога в Еф. 6,4, то они, конечно же, ходят не по вере, но по собственному рассуждению. Кроме того, если мы должны начать воспитывать наших детей с самого начала, то мы должны, очевидно, начать до того, как они смогут дать нам то, что мы сможем рассматривать как доказательство обращения.

В этом, как и во всем остальном, наш удел - повиноваться и оставить последствия Богу. Нравственное состояние нашей души может проверяться повелениями Бога, но где есть склонность подчиняться, там повеление несомненно сопровождает сила исполнить его, а плоды послушания последуют "в свое время", "если не ослабеем".

"Рабы, под игом находящиеся, должны почитать господ своих достойными всякой чести, дабы не было хулы на имя Божие и учение" (1 Тим. 6,1). Заметьте: "Имя Божие и Его учение". Почему так? Потому что это вопрос власти. Имя Христа и Его учение ставят господина и слугу на один уровень, как членов одного тела. Во Христе Иисусе нет различия, но когда я выхожу временно в мир, я встречаю там нравственное руководство Бога, делающее одного господином, а другого слугой, и всякое покушение на это руководство несомненно вызовет суд.

Итак, чрезвычайно важно иметь ясное понимание учения о нравственном руководстве Бога. Это представит много трудностей, но и решит много проблем. Руководство Бога осуществляется по праведному решению, особенно значительному для нас. Если мы просмотрим Писание в отношении этого вопроса, мы обнаружим, что везде, где была допущена ошибка или просчет, это неизбежно приводило к своим последствиям. Адам взял от запретного плода и был немедленно изгнан из рая в мир, стенающий от проклятья и тяжести его греха. Больше никогда он не был возвращен в рай. Правда, пришла благодать и дала ему обещание об Избавителе, более того, она облачила его обнаженные плечи. Тем не менее, его грех привел к своим последствиям. Он сделал ложный шаг и уже никогда не исправил его. Так и Моисей у вод Меривы произнес поспешное слово, и праведный Бог немедленно преградил ему доступ в Ханаан. Так же и в этом случае явилась благодать и дала ему нечто лучшее, так как наблюдать с вершины Фасги вместе с Иеговой равнины Палестины намного лучше, чем населять их с Израилем. Так и в случае Давида. Он совершил грех, за которым немедленно последовало решительное осуждение: "Никогда меч не покинет твоего дома". И в этом случае изобиловала благодать, и он наслаждался более глубоким чувством благодати, когда босой и с покрытой головой восходил на склон горы Елеонской, нежели когда-либо испытывал посреди великолепий трона; тем не менее его грех привел к своим последствиям. Он сделал ложный шаг и уже никогда не исправил его.

Примеры этого принципа не сводятся только к временам Ветхого завета. Ни в коей мере. Посмотрите на случай с Варнавой. Он высказал, казалось бы, добродушное желание взять с собой своего племянника Марка, и с этого момента он теряет свое почетное место в записях Святого Духа. Впоследствии о нем ничего не слышно, и его место занимает более преданное сердце.

Именно естество склонило Варнаву пожелать сопровождения того, кто "отстал от них в Памфилии и не шел с ними на дело". Это было естество, человечное, но естество, и оно восторжествовало, так как он взял с собой Марка и отправился на Кипр, на свою родину, где в христианском перерождении он продал свое имущество, чтобы беспрепятственно следовать за Тем, Кто не знал, куда преклонить Свою голову (Деян. 4,36-37). Это не редкий случай. Многие уходят, сдавшись естеству и миру с их соответствующими притязаниями. Цвет на древе христианского учения кажется прекрасным и испускает тонкий аромат, но, увы, за ним не следуют богатые и сочные осенние плоды. Земная природа нагнетается вокруг его души и вырывает прекрасный цвет, и все кончается бесплодностью и разочарованием. Это очень печально и всегда сопровождается самым худшим нравственным воздействием на свидетельство. Вопрос не в том, что кто-то перестал быть спасенным. Варнава был спасен. Влияние Марка и Кипра не могли стереть его имя из книги Агнца, но зато они совершенно стерли его имя из записей свидетельства и служения. Разве об этом не стоит сожалеть? Разве тут нечего оплакивать или бояться, кроме потери личного спасения? Было бы презренной самонадеянностью так думать. С какой целью блаженный Бог предпринимает так много усилий и попыток, чтобы поддержать здесь Свой народ? Не для того ли, чтобы они были спасены и встретили славу? Отнюдь. Они уже спасены совершенным искуплением Христа и потому встретили славу. Нет промежуточного шага между оправданием и славой для тех, кого Он оправдал, а, значит, и прославил. Так почему Бог оставил нас здесь? Чтобы мы были свидетелями ради Христа. Если бы это было не так, мы были бы взяты на небеса в момент нашего обращения. Пусть достанет нам благодати осознать этот вопрос во всей его полноте и практической силе.

Следовательно, нравственное руководство Бога - это самая важная истина. Она такова, что если кто-либо согрешит, он непременно пожнет плоды своей ошибки, не важно, кто он - верующий или неверующий, святой или грешник. Благодать может простить его грех и простит, если будет раскаяние и самоосуждение, но поскольку затронуты принципы нравственного руководства Бога, то обидчик должен почувствовать свою ошибку. Он сделал шаг в сторону и непременно должен ощутить последствия. Это чрезвычайно важная и особо благотворная истина, действие которой, к сожалению, затуманено ложными понятиями о благодати. Бог никогда не позволяет благодати противоречить Своему нравственному руководству. Он не мог бы так поступить, потому что это произвело бы неустройство, а "Бог не есть Бог неустройства".

Именно здесь так много неудач в управлении нашими домами. Мы забыли принцип праведного руководства, который Бог поставил перед нами и пример осуществления которого Он нам дал. Читатель не должен смешивать принцип руководства Бога с внешней стороной Его характера.

Послания Петра развивают учение о нравственном руководстве Бога. Это он спрашивает: "И кто сделает вам зло, если вы будете ревнителями доброго?" (1 Петр. 3, 13) Некоторым может показаться трудным совместить этот вопрос с высказыванием Павла: "Да и все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы" (2 Тим. 3,12). Нет необходимости говорить, что эти две мысли находятся в совершенной и прекрасной гармонии. Сам Господь Иисус, Который был единственным совершенным и непоколебимым последователем того, что есть добро, Который от начала до конца творил добро, обрел в итоге крест, копье, одолженную могилу. Апостол Павел, который ближе всех остальных людей держался к Великому Образцу, поставленному перед ним, был призван испить необыкновенно тяжелую чашу лишений и гонений. И до сих пор, чем более подобен кто-либо Христу, чем преданнее он Ему, тем больше лишений и гонений он претерпит. Если бы кто-нибудь в истинной преданности Христу и любви к душам попытался бы публично занять свою позицию в некоторых римско-католических районах и проповедовать там Христа, его жизнь подверглась бы непосредственной опасности. Не противоречат ли все эти факты вопросу Петра? Ни в коей мере. Нравственное руководство Бога непосредственно направлено на то, чтобы защитить от обид всех "ревнителей добра" и обрушить кару на противоположных им, но это никогда не противоречит высокому пути ревностного ученичества и никого не лишает привилегии и достоинства быть настолько подобным Христу, насколько он пожелает. "Потому что вам дано ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него, таким же подвигом, какой вы видели во мне и ныне слышите о мне" (Фил. 1, 29-30). Здесь он нас учит, что настоящий дар для нас - это иметь право пострадать там, где на основе нравственного руководства Бога может быть сказано: "И кто сделает вам зло, если вы будете ревнителями добра?" Признавать руководство Бога и быть объектом - это одно, а быть последователем отвергнутого и распятого Христа - это совсем другое. Даже в Послании Петра, которое, как мы заметили, своей особой темой имеет учение о руководстве Бога, мы читаем: "Но если, делая добро и страдая, терпите, это угодно Богу. Ибо вы к тому призваны, потому что и Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его" (1 Петр. 2, 21). И еще: "А если как Христианин (будучи нравственно как христианин), то не стыдись, но прославляй Бога за такую участь" (1 Петр. 4, 16).

Это две разные вещи. Первая - праведность, вторая - благодать; но то, что я желаю здесь показать - это то, что принцип праведности заложен в отношениях отца и господина, и если этот принцип не занимает должного места в управлении семьей, то может возникнуть неустройство. Если я вижу, как чужой ребенок поступает неправильно, у меня нет Божественной власти наказать его, но в тот момент, когда я вижу, как мой собственный ребенок так поступает, я подвергаю его наказанию. Почему? Потому что я его отец. Но могут сказать: Родительские отношения - это отношения любви. Верно, они основаны на любви: "Смотрите, какую любовь дал нам Отец, чтобы нам называться и быть детьми Божиими". Но хотя эти отношения основаны на любви, проявляются они в праведности, "Ибо время начаться суду с дома Божия" (1 Петр. 4, 17). Также в Евр. 16 мы познаем, что сам факт нашего истинного сыновства ставит нас под праведную власть Отцовской руки. Также и в Иоан. 17 церковь поручается заботам Святого Отца, чтобы Тот хранил ее во имя Свое.

Итак, в каждом случае, когда родители-христиане упускают из виду эту великую истину, в их дома приходит неустройство. Они не распоряжаются своими детьми, и, как следствие, с течением времени дети начинают распоряжаться ими, так как где-то должно быть руководство, и если те, в чьи руки Бог вложил бразды правления, не держат их должным образом, они быстро попадут в дурные руки, и что может быть печальнее, чем видеть, как дети управляют своими родителями? Полагаю, что в очах Бога это представляет страшную нравственную ошибку, на которую должен обрушиться Его суд. Родители, позволяющие браздам правления выпасть из их рук или не державшие их крепко, глубоко вредят своему высокому и священному положению в качестве представителей Бога и средоточия Его власти. Я не верю, что кто-нибудь, оступившись в этом, сможет когда-либо вновь занять прежнее место или быть истинным свидетелем Бога при своей жизни или при своем поколении. Он может быть обладателем благодати, но ведь объект благодати и свидетельство во имя Бога - две совершенно разные вещи. Этим объясняется прискорбное положение многих братьев. Они совершенно запустили управление своими домами и, следовательно, потеряли свое истинное положение и нравственное влияние - их энергия парализована, их рты закрыты, их свидетельство заглушено, и если такой человек возвысит свой слабый голос, насмешливый палец немедленно укажет на его семью, и это не может не вызвать краску на щеках и угрызения совести.

Также не всегда правильно люди смотрят на это дело и не связывают ошибку с ее истинной первопричиной. Многие слишком готовно считают естественным и необходимым, чтобы их дети росли своевольными и приверженными миру. Они говорят: "Все это очень хорошо, пока дети юны, но подождите, пока они вырастут, и вы увидите, что вы должны пустить их в мир". Но я хочу знать, таков ли замысел Бога, чтобы дети Его слуг непременно вырастали своевольными и приверженными миру? Я никогда не мог поверить подобному. Но если не таков Его замысел, если Он благодатно открывает путь моему дому, как Он открыл его мне, если Он позволил мне избрать для моих детей ту же судьбу, что и для меня, если после всего этого мои дети вырастают своевольными и приверженными миру, какой я должен сделать вывод? То, что я тяжело согрешил и оступился в своих родительских отношениях и долге, что я причинил своим детям вред и обесчестил Господа. Сделаю ли я это общим принципом, чтобы дети всех христиан выросли, как мои? Помешаю ли я молодым родителям занять позицию Бога в отношении своих дорогих детей, указав им на свою ужасную ошибку, вместо того, чтобы ободрить их, указав на непогрешимую верность Бога всем, кто ищет Его на своем месте? Действовать таким образом - значит, следовать по стопам древнего пророка из Вефиля, который, сам находясь во зле, пытался и своего брата затащить туда же и погубил его через льва за непослушание Слову Господню.

Суть всего этого заключается в том, что своеволие моих детей вскрывает своеволие моего собственного сердца, и праведный Бог использует моих детей, чтобы исправить меня самого, потому что я не исправился сам. Это особенно важный взгляд на вещи и Того, Кто призывает глубоко исследовать сердце. Не желая беспокоиться, я пустил свою семью на самотек, и вот мои дети выросли в тернии вокруг меня, потому что я не воспитал их для Бога. Такова история тысяч. Мы всегда должны помнить, что наши дети, как и мы сами, должны быть воспитаны для "защиты и утверждения благовествования". Я убежден, что, если бы мы действовали в отношении наших домов как свидетели Бога, это значительно изменило бы способ нашего руководства домом. Мы должны стремиться к высокому нравственному уровню не для того, чтобы избежать неприятностей или досады, но, скорее, чтобы свидетельство не пострадало через неустройство в наших семьях. Но давайте не будем забывать, что для того, чтобы усмирить природу в наших детях, мы должны усмирить ее в себе. Мы не можем усмирить природу природой. Только когда мы сокрушим ее в себе, мы будем в состоянии сокрушить ее в наших детях. Более того, должно быть ясное понимание и полнейшая гармония между отцом и матерью. Их голос, их воля, их авторитет, их влияние должны быть по существу одним - в самом строгом смысле слова. Будучи больше не двумя, но одной плотью, они должны всегда являться перед своими детьми в красоте и силе этого единства. Чтобы сделать это, они вместе должны опираться на Бога, находиться в Его присутствии, открывая свои сердца и высказывая свои нужды. Христиане часто уязвляют друг друга в этом отношении. Иногда случается так, что один из родителей действительно желает выйти из мира и усмирить природу в том масштабе, к которому второй не готов, и это приводит к печальным последствиям. Иногда это приводит к скрытности, к колебаниям, к настоящему противоборству во взглядах мужа и жены, так что нельзя сказать, что они действительно соединены в Господе. Результат всего этого отражается на детях, когда они подрастут, чрезвычайно пагубным образом, и расстройство, производящееся во всем доме, не поддается исчислению. Что приказывает отец, отменяет мать. Что созидает отец, разрушает мать. Иногда отец представляется строгим, суровым, произвольным и придирчивым. Материнское влияние проявляется помимо и независимо от отцовского, иногда даже вопреки ему, так что положение отца становится до предела жалким, и вся семья выглядит чрезвычайно деморализованной и безбожной.

Нет ничего печальнее, чем слышать, как мать говорит своему ребенку: "Пусть отец ничего об этом не знает". Если усваивается такое скрытное и двойственное поведение, значит, что-то в корне неверно, и нравственно невозможно, чтобы здесь возобладал Божественный порядок или осуществилась правильная дисциплина. Либо отец неумеренной суровостью или излишней строгостью возбуждает в детях гнев, или мать потакает своеволию ребенка из-за характера и авторитета отца. В любом случае здесь возникает значительное препятствие свидетельству и детям наносится тяжелый ущерб. Следовательно, родители-христиане должны заботиться о том, чтобы всегда появляться перед своими детьми, а также перед слугами, в силе того единства, которое проистекает из того, что они совершенно объединены в Господе. Если же, к несчастью, появится хотя бы тень различия в отношении к частностям управления домом, то пусть это будет предметом совещания с глазу на глаз, молитвы и суда над собой в присутствии Бога, но пусть те, кем вы руководите, никогда не видят слишком явных признаков слабости, так как это несомненно побудит их относиться к руководству с презрением.

Это ужасно. Детей нельзя воспитать должным образом при таких обстоятельствах, а что до свидетельства ради Христа, сама мысль об этом чудовищна. Где бы ни возобладало подобного рода положение вещей, там должна возникнуть из-за этого глубокая сердечная скорбь перед Господом. Его милосердие неистощимо и Его сострадание не иссякнет, и если есть исповедание и раскаяние, то можно надеяться на то, что Бог благодатно придет с исцелением и воскрешением. Одно точно, то, что мы не должны удовлетворяться таким состоянием дел: пусть те, кто чувствует скорбь сердечную, громко возопят к Богу, возопят к Нему ради Его собственной истины и имени, которые порочатся подобными вещами, и, без сомнения, Он услышит и ответит.

Но давайте все рассматривать в свете свидетельства Сына Бога. Нам остается лишь продолжить здесь это. Мы не просто должны воспитать наши семьи, мы оставлены здесь, чтобы воспитать их для Бога, с Богом, через Бога и перед Богом. Чтобы сделать все это, мы должны быть в Его присутствии. Родитель-христианин должен весьма заботиться о том, чтобы не наказывать детей просто для удовлетворения собственных капризов и настроений. Он должен представлять Бога посреди своей семьи. Это, если правильно понято, устроит все. Он также управитель Бога, и, чтобы правильно и разумно исполнять свои функции управления, он должен поддерживать частую и непрерывную беседу со своим Господином. Он должен постоянно припадать к Его стопам, чтобы узнать, что Он желает и как ему поступить. Это сделает все легким и счастливым. Часто сердце желает получить какое-то абстрактное правило по управлению семьей или, напротив, вникнуть во все частности. Могут спросить, какие наказания, какие поощрения, какие развлечения должны допускать родители-христиане. Мне кажется, что к настоящему наказанию редко придется прибегать, если как можно раньше будет осуществлен Божественный принцип руководства; то же касается и поощрений: лучше выражать их в свете любви и одобрения, ребенок должен быть послушным - безоговорочно и без колебания послушным - не для того, чтобы получить награду, которая обычно разжигает соперничество, порождение плоти, а потому, что так угодно Богу; но для родителей, конечно, вполне приемлемо выразить свое одобрение небольшим подарком. Что касается развлечений, пусть оно всегда, если это возможно, принимает характер каких-либо полезных занятий. Это наиболее благотворно. Дурно воспитывать в ребенке мысли о том, что раскрашенные игрушки и позолоченные безделушки доставляют удовольствие. Я часто вижу, что самые маленькие дети находят гораздо больше истинного и простого удовольствия в куске палки или бумаги, сделанных ими самими, чем в самых дорогих игрушках. Наконец, давайте везде - будь то наказание, поощрение или развлечение - взирать на Христа и страстно стремиться к усмирению плоти во всех ее формах и проявлениях. Так что да будут наши дома свидетельством для Бога, и все, кто в них входят, да скажут: "Здесь Бог".

Что касается руководства слугами в христианском доме, то принцип его одинаково прост. Хозяин, как глава дома, является выражением власти Бога, и, как таковой, он должен настаивать на подчинении и послушании. Это вопрос не о вероисповедании слуг, но просто о порядке, который должен поддерживаться в христианском доме. Здесь мы также должны быть на страже против простого попустительства нашему произвольному настроению. Мы должны помнить, что у нас есть Хозяин на небесах, Который учит нас "оказывать рабам должное и справедливое". Если только мы ставим перед собою Господа - изо дня в день - и стремимся показывать Его во всех наших поступках по отношению к слугам, то мы будем сохранены от ошибки с любой стороны.

На этом я хотел бы закончить. Я не написал, что Господь знает, кого поразить. Я чувствую истинность, важность и глубокую значимость поставленных здесь вопросов, а также мою неспособность осветить их с достаточной точностью или силой. Однако я смотрю на Бога с надеждой, чтобы Он сделал их существенными, а где Он действует, там даже самое малое средство ведет к Его цели. Ему я теперь поручаю эти страницы, которые, я верю в это, начаты и кончены в Его святом присутствии. Меня утешает мысль, что в тот самый момент, когда я задумал написать эту книгу, множество моих возлюбленных братьев собрались в эти дни для смирения, покаяния и молитвы в непосредственной связи со свидетельством Сына Бога. Я не сомневаюсь, что главный вопрос - о покаянии - должен быть в центре, но если он был неразрешен в управлении домом, и если Дух Святой использует эти страницы для того, чтобы хотя бы в одном сознании произвести чувство этой неудачи, хотя бы в одном сердце вызвать страстное желание исправить ее по воле Бога, то я буду рад, чувствуя, что писал не зря.

Пусть Всемогущий Бог в Его великой благодати породит через Духа Святого в сердцах всех Его возлюбленных святых страстное стремление души вознести в этот заключительный час более полное, более яркое, более ревностное и решительное свидетельство о Христе, так чтобы, прежде чем в воздухе послышится труба архангела и зов Бога, на земле был готов народ для встречи небесного Жениха.

"Я никогда не мог составить правильного мнения о человеке лишь по его виду или словам на собрании. Он может казаться очень духовным человеком и учить прекрасным и правильным вещам, но дайте мне пойти к нему домой, и там я узнаю истинное положение вещей".

Г. Х. М. написал эти слова, вероятно, в 1850-ых годах, но его книга и сегодня по-прежнему содержит для нас важные уроки.

Нет никого, кто сам искренне желал бы достичь, или желает другим достичь, более чистого и более возвышенного хождения во Христе, кто не испытывал бы чувства необъяснимой тяжести и грусти, смотря на христианство наших дней. Тон слишком низкий, вид нездоровый и дух настолько слаб, что иногда кажется невозможным найти что-либо, что похоже на настоящее и верное свидетельство об отсутствующем Господе.

Все это тем более плачевно, когда мы вспоминаем о главных побуждениях, которые должны нас воодушевлять через особенную привилегию.

Если мы смотрим на Господа и Учителя, за Которым мы призваны следовать, на путь, по которому мы должны следовать, на цель, на которую мы призваны взирать постоянно, или на надежду, которая должна нас укреплять, нам невозможно не познать, что, если мы отдали всему этому все наше сердце, если мы достигаем этого простой верой, мы покажем, конечно, более ревностную христианскую жизнь. "Любовь Иисуса Христа объемлет нас", говорит апостол. Вот могущественное побуждение. Чем больше сердце исполнено любовью Христовой, а глаза и душа сконцентрированы на Его благословенной Личности, тем ближе мы желаем следовать Его небесным стопам. Его следы могут быть найдены только чистым оком. Если воля не покорена, плоть не умерщвлена и тело не покорено, мы не сможем жить по-христиански и потерпим "кораблекрушение в доброй совести и вере."

Читатель, здесь речь не о личном спасении. О другом.

Ничто не может выглядеть более эгоистичным, чем, получив спасение через крест и страдания Христа, держаться на как можно большем расстоянии от Его Личности, не теряя своей собственной безопасности. Это является даже по рассуждениям плоти показателем характера, достойного лишь презрения; но, когда такой пример дан человеком, говорящим, что он обязан своим настоящим и будущим счастьем Учителю, отвергнутому миром, распятому, воскресшему и отсутствующему, никакой язык не может выразить эту низость: "Только лишь бы я был избавлен от адского пламени, а моя жизнь как ученика не важна."

Не ужасным ли вам кажется такое чувство, дорогой читатель, не ненавидите ли вы его до глубины души?! Если так, то постарайтесь избегать его, находясь на противоположной стороне, и чтобы вашим девизом верности было: "Лишь бы мой Господь был прославлен, а моя личная безопасность - менее важна."

Да даст Бог, чтобы это было чувством многих сердец в наши дни, когда можно справедливо сказать, что "все ищут своего, а не того, что угодно Иисусу Христу." (Фил. 2,21)

Да даст Дух Святой Своей непреодолимою силой и Своей небесной мощью отделенных от мира и преданных Агнцу последователей, каждый из которых привязан узами любви к рогам жертвенника, - таких, как те триста, которые пошли с Гедеоном, умеющие доверять Богу и отвергающиеся плоти. Как горячо желает этого сердце!

Иногда, когда дух бывает подавлен леденящим и иссушающим видом "христианства", холодного и без влияния, как хочется свидетельства более значительного, сердца, нераздельного для Того, Кто унизил Самого Себя и оставил Свою славу для того, чтобы Своей пречистой кровью омыть нас и сделать нас участниками в Его вечной славе!

Среди множества преград, которые препятствуют полному посвящению сердца Иисусу Христу, которого я желаю как себе, так и моим читателям, "ярмо с неверными" занимает одно из первых мест.

"Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными, ибо какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света со тьмою? Какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным? Какая совместность храма Божия с идолами? Ибо вы храм Бога живого, как сказал Бог: "вселюсь в них и буду ходить в них; и буду их Богом, и они будут Моим народом (Лев. 26,11.12). И потому выйдите из среды их и отделитесь, говорит Господь, и не прикасайтесь к нечистому; и Я прииму вас (Ис. 52,11). И буду вам Отцем, и вы будете Моими сынами и дщерями, говорит Господь Вседержитель." (2 Кор. 6,14-18)

В законе Моисея прослеживается тот же моральный принцип: "Не засевай виноградника своего двумя родами семян, чтобы не сделать тебе заклятым сбора семян, которые ты посеешь, вместе с плодами виноградника своего. Не паши на воле и осле вместе. Не надевай одежды, сделанной из разных веществ, из шерсти и льна вместе." (Втор. 22,9-11), (Лев. 19,19). Этих стихов Писания достаточно, чтобы показать моральное зло, исходящее от "ярма с неверными". Вне сомнения то, что никто не может быть учеником Христа, свободным от каких-либо уз, если он так или иначе находится под "одним ярмом с неверными". Вероятно, он спасен, он является дитем Бога, - искренним верующим, но он не может быть основательным учеником. И не только это; существует определенное препятствие полному проявлению того, кем он может быть на самом деле, несмотря на ярмо, которое он несет. "Выйдите... и Я прииму вас... и вы будете Моими сынами и дщерями", говорит Господь Вседержитель. Это означает, что вы должны вытащить свою шею из-под ярма с неверными, и Господь приимет вас, тогда проявятся ваши полные, открытые, и практические отношения со Всемогущим Богом.

Эта мысль отлична от сказанного в послании Иакова: "Восхотев, родил Он нас словом истины, чтобы нам быть некоторым начатком Его созданий." (1,18). И в Послании Петра (1-е посл. 1 гл. ,23 ст.) - "Как возрожденные не от тленного семени, но от нетленного, от слова Божия, живого и пребывающего вовек". А также в Первом Послании Иоанна 3 гл., 1 ст. - "Смотрите, какую любовь дал нам Отец, чтобы нам называться и быть детьми Божиими." Также и в Евангелии от Иоанна 1 гл.,12 и 13 ст. - "А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими, которые ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родились".

Во всех этих стихах сыновнее родство основывается на Божественном действии, и оно представлено нам как следствие того, что исходит не от нас, а от Бога. А во Втором Послании к Коринфянам 6 гл. сыновнее родство представляется как результат нашего освобождения от чужого ярма, то есть, это вопрос, касающийся практической стороны христианской жизни.

Также в Евангелии от Матфея в 5 гл., 44-45 стихах мы читаем: "А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных". Здесь также представлена нам практическая основа и открытое заявление сыновних отношений, а также исходящее из таких отношений моральное влияние. Сыновья Такого Отца должны действовать именно так. Итак, мы имеем теоретическое положение или сыновнее отношение, основывающееся на полновластной воле Бога и Его действии, и моральный характер, истекающий из этих отношений, служащий основанием для их открытого признания Богом. Бог не может признать полностью и открыто тех, кто находится под чужим ярмом с неверующими. Если бы Он сделал это, то речь шла бы о признании чужого ярма. Но Он не может признать "тьму", "беззаконие", "Велиара", "идолов" и "неверных". Как мог бы Он это сделать? Из этого следует , что если я добровольно попадаю под одно ярмо с вышеназванными, то я отождествляюсь морально и публично с ними, но никак не с Богом. Я ставлю себя в позицию, которую Бог не может признать, и вследствие этого, не может признать и меня. Но если я покину это место и отделюсь, если я сброшу со своей шеи "ярмо с неверными", тогда и лишь только тогда я могу открыто и полностью быть признанным одним из "сыновей или дочерей Всемогущего Бога". Этот важный и проникновенный принцип для всех, кто чувствует, что, к несчастью, попал в такое ярмо. Они не живут, как ученики, и не находятся в открытой или моральной позиции сыновей. Бог не может их признать. Здесь речь - не о их секретном отношении, но они сами поставили себя вне почвы Бога. Они бездумно всунули свою шею в ярмо, которое не является ярмом Христовым, но ярмом Велиара. И пока они находятся в нем, Бог не может признать их как Своих сыновей и дочерей.

Благодать Бога - бесконечна, и только она может прийти нам на помощь во всех наших неудачах и недостатках.

Но если наши души желают более возвышенной христианской жизни, нам необходимо сразу же сбросить ярмо с неверными, чего бы это ни стоило, если это еще в наших силах. Если же нет, тогда нам остается со стыдом на лице склонить голову и ожидать от Бога полного освобождения.

Есть четыре типа отношений, в которых мы можем увидеть "ярмо с неверными": брак, коммерция, религия и филантропия (т.е. дела человеколюбия).

Некоторые христиане, возможно, склонны рассматривать слова из 2 Коринфянам 6,14 как относящиеся только к браку, но апостол здесь имеет в виду не только это. Вот его слова: "Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными". Он не дает подробной характеристики этого ярма. Это позволяет нам понимать эти слова в широком значении, распространяя их действие на всякое ярмо с неверными. И мы увидим важность этого, если Господь позволит, еще раньше, чем мы окончим эти замечания.

Рассмотрим сначала домашнее или брачное ярмо.

Какое перо сможет описать страдания души, моральную нищету и последствия, гибельные для духовной жизни и свидетельства, истекающие из брака христианина с необращенной личностью?

Мне кажется, что ничто не может быть более жалким, чем состояние того, кто открывает, когда уж слишком поздно, что он соединен на всю жизнь с личностью, с которой он не может иметь ни общих мыслей, ни общих чувств!

Один желает служить Христу, другой может служить лишь диаволу. Один помышляет о том, что принадлежит Богу, другой желает лишь того, что от мира сего. Один ищет умерщвления плоти со всеми ее желаниями и чувствами, другой ищет лишь удовлетворения ее.

Они похожи на овцу и козла, привязанных один к другому. Овечка стремится к зеленым пастбищам, тогда как козел желает грызть только колючки, растущие вдоль канав.

Жалким последствием является то, что оба мучимы голодом. Один не хочет пастись на зеленых лугах, другой не может питаться колючками. Итак, ни один, ни другой не получает того, чего желает его натура. Если только козел, благодаря своей большей силе, не заставит своего напарника по ярму оставаться среди колючек для мучений и смерти.

Мораль всего этого достаточно проста и, к сожалению, она применима к слишком многим!

Козел обычно достигает своей цели. Мирской напарник или напарница почти всегда одерживают верх. Если случай "ярма с неверными” бытует в браке, христианин страдает,- что ясно показывают горькие плоды его угрызаемой совести, удрученное сердце, мрачный и унылый дух.

Это, конечно, слишком высокая плата за удовлетворение естественных чувств или временных удовольствий.

Факт, что такой брак есть смерть для практического христианства и для возрастания в духовной жизни. С моральной точки зрения, невозможно быть учеником Христа, независимым от мира сего, и в то же время находится под ярмом брака с неверующим. Так же, как бегуну на олимпийских играх невозможно получить венец победителя, привязав к своему телу тяжелый вес или же труп. Вполне достаточно нести свое смертное тело, не утяжеляя себя еще и другим.

Не было еще никогда настоящего христианина, который не имел бы опыта, что у него достаточно забот для того, чтобы бороться с нищетой своего собственного сердца, без того, чтобы нагружаться нищетой двух. Несомненно, что верующий человек находится в состоянии безумия, духа непослушания, вступая в брак с неверующей, или верующая женщина, вступившая в брак с необращенным, берет на себя добровольно груз нищеты двух сердец вместе. И кто может это выдержать?

Святой может полностью рассчитывать на благодать Иисуса Христа, чтобы покорять свою собственную плохую натуру, но он не может, конечно, так же рассчитывать на эту благодать по отношению к плохой, Адамовой природе, своего напарника по ярму. Господь придет к нему на помощь, если он полностью исповедует все, и приведет его душу к полному восстановлению, но его положение ученика не восстановится.

Апостол Павел мог сказать: "но усмиряю и порабощаю тело мое, дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным."

Это он сказал в ближайшей связи с борьбой за получение награды. "Не знаете ли, что бегущие на ристалище бегут все, но один получает награду? Так бегите, чтобы получить. Все подвижники воздерживаются от всего: те для получения венца тленного, а мы - нетленного. И потому я бегу не так, как на неверное, бьюсь не так, чтобы только бить воздух." (1 Кор. 9, 24-27).

Здесь не стоит вопрос о жизни или о спасении, здесь идет речь о "беге на ристалище". Следует так бежать, чтобы получить награду: не жизнь, но венец нетленный.

Тот факт, что мы призваны бежать, предполагает, что мы имеем жизнь, ибо никто не призовет мертвецов бежать "на ристалище". Ясно, что я имею жизнь, перед тем, как начать бежать, это значит, я не могу ее потерять, хотя я могу потерять обещанную награду, ибо здесь предлагается не жизнь как награда, которую нужно получить. Мы не призваны бежать, чтобы получить жизнь, ибо она исходит не от того, кто бежит, но от Бога, верою в Иисуса Христа. Он Своею смертью приобрел нам жизнь и насадил ее в нас всемогуществом Духа Святого.

Эта жизнь, будучи жизнью Иисуса Христа воскресшего, есть вечная жизнь, ибо Он есть Сын вечный, как Он сказал Сам, обращаясь к Отцу: "Отче! пришел час, прославь Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тебя, так как Ты дал Ему власть над всякою плотью, да всему, что Ты дал Ему, даст Он жизнь вечную." (Евангелие от Иоанна 17 гл. 1-2 ст.).

Эта жизнь дана без каких - либо условий. Он не дает нам жизнь, как грешникам, чтобы затем призвать нас бежать для получения жизни, как святых с мрачной перспективой потерять эту драгоценную благодать из-за недостатков в нашем беге. Это было бы как "бежать, не зная к какой цели", что, к сожалению, пытаются делать многие. Они говорят, что вступили на этот путь, не зная в то же время, имеют ли они жизнь или нет. Такие люди бегут для получения жизни, но не венца, но Бог не предлагает жизнь в конце дороги, как приз для победителя.

Он дает жизнь в начале бега, как силу, которая нас затем движет. Способность бежать и цель, к которой мы стремимся, - это две совершенно разные вещи.

К сожалению, они очень часто смешиваются теми, которые не знают славного Евангелия Благодати (благого даяния Бога), в котором Христос является как Жизнь и Праведность всех, верующих во имя Его. И это дар - бесплатный дар Бога, а не награда за успешный бег.

Итак, рассматривая исключительно тяжелые последствия от ярма с неверным супругом или супругой, мы видим, что они, в основном, сказываются на нашем хождении как учеников.

Я говорю "в основном" потому, что все наше моральное существо и все наши чувства глубоко поражаются. Я весьма сомневаюсь, что кто-либо может нанести себе удар для своего процветания в жизни свыше более чувствительный, чем вступая "в ярмо с неверными”. Уже сам факт, что он так поступает, показывает, что затемнение его духовной жизни уже началось с самыми тревожными симптомами. Что касается его состояния как ученика и его свидетельства, то лампу можно рассматривать как почти угасшую, и если случайно она дает слабый свет, то он служит лишь для того, чтобы показать его несчастное состояние, ужасающее и темное, и страшные последствия от этого дела - подпадения под одно ярмо с неверными.

Я ограничусь лишь наблюдениями над влиянием ярма с неверными на жизнь, свидетельство, характер и состояние как ученика, дитя Бога.

Хочу сказать теперь несколько слов о его моральном влиянии, проявляющемся в семейном кругу. Здесь также - последствия, самые плачевные. Иначе и быть не может. Два человека объединены, чтобы жить в отношениях, наиболее близких и интимных, со вкусами, привычками, чувствами, желаниями, стремлениями и целями совершенно противоположными. В них нет ничего общего; в любом действии, которое они делают, они могут лишь "ударяться" друг о друга.

В действительности, неверующий не может идти с верующим. И если, в случае крайней любезности или глубочайшего лицемерия, кажется, что существует гармония, то это лишь видимость; и какова ей цена в очах Господних, Который судит состояние сердца по отношению к Нему Самому?

Или же, если верующий должен, к несчастью, соглашаться в какой-то степени со своим компаньоном (напарником или напарницей) по ярму, а это согласие не может быть достигнуто иначе, как только через потери в его хождении как ученика. В результате, его совесть обвиняет его пред Господом, и это отягчает его дух, огорчает его, что проявляется потом внутри семьи в такой степени, что благодать Евангелия не может проявиться.

Ярмо с неверными во всех отношениях - вещь весьма грустная. Оно бесчестит Бога, влияет на духовное состояние ученика, стремится разрушить состояние ученика, свидетельство - полностью противоположно миру и благословению в семье. Оно производит удаление, холод и разлад. Иногда не это, то иное чужое ярмо стремится так влиять на христианина, чтобы он потерял свой характер ученика и свою добрую совесть, которые он, может быть, вынужден принести на алтарь домашнего мира. С какой бы стороны мы его ни рассматривали, это ярмо приводит к последствиям самым плохим.

А что касается влияния этого ярма на детей, то оно также весьма грустное. Дети от природы склонны следовать за примером того из родителей, кто не обращен. "И оттого сыновья их в половину говорят по-азотски, или языком других народов, и не умеют говорить по-иудейски." (Неемия 13,24)

Не может быть никакой гармонии и невозможно никакое единодушие в воспитании детей, никакого взаимного доверия в отношении к ним. Один желает воспитывать их в послушании Господу и под Его руководством, другой - по принципам сего мира, плоти и диавола. И поскольку симпатии детей, по мере их возрастания, сами по себе становятся на эту, плохую сторону, нетрудно предвидеть, какой будет исход.

В конечном счете, суетно, неуместно и противоречиво по отношению в Слову Бога пробовать "пахать под чужим ярмом или засевать поле двумя родами семян", все это производит лишь страдания и конфуз, т.е. беспорядок.

Перед тем, как окончить эту часть нашей темы, я хочу сделать одно замечание по поводу причин, которые обычно движут христиан войти в "чужое ярмо с неверными", вступая в брак с неверующими. К сожалению, мы все знаем, как легко несчастному сердцу убедить самого себя, что оно хочет делать доброе дело и как диавол дает нам убедительные доказательства того, будто этот путь хорош, доказательства, которые наше плохое духовное состояние принимает как ясные, достаточные и убедительные. Один лишь факт, что мы позволяем себе такие мысли, доказывает, что мы не способны взвешивать с чистой совестью серьезнейшие последствия такого дела (т.е. вступления в брак с неверующим или неверующей).

Если бы око было чисто (то есть если бы мы были руководимы лишь одним - честью и славой Господа Иисуса Христа), мы никогда не поддержали бы такой идеи - сунуть нашу шею под чужое ярмо, под одно ярмо с неверными.

Бегун, взор которого зафиксирован на венце, не будет смущен никакими размышлениями о том, чтобы знать, должен ли он остановиться, чтобы привязать себе на шею груз одного центнера. Такая мысль никогда не придет ему в голову. И не только это, но опытный бегун будет хорошо осведомлен в отношении всего, что может помешать в его беге, и он, заметив помеху, сразу же решительно ее отбросит.

Ах, если бы так было с христианином по отношению вступления в брак, который не по Слову Бога. Сколько страданий и недоразумений их не коснулось бы! Но это не так. Сердце вне общения с Богом морально не способно различать вещи. И когда мы в таком состоянии, диавол легко может одержать верх и быстро успевает в своих гибельных усилиях вовлечь верующего нести ярмо с "Велиаром", с "неправдой", со "тьмою", с "неверным".

Если душа радуется в полном общении с Богом, она полностью подчинена Его Слову, она видит все вещи, как Он видит и называет их теми же именами, которые Он их называет, а не так, как диавол или собственное сердце хотят их назвать. Таким образом верующий избегает ловушки или разочарования, которые могут часто иметь на него большое влияние в этой области. А именно ложной религиозной декларации, ложного религиозного "обращения" со стороны личности, с которой он или она желают вступить в брак. Ибо такое ложное "обращение" происходит очень часто!

Легко подделать стремление к тому, что принадлежит Богу, а злое и хитрое сердце сделает вид, что оно "обращено" к Богу для того, чтобы достичь своей цели.

И не только это. Диавол, который "превращается в ангела света", спровоцирует это ложное обращение, чтобы наиболее эффективно связать ноги и сердце дитя Бога. И бывает, что христиане в этом отношении удовлетворены или кажутся удовлетворенными доказательствами обращения, которые в любых других обстоятельствах они первые рассматривали бы как слишком сомнительные и недостаточные. Но, к сожалению, практика не запаздывает открыть глаза на настоящую реальность вещей!

Очень быстро открывается: то, что он стал христианином, было лишь внешней показной суетой, и что сердце его полностью находится в мире и является мирским. Ужасное открытие!

Кто сможет выразить все горчайшие последствия: боль сердца, угрызения и обвинения совести, стыд и смущение, потеря мира, благословений и духовной радости. Кто может описать все это!?

Человек, проснувшийся от своего иллюзорного сна, открывает свои глаза на ужаснейшую реальность: он видит себя связанным на всю жизнь под одним ярмом с "велиаром". Да, так называет его Дух Святой. Это не последствия или выводы, к которым бы мы пришли вследствие размышлений, но это простое утверждение Священных Писаний, что это именно так бывает с тем, кто подпадает под одно брачное ярмо с неверным, какие бы ни были мотивы, принципы или ложные впечатления, которые его соблазнили.

О мой дорогой христианский читатель! Если вы находитесь в опасности попасть под такое ярмо, позвольте мне серьезно и сердечно убедить вас сначала остановиться и взвесить это дело на весах Святилища, перед тем как совершить хоть один шаг вперед на таком опасном пути!

Будьте уверены, что, еще не окончив этот шаг, ваше сердце уже окажется в безнадежнейших сожалениях и ваша жизнь в бесчисленных горьких страданиях.

Да ничто в мире не сможет заставить вас нести одно ярмо с неверными!

Касается ли это чувств, уже вовлеченных!? Вспомните, что это не могут быть чувства нового человека в вас, это, без сомнения, старая плотская природа, которая их в вас производит, и эту плотскую природу вы должны умерщвлять и освобождаться от нее. Поэтому вы должны вопиять к Богу, прося Его дать вам духовную силу, чтобы превозмочь влияние таких чувств, принести их к Нему, пожертвовать ими для Него.

Касается ли это ваших интересов? Вспомните, что это лишь ваши личные интересы, и, если они будут на первом месте, то интересы Христа будут принесены в жертву из-за ярма, которое вы понесете с "Велиаром", кстати, эти ваши интересы лишь временные, а не вечные.

Но, в действительности, интересы верующего и интересы Христа должны быть одни и те же. И ясно, что интересы Христа, Его честь, Его правда и Его слава обязательно приносятся в жертву, когда один из Его членов подпадает под одно ярмо с "Велиаром".

Необходимо сказать о том, что в случае обращения после вступления в брак - ситуация совершенно иная.

У верующего не будет мучений совести, здесь меняется все. Без сомнения, трудности будут, будут и испытания и огорчения, единственной и большой разницей является то, что свое испытание, свои огорчения можно принести с большим блаженством в присутствие Господа.

И да будет благословен Господь, ибо мы знаем насколько Он расположен, чтобы нас простить, восстановить и очистить от всякой неправды, душу, которая полностью исповедует свои грехи и недостатки. Это может утешить сердце того, кто имеет совесть, говорящую ему о том, что он согрешил в этом отношении.

Что же касается того, кто обратился к Господу после вступления в брак, Дух Бога укажет ему точное направление и даст ему ценную поддержку в следующих стихах.

"Если какой брат имеет жену неверующую, и она согласна жить с ним, то он не должен оставлять ее; и жена, которая имеет мужа неверующего, и он согласен жить с нею, не должна оставлять его. Ибо неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим. Иначе дети ваши были бы нечисты, а теперь святы". (1 Кор. 7, 12-14)

"Почему ты знаешь, жена, не спасешь ли мужа? Или ты, муж, почему знаешь, не спасешь ли жены?" (1 Кор. 7,16).

Рассмотрим теперь "ярмо с неверными" в торговле, в деловых, коммерческих ассоциациях.

Это ярмо, хотя и не представляет собой такого серьезного аспекта, как в случае брака с неверными, потому что от него легче освободиться, все равно является обстоятельством негативным для свидетельства верующего.

Когда христианин попадает под ярмо с неверующим в делах коммерции, независимо от того, является ли этот неверующий родственником или нет; или если он ассоциируется с коммерческой мирской организацией, он несет личную ответственность. С этого момента дела этой коммерческой организации становятся его делами, и ее действия - его действиями. И ясно, что нельзя заставить коммерческую организацию, построенную на мирских принципах, действовать по принципам Царствия Бога. Над этой идеей лишь посмеются, говоря, что она принесет ущерб коммерческим операциям. Христианин, соединившись с неверующим, будет без конца попадать в очень тяжелые ситуации. Он будет искать возможность в ведении дел поступать по-христиански, но его заставят делать дела так, как делают другие. И для него не останется другого выхода, как только сокрушаться втихомолку над своим ненормальным и трудным положением или же выйти из дела с большими потерями для него и его семьи.

Если око чисто, то не будет затруднения в том, какую из двух позиций избрать. Но, к сожалению, сам факт падения под чужое ярмо доказывает отсутствие "чистого ока", и факт нахождения под этим ярмом доказывает недостаточность в духовном распознавании, чтобы оценивать значение и авторитет Божественных принципов, которые иначе не замедлят вывести христианина из такой ассоциации. Человек, имеющий глаз чистым, не сможет подпасть под одно ярмо с неверными с целью заработать деньги. Этот человек не будет иметь пред собой никакой другой цели - как только служить во славу Христову, но если им нарушается один из принципов Бога, то он не сумеет достичь этой цели.

Это делает вопрос простым и ясным. Если христианин не может прославлять Христа, попадая в мирскую коммерческую организацию, значит эта идея будет в пользу врага - середины нет. Ясно, что в таком положении христианин не может прославить Христа, ибо Его слово ясно говорит: "Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными"- таков принцип, и он не может быть нарушен, без потери духовных благословений и нанесения вреда свидетельству. Правда и то, что сознание христианина, совершающего грех в этом отношении, может искать самооправдания различными способами: оно может выдвигать различные уловки, чтобы убедить себя, что все хорошо. Мы можем сказать, что можем быть очень преданными и духовными, даже если мы будем сотрудничать в коммерции под одним ярмом с неверующим. Это приведет лишь к разочарованиям в ежедневной практике. Служитель Христов окажется задерживаемым, спутываемым тысячью способами мирским объединением. Если против своего служения Христу он не найдет открытой вражды, ему придется бороться против секретных и беспрерывных вражеских усилий, чтобы остановить его усердие и "облить холодной водой" все его проекты. Над ним будут смеяться и презирать, без конца ему будут напоминать, что его энтузиазм и фанатизм мешает делам и репутации их организации. Если он использует свое время, свои таланты или свои денежные средства для того, что он считает служением Богу, его назовут сумасшедшим или дураком, и ему дадут понять, что лишь одна разумная и подходящая манера служить Господу для человека, занятого в коммерции, - это заниматься делами и только лишь делами, и лишь пасторы и религиозные деятели должны заниматься религиозными делами, что они поставлены для этого.

Но, хотя дух обновленного христианина может быть полностью убежден в тонкой хитрости таких рассуждений, кто может сказать, до какой степени сердце может подпасть под влияние всего этого? Мы устаем от постоянного сопротивления. Течение становится слишком сильным для нас, и мы понемножку сдаемся перед его силой, начинаем плыть по течению. Возможно сознание пробует сделать последние усилия сопротивления, но духовная энергия парализована и чувствительность новой природы притуплена так, что нет ничего, что отвечало бы на этот крик совести, никакого усилия, достаточно мощного, чтобы противостоять врагу. И мирское состояние христианина соединяется с противоречивым влиянием извне, и под конец, такой человек начинает жить полностью по-мирски, реализуя таким образом в своей собственной личности трогательный плач пророка: "Князья ее были в ней чище снега, белее молока; они были телом краше коралла, вид их был, как сапфир; а теперь темнее всего черного лице их; не узнают их на улицах, кожа их прилипла к костям их, стала суха, как дерево" (Плач Иеремии 4, 7-8).

Этот человек, который был известен как слуга Христов, как соработник для Царствия Бога, который использовал все свои возможности в интересах Евангелия Христова и для его распространения, этот человек известен сейчас, к сожалению, только как неустанный делец, способный и осторожный, о котором апостол мог бы сказать: "Димас оставил меня, возлюбив нынешний век." (2 Тим. 4, 10)

Но, вероятно, ничто так не действует на сердце христианина, чтобы ввести его под одно коммерческое ярмо с неверующим, как привычка поддерживать в одно и то же время характер христианина и коммерсанта. Это ужасная ловушка! И в действительности она существует. Человек должен быть одним или другим. Если я христианин, то мое христианское начало должно проявляться, как живая реальность там, где я нахожусь. Если мое христианство в этом положении проявляться не может, я не должен там находиться. Ибо, если я остаюсь в сфере или положении, где жизнь Христа не может проявляться, скоро у меня останется от христианства только имя без реальности, лишь внешняя форма без внутренней силы, пустая оболочка без ядра внутри. Я должен быть слугой Бога не только в воскресенье, но также начиная с утра понедельника и до субботнего вечера. Не только в собрании я должен быть слугой Христа, но и во всех моих временных отношениях, встречах, делах, какие бы они ни были. Но я не могу быть настоящим слугой Христа, если я связан одним ярмом с неверующим. Ибо могут ли слуги двух господ, враждующих между собой, работать под одним ярмом? Это невозможно. И я серьезнейшим образом взываю к совести моего читателя. Ведь Всемогущий Бог будет судить секретные помышления сердец человеческих посредством Иисуса Христа также и в этом отношении.

Я хочу сказать желающему вступить в одну ассоциацию (дело, предприятие) с неверующим: убегайте! Да, убегайте, даже если это предприятие обещает вам миллионы. Ибо вы попадете в лабиринт трудностей и страданий! Вы идете работать с человеком, у которого чувства, предрасположения и наклонности диаметрально, т.е. совершенно противоположны вашим, "вол и осел" не настолько различны во всех отношениях, как различны верующий и неверный. Как вы можете быть едиными? Он хочет заработать много денег, "сделать себе место под солнцем", вы же чувствуете (или хотя бы должны чувствовать) нужду возрастать в благодати и святости, работать в интересах Христа и Его Евангелия на земле, простирать свои усилия к вечному Царству Господа Иисуса Христа.

Желанный объект вашего напарника - деньги, ваш же, я надеюсь,- Христос. Ваш напарник живет для мира сего, вы - для грядущего, он занят временным, вы же - вечным. Так каким же образом вы можете иметь общую почву? Ваши принципы, побуждения, цели и надежды полностью противоположны. Так как же вы сможете идти вместе? Что же общего будет между вами?

Откровенно говоря, достаточно рассмотреть все это чистым оком, чтобы увидеть все в его настоящем свете.

Невозможно, чтобы кто-либо, имея взор, обращенный на Иисуса Христа, и сердце, исполненное Им, подпал под одно ярмо с неверным, с мирским, из-за какой бы то ни было цели!

Позвольте мне, дорогой читатель-христианин, еще раз просить вас: перед тем, как вы изберете такую ужасную участь, участь, способную повлечь за собой ужасные последствия, великую опасность как для ваших лучших интересов, так и для свидетельства Христа, которым вы удостоены, рассмотрите все это с честным сердцем во Святилище Бога и взвесьте все на Его святых весах.

Спросите Господа, что Он думает об этом. И слушайте Его ответ с подчиненной Ему волей и с доброй совестью. Он прост и могуществен, как пришедший прямо с небес: "Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными".

Но если мой читатель, к сожалению, уже находится под этим ярмом, я хочу ему сказать: Освободитесь от него поскорее! Я буду очень удивлен, если вы еще не нашли это ярмо слишком тяжелым. Будет излишним излагать подробности печальных последствий такой позиции, вы их, несомненно, знаете. Мой дорогой брат во Христе, не медлите ни одного мгновения, чтобы сбросить с себя это ярмо. Необходимо, чтобы это было сделано пред Господом, согласно Его принципам и Его благодати. Легче попасть в ложное положение, чем выбраться из него.

С объединением, в котором вы находились в течении десяти или двадцати лет, вы не сможете расторгнуть связь моментально. Необходимо, чтобы это было сделано спокойно, со смирением, в духе молитвы в присутствии Господнем, для Его славы. Я могу обесчестить Господа моим способом выхода из ложного положения, из объединения с неверующим; моя совесть обличает меня, если я не скажу неверующему честно и открыто, что больше не могу сотрудничать с ним. После этого моим заданием является сделать все возможные усилия, чтобы наше дело было ликвидировано честно, чтобы не дать никакого повода противнику говорить плохо и хулить то, что я делаю.

Нам нужно избегать спешки, неосторожности и самонадеянности, когда мы претендуем действовать для Господа и для защиты святых интересов. Если человек окажется в ловушке или заблудится в лабиринте, то резкими движениями он не высвободится. Нужно, чтобы он смирился и исповедал свои грехи пред Господом, и потом возвратился на свою дорогу с терпением и полной зависимостью от благодати, которая может простить ему не только впадение в ложную позицию, но высвободить его и поставить его в верное положение. Так же, как и в случае брачного ярма, ситуация меняется, если ассоциация была заключена до его обращения к Господу . Это обстоятельство, конечно же, не оправдывает того, кто пребывает в таком сообществе, в такой ассоциации. Нет. Но это избавит нас от многих мучений сердца и загрязнения совести, которые связаны с такой позицией, и очень повлияет на возможность из нее выйти.

Господь прославляется святым направлением сердца, и, конечно, Ему приятна моральная склонность нашей совести к этому святому направлению.

Если я сужу сам себя, когда нахожусь на плохом пути, и когда желание моего сердца и совести - сойти с такого пути, Бог одобрит это желание и, без сомнения, Он поставит меня на хороший путь. Но, делая это, Он не одобрит того, если я, желая быть послушным в одном, буду грешить в чем-то другом. То же Слово, которое говорит: "Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными", говорит также: "Отдавайте всякому должное.", "Не оставайтесь должными никому ничем", "Провождать добродетельную жизнь", "с внешними поступайте благоразумно". Если я оскорбил Бога, объединившись с неверным, я должен остерегаться оскорбления человека из-за моей манеры отделяться.

При глубоком послушании Слову Бога и силою Духа Святого все устроится к лучшему, мы окажемся на единственно прямом пути и будем способны удаляться от крайностей.

Рассматривая ярмо с неверными в религиозном отношении, я хочу уверить моего читателя, что я ни в коем случае не хочу оскорбить или ранить чувства кого бы то ни было, описывая претензии различных деноминаций, которые я вижу вокруг. Тема, о которой я пишу, это "ярмо с неверными". Тема эта важна, поэтому не нужно ее затемнять, смешивая с несвойственными ей идеями. К тому же она очень точна, чтобы позволить такую смесь. "Ярмо с неверными" - такова тема наших размышлений.

Читая Священное Писание, мы находим почти неисчислимые указания, выражающие дух отделения, который всегда должен характеризовать народ Бога.

Направлено ли наше внимание на Старый Завет, в котором мы видим Бога в Его отношениях со Своим земным народом Израилем и в указаниях ему, мы находим этот же принцип - то есть, полное отделение тех, которые принадлежат Богу. Позиция Израиля представлена в словах: "Вот, народ живет отдельно и между народами не числится." (Числа 23, 9)

Их место было вне других наций земли, они были ответственны за поддержание этих отношений - быть отделенными. С начала и до конца книг Моисея они учатся этому, получают предупреждения и увещевания об этом. Как в Псалмах, так и в Пророках нам донесены сведения о их недостатках и согрешениях в отношении поддержания этого отделения, грехи, которые, как мы знаем, привлекли к ним суровое осуждение рук Бога.

Эта статья стала бы объемистым томом, если бы я процитировал только стихи, относящиеся к этой теме. Я хочу верить, что мой читатель достаточно погружен в изучение Библии. Если же нет, путь он поищет в Симфонии и Библии те стихи, где находятся слова: "отделять, отделиться и отделение". И этого будет достаточно, чтобы получить ясность; Писание дает массу сведений об этом. Слова "вот, народ живет отдельно" выражают мысли Бога о Своем народе Израиле.

То же относится, только в более возвышенном смысле к небесному народу Бога - Церкви, Телу Христа, состоящему из всех настоящих верующих.

Они - народ отделенный.

Посмотрим теперь, каков принцип такого отделения. Существует большая разница между отделением согласно человеческим понятиям и отделением для Бога. Первое делает человека фарисеем, второе - делает человека святым. Если я скажу одному из несчастных, мне подобных: "не приближайся ко мне, ибо я свят для тебя (или более свят, чем ты)”, я являюсь ненавистным фарисеем и лицемером. Но, если Бог в Своей бесконечной снисходительности и в Своей совершенной милости говорит мне: "Я поставил тебя в отношения со Мной через Моего Сына Иисуса Христа, поэтому будь свят и отделен от всякого зла, выйди из среды их и отделись", я должен быть послушен и мое послушание является практическим проявлением моего характера, как человека святого, характера, который я имею не по заслугам моим, но потому, что Бог приблизил меня к Нему пречистой кровью Иисуса Христа.

Поэтому хорошо иметь ясность в этом вопросе.

Фарисейство и Божественное освящение - два весьма разные понятия, и их часто путают.

Те, кто стараются сохранить положение отделения, которые принадлежат к народу Бога, постоянно обвиняются в том, "что они желают стать выше себе подобных, претендуют на более высокую ступень личной святости, которой обычно не имеется". Это обвинение исходит потому, что не обращается внимания на то различие, о котором я говорил.

Бог призывает людей к отделению на основании совершенного для них подвига на кресте и в вечном единении с Ним через Иисуса Христа.

Но, если же я отделяюсь на принципе самовозвышения, то самонадеянность, бессмысленная пустота и ничтожество откроются рано или поздно позором.

Бог приказывает Своему народу быть святым: "Будьте святы, потому что Я свят".

Это весьма отличается от: "не приближайся ко мне, ибо я более свят, чем ты".

Если Бог приводит людей в отношения с Ним, Он имеет право уточнять, каков должен быть их моральный характер, и они обязаны Ему отвечать. Итак, мы видим, что более глубокое смирение находится в отделении святого.

Ничто не может нас смирить так, как сознание реального характера Божественной Святости. "Смирение", исходящее из самих себя, является полностью ложным, фальшивым. Оно основывается на гордости, которая никогда до конца не может рассмотреть свое личное и полное недостоинство. Есть воображающие, что они достигли наиболее глубокого и настоящего смирения, взирая на самих себя, тогда как смирение не может быть достигнуто иначе, как только глядя на Христа.

"Чем больше Твоя Слава откроется моим глазам, тем более я буду смиренным" - это верное чувство, основывающееся на Божественных принципах. Душа, забывающая о себе перед чудесной моральной Славой Христа, истинно смиренна, и никакая другая смиренной не является.

Необходимо смириться, когда мы думаем о том, какими бедными и несчастными мы являемся. Достаточно здраво поразмыслить, чтобы увидеть невозможность получить хороший результат, гладя на себя, - это является полным разочарованием. Лишь когда мы находимся в присутствии бесконечного превосходства Бога, мы по - настоящему смиренны.

Поэтому, дитя Бога должно отказываться нести "ярмо с неверными" в браке ли, в коммерции или в религии. Потому, что Бог сказал ему быть отделенным. Исполнение этого принципа в отношении религии приведет ко многим испытаниям и страданиям. Нас назовут нетерпимыми, ханжами и т. д., и мы этого не изменим. Главное, чтобы отделение наше было на правильном и честном начале, а в отношении результатов мы можем без страха положиться на Бога.

Без сомнения, остаток Израиля во времена Ездры, должен казаться очень нетерпимым, отказываясь от сотрудничества с окружающими народами в сооружении Дома Бога. Но, отвергая их помощь, они действовали по принципу Бога.

"И услышали враги Иуды и Вениамина, что возвратившиеся из плена строят храм Господу Богу Израилеву,... и пришли они к Зоровавелю и к главам поколений, и сказали им: "будем и мы строить с вами, потому что мы, как и вы, прибегаем к Богу вашему, и Ему приносим жертвы от дней Асардана, царя Сирийского, который перевел нас сюда."

Это казалось весьма любезным предложением, проявляющим решительную склонность к Богу Израилеву. Но благочестивый остаток Израиля отказался, потому что эти люди, несмотря на их красивые слова, их внешнюю религиозность, оставались в сердцах своих необрезанными и врагами. "И сказал им Зоровавель и Иисус и прочие главы поколений Израильских: не строить вам вместе с нами дом нашему Богу; мы одни будем строить дом Господу, Богу Израилеву" (Ездра 4,1-3).

Они не хотели нести ярмо с необрезанными, "пахать на воле и осле вместе", они не хотели "засевать поле двумя родами семян”. Они держались в отделении, при этом могли прослыть ханжами с узостью взглядов, без либерализма и без любви. Также и в Неемии сказано: "И отделилось семя Израилево от всех инородных, и встали и исповедывались во грехах своих и в преступлениях отцов своих" (Неем. 9, 2).

Это не был дух секты. Это было послушание. Их отделение было важнейшим для их существования как народа. И они не могли иметь радость присутствия Бога никаким другим путем. И так всегда должно быть для народа Бога на земле. Необходимо, чтобы христиане были отделенными от мира, иначе они не только будут бесполезны, но и вредны. Бог не может признать их, ходить с ними, если они попадут под одно ярмо с неверными, на какой бы почве или для каких бы целей это ни было.

Очень трудно объединить дух интенсивного отделения и дух благодати, кротости, снисхождения, при этом хранить свои ноги на узком пути, имея широкое (большое) сердце. Это настоящая трудность, как и прямое и бескомпромиссное хранение истины, которое приводит к сужению круга людей вокруг нас. Мы нуждаемся в мощном излиянии благодати, чтобы хранить наши сердца в живой любви. Если мы сражаемся за истину иначе, чем в благодати, мы представим только одну сторону свидетельства, и то, наименее притягивающую. И если, с другой стороны, будем говорить о благодати в ущерб истине, это окажется, в конце концов, только вульгарным либерализмом в ущерб Богу. Христиане, попавшие в одно ярмо с теми, кто не является христианами, обнаружат вскоре, что невозможно достичь цели, истинно Божественной и небесной, пренебрегая истиной Бога. "Цель оправдывает средства" - никогда не будет девизом Божественным, средства не освящаются целью. Но и средства и цель должны быть соответственны принципам и святому Слову Бога, иначе все кончится стыдом и позором.

Возвратить Рамоф Галаадский из рук врагов могло бы показаться целью, достойной Иосафата. Кроме того, он мог бы показаться человеком очень либеральным, приятным, популярным, с широким сердцем, когда он так ответил на предложение Ахава: "как ты, так и я, как твой народ, так и мой народ: иду с тобою на войну!" (2 Хр. 18,3).

Легко быть широким и либеральным в ущерб Божественным принципам. Но каков был конец? Ахав был убит и Иосафат спасся с большим трудом, потерпев крушение в свидетельстве. Мы видим, что Иосафат не достиг даже цели, из-за которой он сунул шею в одно ярмо с неверными. И даже если бы он достиг этой цели, она не была бы оправданием его действий. Ярмо с неверным было ужасной ловушкой для дружественного сердца Иосафата. Он подпал под одно ярмо с Ахавом для достижения религиозной цели. И несмотря на ужасный исход этого предприятия, мы видим, что он опять подпадает под ярмо с неверным. С Охозиею уже для коммерческой цели, что также привело к потерям и стыду. И в конце он несет ярмо с Иорамом для политической цели. (Срав. 2 Хр. 18, и 20, 35-37), (2 Царей 3).

Ничто не может оправдать одно ярмо христианина с неверным, и как следствие, какой бы хорошей, притягивающей и верной ни казалась экспедиция в Рамоф Галаадский в глазах людей, в глазах Бога это была помощь злому и помощь ненавидящим Господа: "И выступил на встречу ему (Иосафату) Ииуй, сын Анании, прозорливец, и сказал царю Иосафату: следовало ли тебе помогать нечестивцу и любить ненавидящих Господа?" (2 Хр. 19,2).

Правда Бога снимает с людей и вещей ложный блеск, которым бы хотели покрыться те, что руководствуются тем, что им подходит и что они могут использовать. Правда Бога представляет их в настоящем свете. И это благодать неизреченная - иметь суждение Бога о том, что делается вокруг нас. Это дает покой нашему духу, твердость в характере и в хождении, и освобождает нас от несчастного колебания мыслей, чувств и принципов, которые делают нас полностью непригодными для твердой и последовательной позиции свидетеля Христова.

Мы можем только ошибаться и заблуждаться, если будем формировать наши суждения по мыслям и суждению человеческому. Ибо они всегда судят по внешней видимости, а не по устоям и присущему характеру вещей. Люди стремятся достичь того, что они называют "хорошей целью", но они мало беспокоятся о способе ее достижения.

Настоящий служитель Христов знает, что он должен делать дела Господа по принципам и по Духу своего Господа. И он никогда не будет удовлетворен тем, что может достичь очень хорошей цели, т.е. похвальной цели, если только он не придет к ней путями, предначертанными Богом.

Например, я признаю, что это весьма желанная цель - распространение Священных Писаний - чистого и вечного Слова Бога. Но если я не могу распространять их иначе, чем попадая под одно ярмо с неверным, я должен воздержаться ввиду того, что я не должен делать зла, чтобы получить добро.

Но, благословен Господь за то, что слуга Его может распространять Его драгоценную Книгу без нарушения указаний, находящихся в этой Книге.

Он может, под своей личной ответственностью, или в общении с теми, кто истинно на стороне Господа, распространять во всех местах драгоценное Семя, без того, чтобы связывать себя с теми, все поведение и хождение которых доказывает, что они от мира сего.

То же можно сказать по отношению ко всем целям религиозного характера. Они не могут преследоваться иначе, как только по принципам Бога. Возможно, нам возразят и скажут, что мы не можем судить об этом, мы не можем видеть, что у людей на сердце, мы должны надеяться, что все, кто сотрудничает в добрых делах, например, в распространении Библии, раздаче трактатов, в миссионерской работе, являются христианами, и нет ничего плохого, если мы вступаем в общение с ними.

На все это я отвечу, что во всем Новом Завете нет отрывка столь плохо понятого и столь плохо применяемого, как Матф. 7, 1: "Не судите, да не судимы будете." В той же главе мы читаем: "Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные. По плодам их узнаете их" (Матф. 7, 15-16). Как же мы сможем беречься, не имея суждения? Мы читаем еще в 1 Кор. 5: "Ибо что мне судить и внешних? Не внутренних ли вы судите? Внешних же судит Бог. Итак, извергните развращенного из среды вас."

Здесь ясно сказано, что те, кто "внутренние", сразу же попадают под суждение Церкви. Согласно распространенному разъяснению Мат. 7, 1 мы не должны судить никого, следовательно, это объяснение ошибочно.

Если есть люди, говорящие, что они "внутренние", то нам наказано их судить. "Не внутренних ли вы судите?"

Что касается внешних, то нам нет дела до них, нам только лишь необходимо представить им благодать Бога, чистую, совершенную, богатую, бесконечную, неизъяснимую, которая сияет неизъяснимой славой в смерти и воскресении Сына Бога.

Это просто - народу Бога сказано судить о тех, которые говорят о себе, что они "внутренние", т.е. что они - христиане. Народу Бога сказано хранить себя от лжепророков, ему сказано "испытывать духов" - как же он сможет это сделать, если не будет судить вообще?!

Что наш Господь хочет сказать этими словами "не судите"? Я думаю, что Он хочет сказать точно то, что затем апостол Павел говорит нам Духом Святым: "Посему не судите никак прежде времени, пока не придет Господь, Который и осветит сокрытое во мраке и обнаружит сердечные намерения, и тогда каждому будет похвала от Бога" (1 Кор. 4, 5). Мы не должны судить намерения, но мы должны судить поведение и принципы всех говорящих, что они "внутренние".

Обычно те, кто говорят, "мы не должны судить", судят безостановочно сами. Не существует настоящего христианина, в котором бы моральный инстинкт божественной природы не произносил бы предположительных суждений о характере, поведении и доктрине, и это точки отсчета в суждении верующего.

Я хотел бы, чтобы мой читатель - христианин осознал, что его заданием является судить о тех, с кем он подпадает под ярмо в религиозном отношении. Если в этот момент он связан одним ярмом с неверным, он нарушает заповедь Духа Святого. Возможно, он это делал неосознанно до сегодняшнего дня. Если это так, благодать Господа готова простить и восстановить. Но, если он упорствует в непослушании после предупреждения, невозможно, чтобы он мог достичь присутствия и благословений Бога, какой бы ценной и важной ни была цель, которую они хотят достичь вместе.

"Послушание лучше жертвы и повиновение лучше тука овнов" (1 Сам. 15, 22).

Рассмотрим теперь неравное ярмо в делах "человеколюбия".

Многие скажут: "Я полностью согласен с тем, что мы не должны объединяться для служения в преломлении хлеба, и чаше, для поклонения Богу или служения Богу с явными неверующими. Но мы свободны для объединения с ними в делах человеколюбия. Например, для помощи нуждающимся, для раздачи им пищи и одежды, чтобы изменить нравы, устраивать приюты для слепых или недоразвитых, строить госпитали и больницы для больных и немощных, приюты для оставленных, для вдов и сирот, одним словом, для улучшения физического, морального и умственного состояния себе подобных”.

На первый взгляд, все это кажется хорошим. Ибо меня могут спросить, хочу ли я помочь на дороге человеку вытащить его воз из канавы? Я скажу, да, конечно. Но если меня попросят стать членом смешанного общества, состоящего из верующих и людей необращенных, целью которого является вытаскивать возы из канав, я скажу - нет. Не потому, что я претендую на более высокую ступень святости, но потому, что Слово Бога говорит: "не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными." Таким будет мой ответ, какой бы ни была цель этого общества. Служителям Христовым приказано быть готовыми для всякого доброго дела, "делать добро всем" - "помогать вдовам и сиротам в их скорбях". Но это необходимо как слугам Иисуса Христа, а не как члену какого-то сообщества или комитета, в который также могут быть приняты неверующие, всякого рода злые и нечестивые.

Кроме того, мы должны помнить то, что филантропия (т.е. человеколюбие) Бога связана с крестом Господа Иисуса Христа. Вот - канал, через который Бог хочет изливать Свои благословения. Вот мощное средство, при помощи которого Он хочет поднять человека физически, морально и интеллектуально. "Когда же явилась благодать и человеколюбие Спасителя нашего, Бога, Он спас нас не по делам праведности, которые бы мы сотворили, а по Своей милости, банею возрождения и обновления Святым Духом, Которого излил на нас обильно через Иисуса Христа, Спасителя нашего. (К Титу 3, 4-6)

Вот, что совершил Бог для улучшения условий человека.

Христианин может спокойно соединяться под одним ярмом с теми, кто понимает ценность этого, но ни с какими другими. Люди мира сего ничего об этом не знают, не заботятся об этом. Если они ищут реформ, изменений, то это - реформы без Христа. Если они интересуются моральным и интеллектуальным прогрессом, Иисус Христос для них - ни начало, ни цель. Как же тогда христианин может соединяться одним ярмом с ними? Они хотят работать без Христа, Которому христианин обязан всем. Может ли он довольствоваться, сотрудничая с ними? Может ли он сам иметь что-либо общее с ними? Если мне скажут: "Мы нуждаемся в вашем сотрудничестве для раздачи бедным пищи и одежды, для строительства больниц и приютов, чтобы поддерживать и учить сирот, улучшать физическое состояние нам подобных. Но мы вас предупреждаем, что согласно важнейшим принципам общества или комитета, созданного для этого, имя Иисуса Христа не должно быть упоминаться, т.к. это может вызвать споры. Наша цель совсем не религиозная, а филантропическая, т.е. дела человеколюбия, религия должна быть полностью исключена из всех наших общественных собраний. Мы объединяемся лишь как люди для добрых дел". Каковым должен быть мой ответ на такую просьбу? Факт тот, что тому, кто истинно любит Господа Иисуса Христа, не хватит слов, чтобы ответить на такое парадоксальное предложение. Но как же делать добро людям, исключая Христа?! Это Богу не угодно! Если я могу достичь чисто филантропической цели не иначе, как исключая Благословенного Спасителя, Который жил и умер для меня, Который воскрес и вечно жив для меня, тогда удалите от меня вашу филантропию, ибо она, конечно, не от Бога, но от сатаны. Если бы она была от Бога, Его слово было бы таково: которую " Он в преизбытке излил на нас Иисусом Христом".

И Его хотят обойти ваши уставы. Значит, ваш регламент продиктован сатаной, врагом Христовым. Ибо сатане всегда нравится обходить стороной Сына Бога; и когда он может убедить людей делать то же, он охотно позволит людям совершать "добрые дела", заниматься милосердием и филантропией. Но, истинно такие "добрые дела" и филантропия заслуживают названия: злые дела и мизантропия. (т.е. человеконенавистничество). Ибо обходя стороной Того, Кто один может благословить как для временного, так и для вечного, вы показываете злую волю и ненависть по отношению к людям.

Но каковым должно быть моральное состояние человека, который может занять место на эстраде, в ассоциации, в организации при условии, что это благословенное имя Иисуса Христа, Спасителя мира, не будет произнесено? Значит, сердце такого человека поистине холодно ко Христу. Это доказывает, что планы человека необращенного кажутся ему настолько важными, что они его склоняют к согласию, можно сказать, оставить его Учителя за бортом, чтобы исполнять планы неверующего. Не будем ошибаться в отношении этого. Это истинная точка зрения, с которой нужно рассматривать филантропию мира сего. Люди мира сего могут "продавать мирро нардовое чистое за триста динариев, чтобы раздать его бедным", в то же время они заявляют, что это потеря - излить это мирро на голову Христа. Может ли христианин иметь такие суждения?! Может ли он попасть под одно ярмо с такими людьми? Может ли он пробовать изменить мир без Христа? Может ли он присоединиться к тем, кто хотят замаскировать и украсить сцену, облитую Кровью его Учителя?!

Апостол Петр мог сказать: "серебра и золота нет у меня, а что имею, то даю тебе: во имя Иисуса Христа Назорея встань и ходи”. Петр хотел исцелить человека немощного именем Иисуса. Но что бы сказал он, если бы ему предложили присоединиться к ассоциации или организации для помощи немощным, с условием, что нужно оставить это имя Христа и не говорить о Нем? Даже без больших усилий воображения мы можем представить, что бы он ответил на это. Вся его душа ужаснулась бы от такой мысли. Если он исцелил немощного, то это с целью возвеличить имя Иисуса Христа, показать всю Его ценность, все превосходство Его и славу в глазах людей. Цель же филантропии мира сего - противоположна, когда она оставляет в стороне это благословенное имя, изгоняет Его из своих комитетов и трибун. Не можем ли мы по праву сказать: "Стыд тем христианам, которые находятся там, где изгоняют их Учителя!".

Пусть же христианин удалится от них и делает добро силой любви Иисуса и всемогуществом Его имени, которое может сделать. Но только пусть он не подпадает под ярмо с неверными, чтобы сражаться с печальными последствиями греха, исключая крест Христов. Великая цель Бога - прославить Сына Своего, "дабы все чтили Сына, как чтут Отца". Это должно быть великой целью дел христианина. С этой целью он должен "делать добро всем". Но если он присоединяется к безбожному сообществу или комитету, чтобы добродетельствовать, то он действует уже не во имя Христа, а во имя этого сообщества или комитета без имени Иисуса Христа.

Это должно быть ясно для каждого прямого и чистого сердца. Бог не имеет другого пути для благословения людей как только через Христа. И нет другой цели Его благословений, как только прославление Христа. Как во времена фараона, когда голодные египтяне сбегались к нему, он говорил: идите к Иосифу, так и сейчас Слово Бога говорит: "Идите к Иисусу".

Да, нужно, чтобы мы шли к Иисусу для души и для тела, для жизни временной и вечной. Но люди мира сего не знают Его и не чувствуют своей нужды в Нем. Тогда что же христианин может делать с ними? Как может он работать под одним ярмом с ними? Он может сотрудничать с ними, только практически отказавшись от своего Спасителя. Многие не видят этого, но этот факт ничего не меняет для того, кто так поступает. Мы должны поступать честно, ходить во свете. И даже, если чувства нашей новой природы не будут достаточно сильны, чтобы сразу же отдалить мысль - идти в одном строю с врагами Христовыми, совесть должна все-таки подчиняться повелительному авторитету этих слов: "Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными".

Пусть Дух Святой облечет Свои слова небесной силой и заострит меч обоюдоострый, чтобы они проникали в сознание, в глубину совести, дабы святые Его были освобождены от всего того, что им мешает "бежать" от зла. Время коротко. Господь Сам скоро грядет.

Тогда не одно чужое ярмо будет разорвано во мгновение ока: овцы будут отделены от козлов навечно.

Да будем же мы способны очиститься от различных нечистых объединений, от различного безбожного влияния, чтобы, когда Иисус Христос придет, мы не были покрыты стыдом! Но чтобы мы явились на встречу с Ним с радостными сердцами и сознанием, которое нас ободряет.

Возможно ли человеку иметь мир и радость в душе без веры в Бога и веры в вечную жизнь? Бог есть; и всякая душа обретает блаженство и счастье, когда ее уверенность непоколебима: Бог есть! Стремление человеческого духа к познанию воли Бога понятно и объяснимо. Если есть Сильнейший во всех мирах и царствах, пребывающий в сиянии славы, непоборимый, непобедимый Спаситель - наш Господь Иисус Христос, то как не искать Его Божественного покровительства? Но каково отношение Бога к человеку, Бога, для Которого ничего не скрыто, в том числе и мерзкие следы грехов за каждым человеком? Есть ли прощение этим грехам, или они нерушимой стеной стоят между человеком и Богом? Без прощения для человека не может быть ни благословения, ни счастья. Разве можно быть счастливым на краю зияющей пропасти, в которую в любой момент можно сорваться, а именно таково положение каждого, кто не уверен, что прощен Богом и что его грехи устранены спасительной жертвой Христа. Страх за то, что прошлые грехи, ошибки и неудачные поступки навечно лежат на совести и никогда не будут прощены, может стать источником мучительных страданий для верующего.

И поэтому, прежде чем раскрывать тему прощения, я хотел бы задать моему читателю необходимый вопрос: веришь ли, что твои грехи прощены, имеешь ли уверенность, делающую твою жизнь прочной и ясной? Я задаю этот вопрос в начале потому, что теперь много тех, кто претендует на право проповедовать Евангелие Христа, но не допускает мысли о том, что любой человек может быть прощен Богом. Они утверждают, что это самонадеянность - каждому верить в прощение грехов, и более того, постоянные сомнения в этом важном аспекте христианской веры выдаются за покорность воле Бога. Но будет ли самонадеянностью, когда мы верим тому, что говорит Господь Бог; и будет ли покорностью - сомнения в истинности Его права? "И (Христос) сказал им: так написано, и так надлежало пострадать Христу и воскреснуть из мертвых в третий день, и проповедану быть во имя Его покаянию и прощению грехов во всех народах, начиная с Иерусалима" (Лук. 24,46-47). "В Котором мы имеем искупление кровию Его и прощение грехов" (Еф. 1,7; Кол. 1,14).

Процитированные послания были адресованы ефесянам и колоссянам как представителям "всех народов", и апостол Павел хотел утвердить в сознании людей, только что обратившихся ко Христу, только что ставших верующими, мысль о прощении грехов. Христиане первоапостольской Церкви верили этим посланиям, верили проповеди апостолов. Но, может, это было самонадеянностью с их стороны? Или, может быть, для того, чтобы прослыть благочестивыми и покорными воле Бога верующими, им следовало постоянно сомневаться в возможности прощения Богом человеческих грехов? А ведь эти люди были действительно большими грешниками - "мертвые по преступлениям и грехам", "чада гнева", "отчужденные и враги", "расположенные к злым делам". Они поклонялись идолам, и грех постоянно присутствовал в их жизни. Но вот, во имя Иисуса Христа, им было проповедано прощение грехов. И это была не мечта философа или миф, выдуманный писателем. Сам апостол Павел, призванный Господом, проповедовал им, и проповедь его была четкой, определенной и ясной, рождающей в сердцах язычников надежду и крепость веры.

Существуют простые вопросы, которые требуют простых и ясных ответов. И если кто-то в наше время желает убедить верующих, что теперь никто не может знать что-либо определенное о прощении собственных грехов, то такой человек ставит под сомнение истинность проповеди апостолов. Потому что, если верующие первого столетия знали со всей определенностью о прощении грехов, почему с такой же определенностью и уверенностью в этом не могут знать верующие 19 столетия? "Правда Божия через веру в Иисуса Христа во всех и на всех верующих, ибо нет различия, потому что все согрешили и лишены славы Божией, получая оправдание даром, по благодати Его, искуплением во Христе Иисусе, которого Бог предложил в жертву умилостивления в крови Его через веру, для показания правды Его в прощении грехов, соделанных прежде" (Рим. 3, 22-25). "Так и Давид называет блаженным человека, которому Бог вменяет праведность независимо от дел: Блаженны, чьи беззакония прощены и чьи грехи покрыты. Блажен человек, которому Господь не вменит греха" (Рим. 4, 6-8). Господь Иисус сказал однажды: "Дерзай, чадо! прощаются тебе грехи твои" (Мат. 9, 2).

Таким образом, во все времена было известно о прощении грехов со всей определенностью, какую только может дать нашему сердцу Слово Господа. Любое из приведенных выше мест из Священного Писания является достаточным для нашей веры в прощение грехов. Библия нам свидетельствует о многих обыкновенных людях, виновных во всевозможных грехах и приведенных к осознанию прощения Богом их грехов. Разве этого мало для того, чтобы побудить каждого из нас стремиться к подобному блаженству? Было ли самонадеянностью со стороны Авраама, Давида, разбитого параличом человека и ряда других людей верить в прощение грехов? Или, может быть, разрушая душу сомнениями, они должны были показать свою покорность и истинное благочестие? Мне могут возразить, что случаи, описанные в Библии, необычные и экстраординарные и не могут служить критерием для каждого человека. Но посмотрим, что сама Библия говорит по этому поводу. Авраам - человек, безусловно, необычный, выделяющийся, особо отмеченный Богом, не даром память о нем сохраняется уже не одно тысячелетие. И тем не менее мы читаем: "Аврам поверил Господу, и Он вменил ему это в праведность" (Быт. 15, 6). "А впрочем не в отношении к нему одному написано, что вменилось ему, но и в отношении к нам; вменится и нам, верующим в Того, Кто воскресил из мертвых Иисуса Христа, Господа нашего" (Рим. 4,23-25). С такой же определенностью, четкостью и ясностью Священное Писание указывает, на кого распространяется это великое благословение Самого Бога - на всякого верующего. "О Нем все пророки свидетельствуют, что всякий верующий в Него получит прощение грехов именем Его" (Деян. 10,43). "Итак, да будет известно вам, мужи братия, что ради Него возвещается вам прощение грехов; и во всем, в чем вы не могли оправдаться законом Моисеевым, оправдывается Им всякий верующий" (Деян. 13,38.39).

Теперь встает вопрос, что имели в виду апостолы Петр и Павел, когда так открыто проповедовали прощение грехов слушающим их? Может быть, у их проповеди был другой тайный смысл? Но нет, жертвуя своей жизнью, они стремились донести Благую Весть до жаждущих слышать Слово Бога. И даже самые большие скептики не осмелятся утверждать, что апостолы поддерживали идею о том, что никто не может быть уверен в прощении грехов. И разве была бы названа новая христианская проповедь Евангелием, Благой Вестью, если бы оставляла души в смятении, беспокойстве и сомнении? И если бы действительно верным был тот факт, что никто из живущих не может испытать радость и уверенность в прощении грехов, то это противоречило бы целому направлению в проповедях апостолов. И тогда апостол Павел мог бы сказать: "Итак, да будет известно вам, мужи братия, что никто не может знать в этой жизни, прощены ли его грехи или нет". Но есть ли что-нибудь подобное в проповедях и учении апостолов? Наоборот, в наиболее ясной и полной форме апостолы проповедуют о прощении грехов, как о неизбежном результате веры в распятие и воскрешение Спасителя. И у апостолов нет никаких сомнений или страха оказаться слишком самонадеянными. Гораздо большей самонадеянностью будет не доверять Слову Бога, ограничивать Его силу и благость.

Вера приносит нам радость и уверенность в нашей духовной безопасности. Вера позволяет нам полностью положиться на Слово Божие и очистить души от всякой скверны искупительной силой жертвы Христа. Вступая на путь веры, мы оставляем сомнения, растерянность и безнадежность. Христос своей жертвой и страданиями искупил наши грехи, а мы не можем об этом знать?! Сказано Самим Господом Богом, а я не могу быть уверенным до конца?! Дух Святой послан, а я не могу доверять Его свидетельству?! Если сомнения в Слове Бога называют благочестием и скромностью, если мне проповедуют недоверие к искупительной силе жертвы Христа и отрицают веру живого сердца в свидетельство Духа Святого, то я хочу тогда спросить: в чем заключается Благая Весть, где Евангелие и вера в спасение, где радость и ликование обновленного сердца? Если суть христианства в том, что никто не может знать о прощении грехов и должен жить под проклятием и вечным страхом наказания, то почему тогда сказано: "Дать уразуметь народу Его спасение в прощении грехов их" (Лук. 1,77). Через Священное Писание Бог открывает нам право "уразуметь спасение", так неужели мы будем отказываться от этого права только ради того, чтобы выглядеть скромными в своих собственных глазах?

Людям свойственно ошибаться и заблуждаться. Одни обманываются сами в своих чувствах и размышлениях, многие тысячи с легкостью позволяют другим вводить себя в заблуждения. Но если мы хотим избежать заблуждений и обмана, то как из множества ответов на какой-нибудь вопрос выбрать единственно правильный, соответствующий истинному положению вещей? Одним из таких вопросов и является вопрос о прощении грехов. Это вопрос религиозный, вопрос духовного характера, и человек не должен опровергать истину. Каждая религиозная теория или доктрина своим основанием может иметь только Священное Писание, через которое Святой Дух свидетельствует нам о воле Бога. И для всякого вероучительного высказывания или утверждения только Священное Писание является критерием истины. Да, люди могут ошибаться и заблуждаться, но, к счастью, в мире есть вещи, достойные нашего полного и безоговорочного доверия. У Слова Бога есть исключительное свойство - оно не совместимо с ложью и обманом, оно исходит от Того, Кто является Истиной. И поэтому временами необходимо "снимать одежды" с некоторых утверждений, чтобы докопаться до их сущности, чтобы определить источник их возникновения. Что перед нами: плотское благочестие и показная смиренность или духовный порыв с целью постичь волю Бога? И когда мне говорят, что невозможно быть уверенным в спасении, что даже мысль об этом является самонадеянностью, тогда я полностью отвергаю такое учение, как находящееся в прямой противоположности Священному Писанию. Ложная теология не дает мне уверенности, наполняет мою душу мрачными сомнениями и страхами. Слово Бога несет мне непоколебимую уверенность, мир и радость. Что же выбрать? Я выбираю Священное Писание, которое каждой своей частью представляет нам в совершенно ясной форме чудесную Благую Весть о том, что каждый верующий может испытывать великую радость прощения грехов, иметь прочную надежду на спасение и обрести полное примирение с Богом во Христе.

Человек слаб и беспомощен, когда надеется только на собственные силы. Человек нищ и беден, когда его духовные познания заканчиваются на собственном "я". Сила же верующей души - это Иисус Христос, а вера открытому сердцу дается и укрепляется Духом Святым. Не существует большей защиты, чем та, которую дает Господь. Так неужели мы пройдем мимо этих даров? Если когда-либо в мире жил грешник, который имел ни с чем не сравнимую радость от уверенности в своем прощении, то почему ни я, ни мой читатель не можем испытать эту радость сейчас? Радость, превышающую любое чувство, способное возникнуть в человеческой душе, потому что радость эта от неизреченного предчувствия о Царстве Бога. Так будем ли мы продолжать упорствовать, оставаясь в духовной убогости и скудности, или примем с благодарностью дар Бога и с полным доверием откроем сердце для Слова Бога? Или Христос не совершил предначертанного Ему? Или у нас есть сомнения в верности Священного Писания? Если же все это истинно, то я прощен, оправдан и принят. Все мои грехи искупил Христос своими страданиями на кресте. Христос взял грех мира на Себя и искупил его, и теперь Он на небесах безгрешный и всесильный. Этого достаточно для меня. Если Тот, Кто искупил весь мой грех, теперь по правую руку от Всевышнего на небесах, то что может препятствовать мне? Путь открыт и свободен, я навечно прощен и принят во имя воскресшего и победившего Спасителя.

Это воистину радостные вести. Верит ли мой читатель им? Скажи, возлюбленный, искренне ли ты веришь в смерть и воскресение Христа? Пришел ли ты к Нему, как потерянный грешник, принес ли Ему полное доверие в сердце своем? Веришь ли, что "Христос умер за грехи наши, по Писанию, и что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию"? (1 Кор. 15,3.4). Если так, то ты спасен, полностью оправдан и принят во Христе. Действительно, ты сам по себе, может быть, бедное и ничтожное создание, имеющее греховную натуру, но ныне твоя жизнь - Христос, твоя мудрость - Он, твоя праведность, твое очищение и твое спасение, все - Он. Он умер и страдал, чтобы сделать тебя чистым. Он живет, чтобы сохранить тебя в чистоте. Ты очищен настолько, насколько только смерть Господа может тебя очистить, и ты сохраняешься в чистоте, насколько Его жизнь может сохранить тебя. Это все превосходящий предел чистоты, о котором только может помыслить человек. Он взял на Себя ответственность за тебя, и Бог видит тебя таким, каким Христос тебя делает. Он видит тебя во Христе и таким, как Христос. Поэтому я умоляю каждого оставить мрачные и тягостные пути законности, ложного бесчестия и ошибочной теологии, которая только вздыхает о бедных грешниках и потерянных душах, но не в состоянии постичь благодатный путь спасения. У каждого из нас есть возможность и право увидеть себя в состоянии полноты и завершенности в воскресшем и победившем Христе, радоваться в Нем все свои дни на земле и жить надеждой на вечное бытие с Ним в обителях Его небесной славы.

Теперь, когда у нас не вызывает сомнений тот факт, что человеку уже в этой жизни возможно знать о прощении грехов и что эта наша уверенность основывается на высшем авторитете - Священном Писании, теперь мы рассмотрим, в каких аспектах тема прощения раскрывается в Библии. И поэтому представим этот вопрос в трех частях:

Первое - основание, на котором Бог прощает грехи.

Второе - степень, до которой Он прощает грехи.

Третье - способ, которым Он прощает грехи.

Рассмотрев тему прощения с этих трех сторон, мы представим ее со всей ясностью и точностью, и к мы получим понимание этого вопроса как единого целого. Чем яснее мы понимаем основание Божественного прощения, тем больше мы ценим степень и восхищаемся способом этого прощения.

Пусть Дух Бога теперь будет нашим проводником на короткое время, пока мы будем рассматривать

Совершенно невозможно, чтобы осознающая свою греховность совесть могла испытывать истинный покой до тех пор, пока не станет абсолютно ясным основание прощения. Своими собственными размышлениями и умозаключениями нам не всегда бывает легко постичь милость и добродетель Бога, Его готовность принять грешников и простить их грехи, Его нежелание быть карающим, а Его стремление быть милующим. И действительно, пока мы подходим к этому вопросу со своими человеческими стандартами, земными мерками, пока душа наша не обновлена очистительным огнем раскаяния, нам трудно совместить в своем уме, как одновременно Бог может быть справедливым и прощающим, карающим и спасающим. Совесть, на которую излился свет Божественной истины, чувствует и признает, что грех не совместим с присутствием Бога, что грех будет встречен гневом и карой Бога. Следовательно, до тех пор, пока Божественный способ борьбы с грехом не будет понят и не будет веры в победоносный характер и очистительную силу этого способа, нам нельзя успокаиваться, нельзя игнорировать напряженное беспокойство души, еще не обретшей нерушимой уверенности в спасении. Грех, к сожалению, - реальность этого мира, но святость Бога - еще большая реальность мира высшего. И совесть, свидетельствующая неверующей, не обретшей спасение душе о грядущем наказании за грех, - тоже реальность. Все это мы должны иметь в виду и рассмотреть должным образом. Мы знаем, что справедливость будет торжествовать, спасенная душа должна очиститься, а сатана - замолчать. Как все это совершится? Только через крест Иисуса Христа.

В этом мы имеем истинное основание Божественного прощения. Во Христе происходит искупление греха и примирение Бога с человеком. Христос - это исключительная точка духовного пространства, где происходит соприкосновение и встреча справедливого, чистого, святого Бога и прощенного грешника. Во Христе происходит искупление греха, спасение грешника, торжество справедливости, победа над врагом. Во Христе человеку проявилась сила, мудрость и милость Бога. И честнейшие представители дохристианской эпохи не могли представить себе ничего подобного. "Благодать воцарилась через праведность" (Рим. 5,21). Ничего нет подобного исключительному сочетанию - "праведность и мир, прощение и истина". Все это, ранее сокрытое, проявилось на Голгофе. Здесь открывается чудесный ответ на вопрос: как одновременно Бог может быть справедливым, беспристрастным и прощающим, оправдывающим? Смерть Христа представляет нам этот ответ. Справедливый Бог спрашивает за грех на Голгофе с тем, чтобы прощающий Бог мог общаться с грешниками на новом и вечном основании воскресения. Бог не мог терпеть или оставить без внимания ни йоты греха, но Он мог устранить его. Грех осужден Им, Он излил справедливый гнев на грех для того, чтобы изливать сияние своей благодати на поверивших грешников.

На кресте Иисуса как бы выгравировано: "Пусть будет грех осужден и грешники спасены".

Бесценная надпись! С верой она должна быть прочитана каждым беспокойным грешником. Эта надпись приносит устойчивый мир сердцу. Бог удовлетворен в отношении греха - так пусть мое сердце ликует, а грешная, тревожная совесть обретет надежное успокоение! Мои грехи стояли предо мной как темная гора, угрожая мне вечным гневом, но кровью Иисуса грехи закрыты от взора Бога. Они устранены и устранены навечно, и я свободен от греха благодаря Тому, Кто был пригвожден к кресту за мои грехи, но Кто теперь на престоле вне тьмы и мерзости грехов.

Таково основание Божественного прощения. Какое твердое основание! Кто может поколебать его? Всевышний Бог своей непреклонной волей утвердил это основание. Сатана бессилен что-либо изменить, наше сердце получило право оставить все старое, греховное и наполниться благодатной силой новой жизни. Бог даровал человеку любовь, милость и прощение. И верой мы должны подтвердить свет и силу этого откровения для своего сердца. Можно ли найти путь ищущей душе? Бог оправдывает грешников, и я оправдан через веру в это откровение. Когда духовное сияние с креста освещает грешника, он познает, что Бог осудил его грехи смертью Иисуса Христа и оправдал самого грешного человека воскресением Иисуса Христа.

Читатель, убедись, я умоляю тебя, понимаешь ли ты истинное основание прощения грехов. Не имеет смысла продолжать рассматривать степень и способ прощения, пока твоя вера не найдет опору на нерушимое основание. Позволь мне порассуждать с тобой. Что мешает тебе с этого же момента опереться на основание совершенного искупления? Скажи, нужно ли для успокоения твоей совести чего-либо более, что удовлетворило непоколебимую справедливость Бога? Неужели для тебя не является достаточно прочным то основание, на котором Бог проявил себя как прощающий и любящий? Является ли Христос достаточным для тебя? Можно ли найти что-либо более благодатное и совершенное в себе самом, в своих делах, мыслях и чувствах? Если Христос является удовлетворением для Бога, неужели Он не достаточен для тебя? Мой друг, оцени, какой утратой может обернуться для тебя безверие или скепсис.

Если же через Духа Святого Бог побуждает тебя опереться на совершенную жертву, как на единственно возможное основание Божественного прощения, тогда мы имеем возможность приступить с истинным пониманием и интересом к исследованию второго аспекта нашей темы.

Многие сбиты с толку и поставлены в тупик этим вопросом. Они не понимают полноты искупления, не осознают величайшей возможности духовного освобождения от мрачной тяжести грехов. Некоторые из числа верующих начинают думать, что Христос искупил только те их грехи, которые были совершены до молитвы раскаяния и молитвы о прощении. Совершенные после этого ошибочные поступки и грехи ложатся опять на их совесть и начинают угнетать душу и сердце. Человеку легко понять, когда прощено уже совершенное греховное действие, но как могут быть прощены грехи будущие, еще не имеющие реального воплощения в нашей жизни? Этот вопрос, действительно, может стать неразрешимым, если мы будем пытаться ответить на него, исходя из человеческого мироощущения и понимания времени. Но размышляли ли мы когда-нибудь над тем вопросом, что, когда Христос страдал, распятый безумной толпой на кресте, все наши грехи были будущими: и совершенные до молитвы раскаяния, и последующие. Все грехи верующих в течение двух тысячелетий были будущими, когда Христос умирал за них. Но Священное Писание никогда не говорит о будущих грехах. Прошлое, настоящее и будущее - понятия нашей человеческой жизни и человеческого ума. Для Бога нет прошлого или будущего, все наши грехи были в тот час у креста перед взором всемогущего Судьи, и все они были возложены на Иисуса. Своей смертью наш Господь положил вечное основание прощения грехов. Поэтому всякий верующий в любой момент своей жизни, в любой точке истории и в любой точке земного шара может сказать со всей ясностью и решимостью, без оговорок, опасений или колебаний: "Бросил вес грехи мои за хребет Свой" (Ис. 38,17). И в этих словах будет отклик нашей веры, потому что Сам Бог сказал: "Грехов их и беззаконий их не воспомяну более" (Евр. 8,12; 10,17). Есть только одно основание для прощения грехов - Христос. Все грехи верующего искуплены на кресте. Если бы хоть один мой грех оказался бы упущен, то душа моя была бы потеряна навечно, поскольку невозможно, чтобы хоть малейший грех мог когда-нибудь войти в границы святости Бога. Если бы все грехи верующих не были искуплены в смерти Христа, то они не могли бы быть прощены ни в результате исповеди или молитвы, или поста, или другого какого-либо способа. И только основываясь на жертве Христа, мы можем приходить к Богу-Отцу, исповедуясь в своих грехах, и Он прощает нам их. "Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды" (1 Иоан. 1,9). Вопрос греха был разрешен смертью Иисуса Христа, Который теперь на небесах как праведный Защитник. Ни на каком другом основании Бог не может прощать и в то же время оставлять без возмездия грех.

В качестве иллюстрации мы можем взять случай разбойника на кресте. Очевидно, что путь человека ко кресту был отмечен множеством преступлений и тяжких грехов, и разбойник сам свидетельствует об этом (Лук. 23,41). Но когда этот ужасный грешник бросил взгляд чистой веры на Того благословенного, Кто висел рядом с ним, не был ли он там же и тогда же соделан годным войти в рай Бога? Необходимо ли было еще что-нибудь, чтобы он стал годен для небес? Ни в коем случае. И даже если допустить, что этот разбойник не умер бы тогда на кресте, а ему было бы позволено сойти с креста, гвозди его были бы извлечены и он отпущен на свободу, то, безусловно, что он имел бы в своей натуре грех и был бы подвержен действию греха в мыслях, словах и делах. Но мог ли он при этом потерять свое великое благословение и прощение? Конечно, нет. Его прощение было Божественным и вечным. Тот, Кто сделал его годным взойти на небеса, сделал это раз и навсегда, и этот разбойник в равной мере был достоин взойти на небеса.

Действительно, если прощенный грешник предастся греху, его общение со Святым Духом прервется, и должна последовать искренняя исповедь того греха, чтобы его общение могло быть восстановлено. "Если мы говорим, что имеем общение с Ним, а ходим во тьме, то мы лжем и не поступаем по истине" (1 Иоан. 1,6). Но это уже другая сторона нашего вопроса. Мое общение может быть прервано, но мое прощение никогда не может быть аннулировано. Все на кресте было совершено законченным образом. Всякий след греха и вины был возмещен тем несравненным, бесценным жертвоприношением. Той жертвой всякий уверовавший переносится с позиции вины и приговора на позицию оправдания и совершенного прощения. Из тяжких условий стыда и позора, из смертельных объятий греха, рядом с которым невозможен и след праведности, верующий переносится в условия, где нет и никогда не может быть страха и ужаса перед грядущим наказанием, где милость и благодать, нисходящие от Самого Бога, укрепляют душу и сердце. Неисчислимы и неизмеримы дары, уготованные Богом, как же не открыть сердце для надежды и веры? Если же и случается верующему впасть в грех, то искренняя душа не может не родить облегчительный вздох исповеди. Кого однажды коснулся неизреченный свет Божественной милости и любви, тот никогда не забудет о жертве Господа, о великом основании прощения и очищения, о великом призыве праведного и справедливого Бога. Все основано на кресте. Наше покаяние и полное прощение, наше совершенное очищение и защита Христа, наша исповедь и восстановление общения, праведность и справедливость Бога - все опирается на нерушимую основу драгоценной крови Христа.

Читатель помнит, что в настоящее время мы заняты рассмотрением степени Божественного прощения. С этой темой в теснейшей взаимосвязи находятся многие другие темы, такие как, например: единство верующего со Христом, вход верующего в Церковь и его пребывание в семье Бога, общение со Святым Духом. Каждая из этих тем подразумевает полное прощение грехов, но мы должны ограничить себя нашим непосредственным вопросом и закончить его рассмотрение нижеследующей темой.

Из примеров повседневной жизни мы знаем, как много зависит от способа действия. И действительно, можно затратить колоссальное количество силы и энергии, а результата не иметь вовсе. Мы можем оказывать кому-нибудь покровительство и помощь, но обставить этот наш благородный шаг таким образом, что результат нашего покровительства перестанет радовать в нем нуждающихся. Но Господь имеет свой способ совершенных дел, и хороша не только сущность этих дел, но и прекрасен способ их совершения.

Посмотрим на трогательные слова Христа к фарисею Симону: "Но как они не имели чем заплатить, он простил обоим" (Лук. 7, 42). Кредитор мог взять в рабство и заставить отработать долг, он мог простить частично и при каком-либо условии, он мог простить только одного должника, задолжавшего меньше. Но он простил обоих, полностью и без всяких условий. Какое сердце не ощутит моральной силы такого поступка? Большое очарование и притягательность таятся в этом великодушном кредиторе.

Или прочитаем притчи из главы 15 Евангелия от Луки. Каждая притча открывает нам с новой стороны красоту и силу Божественного способа прощения. Когда человек находит свою овцу, что он сделает: будет жаловаться на свои проблемы или негодовать, что ему пришлось затратить столько сил на долгие поиски? О, нет! "Возьмет ее на плечи" (Лук. 15,5). Но, может быть, он будет выражать недовольство от тяжести ноши и трудности пути? Нет, и более того, сказано: "с радостью". И здесь мы находим, каким прекрасным образом принимается заблудшая овца. А боль и мука уставшего от одиночества сердца, разве она не устранилась, когда хозяин взял овцу на плечо? Есть ли более безопасное и радостное место?

Так и в случае с женщиной и потерянной ею драхмой. "Зажжет свечи, и станет мести комнату, и искать" (Лук. 15,8). Но как она будет искать - с ленью, усталостью, равнодушием? "Тщательно", - говорит Священное Писание, и нам совершенно ясно, что она действительно хотела найти потерянную драхму. Сколько надежды дает верующему сердцу эта притча, мы начинаем понимать, каким совершенным образом сделано все, задуманное Господом.

И в заключение, обратим внимание, каким образом отец принимает блудного сына, вернувшегося расточителя. "И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его" (Лук. 15,20). Отец не вознегодовал на беспутного сына, не закрыл ворота своего дома, не послал слугу навстречу, а побежал сам. Это потрясающий по откровению момент. Он отбросил все свое отцовское достоинство и степенность, и неожиданно нам открывается сокровенная сущность отца, его бесконечная любовь ко всем своим сыновьям. Он принимает скитальца обратно - и каким неподражаемым образом! Разве могут после такой встречи остаться у сына какие-нибудь сомнения в отцовской искренности? Об этом даже думать невозможно. Само по себе прощение - уже радостная весть для души, но когда оно совершается таким замечательным способом, то, право, хочется плакать от счастья.

Можно привести множество других примеров, отражающих способ Божественного прощения. Но достаточно и этих притч, чтобы показать, что Бог знает силу, с которой способ Его прощения действует на человеческое сердце. И в заключении этой статьи я должен обратиться к читателю с серьезным призывом. Можно ли равнодушно пройти мимо Откровения, в котором нам раскрывается сущность Бога, Его величественный замысел об искуплении и прощении человеческих грехов, в котором нам раскрывается основание, степень и способ Божественного прощения? Это Откровение нам явлено в Священном Писании. Возлюбленный читатель, ты видишь, что основание это незыблемо, как престол Самого Бога, что мера не имеет предела, а способ - самый благоприятный для самого изысканного сердца. Можно ли и дальше нам сомневаться в желании Бога прощать, когда мы знаем, какой ценой было заплачено за это? Можно ли колебаться, если Бог открывает свое любящее сердце? Он стоит с открытыми руками, чтобы принять тебя. Он указывает тебе на крест, где Он собственными руками заложил основание прощения. Бог говорит нам, что все совершено, и в этом наш несокрушимый источник надежды. Пусть Святой Дух поможет тебе видеть эти вещи со всей ясностью и полнотой, чтобы ты поверил не только в прощение грехов, но и в то, что все твои грехи прощены полностью и навсегда.

Есть несколько тем, представляющих наибольшую трудность для понимания. Рождение свыше - одна из таких тем. Она тяжело поддается не только отвлеченному осмыслению, но даже многие верующие, испытавшие на себе рождение свыше, часто затрудняются точно определить и сформулировать, что именно с ними произошло. Более того, они начинают чувствовать неуверенность в том, что действительно пережили в своей духовной жизни это величайшее событие. И многие, наверное, могут сказать: "О, если бы я точно знал, что перешел из смерти в жизнь, если бы я был абсолютно уверен, что рожден от Духа и увижу Царство Бога, то счастью моему не было бы предела!" Такие сомнения и опасения могут терзать душу ни один день и ни один год. Для каждого человека не проходит бесследно чтение Евангелия, и встреча со Христом на страницах этой величайшей Книги оставляет в сердцах глубокий след. Какой вдохновенный порыв и полноту жизни ощущает душа, когда под впечатлением от ясного и совершенного учения перед ней открывается новый благодатный путь из мрачных, темных, греховных низин к заоблачным вершинам веры, надежды и любви. В такие минуты к человеку приходит уверенность, что большие изменения произошли в его жизни и он уже никогда не оставит путь истины и будет искренне ей служить до конца своих дней. Но с течением времени "забота века сего и обольщение богатства заглушает слово", другие интересы и цели наполняют душу, и возникает мысль, что прежние надежды были заблуждением и иллюзией. Человек опять начинает руководствоваться в жизни не ясным учением Слова Бога, а своими чувствами, опытом и сиюминутными желаниями. Неизбежно такое сердце окажется подвластно сомнениям, опасениям и страхам. И важный вопрос о рождении свыше будет вызывать непреодолимые трудности.

Поэтому я хотел бы вместе с моими читателями приступить к исследованию этого интереснейшего вопроса в свете Священного Писания. Необходимо установить, что есть следствие, а что - причина, и тогда, может быть, многие наши страхи и сомнения окажутся необоснованными и совершенно ненужными. Христианская проповедь может основываться только на Христе и Священном Писании. Это касается и вопроса о рождении свыше. Такая проповедь будет иметь плоды и устранит беспокойство и беспорядок в мыслях.

Чтобы получить ясное понимание затронутой нами темы, попробуем рассмотреть ее с некоторых сторон: что такое рождение свыше? как оно происходит? каков его результат?

1. Во-первых, что такое рождение свыше? Многие рассматривают его как изменение старой природы человека, происходящее под влиянием Святого Духа. Это изменение постепенно в своем действии, от стадии к стадии, пока старая природа не будет полностью изменена. В таком представлении есть две ошибки: одна - относительно реального состояния нашей природы, вторая - относительно личности Святого Духа. То есть, считается возможным изменить человеческую натуру, а Святой Дух представляется больше как влияние, чем как личность. Но каким видит состояние нашей плотской природы Бог? Что об этом говорит Слово Бога? Увы, неутешительным будет результат исследования этого вопроса: как объект полного и непоправимого разрушения представляется нам природа человека со страниц Священного Писания. Мы читаем: "И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время" (Быт. 6,5). Слова "все" и "во всякое время" отвергают любую возможность для человека самостоятельно оправдаться перед Богом. "Господь с небес призрел на сынов человеческих, чтобы видеть, есть ли разумеющий, ищущий Бога. Все уклонились, сделались равно непотребными; нет делающего добро, нет ни одного" (Пс. 13,2-3). И опять мы встречаем выражения "все", "нет ни одного", которые устраняют идею о возможности отдельных спасительных качеств во внутреннем состоянии человека, могущих оправдать человека перед лицом всевышнего Бога. Об этом нам свидетельствуют Моисей и Давид. Но посмотрим, что говорят пророки. "Во что вас бить еще, продолжающие свое упорство? Вся голова в язвах, все сердце исчахло. От подошвы ноги до темени головы нет у него здорового места" (Ис. 1,5-6). "Голос говорит: возвещай! И сказал: что мне возвещать? Всякая плоть - трава, и вся красота ее - как цвет полевой" (Ис. 40,6). "Лукаво сердце человеческое более всего и крайне испорчено; кто узнает его?" (Иер. 17,9).

Указанные выше места приведены из Ветхого Завета, но давайте теперь обратимся к Новому Завету. "Но Сам Иисус не вверял Себя им, потому что знал всех и не имел нужды, чтобы кто засвидетельствовал о человеке, ибо Сам знал, что в человеке" (Иоан. 2,24-25). "Рожденное от плоти есть плоть" (Иоан. 3,6). Прочтем также Послание к Римлянам, из главы 3 стихи 9-19 и далее из главы 8: "Потому что помышления плоти суть вражда против Бога; ибо закону Божию не покоряются, да и не могут" (Рим. 8,7). "Не имели надежды и были безбожники в мире" (Еф. 2,12). Цитирование можно было бы продолжать, но в этом нет нужды. Достаточно представленных доказательств, чтобы показать истинное состояние плоти. Это состояние таково: "совратились", "негодны", "безбожники", "зло во всякое время".

И теперь самое время спросить: возможно ли человеку самостоятельно измениться или улучшиться? "Кривое не может сделаться прямым" (Ек. 1,15). "Может ли Ефиоплянин переменить кожу свою и барс - пятна свои?" (Иер. 13,23). Действительно, чем более тщательно мы изучаем Слово Бога, с тем большей ясностью убеждаемся, что Божественный способ спасения заключается не в улучшении падающего и разрушающегося, а в создании чего-то совершенно нового. Бог не стремится улучшить плотское состояние человека. Евангелие ставит своей целью не изменение греховной человеческой натуры, не человека, оно "не приставляет заплаты из небеленной ткани к ветхой одежде", а дает человеку новую духовную сущность, новую одежду. Закон, данный Моисею, был призван закрепить в характере человека такие свойства, как почитание Бога, поклонение Ему и безукоризненное следование всем Его заповедям, но не смог этого сделать. Человек механически использовал закон, еще более устраняясь от Бога. Но вот пришел Христос и в совершенстве исполнил закон. Евангелие показывает нам Христа умирающего на кресте, восстающим из мертвых и занимающим свое место на небесах по правую руку Отца. И с тех пор провозглашается великая истина: всякий, верующий в Него и принимающий бесконечную любовь Его, и есть одно с Ним. "Бог, богатый милостью, по Своей великой любви, которою возлюбил нас, и нас, мертвых по преступлениям, оживотворил со Христом, - благодатью вы спасены, - и воскресил с Ним, и посадил на небесах во Христе Иисусе" (Еф. 2,4-6).

Крайне важно иметь верное и ясное представление относительно рождения свыше. Если я думаю, что рождение свыше - это постепенные изменения моей старой природы под влиянием только моих усилий, то тогда мне не избежать приступов тревоги, опасений, страхов и сомнений в своих силах. Человека легко поколебать, когда он надеется только на себя самого. Нет твердого и надежного основания под ногами у того, кто верит только в свои силы. Уныние и душевный мрак - обычное состояние такого человека. Натура есть натура, и никогда не будет ничем другим, кроме натуры, до самой смерти, и тщетны любые попытки изменить ее. Никакое влияние и действие Духа Святого не могут сделать нашу плотскую сущность духовной. "Рожденное от плоти есть плоть" (Иоан. 3,6) и не может стать ничем другим кроме плоти; и "всякая плоть - трава" (Ис. 40,6; 1 Пет. 1,24), засыхающая трава. В Священном Писании плоть представлена не как подлежащая усовершенствованию, а как считающаяся самим Богом смертной и ведущей к смерти. И, чтобы плоть не привела к смерти нас, мы должны обуздать, подавить все соблазны и похоти, идущие от плоти. "Итак, умертвите земные члены ваши: блуд, нечистоту, страсть, злую похоть и любостяжание, которое есть идолослужение" (Кол. 3,5). "Помышления плотские суть смерть" (Рим. 8,6). И за крестом Господа Иисуса Христа уже нет ничего, принадлежащего нашей старой плотской природе. И потому "те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями" (Гал. 5,24), потому что уже невозможно человеку совмещать в себе эти два противоположных начала. "Но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих" (Рим. 7,23). Не сказано, что те, которые Христовы, изменениями плоти достигают совершенства, но сказано самым категоричным словом "распяли", и, быть может, нам стоит более глубоко и ясно осознать, что значит это слово. Если мы скажем, что победа над плотью трудна, то мы ничего не скажем, потому что распятие - это невероятные мучения. Но в данном случае это не смертные муки, а муки рождения, рождения от Духа, рождения свыше. И если бы была хоть малейшая возможность усовершенствовать плоть до высот духа, об этом, несомненно, мы могли бы прочитать в Слове Бога. Однако ничего подобного мы не найдем в Священном Писании. Бог ничего не ожидает от плоти, и мы ничего не должны ожидать. Бог смотрит на плоть как на мертвую, так и мы должны поступать. Нельзя позволять плоти проявлять себя и уж тем более занимать главное место в наших помышлениях и заботах. Бог не обладает плотью, она не существует для Него. Человек же на земле существует во плоти - это так, от этого никуда не деться, но Бог дал нам драгоценную возможность видеть истинную сущность плоти и ее значение и относиться к ней как к мертвой. "Ибо умерший освободился от греха" (Рим. 6,7). "Так и вы почитайте себя мертвыми для греха, живыми же для Бога во Христе Иисусе, Господе нашем" (Рим. 6,11).

Это безнадежное занятие - стремление улучшить плотскую природу человека, можно потратить много сил и лет жизни, а сердце будет оставаться безутешным, и совесть будет мучиться от того, что грех вновь и вновь совершается, и душа будет чахнуть в бесплодных мечтах о недосягаемой святости. Есть только один способ разбить этот порочный круг, есть только один выход, как насытить сердце радостью и любовью, избавить совесть от бесконечных мук и угрызений и дать душе долгожданный мир. Для этого бесконечно важно постичь истинную сущность рождения свыше. После долгих лет борьбы со своей плотской природой, в стремлении ее изменить, человека может ожидать одно безрадостное открытие: плоть есть только плоть и всегда будет оставаться плотью. И поэтому этот путь - путь бессмысленных страданий, горечи поражений и разочарований. Но великая радость заключается в том, что Бог не ждет никаких улучшений нашей плотской природы. Он видит ее как мертвую, а нас - живыми во Христе Иисусе.

Теперь нам необходимо представить ясно и четко, что такое рождение свыше. Человек остается во плоти, плоть не устраняется, старая природа остается во всех ее особенностях, но между тем нечто новое рождается внутри человека, некая новая природа - дух. Эта новая сущность имеет свои собственные цели, особенности и назначение. Она непоколебимо отклоняет все притязания плоти, и неукротимо ее устремление к Богу. Она всегда стремится к небесному источнику, от которого произошла. Так рождение свыше для души, как рождение Исаака для дома Авраамова (Быт. 21). Измаил остался тем же Измаилом, но был введен Исаак. Так плоть остается плотью, но в человеке появляется новая сущность. "Рожденное от Духа есть дух" (Иоан. 3,6). В этих словах Иисус указывает нам Источник нового рождения. Новорожденный ребенок наследует плоть от своих родителей, а верующий становится "причастником Божеского естества" (2 Пет. 1,4). "Восхотев, родил Он нас" (Иак. 1,18).

Рождение свыше не является результатом усилий человеческого ума или воли, это суверенное дело Бога от начала до конца. Бог Сам все совершает, человек же - счастливый избранник. Бог в своем всемогуществе созидает в одиночестве, Он один сотворил мир, Он один совершает такое таинственное и великолепное дело спасения человека.

2. Теперь, когда мы, читая различные места Священного Писания, убедились, что рождение свыше - это не изменение падшей плотской природы человека, а рождение в человеке новой духовной сущности по воле Самого Бога, рассмотрим, как происходит новое рождение, как передается человеку новая сущность. В наших дальнейших размышлениях мы по-прежнему будем стараться строго придерживаться богодухновенного учения Библии. Ведь Слово Бога - это великий инструмент, который Святой Дух использует для оживления мертвых душ. "Словом Божьим небеса и земля составлены" (2 Пет. 3,5), и Словом Бога мертвые души призываются к новой жизни. Слово Господа - творящее и возрождающее. Оно вызвало миры к существованию, Оно зовет грешников от смерти к жизни. И Голос, который сказал однажды: "Да будет свет", в каждом случае рождения свыше говорит: "Да будет жизнь". Можно ли придумать большее благословение?

Если мой читатель обратится к третьей главе Евангелия от Иоанна, то найдет там беседу нашего Господа с Никодимом. Внимательное и вдумчивое изучение этой беседы поможет нам глубже понять, каким способом происходит рождение свыше. Никодим занимал высокое положение в религиозной иерархии того времени. Он был "один из начальников Иудейских", "учитель Израилев". Однако, несмотря на свой религиозный сан, Никодим приходит к Иисусу. Очевидно, формальное исполнение религиозных обрядов и ритуалов не могло удовлетворить беспокойную жажду его сердца о истинном Слове Господа. Никодим имел сильное желание жить согласно правды Бога, иначе он никогда бы не пришел ко Христу ночью. И каждое честное сердце испытывает ощущение нужды, которое ничто вокруг не может удовлетворить. Через это ощущение нужды совершается нежный зов Святого Духа прийти к Сыну, прийти к Господу нашему Иисусу Христу. Как важно не заглушить в сердце своем этот призыв и последовать ему с открытым сердцем, как когда-то это сделал Никодим. Некоторые имеют на совести своей чувство вины за беспутно прожитые годы, за греховные действия и злые дела. И пустота в сердце и чувство вины на совести - все это свидетельства о нашей нужде в Господе. Поэтому жаждущее сердце и виновная совесть должны быть принесены Господу, а Он знает, как полностью утешить и насытить их. Всякое пятно с совести Он устраняет Своей драгоценной жертвой, а всякую пустоту в сердце наполняет Своей несравненной Личностью. Совесть, очищенная кровью Иисуса, совершенно чиста; сердце, наполненное личностью Иисуса, совершенно удовлетворено.

Из содержания беседы Иисуса с Никодимом мы видим, что Никодиму, как и многим из нас, было нелегко понять совершенство и простоту Божественного плана спасения. Слишком многие понятия и распространенные среди верующих того времени учения не помогали, а скорее мешали осознанию истины. Никодиму надо было спуститься с надменных высот "начальника Иудейского", отвергнуть громоздкий ритуальный религиозный механизм фарисеев и изучать азбуку Евангелия в школе Христа. И новое знание о тайнах Царства Бога не могло не ошеломить его - "учителя Израилева". Странно было слышать его ушам, когда "учитель, пришедший от Бога", говорил ему: "Истинно, истинно говорю тебе: если кто не родится свыше, не может увидеть Царства Божия" (Иоан. 3,3). Будучи по рождению иудеем и получив все привилегии сына Авраамова, Никодим пришел в замешательство, когда узнал, что необходимо родиться свыше, чтобы увидеть Царство Бога. Это была полная отставка в сторону всех его привилегий и особенностей, и, рассчитывая, что он находится на вершине религиозно-общественной лестницы, Никодим неожиданно обнаружил, что перед Богом он на одной ступеньке со всеми - на самой низшей ступеньке. Фарисей, начальник, учитель, он не был ближе к Царству Бога или более подходящим для Него, чем огромная масса других, ничем не выделяющихся детей человеческих. Это было болезненное отрезвление. Как бы утешилось самолюбие Никодима, если бы он узнал, что все его звания и отличия останутся при нем в новом Царстве. О, это бы придало спокойствие и уверенность его душе и обеспечило высокое положение в Царстве Бога, много выше, чем у представителей простого народа. Но теперь ему было сказано, что он должен родиться вновь, родиться свыше. А высота его положения ничего не значит для Царства Бога. И надо ожидать, что это было большим потрясением для ученого, религиозного и влиятельного человека.

Это было большим потрясением и замешательством. "Никодим говорил Ему: как может человек родиться, будучи стар? неужели может он в другой раз пойти в утробу матери своей и родиться?" (Иоан. 3,4). Никодим в недоумении. Конечно, нельзя получить от второго плотского рождения больше, чем от первого. Если бы плотской человек мог войти в утробу матери своей хоть десятки тысяч раз и вновь родиться, он все равно был бы не более чем плотской человек, потому что "рожденное от плоти есть плоть". Ничто не может сделать тело духовным. Мы можем достигнуть значительных чинов и рангов, сравнимых с теми, каких достиг Никодим: фарисей, начальник Иудейский, учитель Израилев; мы можем достигнуть и более высоких рангов, но при этом будем перед Богом всего лишь презренной плотью и не будем иметь никаких надежд на Царство Бога. О, если бы в каждый момент своей жизни мы со всей полнотой и ясностью осознавали истинную ценность наших жизненных устремлений и достижений, если бы каждый момент своей жизни мы могли стоять в истине и правде перед лицом Бога и неукоснительно соблюдать Его заповеди в сердце своем, то это уберегло бы многих от бесполезного труда во имя целей, не относящихся к Богу.

Но давайте посмотрим на способ спасения, который указывает наш Господь Никодиму на его вопрос "как?". Это особенно интересно. Иисус отвечает: "истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царство Бога. Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух. Не удивляйся тому, что Я сказал тебе: должно вам родиться свыше. Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рожденным от Духа" (Иоан. 3,5-8). Здесь мы прикасаемся к тайне Царства Бога, к тайне, при размышлении над сокровенным смыслом которой в нашей душе рождается невиданная духовная энергия и неуемная жажда трудиться во славу Господа, дарующего нам жизнь и спасение. Но и самым острым плотским человеческим зрением нельзя увидеть благодатное Царство, самым проницательным интеллектом нельзя до конца постичь Его Божественную сущность, Его внематериальную тайну, Его полноту и совершенство. Мы только знаем, что рождение свыше происходит посредством воды и Духа. Так сказано Господом. И только через чистоту сердца, через полноту надежды и веры к нам приходит исходящее от Самого Бога откровение о Царстве. "Душевный (плотской) человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно" (1 Кор. 2,14). Не рожденный свыше не может ни помышлениями своими, ни умом, ни душой "войти в Царство Божие".

Возможно, что некоторые находятся в затруднении и не совсем ясно понимают, что значит "родиться от воды". Это выражение положено в основу многих дискуссий и споров. Но если мы действительно хотим установить истинный смысл какого-нибудь стиха из Библии, то расшифровку непонятных нам образов и сравнений должны искать в самой же Библии, иначе за множеством точек зрения и трактовок может затеряться истина.

Что же значит - "родиться от воды"? Попробуем поискать ответ на этот вопрос в Священном Писании. В Евангелии от Иоанна мы читаем: "Пришел к своим, и свои Его не приняли. А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божьими, которые ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родились" (Иоан. 1,11-14). Из этого места мы узнаем, что всякий верующий во имя Господа Иисуса Христа рожден свыше - рожден от Бога. В этом главный смысл приведенного отрывка. Всякий верующий в Бога Сына посредством Святого Духа рожден от Бога Отца. Таинство нового рождения по своей природе Божественно. Источник, из которого мы получаем свидетельство о рождении свыше, - Божествен; Личность, по чьей воле происходит рождение свыше, - Божественна; Сила, посредством которой осуществляется рождение свыше, - Божественна. И поэтому будет не совсем разумно, если в своем духовном развитии мы остановимся на ограниченных возможностях своей личности и, подобно Никодиму, будем спрашивать: "Как это может быть? Как может человек родиться, будучи стар?" Если мы в силах сделать хоть маленький шаг навстречу Господу, его надо делать сейчас же, пока есть силы, и, когда будет сделан маленький шаг, соизмеримый с нашей человеческой силой, Господь даст от своей Божественной силы для того, чтобы мы могли сделать больший шаг и перешагнуть пропасть из смерти в жизнь. Наш маленький шаг заключается в том, чтобы полностью положиться на Господа в тревогах и заботах своей жизни и, возложив на Господа все свои страхи и сомнения, очистить душу свою от них и славить чистой, обновленной душой благословенное имя Господа. "Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь" (Иоан. 5,24). "Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня имеет жизнь вечную" (Иоан. 6,47). "Сие же написано, дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его" (Иоан. 20,31). Все приведенные выше стихи показывают нам, что единственный путь, на котором мы можем получить новую, вечную жизнь, - это всем сердцем своим и всей душою своею принять свидетельство о Христе. Все, кто верит этому свидетельству, имеют новую и вечную жизнь. Но следует заметить, что мало только говорить о вере, веру надо иметь не на языке, а в сердце; до самых потаенных глубин вера должна пронизывать все наше существо, и вся наша жизнь и деятельность должны строиться исходя из веры. Сила, дающая жизнь, исходит от Христа; Христос открывается нам в Священном Писание, а через Слово, которое Он говорит в Евангелие, нам открываются великие истины. "Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут" (Иоан. 5,25). Нам удивительно, что мертвые могут слышать, наш разум не в состоянии сразу овладеть этой истиной, но это Слово обращено не к насмешливому, ставящему все под сомнение уму, а к уму, ищущему истину и путь спасения. Мы должны признать свое полное невежество и совершенное незнание тайн Царства Бога, отбросив скептицизм, слушать спасительное Слово. А далее сказано: "Не дивитесь сему; ибо наступает время, в которое все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия; и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло - в воскресение осуждения" (Иоан. 5,28-29). Господь Христос может сделать мертвые души способными слышать Его живой голос. Его могущественным голосом может быть вызвана к жизни мертвая душа. И если в уме неверующего или скептика возникают возражения и сомнения, не позволяющие ему полностью принять эту истину, то это происходит оттого, что этот тщеславный ум предполагает, что все в мире должно быть устроено согласно только его представлениям и понятиям. Такой ум не допускает ничего высшего над самим собой, не допускает Бога. И как бы ни был изощрен и утончен такой ум, мы должны понимать его лживую природу, потому что деятельность этого ума направлена против души, его питающей.

Но читатель, очевидно, уже склонен спросить - какое отношение имеют все наши рассуждения к слову "вода" в Евангелии от Иоанна 3,5? Священное Писание показывает нам, что новая жизнь дается голосом Христа, и Слово, произносимое этим голосом, есть воистину Слово Бога. И об этом мы читаем в первой главе Послания св. апостола Иакова: "Восхотев, родил Он нас словом истины" (Иак. 1,18). И в Послании св. апостола Петра мы можем прочитать: "Как возрожденные не от тленного семени, но от нетленного, от слова Божия, живого и пребывающего вовек" (1 Пет. 1,23). В обоих этих стихах Слово представлено как орудие, которым совершается новое рождение. Иаков провозглашает, что мы рождены "словом истины", Петр - что мы "возрожденные от слова Божия". И таким образом, мы можем предположить, что когда наш Господь говорит "родиться от воды", то в этом случае Он представляет Слово под многозначительным образом "воды", - образом, который Никодим мог понять, так как отлично знал Ветхий Завет, и очевидно, не раз читал книгу пророка Иезекииля, главу 36, стихи 25-27.

В Послании к Ефесянам есть замечательное место, в котором Слово представлено в образе воды. "Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее, очистив банею водною посредством слова" (Еф. 5,25-26). Так же и в Послании к Титу прочтем: "Он спас нас не по делам праведности, которые бы мы сотворили, а по своей милости, банею возрождения и обновления Святым Духом, Которого излил на нас обильно через Иисуса Христа, Спасителя нашего, чтобы, оправдавшись Его благодатью, мы по упованию соделались наследниками вечной жизни" (Тит. 3,5-7).

Из всех этих стихов мы узнаем, что Слово Бога - это великое орудие, которое Господь использует для призыва мертвых душ к жизни. Эта истина подтверждается и в разговоре Христа с Никодимом. На повторный вопрос "как это может быть?" Иисус приводит все поясняющий образ змеи, вознесенной Моисеем в пустыне. После этого укушенный израильтянин исцелялся, созерцая изображение змеи на знамени. Так и в наши дни мертвый по своим делам грешник получает новую жизнь, созерцая Иисуса на кресте. Израильтянам не было сказано смотреть на их раны, хотя смысл их ран был в том, чтобы заставить их смотреть. Мертвому грешнику не сказано смотреть на свои грехи. Один взгляд, обращенный на змею, излечивал израильтянина, один взгляд на лицо Иисуса, распятого на Голгофском кресте, оживляет мертвого грешника. "Ко Мне обратитесь, и будете спасены, все концы земли" (Ис. 45,22).

Таков драгоценный урок, преподанный Никодиму, таков ответ на его вопрос "как?". Когда мы впервые касаемся своим умом вопроса о рождении свыше и начинаем рассуждать, то нам не миновать некоторого смущения и растерянности. Но быть может, это вопрос не разума, а веры? Быть может, это тот барьер, который надо преодолеть не размышлениями, а твердой, непоколебимой верой, и тогда через Слово Бога Господь откроет нам истину? Может ли произойти рождение свыше без участия Бога? Конечно, нет. Но многие по-прежнему ищут путь, приводящий к рождению свыше, полагаясь при этом только на свои собственные силы. Они полагают, что есть некоторый процесс, некоторый способ, приводящий нас к возрождению. Поэтому их взгляд обращен на самих себя, вместо того, чтобы смотреть на Христа. Они прислушиваются к тому, что происходит внутри них, вместо того, чтобы возжаждать услышать Слово Господа. Но существует неразрывная связь между объектом, к которому мы обращены, который изучаем и к которому стремимся, и результатом этого обращения. Принесет ли мне радость и надежду обращение к самому себе? Что мог получить израильтянин, глядя на свою рану? Ничего. Что он получал, глядя на змею? Исцеление. Что получает грешник, глядя на самого себя? Ничего. Что он получает, глядя на Иисуса? Вечную жизнь.

3. Итак, мы подошли к рассмотрению третьего и последнего пункта нашей темы - результат возрождения, которое нам дается и которым наполняются наши души в результате рождения свыше. И это, пожалуй, наиболее интересный и впечатляющий момент. Конечно, невозможно в полной мере оценить весь результат того, что в определенный час мы начинаем жить как дети Бога. Невозможно в исчерпывающем виде раскрыть воздействие Святого Духа и показать взаимоотношения, в которых находится душа, рожденная свыше, и Господь. Кто найдет достойные слова, чтобы хоть в какой-то мере отобразить радость и любовь, которые окружают братство детей Бога. Есть ли такая мера, чтобы можно было оценить дар, который мы получаем в результате обращения к своему Небесному Отцу? "Смотрите, какую любовь дал нам Отец, чтобы нам называться и быть детьми Божиими. Мир потому не знает нас, что не познал Его. Возлюбленные! мы теперь дети Божии; но еще не открылось, что будем. Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть. И всякий, имеющий сию надежду на Него, очищает себя так, как Он чист" (1 Иоан. 3,1-3). "Сей самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы - дети Божии. А если дети, то и наследники, наследники Божии, сонаследники же Христу, если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться" (Рим. 8, 16-17).

Для более глубокого понимания Слова Бога нам необходимо видеть различие между жизнью и миром, которые приходят в нашу душу в результате рождения свыше. Жизнь является результатом соединения с Личностью Христа, мир - результат Его работы. "Имеющий Сына (Божия) имеет жизнь" (1 Иоан. 5,12), но "оправдавшись верою, мы имеем мир" (Рим. 5,1). В тот момент, когда человек принимает в свое сердце великую истину Евангелия, он становится чадом Бога. Истина, которую он принял, есть "нетленное семя" "Божеского естества" (1 Пет. 1,23; 2 Пет. 1,4). Многие не осознают всего, что включает в себя принятие истины Евангелия. Как ребенок дворянина может не знать все преимущества своего дворянского происхождения, так и, получая благосклонность Бога, не сразу и не до конца мы можем осознать все бесценные результаты этой благосклонности. И как для ребенка не столь важно знать все свои привилегии, как важен сам факт дворянского происхождения, так и для меня важно быть чадом Бога, а все благодатные последствия этого родства со временем будут принадлежать мне в Царстве Бога.

"Мы теперь дети Божии", - говорит апостол Иоанн. А у детей Бога есть величайшая привилегия - радоваться неизмеримому потоку Отцовской любви, изливающейся из души Бога, и отвечать взаимностью на эту любовь через силу постоянно пребывающего Духа. И как дети подобны своим родителям, так и чада Бога подобны своему Отцу Небесному. Наш Бог-Отец вечен, так и мы, став детьми Божиими, наследуем вечную жизнь. И об этом говорит апостол Иоанн: "Имеющий Сына (Божия) имеет жизнь".

"Он спас нас не по делам праведности, которые бы мы сотворили, а по Своей милости", - пишет апостол Павел Титу. Этот стих дает великую надежду всякому падшему грешнику, который до этого момента жил безнравственной мрачной жизнью. Пусть этот человек примет в свое сердце ясную и совершенную весть о Спасителе, пусть искренне поверит, "что Христос умер за грехи наши, по Писанию, и что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию" (1 Кор. 15,3-4), и тотчас этот грешник может стать чадом Бога, полностью спасенным, совершенно оправданным и принятым Богом. Христос есть истина и жизнь; когда мы принимаем истину, мы принимаем Христа, мы принимаем жизнь: "верующий в Сына имеет жизнь вечную" (Иоан. 3,36). Когда он получил эту жизнь? В тот самый момент, когда поверил: "веруя, имели жизнь во имя Его" (Иоан. 20,31). Истина о Христе есть семя вечной жизни, и когда верят в эту истину, получают жизнь.

Но должен ли дар вечной жизни как-то отразиться на наших ощущениях? Многие находятся в поиске доказательств того, что им уже дана вечная жизнь, и хотят обнаружить эти доказательства в своих чувствах и впечатлениях. Но в этом случае наш взгляд опять направлен не на Христа, а внутрь самих себя, и это является большой ошибкой. Когда наш взор будет направлен к Источнику, дающему жизнь, только тогда в сердце нашем будет непоколебимая надежда. Мы получаем жизнь не через какие-либо ощущения внутри нашей плоти, а только веруя в правду о Христе, которую мы узнаем из Священного Писания - этого драгоценного Слова Всевышнего Бога, обращенного к нам. И нам необходимо понять это Слово. Река начинается с ключа, источника, дающего воду, а море поглощает реку. Христос - безграничный Источник жизни, от которого дается каждому приходящему к Нему; наша плоть, наша человеческая натура и связанные с ней желания, ощущения и влечения - темное море смерти, жадно поглощающее жизнь. Так куда же нам обратить свой взгляд? Где мы найдем, а где потеряем? Конечно, "верующий в Сына Божия имеет свидетельство в себе самом" (1 Иоан. 5,10), но необходимо понимать, что это "свидетельство" есть свидетельство веры, а не свидетельство наших мыслей и чувств. Чем больше я устремлен ко Христу, тем более отчетливо и полно будет "свидетельство" во мне самом. Если я сделаю свидетельством самого себя, то погружусь в сомнения и неуверенность; если я верую свидетельству Слова Бога и объект моих устремлений - Христос, то получу личное свидетельство в Божественной полноте и силе. Необходима особая ясность в этом вопросе, потому что сильна тенденция наших сердец ограничивать силу и славу Господа в пределах нашего понимания. Но сила и слава Его безграничны, и нам не стоит погружать свой ум в заботы о том, как именно произойдет спасение и какие достоверные свидетельства о будущем спасении уже есть внутри нас. Без колебаний и сомнений будем уповать на Христа и наполнять верою наши сердца, а он совершит все самым чудесным образом, и, как результат, мир и счастье придут в наши сердца. Но стоит нам только отвести взгляд от Него, как мы становимся выбитыми из колеи и несчастными.

Одним словом, мой читатель должен постараться понять различие между жизнью и миром. Первое является результатом связи с личностью Христа, последнее является результатом веры в совершенное Им дело. Мне часто приходилось встречаться с людьми, возбужденными беспокойством относительно их примирения с Богом. Эти люди были верующими во имя Сына Бога, и, веруя, они имели жизнь; но они не имели крепкой веры в полноту совершенного дела Христа и в прощение грехов, и в результате - беспокойная совесть и тревожные мысли. Рассмотрим пример. Если вы положите центнер груза на грудь мертвого человека, он этого не почувствует. Положите еще и еще, но мертвый останется совершенно бесчувственным. Почему? Потому что в нем нет жизни. Давайте представим, что лежащему человеку дана жизнь. Что в этом случае будет? Весьма тяжелые ощущения вызовет этот ужасный груз на груди. Что же необходимо для полного наслаждения жизнью, которая дана? Ясно, что надо снять груз. Эта иллюстрация до некоторой степени отражает то состояние, в которое попадает грешник, получивший жизнь через веру в Личность Сына Бога. Все то время, когда он был в состоянии духовной смерти, он не имел духовных ощущений - он был бесчувственным к давлениям и влияниям на него. Но духовное рождение дает духовную чувствительность, и теперь человек ощущает давление грехов на свои сердце и совесть и не знает, как окончательно избавиться от этого ужасного давления. Он не видит пока всей полноты и совершенства того, которые дает вера во имя единородного Сына Бога. Человек не сразу начинает видеть, что Христос для него и жизнь, и праведность одновременно. Необходимо до конца понять и увидеть, что все грехи прощены искупительной жертвой Христа, а сам грешник представлен Богу преображенным и чистым. Это, и только это может снять тяжелый груз с сердца и дать глубокий умственный покой, который ничто и никогда не сможет нарушить.

Если Бог является справедливым Всевышним Судьей, а я - бедным грешником, то моя нужда в искупительной крови Голгофского креста безмерна, чтобы она ввела меня в присутствие Бога и очищенного непоколебимо поставила на путь праведности. Я должен хорошо понимать, что каждое требование, которое Бог, Справедливый Судья, предъявляет ко мне, виновному грешнику, божественно искуплено и окончательно устранено "драгоценной кровью Христа". Это дает моей душе мир. Я знаю, что благодаря этой крови Бог может быть "праведным и оправдывающим верующего в Иисуса" (Рим. 3,26). Я знаю, что на кресте Бог прославился в окружении моих грехов, более того, весь вопрос греха был полностью решен и совершенно улажен между Богом-Отцом и Христом в минуты глубокого и ужасного одиночества Голгофы. И таким образом, я избавлен от беспокойства и тяжести, мой груз снят, мой грех прощен. Я могу дышать свободно, я имею совершенный мир, у Бога нет против меня обвинений. Судья проявил себя удовлетворенным в отношении греха, воскресив Поручителя грешников из мертвых, посадив Его по правую руку на небесах.

И тогда приходит понимание другого очень важного момента. Я вижу не только себя как падшего грешника, перед которым открылся восхитительный путь к Богу, но я вижу и Бога, который для меня не только справедливый Судья, но и великий Небесный Отец, Чье сердце переполнено любовью ко мне. Я благодарю Бога за Слово истины, через веру в которое я стал чадом Бога и был принят в Церковь, духовную семью. Теперь я могу радоваться общению с моим Небесным Отцом и видеть Его в окружении Божественного семейного круга и нежной любви детей Бога. И это новое состояние на пути верующего к Богу. Каждое справедливое требование Святого Бога к грешному человеку удовлетворено жертвой Христа - это уже есть невыразимо радостная весть для каждого обремененного грехом сердца, и вот открывается истина не меньшая: Бог есть мой Отец, а я Его чадо! Бог любит меня не потому, что я праведный, а потому, что я Его чадо!

Взгляните на ребенка, начинающего делать первые шаги. Он совершенно не может содействовать интересам своего отца, однако он окружен непрестанным вниманием, заботой и любовью. Но если таковы земные отцы, то как должно быть с нашим Небесным Отцом? Он так же любит нас не за то, что мы умеем что-то делать, а только потому, что мы Его дети. "Восхотев, родил Он нас словом истины" (Иак. 1,18). Ни раб, ни слуга никакими делами не могут заслужить большего места в сердце господина, чем то место, которое занимают в этом сердце дети господина. Так и преступник, попавший под действие закона, уже ничем не может удовлетворить требование справедливого судьи. Нам же все даровано от безграничной милости и любви. Отец родил нас, а Судья нашел выкуп. Мы должники за милость обоим: и Отцу, и Судье.

Но, несмотря на то, что мы не можем заслужить нашими делами место в сердце Отца или удовлетворить требования справедливого Судьи, мы должны иметь веру "в свидетельство, которым Бог свидетельствовал о Сыне Своем" (1 Иоан. 5,9). Я говорю это для того, чтобы мой читатель не стал одним из тех, кто, окопавшись догмами теологии, отказывается от веры в ясное свидетельство Бога. Многие, в том числе и мыслящие люди, приспосабливают Евангелие к своему уровню восприятия и проповедуют странные вещи. Они говорят: человек не может уверовать, если Бог не дает ему силы для этого, и человек никогда не будет наделен этой силой, если не будет одним из избранных. Но тогда по какому критерию Бог избирает? Эта ограниченная теология следует по неверному пути. Она представляет человека или фатально обреченным, или фатально спасенным, полностью исключает ответственность человека и, в конечном итоге делает Бога ответственным за то, что некоторые из нас не имеют в своем сердце спасительной веры. Я не могу воспринимать подобные утверждения иначе, как прямое оскорбление Святого Имени Бога.

Возможно ли обвинять Бога в том, что не все души достигают Царства Бога? О, нет! Не каждой ли душе были даны и жизнь, и время, и разум, чтобы определить свой выбор, определить свое отношение к Слову Бога, определить, какой власти отдавать свое сердце: вере или соблазнам? И когда душа попадает в ад, она может винить только себя. Души же, постигшие Царства Бога, воздают хвалу Агнцу. И это так: по своей воле мы попадаем в ад и тьму вечной смерти. Бог же "так возлюбил мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную" (Иоан. 3,16).

Не все подвластно человеку, но за состояние своей души он сам несет ответственность, и об этом ясно говорит Слово Бога. Богу все возможно, и Он Сам совершает великое дело спасения человека, но быть ли ему верующим и обрести спасение посредством этого - такой вопрос каждый человек по своей воле решает в глубине сердца.

Теперь же, сказав несколько слов предостережения от неверного и опасного пути, я продолжу раскрывать результаты возрождения, вникая в устройство и порядок Отцовского дома.

Как дети Бога мы допущены ко всем благам Его дома, и, по сути дела, пребывание в этом доме является наибольшей привилегией и благом для нас. И эта привилегия существует на основании того родства, в которое Бог нас принимает. Но на основании этого родства Отец дисциплинирует своих детей, потому что они Его. Если я вижу чужого ребенка, поступающего плохо, я не обязан сдерживать его. Я не являюсь для него отцом, и, как следствие, я не вижу последствий плохого поведения ребенка и не чувствую за это ответственности. Я должен быть в родстве, чтобы судьба ребенка мне была близка как своя собственная. Так Бог, как наш Отец, по Своей великой милости заботится о нас во всех наших путях и желает нам спасения и вечной жизни. "Притом, если мы, будучи наказываемы плотскими родителями нашими, боялись их, то не гораздо ли более должны покориться Отцу духов, чтобы жить? Те наказывали нас по своему произволу для немногих дней; а Сей - для пользы, чтобы нам иметь участие в святости Его" (Евр. 12,9-10). Такое наказание - положительная привилегия, поскольку доказывает нам Отцовскую заботу и обещает участие в Его святости.

Но мы всегда должны помнить, что наказания, идущие от нашего Небесного Отца, должны приниматься не как кара за грех, а как твердая, но нежная рука любящего Отца, который желает поставить нас на верный путь и удержать от большого падения. Если мы упустим из виду любовь Отца, то получим дух рабства и зависимости по отношению к себе, и дух осуждения по отношению к другим, но такое состояние прямо противоположно духу Христа. Сердце нашего Отца переполнено совершенной любовью. Когда Он дает нам хлеб - это любовь, когда Он посылает прут - это тоже любовь. "Бог есть любовь". Но плохо наше состояние, если в душе нет ясного осознания пути, которым нас ведет Господь, если мы не различаем, когда наказание или поучение приходят от Господа или когда соблазн приходит от дьявола. Как возрастать нам в учении, если туман, окутывающий душу, такой густой и тяжелый, что препятствует нашему восприятию ярких и ободряющих лучей, исходящих от лица Отца нашего? Существует большая опасность, когда из-за невозможности понять глубокие секреты Божественного управления, мы можем быть уверены, что сатана присутствует где-то рядом и нашептывает нам свои темные дьявольские советы и внушения. И, таким образом, душа, находящаяся между развращенными мыслями собственного ума, которые приходят изнутри, и внушениями сатаны, которые приходят извне, может потерять свое равновесие и лишиться покоя и Божественной любви.

Мы не должны думать, что каждое проявление руки Бога происходит из-за какого-либо особенного греха человека. Это был бы всецело ложный принцип. Рука Бога предупреждает нас, предохраняет от падений и исправляет наши прошлые ошибки. Рассмотрим конкретный случай. Мой ребенок пришел ко мне в комнату, и мы радуемся общению друг с другом. Но вот приходит человек, который будет, я знаю, говорить о вещах, не желательных для ушей маленького ребенка. Поэтому я, без указания каких-либо причин, скажу моему ребенку идти в его комнату. Руководит ли мной равнодушие к ребенку или, тем более, желание ему навредить? Нет. Но в его детском и наивном сердце может возникнуть обида из-за непонимания причины, по которой я отсылаю его в другую комнату, и, может быть, он усомнится в истинности моей любви. Но вот посетитель уходит, я зову ребенка к себе и между нами вновь устанавливается полное доверие.

Как часто подобное бывает с нашими бедными сердцами! Вместо того, чтобы полностью довериться Слову Бога и неустанно крепить веру в сердце своем, мы начинаем сомневаться, мы устаем ждать и надеяться. Но как запомнить нашему уму, что только твердая уверенность в неизменности, совершенстве и вечности Слова и любви Бога делает нас детьми Бога, а Отец Небесный никогда не обманет и никогда не оставит нас, пока мы не войдем в нерушимое и вечное общение с Ним в доме Его. Пусть Его любовь обильно пребывает в наших сердцах, чтобы мы могли более полно понять значение рождения свыше: что это такое, как оно происходит и каков результат. Бог милует во имя Христа! Аминь.

В этой статье я хотел бы ободрить тех, кого пробудило живое слово Библии, кто ищет истинной веры, но кто еще не сумел полностью отдать свое сердце Иисусу Христу, и, как следствие, не может полностью насытить свое сердце евангельскими радостью и свободой. В этой работе мы рассмотрим важную и интересную тему освящения. Мы видим и знаем, как много окружающих нас людей страдают от того, что имеют неправильное мышление. И, действительно, невозможно человеку обрести душевный мир и покой, если ложные идеи или ошибочные воззрения владеют его умом. Поэтому для верующего человека является совершенно необходимым постоянно сравнивать свое душевное состояние с тем, как нам показывает состояние верующей души Священное Писание. Не стоит и говорить о том, как жизненно важно для нас правильное понимание каждого слова, исходящего от Бога. Это полностью относится и к данному вопросу. И я не могу не сказать, что в некоторых случаях доктрина освящения понимается совершенно неправильно. В результате, появляется препятствие, мешающее возрастанию веры в сердцах многих, и, как следствие, возникают сомнения относительно того, что для полного оправдания и спасения достаточно веры в Христа, Сына Бога.

Может быть, некоторым приходилось слышать суждения о том, что освящение - это поступательный, долго длящийся процесс, благодаря которому наша старая плотская природа должна постепенно становиться все лучше и лучше. Более того, существует мнение, что пока этот процесс не достигнет своей вершины, пока падшее и развращенное человечество не станет совершенно очищенным, до тех пор мы не годны для небес.

Но раз мы коснулись такого взгляда на этот вопрос, то должны сказать, что и Священное Писание, и практический опыт всех верующих полностью этому противоречат. Библия нигде не говорит, что Дух Святой имеет своей целью улучшить и усовершенствовать нашу старую природу, которую мы унаследовали путем физического, плотского рождения, того рождения, длинная цепочка которого ведется от падшего Адама. Вдохновленный свыше апостол говорит конкретно и ясно, что "душевный* человек не принимает того, что от Духа Бога, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно" (1 Кор. 2,14). Этот стих имеет утвердительное значение. Если плотской человек не может принять и разуметь того, что от Духа Бога, то как этот плотской человек может быть очищен Духом Святым? И учение о постепенном очищении плотской природы не будет ли противопоставлением ясному учению в 1 Кор. 2,14? Можно привести другие стихи в подтверждение того, что замысел Духа не в том, чтобы улучшать или очищать плоть, но есть ли необходимость во множестве цитат? Полностью погубленная плоть никогда не может быть очищенной. "Плоть желает противного духу, а дух - противного плоти: они друг другу противятся" (Гал. 5,17). Может ли Дух Святой содействовать тому, что противится Ему?

Теория о постепенном очищении нашей плотской природы является ошибочной, и об этом свидетельствует опыт всех верующих. Считает ли читатель себя истинным верующим? Если так, то находит ли он какие-либо изменения в своей плоти? Стала ли она хоть чуточку лучше теперь, чем была тогда, когда читатель впервые услышал о Христе и поверил в истинность

В английском переводе Послания к Коринфянам употреблено слово "плотской".

Благой Вести? Конечно, христианин тщательно сдерживает свою плоть, умерщвляя ту бездну ядовитых желаний и соблазнов, исходящих от плоти, но сама плоть от этого не становится лучше. Если она не умерщвлена окончательно, она всегда готова вырваться из-под контроля и показать себя во всей своей мерзости и подлости. Плоть верующего никоим образом не лучше, чем плоть неверующего; она так же плоха, как была раньше, и более того, будет такой до конца.

Если человек смотрит на себя критически в свете святого слова Библии и хочет знать свое истинное состояние, то он должен признать, что его старое "я" - его плоть - осталось таким же, как и тогда, когда он ходил в моральной тьме и незнании. Под воздействием ясного учения Священного Писания меняется наше отношение к плоти, к ее нуждам и желаниям, но сама сущность старой природы не меняется и она как прежде сопротивляется Богу, ставя себя на первое место. И если с нами случаются приступы уныния и сомнений, если наш дух часто находится в состоянии упадка, то, может быть, нам стоит четко определить, как истинно мы понимаем в глубине души вопрос очищения. Может быть, мы ищем того и стремимся к тому, чего не может быть и чего нельзя найти. Может быть, вместо того, чтобы иметь нерушимую, непоколебимую веру в искупительную, совершенную один раз и навсегда жертву Христа, кровью Которого смывается всякий грех с покаявшегося и уверовавшего грешника, может быть, вместо этого мы настойчиво, но безуспешно ищем покой и мир измаявшейся душе, совершая бесплодные попытки самостоятельно и окончательно очистить плоть? Некоторые ставят себе непреодолимое препятствие, рассуждая следующим образом: пока я нахожу в себе греховные черты, то есть пока моя плотская природа полностью не очищена, до этого момента вера в полное прощение грехов является высочайшей самонадеянностью. Но ни человеческой жизни, ни человеческих сил не хватает для достижения этой цели (очищения плотской природы), и в результате человек не имеет ни спасительной веры, ни желанного очищения, ни мира, ни покоя. Бог-Творец даровал каждому человеку высочайший дар - внутреннюю, духовную свободу, но стоит ли употреблять ее на то, чтобы искать путь спасения, отличный от того, который предлагает Господь?

Пока мы не поймем, что наше положение, наш вес перед Богом определяется положением перед Богом Христом, до тех пор в душе не наступит мир и не будет крепкого основания для покоя. Человек, который действительно хочет иметь святость, духовную чистоту, равновесие и крепость веры, будет стремиться только к одному: ко Христу, и оставит все мысли об очищении плоти. Когда я полностью принят Христом и когда высшее желание моего сердца - возрастать до Его подобия, тогда совершается настоящее, практическое освящение.

Часто бывает, что человек, говоря об освящении, имеет в виду положительные черты характера или добрые дела, которые на его взгляд являются результатом освящения. Но будем опасаться ограничивать истину своими понятиями и односторонними, поверхностными представлениями. Любой духовный, религиозный вопрос должен рассматриваться в соответствии с Божественной целостностью и полнотой Слова, без всяких ограничений и ущемлений. И мы должны быть в таком важном вопросе, как освящение, особенно бдительны. Поэтому прочитаем несколько стихов из Нового Завета, в которых раскрывается данная истина. Эти стихи учат нас двум вещам: что такое освящение и как оно совершается.

Первое место, к которому мы обратим свое внимание, из 1 Послания к Коринфянам 1,30: "От Него (Бога) и вы во Христе Иисусе, Который сделался для нас премудростью от Бога, праведностью и освящением и искуплением". Здесь мы видим, что Христос сделался для нас всеми этими замечательными приобретениями. Христос является для нас драгоценнейшей шкатулкой, открывая которую ключом веры и наполняясь премудростью Бога, перед нашим взором открываются три восхитительные драгоценности: первая - праведность, затем - освящение и последняя - искупление. Мы имеем их все во Христе. Эти бесценные драгоценности не даруются Богом по одной. Они предлагаются каждому только в шкатулке, которая есть Иисус Христос. И этот великий дар приходит к нам через нашу веру. Но почему апостол называет искупление последним? Потому что оно является финалом освобождения верующего из-под власти смерти, когда голос архангела и трубный зов Бога воскресят его из могилы и изменят его в одно мгновение ока. "Вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся" (1 Кор. 15,52). Будет ли это действие постепенным? Совершенно ясно, что нет - это произойдет в мгновение ока. Тело находится в одном состоянии сейчас и мгновенно станет другим. В сжатый момент времени, длящийся между взмахами ресниц, тело проходит от развращенности к чистоте, от позора и бесчестия к славе, от слабости к силе. Какое изменение! Оно будет мгновенным, полным, законченным, вечным.

А что мы должны извлечь полезного для себя из того факта, что освящение стоит рядом с искуплением? Мы понимаем то, что искупление будет при последней трубе для тела, а освящение есть теперь для души. Но по характеру эти два действия совершенно идентичны. Освящение - это немедленная, прямая и непосредственная работа Бога. Она совершенна и так же независима от человека. Нет сомнений, что когда тело подвергнется славному изменению, тогда будут достигнуты высоты, глубины и обширные поля славы. И в этом мы будем пребывать вечно. Но работа, которая должна нас подготовить к такому состоянию, совершается мгновенно. Так же совершается и освящение. Его практические результаты будут постоянно развиваться и проявляться в нас, но само освящение совершается мгновенно.

Как много людей пытаются решить задачу освящения самостоятельно! Они приходят ко Христу за праведностью после многих безрезультатных попыток получить свою собственную праведность, но почему таким же образом не прийти за освящением? Если мы получили "праведность независимо от дел" (Рим. 4,6), то почему освящение должно прийти к нам в результате дел? Если мы получили праведность верою, то почему мы думаем, что освящение должны получить от собственных усилий? Мы получаем освящение тем же самым путем, что и праведность, поскольку Христос сделался для нас как одним, так и другим. "Не делающему, но верующему" (Рим. 4,5). Это относится ко всему, что мы получаем во Христе. Мы не имеем возможности по своему усмотрению извлекать что-либо из даров, указанных в 1 Кор. 1,30, например, освящение, и присваивать его себе без всех остальных благословений. Мы не имеем в себе ни премудрости, ни праведности, ни освящения, ни искупления; и не можем их добыть ни своими делами, ни подвигами. Но премудростью, праведностью, освящением и искуплением является для нас Иисус Христос. Давая нам Христа, Бог дал нам все. Совершенство, полнота, богатство Христа - это наше совершенство, а Христос - это совершенство Бога.

Кроме того, в Деяниях Апостолов 26,18 об обращенных язычниках сказано так: "... верою в Меня получили прощение грехов и жребий с освященными". Здесь вера - инструмент, посредством которого мы должны быть освящены, потому что она соединяет нас со Христом. В тот самый момент, когда грешник поверит в Господа Иисуса Христа, он соединяется с Ним. Он становится одно с Ним, полностью в Нем, принятым в Нем. Это истинное освящение и оправдание. Это не процесс, не постепенная, поступательная работа. Библия говорит точно и определенно: "жребий с освященными". Не сказано: "с теми, которые должны быть освящены" или "с теми которые освящаются". Но в Библии сказано так, как есть на самом деле, и мы должны постичь эту истину.

Без сомнения, верующий возрастает в своем знании истинной природы освящения, в осознании его силы и значения, в возможности использовать его практические результаты и питать душу его бесконечным светом и радостью. По мере того, как Истина предстает перед нами в Божественном свете и чистоте и наполняет нашу душу светом и миром, мы более глубоко начинаем понимать, что значит быть вне Христа в окружении пагубного, падшего мира. Чем глубже понимается истина, тем яснее становится нам, что освящение - это не постепенная работа, совершаемая в нас Святым Духом, а что это один из результатов нашей принадлежности ко Христу, когда мы становимся частью всего Того, что есть Христос, посредством веры. Это мгновенная, сделанная раз и навсегда работа. "Все, что делает Бог, пребывает вовек: к тому нечего прибавлять и от того нечего убавить" (Еккл. 3,14). Когда Он нас оправдывает и освящает нас, все это пребывает вовек. Нерушимая печать вечности и окончательной завершенности лежит на каждом деле руки Бога.

В Священном Писании есть стихи, которые показывают нам практические результаты освящения, и этот аспект нашего вопроса требует более полного рассмотрения. В 1 Фес. 5,23 апостол молится за верующих: "Сам же Бог мира да освятит вас во всей полноте, и ваш дух и душа и тело во всей целости да сохранится без порока в пришествие Господа нашего Иисуса Христа". В этом стихе проблема освящения рассматривается с новой стороны. Апостол молится, чтобы Сам Бог освятил верующих, потому что только такое освящение может помочь человеку, может привести его дух в надлежащее состояние, только такое освящение может совершиться во всей целости и полноте. Освящает Сам Бог, и мы можем по примеру апостола Павла лишь молиться, чтобы эта великая милость совершилась с нами, нашими верующими друзьями, нашими братьями и сестрами во Христе. Освящение - это действительно величайшая милость, которая в неоценимой степени полезна для нашего духовного состояния, нашей духовной ясности и нашего понимания духовных вопросов во всей полноте; и исходит эта милость от Самого Бога. И как всякое дело руки Бога, освящение имеет столько положительных результатов, что невозможно их всех перечислить. Зато мы можем себе представить, какой благодатью наполняется дух человека, над которым произошла эта благословенная работа. Но какова задача человека, каково его дело, когда вдруг от присутствия Духа Святого прояснится его ум, очистятся его помыслы и устремления и во всей полноте откроется ему величие и святость Бога? "Да сохранится без порока", - говорит апостол Павел. Человек, в котором Бог совершил очистительную работу, обязан сохранить себя без порока. Когда в духовном плане мы были как малые дети, смутно различая, где добро и где зло, и не очень понимали, почему человеку внутри себя необходимо соблюдать свет и чистоту, тогда не так и велик был с нас спрос. Но когда Слово Бога коснулось наших ушей, мы уже должны сделать для себя выбор: или следовать далее за грехом и быть ему рабом, умножая свою вину, или следовать Слову Бога, исполняя заповеди, и любить Господа, верою своей обретая спасение. Избирая путь веры и служения Господу, мы должны помнить, что и земной царь не будет судить человека другой страны за то, что тот воевал не на его стороне. Но как поступил этот царь с солдатами своей армии, предавшими его? Поэтому, однажды сказав Господу "да", важно сохранить верность своему слову. Насколько неукоснительной будет наша верность, настолько в крепости будет возрастать наша вера. Но во всех этих случаях мы сами выбираем себе путь, сами говорим Господу "да", обещая быть верными. Когда же Сам Бог совершает внутри нас свою работу, освящая нас, то "сохраниться без порока" - это уже не просто наше желание или прихоть, это уже есть наш нерушимый долг. Тогда уже "ни смерть, ни жизнь, ни ангелы, ни начала, ни силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем" (Рим. 8,38-39).

Цель нашей работы заключается не в том, чтобы принизить уровень личной святости или ослабить горячее желание души возрастать в чистоте. Наоборот, каждый истинный верующий должен стремиться к внутренней чистоте и свету и обязан сделать это стремление главной целью своей жизни. Для этого необходимо понимать истинную ценность каждой вещи и постоянно помнить об этой ценности. Священное Писание нас учит о том, что все в мире темно и временно, кроме человеческой души. Поэтому и наша забота должна быть в первую очередь обращена на состояние нашей души, на ее положение перед Богом. Но как достичь этих заоблачных высот, чтобы наше внутреннее состояние достигло совершенства и полностью удовлетворило все требования Бога к человеку? "Сам же Бог мира да освятит вас во всей полноте", - так сказано в Священном Писании, только так можно совершить окончательный переход от всякого зла к Богу и достичь личной святости. Об этом мы молим, и к этому мы стремимся.

Рассуждая о способе осуществления в человеке практической святости, необходимо заметить, что святость не может быть построена на ложном основании. И на этот важный момент я хочу еще раз обратить внимание читателя. "От Него и вы во Христе Иисусе, Который сделался для нас премудростью от Бога, праведностью и освящением и искуплением" (1 Кор. 1,30). Есть опасение, что многие, согласившись с тем, что Христос для нас есть праведность, тем не менее все еще продолжают сомневаться в отношении освящения. Быть может, это ошибка тысяч людей, и поэтому объяснимо наше горячее желание исправить эту ошибку. Истинным основанием нашей веры может быть только Библия, ее учение мы должны принять в сердце с надеждой и верой, и мы, таким образом, исправим все ошибки и грехи нашего сердца.

Все мыслящие христиане согласны с фундаментальной истиной - праведность независима от дел. Все вполне согласны, что никакими собственными усилиями невозможно решить вопрос личной праведности перед Богом. Но не все хотят соглашаться с тем, что в Слове Бога праведность и освящение строятся на одном и том же основании. Если мы отвергаем это основание, то тогда даже принимая самые твердые решения относительно чистоты и безукоризненности своих будущих помыслов и дел, честно работая и борясь за воплощение своих решений в жизнь, лелея надежду, что завтра нам будет все лучше удаваться, чем сегодня, в конечном итоге, будем вынуждены признать, что в решении вопроса освящения мы так же бессильны, как и в решении вопроса о праведности.

О, какое сладостное облегчение для человека страдающего, добивающегося удовлетворения и покоя в собственной святости, после многих лет неудачной борьбы вдруг обнаружить, что все то, к чему он так упорно стремился, хранится, как сокровище, во Христе! Пойми и поверь этому, и момент полной веры станет равен чудесному моменту полного освящения. Вместо того, чтобы в одиночку терпеть поражение на поле боя со своими привычками, желаниями, похотями, настроениями и страстями, не благоразумней ли принять непобедимого, всесильного Союзника, Который уже победил мир? Верующий получает Христа не с помощью усилий, но верой. И когда мы полностью полагаемся на Христа, то получаем все, что есть во Христе. Следовательно, пребывая во Христе, мы находим силу для покорения своих страстей, желаний, привычек и влияний. Мы должны взирать на Иисуса в любых обстоятельствах своей жизни.

Великое преображение человеческого сознания происходит благодаря вере. Духовное положение верующего, положение, в котором он предстанет перед Богом-Отцом, - во Христе. И если я во Христе для чего-то одного, то я во Христе для всего. Я не могу быть во Христе для праведности и быть вне Христа для освящения. Если я должник Христа в праведности, то я непременно Его должник и в освящении. Но я получаю все по милости, через веру, и я все имею - во Христе. В тот момент, когда грешник приходит ко Христу и вера в Сына Бога, в силу Его искупительной жертвы и в силу Его власти прощать и спасать человека переполняет грешное сердце, удаляя ядовитые сомнения и мертвое равнодушие - в этот момент грешник полностью отделяется от старого, ветхого основания своей плотской природы и получает прощение как дар Бога. Такой человек больше не живет по плоти, но по Духу. "Но вы не по плоти живете, а по Духу, если только Дух Божий живет в вас" (Рим. 8,9). Теперь Бог видит верующего только во Христе и как Христа. Верующий становится одно со Христом, и такое его положение вечно. "Поступаем в мире сем, как Он" (1 Иоан. 4,17).

Таково безусловное положение, обоснованная и совершенная позиция самого слабого чада в семье Бога. Существует только одно положение для каждого члена семьи Бога, каждого верующего во Христа. Их знания, сила, талант, опыт, ум могут изменяться, но их положение постоянно и неизменно. Чем бы они ни обладали, они обладают благодаря своему пребыванию во Христе. Следовательно, если они не получили совершенного освящения, то они не получили и совершенной праведности. Но 1 Кор. 1,30 ясно учит нас, что Христос сделался и одним и другим для всех верующих. Не сказано, что мы имеем праведность и в какой-то мере освящение. Если мы не уверены в полноте своего освящения и считаем, что получаем освящение только в такой-то мере, то такие же сомнения могут возникнуть и относительно праведности. Однако Дух Бога нигде не указывает нам, что дает только часть праведности или освящения. Оба эти качества имеют полноту и совершенство, и мы обладаем ими во Христе. Бог ничего не делает кое-как. Не существует такого понятия как частичное оправдание. Не существует и частичного освящения. Мысль о том, что члены семьи Бога полностью оправданы, но только частично освящены, совершенно противоположна Священному Писанию и противостоит проявлению Божественной благодати.

Очень многие заблуждения, которые существуют относительно освящения, происходят из обыкновения смешивать две вещи, которые довольно существенно отличаются, а именно наше вечное положение в Царстве и наш земной путь. Положение верующего совершенно, потому что это дар Бога во Христе. Путь же верующего, увы, может быть весьма несовершенен, неустойчив и зависеть от личной слабости каждого индивидуально. Хотя положение верующего для Царства безусловно и неизменно, его реальное душевное состояние может иметь разнообразные несовершенства, поскольку он еще в теле и может быть окружен различными враждебными влияниями, которые воздействуют на его духовное состояние изо дня в день. Будет ошибкой оценивать положение верующего в Царстве Бога по его земным достижениям или делам, и предполагать, что каков он перед взором людским, таков он будет перед взором Бога. Результат будет ложным. Если я в рассуждениях исхожу из того, каков я есть сам по себе, а не из того, каков я есть во Христе, то я непременно должен прийти к ложному заключению.

В своих умозаключениях мы должны быть внимательны и точны. В своих рассуждениях мы очень часто склонны двигаться вверх: от себя к Богу, вместо того, чтобы идти вниз: от Бога к себе. Бог смотрит на свой народ и простирает Свои руки к нему. Более того, Бог видит каждого верующего во Христа в Своем Сыне. Он дал нам это положение. Он сотворил нас такими, как мы есть. Мы Его творение. И говорить о верующих, как о частично оправданных - не есть ли оскорбительный выпад против Бога? И говорить о верующих как о частично освященных - не есть ли плод нашей скудной мысли и неразвитого воображения? Что определяет нашу веру: собственные примитивные и ограниченные умозаключения или Слово Бога к нам, человекам?

Такой ход мысли приводит нас к другому важному доказательству, полученному с авторитетных и убедительных страниц, а именно 1 Кор. 6,11. В предшествующих стихах апостол рисует ужасную картину падшего человечества, он ясно говорит коринфянским верующим, что и они были такими же: "И такими были некоторые из вас". Апостол не маскирует греховное прошлое верующих, не скрывает те разрушительные и губительные для души последствия, которые неминуемо настигают человека, следующего путем служения плоти, ее страстям и прихотям. "Не обманывайтесь, - предупреждает апостол, - неправедные Царства Божия не наследуют". Именно таков печальный результат бездумной жизни, к такому итогу приводит безумное отрицание Отца, Сына и Святого Духа. "И такими были некоторые из вас; но омылись, но освятились, но оправдались именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего".

Какой поразительный контраст между двумя сторонами одной фразы! С одной стороны, от апостольского "но" - полная моральная деградация, духовный мрак, ужасная тень смерти и никаких надежд на будущее; а с другой стороны - оправдание, прощение, освящение и принятие Богом человека. Это действительно удивительный контраст: душа в одно мгновение переходит из одной стороны от этого "но" в другую. В тот момент, когда коринфяне приняли Благую Весть от Павла, они "омылись, оправдались". Они сделались годными для небес, и если бы они не сделались таковыми, то это умалило бы силу Бога. Даже самый немощный верующий очистится, но желанное очищение он будет иметь не как результат своих сверхусилий, а как результат пребывания во Христе. Без сомнения, каждый верующий постоянно возрастает духовно, наполняя свою душу светлой любовью к Господу и ближним, достигая практического освящения в знаниях, опыте и реальной жизни. Непобедимая сила Христа приходит в жизнь верующего и начинает свое благотворное воздействие на привычки, мысли, чувства, стремления, привязанности человека, выпрямляя жизненный путь к одной замечательной и восхитительной цели - служению Господу. И в этом мы видим могущественное влияние Божественного освящения на характер и поведение верующих. Когда верою, преодолевающей расстояния и пространства, мы соединяемся со Христом, в этот момент происходит наше совершенное освящение в глазах Бога, и такими мы будем представлены в вечности - в лучах славы, исходящих от престола Бога и Агнца. Кто во Христе сейчас, тот будет во Христе вечно. И ноги верующих будут стоять на золотой мостовой высшего святилища, вместо того, чтобы стоять на обжигающем песке пустыни. Верующий будет в теле славы, вместо того, чтобы быть в теле унижения. Все, что касается нашего положения в Царстве Бога, нашего совершенства, оправдания и освящения, все мы имеем с того момента, как поверили всей глубиной сердца в имя единородного Сына Бога. Это вытекает из Священного Писания, таков безусловный вывод из 1 Кор. 6,11.

"Освятились именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего" - в этих словах заключена совершенная, окончательная истина, и она явлена нам в завершенном виде: уже освящен всякий, приходящий к Господу. Конечный результат, который мы имеем, - это освящение; осуществление же этого результата происходит именем Господа и Духом Бога. Есть множество мест в Священном Писании, со всей очевидностью указывающих нам и на результат, и на то, посредством чего достигается этот результат: "Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее, очистив банею водною посредством слова" (Еф. 5,25-26). "Сам же Бог мира да освятит вас во всей полноте" (1 Фес. 5,23). Через Духа Святого и написанное Слово осуществляется великое дело освящения: человек принимает Слово в сердце свое, а Дух освящает во всей полноте. И мы можем прочитать далее: "Чтобы и они были освящены истиною" (Иоан. 17,19). "Бог от начала, через освящение Духа и веру истине, избрал вас ко спасению" (2 Фес. 2,13). Дух Святой осуществляет практическое освящение верующего на основании подвига, совершенного Христом. Способ, которым Дух этого достигает, заключается в обращении сердца и совести к истине о Христе. Дух открывает истину относительно нашего совершенного положения перед Богом во Христе, рождая в нас нового духовного человека, Дух дает нам возможность отбросить все несовместимое с этим совершенным положением. Человек, который омыт, освящен и оправдан, не должен предаваться греховным настроениям, стремлениям и страстям. Более того, всякое отступление будет уже прямым предательством Бога и нам крепко надо бы это помнить. "И не оскорбляйте Святого Духа Божия, Которым вы запечатлены в день искупления" (Еф. 4,30). Верующий отделен для Бога и должен очистить себя "от всякой скверны плоти и духа" (2 Кор. 7,1). В этом его святое и счастливое преимущество - жить по высшей мерке святости. Его сердце и его привычки должны быть согласованы с той великой истиной, что он совершенно "омыт, освящен и оправдан".

Таким я вижу практическое освящение в свете Священного Писания. Это не является какой-либо попыткой улучшить нашу старую плотскую природу. Это не является тщетным усилием реконструировать безвозвратно разрушенное. Нет, это проявление Духа Святого, Который своей могущественной животворящей силой вызывает к жизни нашу новую природу, нового человека. Святой Дух движет новым человеком, сохраняя его в той сфере, которой он принадлежит. И, без сомнения, обновленному человеку невозможно стоять на месте, не возрастая в моральной силе и духовной ясности. Верующий отмечает в себе возрастание в способности подавлять всякий грех и противостоять всякому соблазну. Благодаря силе Святого Духа верующий отделяет себя от всякой скверны и возрастает, стремясь к духовной чистоте, которая присуща небесным обителям. Верующий возрастает в способности радоваться той великой истине, что Бог есть, и что наш Бог - Спаситель. Великая радость! Сердце верующего возрастает в своей способности любить, потому что наш Бог есть любовь. Все это к нам приходит через милосердное служение Святого Духа, Который использует Слово Бога, чтобы открывать нашим душам истину о нашем совершенном положении во Христе, и о нашем пути, который выпрямляется, стремясь к этому положению. Но следует ясно понимать, что работа Духа Святого в практическом освящении основана на том факте, что верующие "освящены единократным принесением тела Иисуса Христа" (Евр. 10,10). Целью Святого Духа является стремление привести нас к знанию, пониманию и практическому осмыслению той истины, что все мы получаем через веру в Иисуса Христа. Наше духовное возрастание и совершенствование не отменяет того прекрасного факта, что наше положение во Христе неизменно и вечно.

"Освяти их истиною Твоею; слово Твое есть истина" (Иоан. 17,17). И еще: "Сам же Бог мира да освятит вас во всей полноте" (1 Фес. 5,23). В этих стихах мы видим великую практическую сторону освящения. Здесь оно нам представлено не только как абсолютная и вечная истина во Христе, но и как истина, осуществляемая в нас ежедневно, ежечасно Духом Святым через Слово. Рассматривая освящение с точки зрения человека и его жизненного пути, можно представить его как поступательный процесс. И действительно, все величие Христа не сразу мне открывается и не сразу я начинаю жить по Слову Бога. В этом году я должен быть более возвышенным и продвинутым вперед в личной святости, чем в прошлом году. Я должен стремиться к личной святости изо дня в день, все преодолевая и утверждая внутри себя непоколебимость веры и постоянство в мыслях. Моя цель - служить Господу каждое мгновение, "дорожа временем, потому что дни лукавы". Все приходит ко мне через Господа, а без Него я всего лишаюсь. Как без Него обрести неизречимую радость надежды и созидательную мощь веры, благодаря которым мой дух пробудился от сна тяжелого и увидел значение всех вещей в их истинном свете? Теперь я знаю, что есть соблазн и грех и что есть праведность и освящение, теперь я различаю, что временно, изменчиво и лживо и что постоянно и неизменно. Где буду я искать опору? Любовь - это привязанность нашей души к различным вещам. К чему я привяжу свою душу: чистой любовью к светлому и ясному лицу Спасителя или жадной страстью к греховной плоти? "Неправедный пусть еще делает неправду; нечистый пусть еще сквернится; праведный да творит правду еще, и святый да освящается еще" (Отк. 22,11).

Практическое освящение - это постепенное реальное проявление во мне всего того, что стало истинным для меня в момент покаяния и полной веры в искупительную силу жертвы Христа. С того момента как я стал верующим во Христа и любящим Его, Дух Святой начинает во мне работу и будет продолжать ее до того времени, пока в Царстве Бога совершенный образ Христа не запечатлится на моем духе во всей полноте. Но до того времени мне необходимо ко многому стремиться и многое достичь. "Старайтесь иметь мир со всеми и святость, без которой никто не увидит Господа" (Евр. 12,14). Здесь святость представлена как качество духа, к которому необходимо не только стремиться, но и обладать этим качеством.

Пусть Господь даст ясность нашему уму для понимания этих вопросов и послушание нашему сердцу, чтобы сила этих вещей вошла в нашу повседневную жизнь. Пусть они пребывают не только как доктрины и догмы в области нашего интеллекта, но войдут и пребудут в сердце как священная и всемогущая реальность! И тогда мы в совершенстве начнем понимать освящающую силу истины (Иоан. 17,17), освящающую силу веры (Деян. 26,18), освящающую силу имени Иисуса (1 Кор. 1,30; 6,11), освящающую силу Духа Святого (1 Пет. 1,2) и освящающую силу Отца (Иуд. 1,1).

И теперь во имя Отца, Сына и Святого Духа будем молиться и славить могущество, величество, славу и власть Великого Бога! Аминь.

Первая глава Первого Послания к Фессалоникийцам показывает нам поразительную и прекрасную картину того, что мы действительно можем назвать "истинным обращением". Мы предлагаем рассмотреть эту картину вместе с читателями. Нам кажется, это будет и интересно, и полезно. Это позволит получить четкий ответ на вопрос, поставленный в заглавии этой статьи, а именно, что такое обращение?

И это отнюдь не малозначащий вопрос. Как прекрасно в наши дни получить на него Божественный ответ. В наше время мы много слышим о случаях обращения, и мы должны от всего сердца благодарить Господа за каждую душу, истинно обращенную к Нему.

Вряд ли стоит повторять, что мы верим в абсолютную, обязательную, всеобщую необходимость обращения. Пусть человек будет кем угодно: евреем или греком, варваром, скифом, рабом или свободным, протестантом или католиком, короче говоря, каковы бы ни были его национальность, духовные убеждения или его религиозное кредо, он должен быть обращен, иначе он окажется на широкой, прямой дороге к вечной геенне.

Христианами, в истинном смысле этого слова, не родятся. Также никто не может достичь христианства с помощью образования. Это роковая ошибка, смертельное заблуждение, обман верховного врага человеческих душ, это ошибка для любого человека - думать, что он может быть христианином от рождения или благодаря образованию, или что он сделается христианином при крещении водой или в результате любого другого религиозного обряда. Человек становится христианином, только будучи духовно обращенным. Мы будем настойчиво привлекать внимание всех, кого это касается, к настоятельной и абсолютной необходимости истинного обращения к Богу в каждом из этих случаев.

Этого нельзя не заметить. Верх безрассудства для кого бы то ни было - игнорировать этот вопрос или судить о нем поверхностно. Пренебрегать серьезнейшим вопросом своего обращения - не величайшая ли это глупость для бессмертного существа, в которой любой может оказаться повинен? По сравнению с этим самым веским вопросом все другие теряют всякое значение. Различные предметы, которые занимают мысли и поглощают жизненные силы мужчин и женщин в толкучке окружающей их повседневной жизни - всего лишь ничтожный грех на весах по сравнению с тем, что может произойти, если игнорировать этот вопрос обращения души к Господу. Все перипетии коммерческой деятельности, все денежные махинации, всепоглощающий вопрос выгодного помещения денег, все занятия любителя развлечений: театр, концерты, танцы, биллиард, игра в карты, кости, бега, охота, пивная - все бесчисленные и презренные предметы, за которые цепляется и которых алчет бедное неудовлетворенное сердце - все это всего лишь утренняя дымка, пена прибоя, дым очага, увядший осенний лист - все это испаряется, оставляя за собой болезненную пустоту. Сердце остается неудовлетворенным, душа - неспасенной, потому что не обращена.

И что тогда? Да, что тогда?! Серьезный вопрос! Что остается в конце всего этого игралища торгашеских страстей, политической борьбы и честолюбия, стяжательства и погони за наслаждениями? О, тогда человек должен принять смерть! К этой мысли трудно привыкнуть. Из этого плена не выпускают. Все богатства мира не смогут купить одной минуты отсрочки пред лицом неумолимого врага. Искуснейшая медицина мира, любящее участие неутешных родных и друзей, все их слезы, их вздохи, все их мольбы не смогут отодвинуть ужасный миг или заставить смерть отвратить свою ужасную косу. От смерти не отделаешься никакой хитростью. Должен наступить миг, когда оборвется нить, привязывающая сердце ко всем очаровательным картинам человеческой жизни. Нежно любимых друзей, излюбленные занятия, желанные предметы - все придется оставить. Тысяча миров не смогут отвратить этот удар. Смерти придется взглянуть прямо в лицо. Это ужасная тайна, великое явление, трезвая реальность. Она стоит во весь рост перед каждым необращенным мужчиной, женщиной или ребенком под небесами; и это лишь вопрос времени - часов, дней, месяцев или лет - когда должна быть пересечена граница, отделяющая время, со всеми его пустыми, суетными, призрачными устремлениями, от вечности во всей ее величественной реальности.

И что тогда? Пусть ответит Писание. Ничто, кроме Писания, не сможет ответить на этот вопрос. Люди охотно ответят на этот вопрос, сообразуясь со своими собственными суетными суждениями. Они заставят нас верить, что смерть означает уничтожение. "Будем есть и пить, ведь завтра мы умрем". Пустое самомнение! Суетное заблуждение! Глупая иллюзия человеческого воображения, ослепленного идолом этого мира! Как может быть уничтожена бессмертная душа? Человек в саду Эдема стал обладателем бессмертного духа. "Господь Бог ...вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою" - не смертной душой. Душа существует вечно. Обращена она или нет, перед ней - целая вечность. О, всепобеждающая сила этого рассуждения для каждого вдумчивого ума! Ни один человеческий ум не сможет охватить его необъятности. Это за пределами нашего понимания, но не за пределами нашей веры.

Прислушаемся же к гласу Бога. Чему учит Писание? Одной строки Священного Писания вполне достаточно, чтобы отмести десятки тысяч рассуждений ума человеческого. Уничтожает ли смерть душу? Нет! "И как человекам положено однажды умереть, а потом суд". Отметьте эти слова - "потом суд". Это относится лишь к тем, кто умрет во грехе, к неверующим. Для христианина не существует приговора страшного суда, как нас учит Писание в различных местах. Это важно, поскольку люди говорят, что так как вечная жизнь существует только во Христе, то все, кто вне Христа, будут уничтожены. Слово Бога говорит иначе. После смерти будет суд. И каким же будет исход суда? И опять гласит Писание столь же ясным и торжественным языком. "И увидел я великий белый престол и Сидящего на нем, от лица Которого бежало небо и земля, и не нашлось им места. И увидел я мертвых, малых и великих, стоящих пред Богом, и книги раскрыты были, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими. Тогда отдало море мертвых, бывших в нем, и смерть и ад отдали мертвых, которые были в них; и судим был каждый по делам своим... Это - смерть вторая" - геенна огненная. "И кто не был записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное" (Откр. 20).

Более ясно не скажешь. Тут нет ни малейшего повода для сомнений или каких-либо трудностей для понимания. Для всех, чьи имена записаны в Книге жизни, суда не будет вовсе. Тех, чьи имена не записаны в этой книге, будут судить по делам их. И что тогда? Уничтожение? Нет, но геенна огненная, и так во веки веков.

Как сокрушает дух мысль об этом! Перед необращенным человеком, кем бы и чем бы он ни был, стоит смерть, страшный суд и геенна огненная, и каждый удар его сердца все приближает и приближает его к этой ужасной реальности. Это так же верно, как то, что солнце взойдет завтра в назначенный миг, что читатель должен когда-нибудь отойти в вечность; и если его имени нет в Книге жизни, если он не обращен, если он не во Христе, то его непременно будут судить по делам его и исходом этого суда будет геенна огненная на веки вечные. Читатель, возможно, удивится тому, что мы так подробно останавливаемся на этой ужасной теме. Он, возможно, захочет спросить: "Обратит ли это людей?" Если это и не обратит их, то хотя бы заставит их увидеть необходимость своего обращения. Это может заставить их увидеть нависшую над ними опасность. Это может заставить их бежать от близящегося гнева. Почему благословенный Апостол рассуждает с Феликсом о предмете "грядущего суда"? Несомненно, для того, чтобы убедить его бросить греховный образ жизни. Почему сам наш благословенный Господь так настойчиво подчеркивал перед слушавшими Его торжественную реальность вечности? Почему Он так часто говорил о черве неумирающем и огне неугасающем? Несомненно, это делалось, чтобы возбудить в них чувство опасения за свои судьбы, чтобы они могли искать убежища и обрести надежду, которую им сулили.

Неужели мы мудрее, чем Он? Или добрее? Может, мы нашли лучший способ обращения людей? Должны ли мы бояться рассуждать перед нашими читателями или слушателями об этом серьезном предмете, возможность которого так настойчиво подчеркивал Господь перед людьми Своего времени? Убояться ли нам оскорбить деликатное ухо безыскусным утверждением, что все, кто умрут необращенными, должны неизбежно очутиться перед великим белым престолом и быть брошенными в озеро огненное! Упаси, Боже! Этого не должно быть. Мы торжественно взываем к необращенному читателю обратить все свое внимание на важнейший вопрос спасения его души. Пусть ничто не заставит его пренебречь им. Пусть ни заботы, ни обязанности, ни удовольствия не занимают его настолько, чтобы скрыть от его взора грандиозность и глубочайшую серьезность этого предмета. "Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою?"

О читатель, если ты не спасен, не обращен, позволь нам искренне умолять тебя поразмыслить над этими вопросами и пробудить в тебе чувство необходимости быть спасенным и обращенным к Богу. Это существенный путь, ведущий в Царство Бога. Именно так говорит наш Господь Христос; и мы верим, что ты знаешь, по крайней мере, что ни одна йота из его священных речений не прейдут. Прейдут небо и земля, но слово Его не прейдет вовеки. Все земные и адские силы, силы людей и демонов не смогут затмить слова Господа нашего Иисуса Христа. Выбирай для себя одно из двух: обращение на этом свете или вечное проклятие на том.

Так обстоит дело, если мы руководствуемся Словом Бога; и, исходя из всего этого, можно ли быть излишне прямым, излишне страстным, излишне настойчивым, устно или письменно убеждая каждую необращенную душу, с которой мы можем столкнуться, в обязательной необходимости немедленно искать прибежища от грядущего гнева - искать прибежища у Христа Спасителя, Который умер на кресте во имя нашего спасения, Который стоит с распростертыми объятиями, чтобы принять всех, обратившихся к Нему, и Который возглашает Свою сладостную милость: "Приходящего ко Мне не изгоню".

В нашей предыдущей статье мы пытались в каждом случае показать абсолютную необходимость обращения. В Писании это положение доказывается таким образом, чтобы не оставлять почвы для возможных сомнений любому, кто склоняется перед его священным авторитетом. "Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное" (Матф. 18,3). Это, во всей своей нравственной силе и глубокой важности, относится ко всем сынам и дочерям падшего Адама. Не найдется ни одного исключения из истории всего человечества, говорящего о том, что без обращения души можно войти в Царствие Бога. И не имеет ни малейшего значения, кто я и что я; если я не обращен, я нахожусь в царстве тьмы, под властью сатаны, в грехе и на дороге в ад.

Я могу быть человеком безупречной нравственности, с безукоризненной репутацией; могу быть возвышенным религиозным проповедником, сборщиком винограда, учителем воскресной школы, официальным лицом в какой-либо церковной организации: священником с высоким саном, дьяконом, церковным старостой, пастором или епископом, милосерднейшей личностью, необычайно щедрым жертвователем для религиозных и благотворительных учреждений, являющимся образцом для других, пользующимся успехом, почитаемым всеми благодаря своим личным достоинствам и нравственному влиянию. Я могу быть всем этим и даже больше: я могу быть всем и иметь все, что возможно для человеческого существа, и все же быть необращенным и, следовательно, быть вне Царствия Бога, а в Царстве сатаны, в грехе и на широкой дороге, которая ведет прямо к озеру, огненному и серному.

Таково очевидное значение и величие слов Господних в Евангелии от Матфея 18,3. Невозможно не воспринять их. Эти слова ясны, как день. Мы не можем просто так отмахнуться от них. В своем поистине огромном значении они довлеют над каждой необращенной душой на лице Земли. "Если не обратитесь... не войдете в Царство Небесное". Это в равной мере относится к опустившемуся пьянице, который валяется на улице хуже животного, и к необращенному благочестивому завсегдатаю храмов или трезвеннику, который гордится своей трезвенностью и постоянно хвастается количеством дней, недель, месяцев или лет, в течение которых он воздерживался от хмельного питья. Они оба одинаково будут вне Царствия Бога, оба в грехе, оба на пути к вечной гибели.

Верно, что один из них обратился от пьянства к трезвости. Это действительно великое благословение с нравственной и социальной точки зрения, но обращение от пьянства к трезвости - это не есть обращение к Богу, это не есть обращение от тьмы к свету, это не есть вступление в царствие возлюбленного Сына Бога. Между этими двумя вещами существует та единственная разница, что трезвенник может питать иллюзии по поводу своей воздержанности, кичась своей нравственностью и таким образом обманывая себя тщеславным убеждением своей правоты, тогда как в действительности это не так. Пьяница явно и несомненно грешен. Каждый знает, что ни один пьяница не унаследует Царствия Бога; но не может этого и необращенный трезвенник. Оба изгои.

Обращение к Богу абсолютно обязательно как для первого, так и для второго; и то же самое можно сказать обо всех классах, всех разрядах, всех кастах, о людях всех состояний и цветов кожи под солнцем. Это не имеет значения, когда речь идет об этом великом вопросе. Он остается в силе для всех без различий, каким бы ни был образ жизни или социальное положение - "Если не обратитесь... не войдете в Царство Небесное".

Как же значителен, как важен для каждого этот вопрос: "Обращен ли я?". Человеческий язык не в состоянии выразить глубину и значительность этого вопроса. Одна лишь мысль о том, чтобы продолжать изо дня в день и из года в год жить без четкого и обстоятельного решения этого самого важного вопроса, для каждого из нас может считаться в высочайшей степени вопиющей глупостью, в какой только может быть повинно человеческое существо. Если человеку суждено будет оставить свои земные дела в неопределенном, неустроенном состоянии, он подвергнет себя обвинению в самом грубом и отъявленном небрежении и беззаботности. Но что значат даже самые неотложные и весомые преходящие дела по сравнению со спасением души? Все сиюминутные заботы - лишь солома на току по сравнению с устремлениями бессмертной души - великой реальностью вечности.

Поэтому в высшей степени неразумно кому бы то ни было оставаться хотя бы на единый час без ясной и обдуманной уверенности в том, что он истинно обращен к Богу. Обращенная душа перешла границу, которая отделяет спасенных от неспасенных - детей света от детей тьмы - Церковь Бога от этого грешного мира. У души обращенной смерть и суд - позади, а впереди - слава. Человек может быть так же уверен в райском блаженстве, как если бы он уже был в раю, поистине, как человек во Христе он уже принадлежит Ему. У него безупречное звание, безоблачное будущее. Он принял Христа как своего Спасителя и Господа Бога - как Своего Отца и Друга, Святого Духа - как своего благословенного Утешителя, Наставника и Учителя, небеса - как свой светлый и счастливый дом. О, невыразимая благословенность состояния обращенности! Кто может выразить ее? "Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его. А нам Бог открыл это Духом Своим, ибо Дух проницает и глубины Бога.”

Теперь разберемся, что означает это обращение, о котором идет речь. Воистину благом будет для нас получить Божественное наставление в отношении этого предмета. Ошибка здесь окажется катастрофической по сравнению с интересами, поставленными на карту. Не счесть ложных представлений об обращении. И действительно, мы должны сделать вывод из самого факта огромной важности этого предмета, что величайший враг наших душ и Господа Христа будет стараться всеми возможными способами ввергнуть нас в грех в отношении него. Если он не сможет преуспеть, держа людей в состоянии полной беззаботности в вопросе обращения, он попытается отвести их глаза от его истинной сущности.

Если, например, человек так или иначе пробудился к пониманию глубокой суетности и тщеты мирских удовольствий, к пониманию настоятельной необходимости изменить свою жизнь, лукавый будет стараться убедить этого человека стать набожным, заняться таинствами, обрядами и церемониями, оставить балы, званые вечера и концерты, выпивку, азартные игры, охоту и скачки - словом, отказаться от всех видов развлечений и удовольствий, и зажить, что называется, религиозной жизнью: усердно посещать публичные богослужения, читать Библию, молиться и подавать милостыню, жертвовать на поддержание богоугодных заведений и благотворительных организаций страны.

Но это не обращение. Человек может все это выполнять и все-таки быть совершенно необращенным. Религиозный фанатик, целиком проводящий жизнь в бдении, посте, молитвах,умерщвлении плоти и благотворительности, может быть так же совершенно необращен, быть столь же далеким от Царства Бога, как и бездумный искатель удовольствий, чья жизнь полностью проходит в погоне за предметами, такими же никчемными, как жухлый лист или увядший цветок. Обе личности, несомненно, сильно друг от друга отличаются, так же сильно, как могли бы различаться два любых других человека. Но они оба не обращены, оба вне благодатной сферы Господнего спасения, оба в грехе. Правда, один занят "злыми делами", а другой "мертвыми делами" - но оба вне Христа, они не спасены, они на пути к беспросветному, бесконечному страданию. Первый с той же неизбежностью, что и второй, если не будет спасительно обращен, найдет свою долю в озере огненном и серном.

Опять-таки, обращение - это не переход от одной религиозной системы к другой. Человек может обратиться от иудаизма, язычества, магометанства или папизма к протестантизму и все же оставаться полностью необращенным. Несомненно, что с социальной, нравственной или интеллектуальной точки зрения гораздо лучше быть протестантом, чем магометанином, но в свете нашей настоящей статьи они оба занимают одну общую позицию, оба не обращены. Как о первом, так и о втором можно столь же истинно сказать, что, пока он не обращен, он не может войти в Царство Бога. Обращение - это не вступление на стезю религии, какой бы чистой, здравой, какой бы ортодоксальной эта религия ни была. Человек может состоять членом самой уважаемой религиозной общины в христианском мире и все же быть необращенным, неспасенным и стоящим на пути к вечной гибели.

То же относится и к богословским учениям. Человек может следовать любым образцам религиозной веры, Тридцати девяти Постулатам, Вестминстерской Исповеди, проповедям Джона Уэсли, Фокса и Баркли или любому другому учению, и все-таки быть полностью не обращенным, закосневшим в злоупотреблениях и грехе, быть на пути в туда, где ни единый луч надежды не может нарушить ужасного вечного мрака.

Мы можем на законном основании спросить: какая польза от религиозной системы или богословского учения человеку, в котором нет ни единой искры Бога? Системы и учения не могут воодушевить, не могут спасти, не могут дать вечной жизни. Человек может работать в религиозной машине, как мельничная лошадь, движущаяся кругами, из года в год, кончая дело там же, где начал, в тоскливой монотонности неодушевленной работы. Какова цена всему этому? К чему все это ведет? Чем все это кончится? Смертью! Да, а что потом? Вот в чем вопрос! О, если бы значение и серьезность этого вопроса полностью осознавались!

Далее, христианство само по себе, во всем своем царственном сиянии, может быть принято как система религиозной веры. Человек может ощущать душевный подъем, почти экстаз от прекрасных учений о благодати, совершенного и щедрого Евангелия, спасения без дел, оправдания верой - короче, всего, что составляет наше славное христианское учение Нового Завета. Человек может притязать на то, что он верит и находит в этом радость; он может даже стать выдающимся автором богословских трудов, защищающим христианское вероучение, истинным красноречивым евангельским проповедником. Все это может быть верным, и все же человек этот может быть совершенно не обращенным, закосневшим в грехе и злоупотреблениях, очерствевшим, обманутым и погубленным самой своей осведомленностью в вопросах драгоценных истин Евангелия - истин, которые не достигали сферы его понимания, не касались его совести, никогда не трогали его сердца, не обратили его душу.

Это почти что самый ужасный из всех случаев. Нет ничего более страшного, более ужасного, чем этот случай с человеком, притязающим на то, что он верит и находит отраду, да, действительно, исповедует Евангелие Господне и учит всем великим и существенным истинам Христианства, и все-таки совершенно не обращен, не спасен и находится на пути к вечному, невыразимому страданию, которое должно усиливаться до высшей степени воспоминанием о том, что он однажды верил и действительно принимался нести самую благую весть, которая когда-либо касалась ушей смертных.

О, читатель! Кем бы ты ни был, мы умоляем тебя обратить пристальное внимание на эти вопросы. Не успокаивайся ни на минуту, пока не убедишься в своем подлинном, безошибочном обращении к Богу.

Проследив таким образом в каждом случае абсолютную необходимость обращения и попытавшись до некоторой степени выяснить, что не есть обращение, мы должны узнать, чем оно является. И здесь мы должны строго придерживаться учения Святого Писания. Ничего другого, ничего кроме этого мы не можем принять. Существует большое опасение, что многое из того, что в наше время кажется обращением, совсем не является обращением. Пишут и говорят о многих так называемых случаях обращения, которые не могут выдержать испытания словом Бога. Многие претендуют быть обращенными и считаются таковыми, но оказываются всего лишь холодными слушателями. В их сердцах не происходит ни глубокой духовной работы, ни подлинного воздействия Божественной истины на их совесть, ни совершенного разрыва с миром. Может так случиться, что чувства, возбуждаемые человеческим влиянием, и определенные евангельские настроения овладевают умом, но нет личного покаяния, остается привязанность к земному, отсутствует эта глубокая искренность и подлинность, которые так отличают обращения, упомянутые в Новом Завете и которые нам следует искать: там обращения - дело рук Бога. Здесь мы не пытаемся объяснить все эти поверхностные случаи; мы просто упоминаем их для того, чтобы каждый, кто занимается благословенным делом евангелизации, почувствовал необходимость рассмотреть этот вопрос в свете Священного Писания и увидеть, насколько его собственный образ действий может нуждаться в Божественном исправлении. Может быть, в нашей работе слишком много человеческого. Мы не даем действовать Духу Святому. Нам не хватает веры в мощь и действенность самого простого дела Христа. Зачастую слишком много усилий прилагается для воздействия на чувства, слишком много проявляется эмоциональности и чувствительности. Возможно также, что в нашем стремлении достичь результатов (стремление, которое может быть вполне оправдано само по себе) мы слишком легко готовы уверовать и провозгласить истинным обращением многие из тех случаев, которые, увы, являются эфемерными.

Уменьшит ли это наше рвение? Как раз наоборот, это чрезвычайно усиливает его. Мы будем более ревностны, обращаясь с тайной мольбой к Богу и взывая к нашим товарищам публично.

Мы более глубоко осознаем Божественную важность этого дела и нашу собственную полную несостоятельность. Мы всегда будем питать целительное убеждение, что это дело должно быть Господним от начала и до конца. Это удержит нас на нашем должном месте, в самоотреченной зависимости от Бога, Который является Вершителем всех дел, происходящих на земле. И мы будем чаще простираться ниц перед престолом милосердия как наедине с собой, так и в Церкви, помышляя о славном деле обращения; и тогда, когда появятся златые снопы и спелые гроздья, когда появятся случаи истинного обращения - случаи, говорящие сами за себя и сами в себе несущие свои подтверждения для всех, кто способен судить, - тогда воистину наполнятся наши сердца хвалою Богу всякой милости, Который восславил имя Сына Своего Иисуса Христа во спасение драгоценных душ. Насколько это лучше, чем позволять нашим жалким сердцам раздуваться от гордости и самодовольства, подсчитывая наши случаи обращения! Насколько лучше, безопаснее и счастливее благоговейно склониться перед престолом, чем слышать, как раструбили наши имена во все края земли, подобно именам великих проповедников и прекрасных миссионеров! Никакого сравнения, по мнению истинно духовной личности. Будут прочувствованы достоинство, реальность и серьезность этого дела, счастье, благонадежность и действительная полезность делающего будут поощряться, и пребудет и утвердится слава Господа.

Посмотрим, как это показано в 1 Фес. 1: "церкви Фессалоникской в Боге Отце и Господе Иисусе Христе: благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа". "Павел и Силуан и Тимофей" - это великие столпы истинного христианства - "в Господе Иисусе Христе". Как церковь узнала о них? Посредством ясного и несомненного свидетельства, предоставленного в их повседневной жизни, то есть тем единственным способом, которым всякий может узнать об избрании. "Потому что наше благовествование у вас было не в слове только, но и в силе и во Святом Духе, и со многим удостоверением, как вы сами знаете, каковы были мы для вас между вами".

Благословенный апостол был в своей повседневной жизни образцом учения, которое проповедовал. Он жил Евангелием. Он ничего не требовал и не просил у них. Он не был им в тягость. Он проповедовал им драгоценное Евангелие Господне без принуждения; и для того, чтобы он мог делать так, он трудился денно и нощно. Он был между ними как любящая, нежная няня. Он не прибегал к высокопарным словам о себе, о своем предназначении, о своих полномочиях, или своих дарованиях, или о своих проповедях, или о своих чудесных деяниях в других местах. Он был любящим, смиренным, нетребовательным, ревностным, преданным, чьи дела говорят сами за себя, вся жизнь которого, его дух, поведение и привычки находились в прекрасной гармонии с тем, что он проповедовал.

Как необходимо для всех работников поразмыслить обо всем этом! Мы можем с уверенностью утверждать, что во многом ничтожность наших трудов - это плоды ничтожности самого работника. Где его сила? Где проявление Духа Святого? Где "многое удостоверение"? Разве нет жуткой нехватки этих вещей в наших проповедях? В них может быть огромное количество гладких речей, много так называемой искусности и много того, что, может быть, щекочет ухо, действует на воображение, пробуждает временный интерес и просто возбуждает любопытство. Но где же святое помазание, живая страстность, глубокая серьезность? И потом - живой образец в повседневной жизни и поведении - где он? Если б Господь возродил дело Свое в сердцах Его работников, тогда мы могли бы ожидать больших результатов от их работы.

Не собираемся ли мы утверждать, что дело обращения зависит от работника? Подальше от этого чудовищного утверждения! Это дело полностью и абсолютно во власти Духа Святого, что несомненно доказывает та самая глава, которая открыта перед нами. Это справедливо всегда - в каждой области, на каждой стадии этой работы, а именно: "Не воинством и не силою, но Духом Моим, говорит Господь Саваоф".

Но какое средство использует обычно Дух Святой? Разве это не важный вопрос для нас, делателей? Какие сосуды "благопотребны Владыке"? Пустые сосуды, чистые сосуды. Таковы ли мы? Свободны ли мы от себя? Излечились ли мы от своей жалкой занятости собой? "Чисты" ли мы? Чистые ли у нас руки? Чисты ли наши отношения, наши пути, наши обстоятельства? Если нет, как может Владыка использовать нас для Своей святой службы? Да снизойдет на нас благодать, чтобы взвесить все эти вопросы в Божественном присутствии! Да пробудит нас Господь и превратит нас в сосуды, которые Он может использовать во славу Его!

А теперь мы продолжим нашу цитату. Весь этот отрывок чрезвычайно выразителен. Характер работника с одной стороны, и работы - с другой, требует нашего серьезнейшего внимания. "И вы сделались подражателями нам и Господу, приняв слово при многих скорбях с радостью Духа Святаго, так что вы стали образцом для всех верующих в Македонии и в Ахаии. Ибо от вас пронеслось слово Господне не только в Македонии и Ахаии, но и во всяком месте прошла слава о вере вашей в Бога, так что нам ни о чем не нужно рассказывать. Ибо сами они сказывают о нас, какой вход имели мы к вам..."

Это была настоящая работа, и она говорит сама за себя. В ней не было ничего неясного или неудовлетворительного, не было повода ни для каких оговорок в составлении или выражении приговора, возвышающего ее. Она была ясной, четкой, безошибочной. Она несла на себе печать руки Христа и несла убеждение каждому уму, способному взвешивать факты. Дело обращения свершилось, и плоды обращения последовали в радостном изобилии. Речи свидетелей разнеслись во все концы, так что работнику не было нужды говорить о своей работе. Ему не пришлось подсчитывать и оглашать число обращений в Фессалоникии. Все было Божественно истинным. Это было совершенное дело Духа Господня, в отношении которого нельзя было заблуждаться и о котором излишне было рассуждать.

Апостол просто проповедовал Слово в силе Духа Святого со "многим уверением". В свидетельствах его не было ничего нелепого, ничего сомнительного. Он проповедовал как человек, который абсолютно верит и входит во все подробности того, чему учит. Это не было просто гладкое преподнесение определенных известных и общепринятых истин - не сухое утверждение каких-либо избитых догм. Нет, это было живое излияние славного учения Бога, исходящего из сердца, которое глубоко чувствовало каждое речение, которое западало в сердца, подготовленные Духом Господним для его восприятия.

Таковым было дело в Фессалонике - благословенное Божественное дело - истинные, подлинные плоды Духа Господня. В этом не было простого набожного пыла, ничего необычного, ни сильного воздействия, ни попытки "возрождения". Все было прекрасно спокойным. Работник, как говорится в Деян. 17, пришел в Фессалонику, где была иудейская синагога. "Павел, по своему обыкновению, вошел к ним и три субботы говорил с ними из Писаний". Бесценные, убедительные доводы разума! Боже, если среди нас было бы больше таких! "Открывая и доказывая им, что Христу надлежало пострадать и воскреснуть из мертвых и что Сей Христос есть Иисус, Которого я проповедую вам".

Как просто! Проповедовать об Иисусе из Писания! Да, в этом и заключался великий секрет проповеди Павла. Он проповедовал о живой личности в живой силе, опираясь на авторитет живого слова, и его проповедь воспринималась с живой верой и приносила живые плоды в жизни обращенных. Это и есть благовествование, которое утвердил и использует Господь. Это не морализирование, не душеспасительные разговоры, но проповедь Христа Святым Духом, говорящим устами людей, которые сами во власти того, что они проповедуют. Господи, даруй нам как можно больше этого!

Последние два стиха нашей главы (1 Фес. 1) требуют от нас очень пристального внимания. Они являют собой удивительное описание истинной природы обращения. Они очень четко показывают глубину, ясность, полноту и очевидность работы Духа Господня в этих обращениях фессалоникийцам.

В этом нет никакого сомнения, это говорит само за себя. Это было ясное дело. Оно не требовало никакого тщательного рассмотрения, чтобы в него можно было поверить. Это было явное, несомненное дело рук Бога, плоды которого были очевидны для всех. "Ибо сами они сказывают о нас, какой вход имели мы к вам, и как вы обратились к Богу от идолов, чтобы служить Богу живому и истинному и ожидать с небес Сына Его, Которого Он воскресил из мертвых, Иисуса, избавляющего нас от грядущего гнева" (1 Фес. 1,9-10). Сына Его, Которого Он воскресил из мертвых.

Здесь, однако, мы имеем Божественное определение обращения, краткое, но захватывающее. Это отвращение от идолов и обращение к Богу. Тут был полный разрыв с прошлым, уход от своей прошлой жизни и привычек раз и навсегда, полный отказ от всех тех вещей, которые правили их сердцами и распоряжались их силами. Возлюбленные фессалоникийцы были вынуждены осудить весь свой предыдущий путь в свете Божественной истины, и не только осудить, но и безоговорочно оставить его. Это не было делом, сделанным наполовину. В нем не было ничего неясного или двусмысленного. Это было заметной вехой в их жизни - великим поворотным пунктом в их нравственном развитии и жизненном пути. Это не было простой сменой мнений или усвоением новой совокупности принципов, каким-то изменением в их умозрительных взглядах. Это было гораздо больше, чем любая из этих вещей. Это было торжественное открытие того, что вся их прошлая жизнь была огромной, темной, чудовищной ложью. В этом было истинное сердечное убеждение. Божественный свет пронизал их души, и в этом свете они судили себя и всю свою прошлую жизнь. Это был безоговорочный отказ от того мира, который доселе правил их сердцами, - ни одной частицы его не должно было остаться в сердце.

Мы можем спросить, что привело их к этой чудесной перемене? Просто слово Господне, достигшее их душ в могуществе Духа Святого. Мы уже обращались к богодухновенному рассказу о посещении апостолом Фессалоники. Мы читаем: "Он говорил с ними из Писаний". Он объяснил им, что под воздействием ложного влияния языческой веры они обманываются, попадают в ошибочное положение и избирают ложную религию. Одним словом, все это гибельно до крайности.

Иначе обстоит дело, когда слово Господне во всем его нравственном могуществе и силе Духа Святого доводится до сердца и совести. Тогда мы и видим Божественный результат, примером чего служит случай с фессалоникийцами. Тогда поистине становится очевидным, кто является делателем. Это не Павел, не Аполлос или Кифа, но сам Господь, Чьи дела свидетельствуют сами за себя и пребудут вовеки. Воздайте должное Его святому имени! Апостолу не было нужды подсчитывать и оглашать итоги своего дела в Фессалонике, а, скорее, дела Господа, сделанного его руками. Оно говорит само за себя. Оно было подлинным. С несомненной отчетливостью оно носило печать Бога, а этого было вполне достаточно для Павла. И этого вполне достаточно для каждого преданного, самоотреченного работника. Павел проповедовал Слово, и это Слово в живительной силе Духа Святого проникало в сердца фессалоникийцев. Оно упало на хорошую почву, пустило корни и дало обильные плоды.

Обозначим же эти плоды: "Вы обратились от идолов". Здесь заключена в одном слове вся жизнь каждого необращенного мужчины, женщины или ребенка на лице земли. Она вся коротко изложена и представлена нашему взору в одном выражении - "идолы". Совсем не обязательно поклоняться деревяшке или камню, чтобы быть идолопоклонником. Все, что владеет сердцем, есть идол; отдавать сердце какому-либо предмету - значит быть идолопоклонником, и тот, кто отдает, - идолопоклонник. Такова простая, важная истина в этом вопросе, как бы она не нравилась гордому человеческому сердцу. Возьмем этот великий, вопиющий, всеобщий грех "алчности". Как называет его вдохновенный Апостол? Он называет его "идолопоклонничеством". Сколь многими сердцами владеет корысть! Как много почитателей склоняется перед златым тельцом! Что есть алчность? Либо это желание иметь все больше, либо страсть к тому, что уже имеешь. Мы встречаем обе формы в Новом Завете. У греков есть слово для обозначения обоих понятий. Но будь то желание захватывать или желание копить, в каждом случае это идолопоклонничество.

И все-таки эти две вещи могут быть очень несхожими в своем внешнем проявлении. Первая, то есть желание иметь еще больше, может часто встречаться в связи со стремлением тратить, последнее, наоборот, обычно связано с сильным духом скупости. Вот, например, человек с огромными деловыми способностями - совершенный коммерческий гений, в чьих руках все, кажется, процветает. У него настоящее деловое рвение, неутолимая жажда к наживанию денег. Его единственная цель - стяжать еще больше, складывать тысячи к тысячам, увеличивать свой капитал и расширять поле деятельности. Он живет, процветает и наслаждается атмосферой коммерций. Он начал свою карьеру с несколькими пенсами в кармане и возвысился до высокого положения короля купцов. Он не скряга. Он так же готов тратить, как и получать. Он роскошно обедает, принимает у себя с великолепным гостеприимством, обильно жертвует на различные общественные учреждения. С него берут пример, и его уважают все классы общества.

Но он жаждет приобретать. Он алчный человек - идолопоклонник. Правда, он презирает бедного скрягу, который не спит ночами над своими мешками с золотом из-за страсти к золоту, радуясь в сердце и теша глаз самим видом пленительного праха, отказывая себе и своей семье в самом необходимом, предпочитая ходить в лохмотьях и иметь жалкий вид, чем потратить хоть одно пенни из драгоценного клада, который любит деньги не за то, что они могут дать, но просто ради них самих; который любит копить не для того, чтобы иметь возможность тратить, но чье единственное, всепоглощающее желание - умереть владельцем такой большой кучи праха - странное, презренное желание!

Этим они, видимо, отличаются друг от друга, но они сходятся в одном, они держатся одной общей основы, они оба алчны, и они оба идолопоклонники. Это может прозвучать резко и сурово, но это истина Господня, и мы должны склониться перед ее священным авторитетом. Поистине, нет ничего более трудного, чем осознание греха алчности, - того самого греха, который Дух Святой называет идолопоклонством*. Многие способны разглядеть этот грех в жалком опустившемся скупце, но определение этого греха можно применить и к крупному коммерсанту, чему многие могли бы быть весьма удивлены.

В тексте мы ссылались на два греческих слова: плеонексия (любостяжание) и филаргюрия (страсть к деньгам). Первое слово встречается в Кол. 3,5, где оно стоит в ужасном ряду некоторых самых омерзительных грехов, пятнающих страницы человеческой истории.

Одно дело - видеть это в других, и совсем иное - осудить это в себе. Дело в том, что ничто, кроме Слова Бога, проникающего своим светом в душу и в каждую клеточку нашего сердца, не способно помочь нам увидеть ненавистный грех алчности . Погоня за прибылью, стремление стяжать, дух торговли, умение делать деньги, желание преуспевать - все это ценится столь высоко среди людей, что сравнительно очень немногие готовы узреть, что это - явно "мерзость перед Богом". Человеческое сердце воспитывается человеческими представлениями. Оно любит, обожает и боготворит предметы, которые находит в этом мире; и у каждого сердца - свой идол. Один боготворит золото, другой боготворит наслаждения, третий боготворит власть. Каждый необращенный человек - идолопоклонник; и даже обращенные люди не ограждены от влияния идолопоклонства, что явствует из тревожных ноток, звучащих в словах преподобного апостола: "Дети! храните себя от идолов" (1 Иоан. 5,21).

Читатель, позволишь ли ты нам задать тебе простой, совершенно естественный вопрос, дабы мы могли идти далее? Обращен ли ты? Признаешь ли ты себя таковым? Считаешь ли ты себя христианином? Если да, то отвратился ли ты от идолов? Отрекся ли ты от мира и от себя прежнего? Вошло ли живое Слово Бога в твое сердце и заставило ли тебя осудить всю твою прошлую жизнь, была ли она жизнью полной удовольствий и бездумной глупости, жизнью, поглощенной стяжанием денег, жизнью омерзительного греха и порока или жизнью, полной обычной религиозности, - религии без Христа, без веры, никчемной религии?

Скажи, дорогой друг, как это произошло? Будь по-настоящему откровенным. Будь уверен в том, что в этом вопросе необходима абсолютная честность. Мы не можем скрыть от тебя того факта, что нам больно ощущать печальное отсутствие настоящей решимости среди нас. Мы "не обратились от идолов" с достаточной решительностью и определенностью. Старые привычки сохраняются, прежние вожделения и вещи правят сердцем. Нрав, образ жизни, дух и поведение не обнаруживают обращения. Мы, к прискорбию, слишком похожи на себя прежних - слишком похожи на откровенно и убежденно мирских людей вокруг нас.

Все это действительно ужасно. Мы опасаемся, что это является прискорбной помехой в евангелизации и в спасении душ. Наши свидетельства не имеют силы и не достигают ушей тех, к кому мы обращаемся, поскольку мы сами, кажется, на самом деле не верим в то, о чем говорим. Апостол не мог бы сказать нам, как он сказал своим возлюбленным обращенным фессалоникийцам: "Ибо от вас пронеслось слово Господне... так что нам ни о чем не нужно рассказывать". В нашем обращении не хватает глубины, силы и определенности. Перемена недостаточно очевидна. Даже там, где есть какое-то дело, в нем наблюдаются пассивность, слабость и неопределенность, что поистине удручает и обескураживает.

Теперь нам необходимо рассмотреть то, что мы можем назвать положительной стороной великого вопроса обращения. Мы увидели, что отвращение от идолов - отвращение от всех тех предметов, которые правили нашими сердцами и занимали наши чувства: тщеславные и глупые помыслы, вожделения и стремление к удовольствиям, составлявшие все наше существование в дни нашего невежества и слепоты. Это, как мы читаем в Деяниях 26,18, отвращение от тьмы и от власти сатаны и, как написано в Гал. 1,4, отвращение от этого порочного современного мира.

Но в вопросе обращения заложен более глубокий смысл. Если бы обращение означало только отвращение "от греха, мира и сатаны", то оно было бы, в каком-то смысле, чем-то весьма малым. Несомненно, огромной милостью является - избавиться раз и навсегда от всей мерзости и нравственного упадка нашей прежней жизни, от ужасного рабства и власти этого мира, от пустоты и суетности мира, который покоится в объятиях нечистого, а также от приверженности и пребывания во грехе низких привязанностей, которые однажды возобладали над нами. Трудно быть более благодарным за то, что входит в эту сторону вопроса.

Но повторяем, обращение вмещает в себя гораздо больше, чем все это. В сердце может зародиться вопрос: "Что мы получим взамен всего, от чего отказались? Не является ли христианство просто системой отрицаний? Если мы отказались от мира и от себя, если мы отказались от наших прежних удовольствий и развлечений, если, короче говоря, мы отвернулись от всего, что составляет жизнь в этом мире, то что мы получим взамен?".

1 Послание к Фессалоникийцам 1, 9 одним словом дает ответ на все эти вопросы - полный, ясный, четкий и убедительный ответ. Вот он: "Вы обратились к Богу от идолов, чтобы служить Богу живому и истинному".

Драгоценный ответ! Да, невыразимо драгоценный для всех, кто понимает его значение. Что получил я вместо моих прежних "идолов"? Бога! Вместо суетных и грешных удовольствий этого мира? Бога! Вместо его богатств, почестей и отличий? Бога! О благословенная, славная, совершенная замена! Что дали блудному сыну вместо заморских лохмотьев? Лучшее платье в отчем доме! Вместо отрубей для свиней? Упитанного тельца из отцовского стада! Вместо жалкого рабства дальней стороны? Отцовское радушие, его сердечность и его стол!

Читатель, разве это не благословенный обмен? Разве мы не встречаем в знакомой, но неизменно волнующей истории блудного сына самое трогательное и выразительное изображение истинного обращения во всех его отношениях. Разве мы не можем воскликнуть, глядя на эту неподражаемую картину: "Какое обращение! Какое отвращение от и обращение к!" Кто может выразить это? Какой человеческий язык в состоянии точно описать чувства вернувшегося бродяги, когда он был прижат к отцовской груди, омыт светом и любовью отцовского дома? Лохмотья, отруби, свиньи, рабство, холодное себялюбие, лишения, голод, нищета, нравственное падение - все прошло, прошло навеки, и вместо этого - невыразимая радость светлого и счастливого домашнего очага и более всего - острое ощущение того, что праздничное ликование, окружающее его, было вызвано самим фактом его возвращения, что его возвращение заставило отца радоваться!

Но нам, возможно, скажут, что это всего лишь образ. Да, но образ чего? Драгоценной, Божественной действительности, образ того, что происходит в каждом случае истинного обращения, если только на него взглянуть с Божественной точки зрения. Это не простой отказ от мира с его тысячей и одним суетным и вздорным помыслом. Несомненно, это так, но это и гораздо большее. Это состояние человека, приведенного к Господу, приведенного в лоно семьи и бросившегося на грудь Отцу, приведенного в семью, сделавшегося чадом Господним, частью Христа и наследником Царства, - не словами избитых формулировок, но силой Духа Святого, благодаря могуществу Слова.

Это, и ничто другое, является обращением. Пусть читатель удостоверится, что понимает это до тонкостей. Да не удовлетворится он ничем, уступающим величию этого обращения от тьмы к свету, от власти сатаны и от поклонения идолам - к Богу. Христианин, в определенном смысле, так же верно приведен к Богу, как если бы он уже действительно был на небесах. Это, может быть, сильно сказано, но это благословенная истина. Посмотрите, что апостол Петр говорит по этому поводу: "Христос, чтобы привести нас к" - чему? К небесам, когда мы умрем? Нет, но "привести нас к Богу, однажды пострадал за грехи наши, праведник за неправедных". Также и в Рим. 5, 10 мы читаем: "Ибо если, будучи врагами, мы примирились с Богом смертью Сына Его, то тем более, примирившись, спасемся жизнью Его. И не довольно сего, но и хвалимся Богом чрез Господа нашего Иисуса Христа, посредством Которого мы получили ныне примирение".

Это великий принцип. Изложение всего, что связано с состоянием обращенного или приведенного к Богу, лежит вне сферы человеческого языка. Наш возлюбленный Господь Иисус Христос приводит всех, кто верует во имя Его, пред лицо Господа, во всей Его совершенной угодности. Они приходят во всей своей вере, в силе бесценной крови Христа и во всем благоухании Его светлейшего имени. Он ставит нас наравне с Собою. Он соединяет нас с Собою и делится с нами всем, что Он имеет, и всем, что в Нем, кроме Его Божественности, которую нельзя передать. Мы совершенно отождествляемся с Ним. "Еще немного, и мир уже не увидит Меня, а вы увидите Меня, ибо Я живу, и вы будете жить", и снова: "Мир оставляю вам, мир Мой даю вам; не так, как мир дает, Я даю вам. Да не смущается сердце ваше и да не устрашается".

"Сие сказал Я вам, да радость Моя в вас пребудет и радость ваша будет совершенна." "Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего".

Также в этой замечательной молитве в Иоан. 17 мы читаем: "Ибо слова, которые Ты дал Мне, Я передал им, и они приняли, и уразумели истинно, что Я исшел от Тебя, и уверовали, что Ты послал Меня. Я о них молю: не о всем мире молю, но о тех, которых Ты дал Мне, потому что они Твои. И все Мое Твое, и Твое Мое; и Я прославился в них". "Я передал им слово Твое; и мир возненавидел их, потому что они не от мира, как и Я не от мира".

"Как ты послал Меня в мир, так и Я послал их в мир". "И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им: да будут едино, как Мы едино. Я в них, и Ты во Мне; да будут совершены воедино, и да познает мир, что Ты послал Меня и возлюбил их, как возлюбил Меня. Отче! которых Ты дал Мне, хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною, да видят славу Мою, которую Ты дал Мне, потому что возлюбил Меня прежде основания мира. Отче Праведный! и мир Тебя не познал; а Я познал Тебя, и сии познали, что Ты послал Меня. И Я открыл им имя Твое и открою, да любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них будет, и Я в них".

Итак, совершенно невозможно вообразить что-либо выше и благословеннее этого. Быть так полностью отождествленным с Сыном Бога, быть настолько всецело единым с Ним, чтобы разделять ту самую любовь, которой Он возлюблен Господом, вкусить Его мира, Его радости, Его славы - все это означает наивысшую возможность, степень того особого блаженства, которым может быть наделено человеческое существо. Быть спасенным от вечных ужасов адской бездны, быть прощенным, очищенным и оправданным, быть восстановленным во всех правах, потерянных Адамом, быть допущенным в рай на любом основании и в любой роли - уже было бы великой милостью, великодушием и добросердечием. Но быть приведенным к Господу во всей любви и славе Его возлюбленного Сына, быть кровно связанным с Ним во всей Его близости к Богу - Его готовности принять теперь - Его славе, которая последует вскоре, - это то, что могло задумать лишь сердце Господа, и свершить - только Его могучая сила.

Что ж, читатель, все это связано с обращением, о котором мы ведем речь. Такова благодатная милость Господня, такова любовь, которой Он возлюбил нас, даже когда мы закоснели в злоупотреблениях и грехе, когда мы были врагами самим себе в своих греховных поступках, предающимися всевозможным похотям и наслаждениям, поклоняющимся идолам, слепыми, падшими рабами греха и сатаны, детьми гнева, идущими прямо в ад.

И лучшим из всего этого является то, что наше присутствие там, где царят неописуемая благодать, любовь и слава, как прославляет имя Господа, так и радует сердце Его. Если Он даст нам любое более низкое место, чем место Его Сына, это не удовлетворит любви Его сердца. Вдохновенный апостол может с должным основанием восклицать в отношении всей этой огромной милости; "Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, благословивший нас во Христе всяким духовным благословением в небесах, так как Он избрал нас в Нем прежде создания мира, чтобы мы были святы и непорочны пред Ним в любви, предопределив усыновить нас Себе чрез Иисуса Христа, по благоволению воли Своей, в похвалу славы благодати Своей, которою Он облагодатствовал нас в Возлюбленном, в Котором мы имеем искупление кровию Его, прощение грехов, по богатству благодати Его" (Еф. 1).

Какую глубину любви, какую полноту благословения мы здесь видим! Замысел Бога - прославить Себя на веки вечные, поступая с нами таким образом. Он явит разуму всех тварей сокровища Его благодати в Своей доброте к нам через Иисуса Христа. Наше прощение, наше оправдание, наше совершенное спасение, наше принятие - все благословения, дарованные нам во Христе для явления Божественной славы во всей огромной вселенной во веки веков. Если мы будем в любом другом положении, отличном от положения Его горячо любимого и единородного Сына, это не только не удовлетворит притязаний славы Господней, но и не будет отвечать Его сердечной привязанности.

Все это поразительно! Это кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой. Но это достойно Господа, и это Его добрая воля - поступать так с нами. Этого достаточно для нас. Для нас, возможно (и даже наверняка!) слишком большое благо - получить, но для Бога никогда не является слишком большим благом - давать нам. Он ведет Себя так по отношению к нам, руководствуясь любовью своего Сердца, и благодаря достойности Христа. Блудный сын может попросить сделать его одним из наемных слуг, но этого нельзя допустить. Отцовское сердце не может допустить, чтобы он был в доме слугой. Ему должно быть сыном или никем другим. Будь это вопросом заслуг, то мы были бы не более достойны места сына, чем места слуги. Но, слава Богу, это происходит не в соответствии с нашими заслугами, но благодаря безграничной любви Его сердца и славе Его святого имени.

Вот это и есть обращение. Так мы обращаемся к Богу. Никак иначе. Мы не просто отвращаемся от своих идолов, какими бы они ни были, но мы действительно предстаем пред лицо Господа, чтобы найти нашу отраду в Нем, идти с Ним, найти в Нем все наши источники, черпать из Его неистощимых кладезей, найти в Нем совершенный отзыв на наши нужды, с тем, чтобы наши души были удовлетворены - и так вовеки.

Хотим ли мы вернуться назад к идолам? Никогда! Жаждем ли мы наших прежних предметов? Нет, если наши сердца видят свое место и удел во Христе. Хотел ли блудный сын вернуться к отрубям и свиньям, когда был прижат к отцовской груди, одет в отцовском доме и усажен за отцовский стол? Мы не верим и не можем этому поверить. Мы не можем представить, что он испустил хотя бы единый вздох по дальним краям, когда он уже вернулся в святой круг этого светлого и блаженного дома любви.

Мы говорим, опираясь на Божественный образ. Увы! Увы! Многие заявляют, что обращены, и некоторое время кажутся таковыми, но вскоре они начинают охладевать и становятся усталыми и неудовлетворенными. Дело обращения не было истинным. Они не были в действительности приведены к Богу. Идолы могли быть на время оставлены, но Сам Господь не был достигнут никогда. Они никогда не находили в Нем достаточного удела для своих сердец - никогда не знали подлинного значения общения с Ним - никогда не вкусили сердечного удовлетворения, сердечного успокоения во Христе. Поэтому с течением времени их бедные сердца снова затосковали о мире и вернулись вспять, и предались его заблуждениям и суете еще более жадно, чем раньше.

Такие случаи весьма печальны и весьма разочаровывают. Они несут великое бесчестье делу Христа и служат доводом для лукавого и камнем преткновения для алчущих истину. Но эти случаи оставляют вопрос Божественного обращения все в том же состоянии. Истинно обращенная душа - это такая душа, которая не просто отвратится от сего настоящего лукавого века с его обещаниями и притязаниями, но та, которая была ведома с драгоценной помощью Духа Святого, чтобы обрести в живом Боге и Его Сыне Иисусе Христе все, что возможно ей желать ныне и вовеки. Такой человек божественно отрекся от мира. Он порвал с ним навсегда. У него открылись глаза, чтобы увидеть все это. Он осудил его пред лицом Господа. Он осудил его мерою креста Христова. Он взвесил его на весах святилища и отвернулся от него навеки, чтобы найти всепоглощающую и всеподчиняющую привязанность в Лице Благословенного, Того, Кто был прибит гвоздями к проклятому дереву, чтобы спасти грешника не только от вечного огня, но и от сего настоящего лукавого века.

Чем подробнее мы разбираем 1 Послание Фессалоникийцам 1, 9, тем более поражаемся его изумительной глубиной, полнотой и силой. Это похоже на то, как будто мы разрабатываем неистощимую золотую жилу. Мы немного остановились на этой плодотворной и наводящей на размышление фразе: "Обратились к Богу от идолов". Как много заключено в ней! Действительно ли мы понимаем ее полноту и силу? Как прекрасно для души - быть приведенной к Богу, познать Его как свою опору в нашей слабости и нужде, как источник всех наших радостей, нашу силу и щит, нашего Вождя и Советника, сосредоточившего в себе все совершенно и полностью, как прекрасно - сосредоточиться на Нем, всецело уповать на Него.

Читатель, познал ли ты глубокую благословенность всего этого в своей душе? Если ты - чадо Бога, истинно обращенная душа, тогда это твое счастливое право - познать это, и без этого тебе нельзя успокаиваться. Разве мы не затем "обращены к Богу", чтобы находить в Нем все, что мы могли бы пожелать сейчас и вовеки? Ничто не может удовлетворить человеческую душу, кроме Самого Господа. Удовлетворение сердечной жажды - вне земных пределов. Если бы мы имели все сокровища вселенной и все, что может дать богатство, сердце все же будет желать большего, в нем будет все равно болезненная пустота, которую ничто под солнцем не может заполнить.

Взгляни на историю Соломона. Послушай, что он рассказывает о своем собственном опыте.

"Я, Екклесиаст, был царем над Израилем в Иерусалиме; и предал я сердце мое тому, чтобы исследовать и испытать мудростью все, что делается под небом: это тяжелое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нем. Видел я все дела, какие делаются под солнцем, и вот, все - суета и томление духа! Кривое не может сделаться прямым, и чего нет, того нельзя считать. Говорил я с сердцем моим так: вот, я возвеличился и приобрел мудрости больше всех, которые были прежде меня над Иерусалимом, и сердце мое видело много мудрости и знания. И предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость: узнал, что и это - томление духа; потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь. Сказал я в сердце моем: "дай, испытаю я тебя весельем, и насладись добром"; но и это - суета! О смехе сказал я: "глупость!", а о веселье: "что оно делает?" Вздумал я в сердце моем услаждать вином тело мое и, между тем, как сердце мое руководилось мудростью, придержаться и глупости, доколе не увижу, что хорошо для сынов человеческих, что должны были бы они делать под небом в немногие дни жизни своей. Я предпринял большие дела: построил себе домы, посадил себе виноградники, устроил себе сады и рощи и насадил в них всякие плодовитые дерева; сделал себе водоемы для орошения из них рощей, произращающих деревья; приобрел себе слуг и служанок, и домочадцы были у меня; также крупного и мелкого скота было у меня больше, нежели у всех, бывших прежде меня в Иерусалиме; собрал себе серебра и золота и драгоценностей от царей и областей; завел у себя певцов и певиц и услаждения сынов человеческих - разные музыкальные орудия. И сделался я великим и богатым больше всех, бывших прежде меня в Иерусалиме; и мудрость моя пребыла со мною. Чего бы глаза мои ни пожелали, я не отказывал им, не возбранял сердцу моему никакого веселья, потому что сердце мое радовалось во всех трудах моих, и это было моею долею от всех трудов моих. И оглянулся я на все дела мои, которые сделали руки мои, и на труд, которым трудился я, делая их: и вот, все - суета и томление духа, и нет от них пользы под солнцем!" (Еккл. 1,2).

Таков уничижительный отзыв о земных богатствах, составленный пером того, кто обладал всем, что могла дать земля, - того, кому позволено было испить полную чашу человеческого и земного наслаждения. И чем все это оказалось? "Суетой и томлением духа", "все вещи в труде; не может человек пересказать всего; не насытится оно зрением, не наполнится ухо слушанием." Бедное человеческое сердце никогда не сможет удовлетвориться сокровищами земли. Земные блага не смогут утолить жажду бессмертного духа. Материальные вещи вряд ли смогут сделать нас истинно счастливыми, даже если бы они были вечными. "Все - суета и томление духа".

Каждое человеческое сердце доказывает истинность этого. Рано или поздно все должны обнаружить это. Люди могут пропускать это мимо ушей, они могут отказаться прислушаться к предостерегающему голосу Духа; они могут тщетно воображать, что этот мир может дать им достаточно благ и счастья, они могут тянуться к его богатствам, его почестям, его отличиям, его наслаждениям, его материальным благам, но они обнаружат свою ошибку. И, о, как ужасно обнаружить ее слишком поздно! Как ужасно открыть свои глаза в аду, подобно богачу из притчи! Какой человеческий язык способен описать ужасное состояние души, навеки закрытой наглухо от Бога и преданной тьме внешней в месте, где стон и плач, и скрежет зубов? Каково будет очутиться в мучительном пламени ада, по другую сторону непроходимой пропасти, где ни один луч надежды вовек не сможет пробиться сквозь глубокую тьму вечности?

О, если бы люди подумали обо всем этом вовремя! Если б они могли бежать от грядущего гнева и ухватиться за благословенную надежду, данную им в Евангелии; если бы они могли обратиться к Богу. Но, увы, идол этого света ослепляет их умы, чтобы свет славного Евангелия Христа, который есть образ Бога, не осветил их. Он навязывает им сиюминутные и деловые хлопоты, наживание денег, наслаждения, заботы, вожделения, все и вся, за исключением одного, по сравнению с чем все земное - лишь ничтожный прах на весах.

Но мы отклонились от избранной нами темы, к которой должны вернуться. Мы особенно хотим внушить читателю-христианину важность стремления обрести все свое богатство в живом Боге. Мы всего на миг отвлеклись от этого вопроса для того, чтобы предупреждающей ноткой коснуться слуха любого необращенного, беспечного человека, которому случится взять в руки эту статью. Мы с жаром умоляем обратиться к Богу. Мы умоляем первого стремиться ближе узнать Того, к Кому он с помощью милости Бога обратился. Мы ставим перед собой две цели, делая эти наброски на великую тему обращения. Мы можем истинно сказать, что жаждем увидеть драгоценные души обращенными к Богу, и жаждем увидеть обращенные души счастливыми в Господе.

Мы все больше убеждаемся в практическом значении того, чтобы христиане доказывали своей повседневной жизнью, что они обрели совершенный сердечный покой в Господе.

Это много значит для мирских людей. Это огромное преимущество, получаемое, когда мы можем через благодать сказать миру, что мы независимы от него; и единственный способ сделать это - жить в постоянном сознании того, что мы обрели в Господе. Это придает нравственную возвышенность всему нашему жизненному пути и характеру. Это полностью освободит нас от сильной склонности опираться на человеческие устои и стремиться к материальным благам, на которую мы все в какой-то степени жалуемся и которая должна наверняка привести к разочарованию для нас и бесчестью - для Бога.

Как склонны мы по всякому поводу обращаться к нашим собратьям за сочувствием и советом, вместо того, чтобы непосредственно и до конца положиться на Бога! Это серьезная ошибка. Это возведено в принцип - покидать источник воды живой и искать себе водоемы разбитые, в которых нет воды. Что можем мы ожидать? Каким должен быть исход? Пустота и отчаяние. Наш Господь в исключительной верности побудит наших ближних изменить нам - для того, чтобы мы узнали, как глупо искать опору "в мышце плотской".

Послушайте, что говорит пророк по поводу этого великого практического вопроса: "Так говорит Господь: проклят человек, который надеется на человека и плоть делает своею опорою, и которого сердце удаляется от Господа. Он будет как вереск в пустыне и не увидит, когда придет доброе, и поселится в местах знойных в степи, на земле бесплодной, необитаемой".

Но обратите внимание на противопоставление: "Благословен человек, который надеется на Господа, и которого упование - Господь. Ибо он будет как дерево, посаженное при водах и пускающее корни свои у потока; не знает оно, когда приходит зной; лист его зелен, и во время засухи оно не боится и не перестает приносить плод" (Иер. 17).

Это реально - опереться на руку живого Бога, найти в Нем свое спасение и убежище во всякое время, в любом месте и при любых обстоятельствах. Он никогда не подведет верующее сердце. Он никогда не разочарует нас. Он может посчитать нужным заставить нас ждать ответа на наш призыв, но время, которое мы потратим на ожидание, не пропадет напрасно, и когда ответ придет, наши сердца наполнятся хвалой, и мы сможем сказать; "Как много у Тебя благ, которые Ты хранишь для боящихся Тебя и которые приготовил уповающим на Тебя пред сынами человеческими" (Пс. 31,19).

Очень важно обладать способностью - уповать на Бога перед лицом сыновей человеческих, признавать Его достаточность в любых наших крайних обстоятельствах. Эта способность должна быть истинной, а не показной. Что пользы говорить об опоре на Бога, если мы в то же время так или иначе ищем помощи у какого-либо бедного смертного. Это печальное заблуждение. Но, увы, как часто мы оказываемся в его власти! Мы говорим языком веры в Бога, но в действительности, мы ищем человека и поверяем ему свои нужды. Мы обманываем себя и бесчестим Бога, и все кончается разочарованием и стыдом.

Рассмотрим подробно и добросовестно этот предмет. Удостоверимся, что мы понимаем значение этих драгоценных слов: "обращенный к Богу". Они содержат самую суть истинного счастья и истинной праведности. Когда сердце действительно обратилось к Богу, оно раскрыло подлинную, Божественную тайну мира, покоя и полного удовлетворения, оно обрело всю свою полноту в Боге и не имеет больше повода обращаться к смертным. Нахожусь ли я в затруднении? Я могу обратиться за наставлением к Богу. Он обещал руководить мною, и око Его надо мной. Какое идеальное руководство! Может ли человек сделать для меня больше? Конечно, нет. Бог видит, чем все кончится, с самого начала. Он знает мое положение со всеми его обстоятельствами, со всеми его причинами и следствиями. Он - непогрешимый наставник. Его мудрость не ошибается и, более того, Он любит меня совершенной любовью. В ком бы я нашел лучшего наставника?

В нужде ли я? Я могу в ней обратиться к Богу. Он - Властелин неба и земли. Сокровища Вселенной в Его распоряжении. Он может помочь мне, если Он видит в этом благо для меня; если же нет, нужда будет для меня лучше, чем облегчение. "Бог мой да восполнит всякую нужду вашу, по богатству Своему в славе, Христом Иисусом". Разве этого недостаточно? Зачем стремиться к материальным благам? Зачем отворачиваться от такого Бога и идти со своей нуждой к человеку? Это является отказом от основ истины, от жизни в простой вере в Бога. В действительности, это оскорбляет нашего Отца. Если я обращусь к моему товарищу за помощью, это будет равносильно тому, чтобы признать, что Бог обманул меня. Это, действительно, предательство моего Любящего Отца, Который принял меня телом, душой и духом, чтобы заботиться обо мне ныне и во веки веков. Он дал обет удовлетворять все мои потребности, какими бы многочисленными, огромными и разными они ни были. "Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не дарует нам и всего?" Вот его слово: "И призови Меня в день скорби; Я избавлю тебя, и ты прославишь Меня".

Правда, Бог использует смертных, чтобы удовлетворить нашу нужду, но это совершенно иной вопрос. Благословенный апостол мог сказать: "Но Бог, утешающий смиренных, утешил нас прибытием Тита". Павел искал утешения у Бога, и Бог послал Тита утешить его. Если бы Павел искал Тита, он был бы разочарован.

Так происходит всегда. В любой нужде нам надлежит немедленно и всецело обращаться к Богу. "Мы обратились к Богу от идолов"; и, следовательно, в каждой ситуации Он - наше верное прибежище. Мы можем прийти к Нему за советом, помощью и наставлением, за сочувствием, за всем, "Только в Боге успокаивайся, душа моя! ибо на Него надежда моя, Только Он - твердыня моя и спасение мое, убежище мое: не поколеблюсь".

Не заставит ли это весьма благословенное обыкновение - прибегать только к Богу, не заставит ли оно пренебречь теми способами, которыми Его драгоценная благодать изливается на нас? Отнюдь. Как мог бы я пренебрегать тем, кто идет ко мне прямо от Бога как Его очевидное орудие, чтобы помочь мне в нужде? Это невозможно. Но я вижу и ценю в нем орудие, а не источник. В этом заключается вся разница. Мы не должны забывать, что истинное обращение означает то, что мы приведены к Богу. А если мы приведены к Нему, то, без сомнения, мы найдем в Нем совершенный покров для наших глаз, совершенный предмет для сердца, совершенное прибежище во всех наших от первой до последней крайностях. Истинно обращен тот, кто отвернулся от всех людских помыслов и земных надежд для того, чтобы найти все, о чем он помышляет, в живом и истинном Боге - и так вовеки.

Теперь мы призваны рассмотреть весьма практический вопрос нашей темы. Он содержится во фразе: "Служить Богу живому и истинному". Она представляет интерес для каждой истинно обращенной души, каждого истинного христианина. Мы призваны "служить". Вся наша жизнь с момента обращения до завершения нашего земного пути должна отличаться духом истинного, верного, разумного служения. Это - наше высокое право, не говоря уже о том, что это наш священный долг. Не имеет значения, какова будет сфера наших действий, жизненный путь или наше призвание; когда мы обращены, нам остается только одно, а именно служить Богу. Если бы в нашем призвании было что-либо противоположное открытой воле Бога, противоположное прямому учению Его, тогда мы должны были бы немедленно оставить это, как бы дорого оно нам ни было. Первым шагом послушного слуги будет выйти из ложного положения, каким бы оно ни было.

Мы призваны служить Богу и все должны проверять этой мерой. Христианин должен задать себе один вопрос: "Могу ли Я исполнить свой долг в этой ситуации во славу Бога?" Если нет, то он должен оставить это. Если мы не можем соединить имя Господне с нашим призванием в жизни, тогда, конечно, если мы хотим ходить в Господе, если мы намереваемся служить Ему, если наше единственное желание - быть угодным Ему, мы должны отказаться от этого призвания и обратиться к Нему, чтобы Он открыл для нас какой-нибудь путь, которым мы шли бы к Его славе.

Он это сделает, да будет благословенно Его имя. Он никогда не обманывает верную душу. Все, что мы должны делать, это прокладывать себе путь к Нему, а Он сделает нашу дорогу ясной. Сначала это может показаться трудным. Дорога может показаться узкой, тяжелой, одинокой, но мы должны лишь держаться Бога и ни на один час не связывать себя с чем-либо, противным Его открытой воле. Чуткая совесть, чистое око, преданное сердце уладят многие вопросы, устранят многие трудности, препятствия. Поистине, сами Божественные устремления, если только им дозволено будет проявиться, предохранят во многих затруднениях. "Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то и все тело твое будет светло". Когда сердечные побуждения верны заветам Христа, верны Его имени и делу, верны служению Богу, Дух Святой открывает драгоценные сокровища Божественного откровения этой душе и изливает потоки живого света пред духовным взором, так что путь нашего служения мы видим, как солнце над нами, и нам надо только идти по нему. Но мы не должны ни на минуту упускать из виду тот факт, что мы обращены для служения Богу. Итог нашей жизни всегда должен принимать форму служения живому и истинному Богу. В дни, когда мы не были обращены, мы поклонялись идолам и служили различным наслаждениям и похотям; теперь же, напротив, мы поклоняемся Богу в Духе, и мы призваны служить Ему всеми нашими возрожденными силами. Мы обратились к Богу, чтобы обрести в Нем совершенный покой и удовлетворение. Во всем разнообразии человеческих потребностей нет ни одной, которую мы не можем удовлетворить в нашем благословенном Господе и Отце ныне и вовеки. Он сосредоточил в Христе, Своем Возлюбленном Сыне, все, что может удовлетворить в нас желания новой жизни. Это наше право - иметь Христа в сердце своем через веру и так укрепиться в любви к Нему, чтобы быть в состоянии со всеми святыми объять широту, длину, глубину и высоту и познать любовь Христа, которую нельзя передать, чтобы мы могли преисполниться всей полнотой Бога.

Укрепившись и утвердившись таким образом, мы должны посвятить себя духом, душою и телом служению Христу, то есть, быть твердыми, непреклонными, всегда в Господней работе. Больше нам ничего не надо делать в этом мире. То, что не может быть сделано, служа Христу, не следует делать вовсе. Это поразительно упрощает дело. Это наше сладостное право - делать все во имя Господа Христа и во славу Бога. Мы иногда слышим, как люди рассуждают о "мирской деятельности" в противоположность "священной". Мы сомневаемся в правильности подобного различия. Павел сооружал палатки и насаждал церкви, но в обоих случаях он служил Господу Христу.

Все, что делает христианин, должно быть священным, поскольку это служба Богу. Если бы мы это всегда помнили, то это позволило бы нам соединить самые простые обязанности повседневной жизни с Самим Господом и привести Его в них таким образом, чтобы придать праведное достоинство и интерес всему, что мы должны делать с утра до вечера. Таким образом, вместо того, чтобы обнаружить, что обязанности, связанные с нашей повседневной деятельностью, являются помехой нашему общению с Богом, мы должны фактически делать их поводом для служения Ему ради мудрости и благодати, чтобы выполнять их правильно, так, чтобы, восславилось Его святое имя в самых мелочах обыденной жизни.

В сущности, служение Богу - гораздо более простое дело, чем некоторые из нас полагают. Оно не сводится к тому, чтобы делать какие-то чудеса, выходящие за пределы нашей божественно установленной сферы действий. Возьмем пример домашней прислуги. Как может она служить живому и истинному Богу? Она не может делать визиты и заниматься разговорами. Ее сфера действий - в укромном уединении хозяйского дома. Если бы она бегала из дома в дом, она бы в действительности пренебрегала своей собственной работой, своим божественно установленным делом. Прислушайтесь к этим глубоким и здравым словам: "Рабов увещевай повиноваться своим господам, угождать им во всем, не прекословить, не красть, но оказывать всю добрую верность, дабы они во всем были украшением учению Спасителя нашего, Бога" (Тит. 2,9-10).

Здесь мы видим, что слуга через повиновение, угождение и честность может быть украшением учению Спасителя нашего, Бога так же верно, по своей мере, как евангельский проповедник, колесящий по всему свету, выполняющий святую миссию.

Снова мы читаем: "Рабы, повинуйтесь господам своим по плоти со страхом и трепетом, в простоте сердца вашего, как Христу, не с видимою только услужливостью, как человекоугодники, но как рабы Христовы, исполняя волю Бога от души, служа с усердием, как Господу, а не как человекам, зная, что каждый получит от Господа по мере добра, которое он сделал, раб ли, или свободный" (Еф. 6).

Как все это прекрасно! Какая чудная сфера служения открывается здесь для нас! Как прекрасен этот "страх и трепет"! Где мы его видим в наши дни? Где святое подчинение властям? Где чистота ока? Где усердное служение? Увы, мы видим опрометчивость и надменность, своеволие, самоугождение и своекорыстие. Как все это бесчестит Бога и печалит Его Дух Святой! Как необходимо, чтобы в наших душах пробудилось понимание того, что пристойно нам как призванным служить живому и истинному Богу! Разве это не замечательное благо - знать каждому христианину, что он может служить Богу и славить Его в самых своих обыденных домашних делах. Если бы это не было так, что бы стало с девяносто девятью из каждых ста христиан?

Мы разобрали случай с простым домашним слугой, чтобы показать эту особенность рассматриваемой нами практической истины. Разве не благословение для нас - знать, что наш Господь милостиво снисходит, чтобы соединить имя Его и славу Его с нашими самыми скромными обязанностями, которые нам могут выпасть в нашей повседневной домашней жизни? Это и придает достоинство, интерес и неповторимость каждому самому незначительному делу, с утра до вечера. "И все, что делаете, делайте от души, как для Господа, а не для человеков". Здесь кроется драгоценная тайна всего этого предмета: это не служение за плату, но служение Господу Христу и почитание Его, чтобы получить в награду наследство.

О, если бы мы более полно понимали и высказывали это! Какую нравственную возвышенность это придало бы всей христианской жизни! Каким торжествующим ответом это было бы для неверующего! Каким уничтожающим упреком всем его насмешкам и придиркам! Это было бы гораздо лучше, чем миллиарды ученых доводов. Нет довода более внушительного, чем честная, преданная, светлая, счастливая, полная самопожертвования христианская жизнь, и эту жизнь может явить даже тот, чья сфера ограничена четырьмя стенами кухни*.

Примечательно, что как в Посл. Ефесянам 6, так и в Посл. Колоссянам 3 обращение к слугам разработано более подробно, чем обращения к любым другим сословиям. В Послании Титу 2 слуги выделяются особым образом. Нет обращения ни к мужьям, ни к господам, ни к детям. Мы не пытаемся дать этому объяснение, но мы не можем не отметить этот очень интересный факт, и он несомненно, учит нас тому, какое место в христианстве отведено тому, кто на заре истории церкви занимал положение раба. Дух Святой особенно постарался наставить подобных людей в том, как им вести себя в этой наиболее трудной сфере деятельности. Бедный раб может посчитать себя отлученным от служения Богу. Это далеко не так; ему ласково внушают, что, просто выполняя свой долг в глазах Господа, он может быть украшением учению Спасителя нашего, Бога, и прославить имя Иисуса. Нет выше благодати, чем та, что светится в этих словах.

Практическая жизнь истинного христианина дает не только самый лучший из возможных ответов скептику и неверующему, но и наиболее удовлетворительным образом опровергает возражения тех, кто рассуждает о делах и настаивает на введении закона для христиан, для того чтобы учить их, как надо жить. Когда люди упрекают нас за то, что мы не проповедуем дела, мы просто спрашиваем их: "Для чего мы должны проповедовать дела?" Необращенный человек не может совершить никаких дел, кроме "злых" или "мертвых". "Живущие по плоти Богу угодить не могут", необращенные люди "Богу угодить не могут". Какая польза может быть в том, чтобы проповедовать дела подобным людям? Это может только запорошить их глаза, ослепить их рассудки, обмануть их сердца и отправить их в ад с "ложью в правой руке".

Обращение к Богу должно быть истинным. От начала и до конца - это Божественное дело. Конечно, обращенный не должен трудиться ради своей жизни, ибо он не имеет ее, и даже ради жизни вечной, дарованной нам Богом через Христа, нашего Господа. Обращенная душа не должна трудиться во спасение, ибо она уже спасена: "Спасенные в Господе вечным спасением". Что же обращенный человек призван делать? "Служить живому и истинному Богу". Как? Когда? Где? Во всем: в любое время и в любом месте. Обращенному человеку ничего не остается делать, как только служить Богу. Если он делает что-либо другое, то он явно не предан, не верен тому благословенному Господу и Владыке, Который, коль скоро призвал его служить, наделил его жизнью, и благодатью, и силой, которыми только и можно служить Богу.

Да, читатель, христианин призван служить. Не будем забывать об этом. У него есть право представить тело свое в жертву живую, святую, благоугодную Богу, для разумного служения его. Это решает весь вопрос. Это устраняет все трудности, это заставляет замолчать всем возражениям, это ставит все на свое место. Вопрос заключается не в том, что я делаю, а в том, как я это делаю, не где я нахожусь, а как я веду себя. Христианство, выступающее в Новом Завете, является итогом жизни Христа в верующем - это Христос, воспроизведенный в христианской повседневной жизни силою Духа Святого. Все, чего касается христианин, все, что он делает, что он говорит, вся его жизнь с утра первого дня Господня до субботней ночи должна нести отпечаток и дышать духом этой великой фразы, на которой мы остановились: "Служить Богу живому и истинному". Да будет так во веки веков! Пусть все, возлюбленные Богом, истинно пробудятся и будут искать более ревностной, полной, идущей от всего сердца преданности Христу и Его драгоценному служению!

Теперь нашего внимания требуют последние слова нашей главы - 1 Послания Фессалоникийцам. Они являют собой удивительное и могучее доказательство ясности, полноты, глубины и всеохватности свидетельства апостола в Фессалонике, а также отличного и истинного дела в лице недавно обратившихся. Они не ограничились только тем, что обратились от идолов к Богу, но они сделали это также для того, чтобы служить Богу живому и истинному. Так они и поступили через благодать с необычайной силой, чистотой и усердием. Но в этом было нечто большее; если бы этого не хватало, то мы можем со всей уверенностью утверждать, что в обращении ко Христу этих возлюбленных учеников присутствовал бы большой изъян. Они были обращены, "чтобы ожидать Сына Божия с небес".

Пусть читатель отнесется к этому весьма важному факту с самым благоговейным вниманием. Великая и благословенная надежда на пришествие Господа составила неотъемлемую часть Евангелия, которое проповедовал Павел, и также христиан, которые были обращены через его пастырство. Этот благословенный слуга Бога проповедовал полное Евангелие. Он говорил не только о том, что Сын Бога пришел в мир, чтобы совершить великое дело искупления и заложить вечное основание Божественной славы и промысла, но и о том, что Он вознесся на небеса и занял Свое место в победе, ликовании и славе - одесную престола Бога; и что Он придет снова: вначале, чтобы взять Свой народ к Себе и ввести его в Святая святых дома Отца Своего - место, приготовленное для них, и затем вместе с ними судить врагов Его - изгонять из Царствия Его всех, кто творит зло и беззаконие, и владычество Его будет от моря до моря и от реки до концов земли.

Все это содержалось в драгоценном Евангелии, которое проповедовал Павел и которое восприняли обращенные фессалоникийцы. Мы находим косвенное, но очень интересное упоминание этого в отрывке из Деяний 17, где вдохновенный автор излагает, что думали и говорили о проповедях апостола неверующие евреи. "Но неуверовавшие Иудеи, возревновав и взяв с площади некоторых негодных людей, собрались толпою и возмущали город и, приступив к дому Иасона, домогались вывести их к народу. Не найдя же их, повлекли Иасона и некоторых братьев к городским начальникам, крича, что эти всесветные возмутители пришли и сюда, а Иасон принял их, и все они поступают против повелений кесаря, почитая другого царем, Иисуса".

Таковыми были представления, которые эти бедные, невежественные, предубежденные скептики почерпнули из проповеди возлюбленных слуг Господа. Мы можем увидеть в них частицы великих и торжественных истин - полный переворот в существующей природе вещей и наступление вечного Царствия Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа. "Низложу, низложу, низложу и его не будет, доколе не придет Тот, Кому принадлежит он, и Я дам Ему" (Иез. 21,27).

Но пришествие и Царствие Христа занимает выдающееся место не только в проповедях апостола, но и во всем его учении. Фессалоникийцы не только обратились к этой благословенной надежде, но и назидались, укреплялись и ободрялись ею. Это не было сухой, бесплодной догмой, которую надо было воспринять как часть бессильного, бесполезного учения, это была живая действительность, могучая нравственная сила души - драгоценная, очищающая, освящающая, возвышающая надежда, полностью отрешающая сердце от преходящего и заставляющая его ожидать с минуты на минуту, да, читатель, мы подчеркиваем это - с минуты на минуту - возвращения нашего возлюбленного Господа и Спасителя Иисуса Христа, Который любил нас и пожертвовал Собой ради нас.

Интересно отметить, что в двух Посланиях Фессалоникийцам присутствует гораздо больше ссылок на пришествие Христа, чем во всех других Посланиях, взятых вместе. Все это еще более примечательно, поскольку это были самые ранние из Посланий Павла, и они были написаны для укрепления в вере самых юных.

Если читатель хотя бы мельком пробежит глазами два этих драгоценных Послания, он обнаружит, что надежда на возвращение Господа приводится в каждой из восьми глав и в связи с различными темами. Например, в первой главе оно представляется великой целью, которая вечно должна храниться в христианском сердце, какого бы рода и племени ни был этот человек, это - ослепительный свет, сияющий в конце его долгого паломничества в этом темном и трудном мире. "Вы обратились к Богу от идолов, чтобы служить Богу живому и истинному и ожидать" - чего? Времени их смерти? Вовсе нет, на это нет даже намека. Для верующего смерть уничтожена, и она никогда не предстает как цель его надежды. Чего же тогда ученики в Фессалонике были научены ждать? "С небес Сына Его, Которого Он воскресил из мертвых".

И далее, отметьте, прекрасное дополнение! "Иисус, избавляющий нас от грядущего гнева”, - это Тот, Которого мы ожидаем: наш драгоценный Спаситель, наш великий Искупитель, Тот, Кто выиграл наше безнадежное дело, кто принял ради нас чашу гнева из руки бесконечного Правосудия и осушил ее навеки, кто не оставил и тени облачка, чтобы мы могли смотреть вверх, в небо, и вперед, в вечность, и не видеть ничего, кроме красоты и благословенности Его любви и славы, нашего счастливого дома во веки вечные.

О, возлюбленный читатель-христианин, как благословенно утром, в полдень, вечером и в полночь ожидать пришествия нашего благого Искупителя! Какая святость - быть всегда в ожидании возвращения нашего любящего и возлюбленного Спасителя и Господа! Как это отрешает и возвышает, когда мы поднимаемся каждое утро, чтобы приступить к ежедневным обязанностям, какими бы они ни были: мытьем ли пола или проповедью Евангелия, лелея светлую и благословенную надежду, что, когда вечерние тени соберутся вокруг нас, мы можем быть призваны вознестись в облаке славы навстречу нашему Господу!

Что это - мечта безумного фанатика или мечтателя? Нет, это бессмертная истина, опирающаяся на то же основание, которое поддерживает весь строй нашего славного христианства. Правда ли, что Сын Бога ступал по земле нашей в лице Иисуса из Назарета? Правда ли, что Он жил и трудился здесь, среди грехов и страданий бедного, падшего человечества? Правда ли, что Он вздыхал, плакал и стонал, видя повсеместный упадок, в который грех вверг этот мир? Правда ли, что Он взошел на крест и на нем безгрешно отдал душу Богу, чтобы утвердить Божественное Величие, стать достойным престола Бога; разрушить все козни дьявола; пред лицом всех людей избавиться от греха, пожертвовав Собой, взять на себя грехи всех тех, кто от начала и до конца времени через благодать поверят во имя Его? Правда ли, что Он три дня и три ночи лежал в недрах земли, а в первый день недели торжествующий восстал из гроба как Глава нового творения и вознесся на небеса после того, как Его видели мертвым по крайней мере пятьсот свидетелей? Правда ли, что через пятьдесят дней после Своего воскресения Он послал Духа Святого, чтобы наполнить им Его апостолов и сделать их свидетелями Его до скончания века? Правда ли, что со дня Пятидесятницы до этого часа Он действовал ради Своего народа Его Защитником перед Отцом, великий Первосвященник Господа, заступаясь за нас во всех наших преступлениях, грехах и недостатках, сострадая нам во всех наших немощах и во всех бедах и постоянно преподнося наши молитвенные и хвалебные жертвы о всем благоухании Его славной личности?

Правда ли все это? Да, благодарение Богу, все эти события божественно подлинны, все описаны на страницах Нового Завета с чудесной полнотой, ясностью, глубиной и силой, все покоится на крепком основании Святого Писания - основании, которого не могут коснуться ни силы земли и ада, ни люди, ни демоны.

Итак, благословенная надежда на пришествие Господа покоится именно на том же авторитете. Так же верно, что Господь наш Иисус Христос лежал ребенком в яслях в Вифлееме, что Он мужал, что Он ходил, творя добро, что Он был приговорен к кресту и положен в гроб, что сейчас Он восседает на престоле Величия на небесах, как и то, что Он придет во второй раз, чтобы взять Свой народ. Он может прийти сегодня ночью. Никто не может сказать, когда Он придет, но Он в любую минуту может прийти. Единственное, что удерживает Его, - это Его долготерпение, нежелание, чтобы кто-либо погиб, но чтобы все пришли к покаянию. Восемнадцать долгих веков ждал Он, любя, милуя и сострадая, и в течение всего этого времени готово было явиться спасение, и Бог был готов к Суду, но Он ждал и все еще ждет в долготерпении и благодати.

Но Он придет, и мы должны всегда жить в надежде на Его пришествие. Так учит жить своих возлюбленных Фессалоникийцев апостол. Так жил он сам. Благословенная надежда была сокровенно связана со всеми его привычками и каждодневными переживаниями. Пожинал ли он этим плоды своих трудов?

Послушайте, что он говорит: "Ибо кто наша надежда, или радость, или венец похвалы? Не и вы ни пред Господом нашим Иисусом Христом в пришествие Его?" И он всех видел в этот миг. Никакой враг не сможет помешать этой встрече. "Мы, я Павел, и раз и два хотели прийти к вам, но воспрепятствовал нам сатана" Как чудесно! Как таинственно! И все же это было так. Сатана помешал ангелу Бога выполнить его дело во дни Даниила, и он мешал апостолу Христа в исполнении его желания - увидеть своих братьев в Фессалонике. Но, Слава Богу, он не сумеет помешать радостному воссоединению Христа и Его апостолов - воссоединению, которого мы ожидаем. Какая это будет минута! Какое драгоценное воссоединение! Какие радостные приветствия добрых старых друзей! Но превыше всего Он Сам! Его улыбка! Его приветствие! Его волнующее "хорошо".

Какая драгоценная, ободряющая душу надежда! Стоит ли нам удивляться тому, какое выдающееся место она занимала в мыслях и поучениях благословенного апостола? Он возвращается к ней во всех случаях и в связи с любой темой. Может, дело в успешной духовной жизни и истинной набожности? Вот как он это выражает: "А вас Господь да исполнит и преисполнит любовью друг к другу и ко всем, какою мы исполнены к вам, чтобы утвердить сердца ваши непорочными во святыне пред Богом и Отцем нашим в пришествие Господа нашего Иисуса Христа со всеми святыми Его".

Пусть читатель отметит последние слова в этом трогательном и прекрасном речении особым образом: "Со всеми святыми Его". Какая восхитительная мудрость здесь сияет! Апостол намеревался непосредственно коснуться ошибки, в которую верующие фессалоникийцы впали в отношении своих умерших друзей. Они боялись, что те, кто уснул, не смогут разделить радости пришествия Господа. Эта ошибка совершенно устраняется этой короткой фразой: "Со всеми святыми Его". Все будут присутствовать при этой радостной встрече, во время этого ликования. Благословенная уверенность! Торжествующий ответ всем, кто внушает нам, что никто не разделит радости пришествия Господа нашего, кроме тех, кто увидит это! "Со всеми святыми Его", несмотря на их невежество, их ошибки, заблуждения, их недостатки и их прегрешения. Наш благословенный Спаситель, вечно любящий нас, никого не отвергнет в этот блаженный миг.

Должна ли вся эта несравненная благодать сделать нас беспечными? Боже упаси! Нет, это его постоянный смысл, который один может поддерживать в нас сознание нашей святой обязанности судить себя и свои поступки, что противно замыслу Христа. Более того, надежда на возвращение нашего Господа, если она будет живой и чистой в сердце, должна очистить, освятить и возвысить весь наш душевный склад и жизненный путь, как ничто другое. "Всякий, имеющий сию надежду на Него, очищает себя так, как Он чист" В нравственном плане невозможно, чтобы кто-либо жил в надежде увидеть своего Господа в любое мгновение и в то же время сердцем устремлялся к мирскому, наживе, гоняясь за богатством, потворствуя своим похотям, погрязая в наслаждениях, суете, безрассудстве. Не будем обманывать самих себя. Если мы ежедневно ожидаем с небес Сына Бога, мы должны освободиться от преходящего и бренного.

Мы можем придерживаться учения о пришествии Господа как простого положения, принимаемого на веру; мы можем представить перед нашим мысленным взором весь объем пророческой истины, причем она не окажет ни малейшего влияния на чувства, душевный склад или жизнь. Но совсем иное дело, когда всем духовным существом, всем жизненным путем руководит светлая и благословенная надежда увидеть Того, Кто возлюбил нас и омыл нас от грехов Своею драгоценной кровью.

О, если бы таких среди нас было больше! Боюсь, что многие из нас утратили чистоту и силу нашей верной и истинной надежды. Истина пришествия Христа стала привычна, о которой мы можем легкомысленно говорить, обсуждать ее различные положения, спорить о ней с людьми, в то время как все наши привычки, наше поведение, наше духовное состояние и нрав не соответствует качествам личности Того, Кому мы должны подражать.

Но мы не будем углублять печальную и уничижительную сторону этого предмета. Да обратит на нас Господь взор Свой и благостно исцелит, возродит и возвысит наши души! Да возродит Он истинную христианскую надежду - надежду увидеть звезду Светлую и Утреннюю - надежду всех людей, возлюбленных Им. Да будет девизом всего сердца и всей жизни: "Ей, гряди, Господи Иисусе".

На этом мы должны закончить нашу статью. Мы надеялись просмотреть два Послания к Фессалоникийцам вместе с нашими читателями для того, чтобы доказать и пояснить утверждение, что надежда на возвращение Христа была связана в сердце апостола со всеми сценами, обстоятельствами и представлениями христианской жизни. Но мы должны позволить читателю самому получить представление об этом. Мы думаем, было достаточно сказано, чтобы показать, что истинное обращение в соответствии с учением апостола не может отрицать благословенной надежды на пришествие Господа. Истинно обращенный человек - тот, кто обратился от идолов, отрешился от мира, отрешился от самого себя, каким он был раньше, обратился к Богу, чтобы в Нем найти все, что он мог бы пожелать ныне и вовеки, служить Ему и, наконец, "ожидать Сына Божия с небес". Таким мы видим истинный и достойный ответ на вопрос: "Что такое обращение?".

Читатель, обращен ли ты? Если нет, что тогда? Если ты обращен, подтверждает ли это твоя жизнь?

Немного найдется вдумчивых исследователей Нового Завета, которые бы время от времени не затруднялись в понимании истинной силы и значения слова "совершенный", которое так часто там встречается. Это слово используется в таком многообразии сочетаний, что нам крайне важно уяснить для себя, что же подразумевает Дух Святой в каждом отдельном случае. Мы убеждены, что, используя контекст, мы сможем правильно истолковать точный смысл и значение этого слова в любом предложенном отрывке. Мы знаем, что предмет "христианского совершенства" породил множество теологических споров и дискуссий, но мы должны с самого начала уверить наших читателей в том, что ни в коей мере не намереваемся вступать в полемику по этому вопросу; мы стремимся лишь предложить их рассмотрению различные места в Новом Завете, где встречается слово "совершенный" или, по меньшей мере, некоторые из основных случаев его использования, надеясь, что Господь употребит то, что мы с Его помощью напишем, во славу Своего имени и во благо тех драгоценных душ, ради которых мы и желаем что-либо писать. Мы проследим за этим словом не в последовательности его употребления, но в последовательности, естественно отвечающей нуждам души. Исходя из этого, мы обнаружим, что первый великий аспект христианского совершенства представлен нам в 9-ом стихе 9-ой главы Послания к Евреям и может быть назван:

"Она (скиния) есть образ настоящего времени, в которое приносятся дары и жертвы, не могущие сделать в совести совершенным (teleivdai) приносящего". В этом отрывке апостол противопоставляет жертвы при Моисеевом укладе и жертву Христа. Первые никогда не могут дать совершенства совести просто потому, что они сами были несовершенны: невозможно, чтобы кровь тельца или козла могла дать совершенство совести. Поэтому совесть иудейского богопоклонника никогда не была совершенной. Он не достиг, если можно так выразиться, своей нравственной цели в отношении состояния своей совести. Он никогда бы не смог сказать, что его совесть совершенно очищена, ибо он никогда не имел совершенной жертвы.

С христианским богопоклонником дело обстоит иначе. Он - благословен Бог! - достиг своей нравственной цели. Он достиг того предела, дальше которого, насколько это касается его совести, идти невозможно. Он не может превзойти Кровь Иисуса Христа. Он совершенен в отношении своей совести. Какова жертва, такова и совесть, покоящаяся на ней. Если жертва не совершенна, такова и совесть. Они утверждаются или опровергаются вкупе. Для ослабевшей совести не может быть ничего проще, ничего основательнее и утешительнее. Речь идет не о том, чем я являюсь, - это полностью и вовеки решено. Я изобличен и осужден в самом себе. "Не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе". Я достиг своих пределов и достиг их Кровию Христа. Больше мне ничего не нужно. Что еще можно добавить к этой драгоценной Крови? Ничего. Я совершенен относительно состояния моей совести. Я не нуждаюсь в ритуалах, жертвах или церемониях, чтобы сделать совершенным состояние моей совести. Говорить или думать иначе означало бы обесчестить жертву Сына Бога.

Читатель поступит хорошо, если ясно и прочно усвоит этот отправной вопрос. Если же в отношении этого будет какая-либо неясность или неопределенность, то он абсолютно не сможет понять или оценить различные аспекты "христианского совершенства", которые еще пройдут перед нашим рассмотрением. Вполне возможно, что многим набожным людям не удается насладиться невыразимым благословением совершенной совести по причине того, что они слишком заняты собой. Они взирают на себя и не находят, в чем успокоиться, да и кто может найти? Они считают самонадеянностью думать о том, что ты в каком бы то ни было отношении совершенен. Это ошибка. Это может быть благочестивой ошибкой, но все же ошибкой. Если бы мы говорили о совершенстве по плоти (что, увы, многие имеют в виду), тогда поистине настоящее благочестие со справедливым ужасом отпрянет от этой самонадеянной и глупой химеры. Но, слава Богу, нашей темой не является совершенство по плоти, достигаемое через какой бы то ни было процесс нравственного, социального или религиозного исправления. Это было бы, поистине, жалким, изнурительным и бесплодным делом. Это понуждало бы нас искать совершенства в ветхой твари, где господствуют грех и смерть. Искать совершенства во прахе ветхой твари было бы безнадежной затеей. И все же как много людей ею заняты! Они стремятся исправить человека и улучшить мир, однако, несмотря на все, они никогда не достигали, никогда не понимали и даже отрицали самую простую ступень христианского совершенства, а именно совершенство совести пред лицом Бога.

Это последнее является нашим утверждением, и мы хотим, чтобы настойчивый читатель осознал его во всей его простоте, чтобы увидеть прочное основание его внутреннего мира, заложенное рукой Самого Бога. Мы хотим, чтобы читатель, прежде чем отложить в сторону эту статью, проникся радостным чувством совершенно прощенного греха, ощущением совести совершенно очищенной кровью Иисуса. Этот вопрос непосредственно связан с вопросом о жертве. Что Бог обнаружил в этой жертве? Совершенство. Но это совершенство для тебя, настойчивый читатель, и ты должен насладиться им ныне и вовеки. Помни, это вопрос не о том, что ты есть, не о том, что ты думаешь о Крови Христа. Нет, дорогой друг, вопрос заключается в следующем: что думает Бог о Крови Своего Собственного Сына? Это все делает ясным. Скажи, ясно ли это для тебя? Можешь ли ты на этом успокоиться? Освободилась ли твоя совесть, будучи приведена в соприкосновение с совершенной жертвой? О, если бы это было так! Пусть Дух Бога покажет нам теперь полноту и совершенство искупительного дела Христа с такой ясностью, живостью и силой, чтобы все твое существо воспрянуло и твое сердце исполнилось хвалы и благодарности.

Сердце обливается кровью при мысли о тысячах бесценных душ, пребывающих во тьме и рабстве, между тем как им надлежит ходить во свете и свободе, исходящих из совершенно очищенной совести. Так много разного принимается за искреннее свидетельство Слова и Духа Бога, что сердце абсолютно не в силах освободиться от всего этого. Вы берете немного от Христа и немного от себя, немного от благодати и немного от закона, немного от веры и немного от дела. Вот и мечется душа ваша между уверенностью и сомнением, между надеждой и страхом, подобно тому как то один, то другой составной компонент начинает преобладать в смеси или ощущается на вкус в данный момент. Как редок бриллиант полного и безусловного спасения ныне и вовеки! Мы бы хотели заставить этот бриллиант сверкать во всем его Божественном и небесном блеске под взглядом читателя в настоящий момент. Тогда оковы его духовного рабства наверняка бы спали. Если бы его освободил Сын, то он и в самом деле был бы свободен и смог бы восстать в силе этой свободы и попрать ногами иго закона.

Чем больше мы размышляем об этом вопросе, а мы размышляли о нем очень много, тем больше мы убеждаемся в том, что истинная причина всех заблуждений, смущения и затруднения, в которые многие впадают, обнаруживается в том, что они не имеют ясного представления о смерти и воскресении, о новом рождении, о новой твари. Если бы они только обладали силой этой великой истины, то это бы все прояснило в отношении состояния совести. До тех пор, пока я пытаюсь успокоить мою совесть самоисправлением, я неизбежно буду либо оставаться несчастным, либо буду заниматься самообманом. Абсолютно не важно, какие средства я применяю для этого исправления - итог его один и тот же. Если я попытаюсь принять христианство с целью улучшения себя, исправления природы или своего состояния в качестве ветхой твари, то я останусь всецело чужд блаженству совершенной совести. "Всякая плоть - трава". Ветхая трава находится под губительным воздействием греха и его проклятия. Воскресший Христос - Глава новой твари, "начало создания Божия", "Первенец из мертвых" (ex tvg "exrvg).

Именно в этом и состоит совершенство совести. Чего большего я могу ожидать? Я вижу Того, Кто висел на кресте, отягощенный полновесным бременем всех моих грехов, увенчанным теперь славой и честью и сидящим одесную Бога среди ослепительного сияния небесного величия. Что можно к этому добавить? Нужны ли мне какие-то установления, ритуалы, таинства или церемонии? Конечно, нет. Я не смею ничего добавить к смерти и воскресению вечного Сына Бога. Обряд крещения и вечеря Господня символизируют и отмечают эту великую реальность, и поэтому они дороги для христианина - чрезвычайно дороги. Но когда вместо того, чтобы символизировать смерть и воскресение, они подменяют их, используя в качестве заплат на ветхой твари или как костыли для ветхого человека, то их следует рассматривать как западню, проклятие, от которых да избавит Господь души Своего народа.

Мы хотели бы остановиться на этом первом моменте из-за того значения, которое придают в наше время обрядам, традиционной религии и самоисправлению. Мы хотели бы поразмышлять об этом - разработать, проиллюстрировать и обострить этот вопрос, чтобы читатель смог получить ясное, всестороннее и непредвзятое представление о нем. Но мы уповаем в этом на Бога Духа Святого, надеясь, что Он выполнит эту работу, и если Он благодатно подчинит сердце власти той истины, которая была здесь так бледно раскрыта, то у нас тогда достанет времени и способностей, чтобы взглянуть на второй великий аспект христианского совершенства, а именно

Здесь мы опять приходим к новой твари. Христос умер, чтобы дать нам совершенную совесть. Он живет, чтобы дать мне совершенную цель. Но ведь абсолютно ясно, что пока я не вкушу глубокого блаженства первого, я не смогу всецело сосредоточиться на последнем. Прежде чем мое сердце устремится к личности Христа, я должен обрести совершенную совесть. Как мало из нас действительно вкусили сладость общения с воскресшим Христом! Как мало людей знают о той сосредоточенности сердца на Нем как на всеподчиняющей, верховной и неделимой цели! Мы заняты своим. Мир тем или иным способом проникает в нас, мы живем в царстве природы, мы дышим воздухом ветхой твари - воздухом смрадным, тяжелым и темным, мы потворствуем сами себе, из-за чего наше духовное зрение затуманивается, мы теряем ощущение душевного покоя, душа начинает тревожиться, сердце срывается, Дух Святой угашается, совесть пребывает в муках.

Затем мы обращаем взгляд на самих себя и на наши поступки. Время, которое могло бы и должно было быть потрачено в святом и счастливом стремлении к нашей Цели, посвящается делу самоосуждения - тяжелой, но необходимой работе, чтобы вернуться к наслаждению тем, что мы никогда не должны терять, - совершенной совестью.

Итак, в тот самый момент, когда взгляд отводится от Христа, неизбежно устанавливается тьма, и зачастую весьма ощутимая. Только тогда, когда око чисто, все тело полно света. А что значит, любезный читатель, иметь чистое око, если не стремиться к Христу как к нашей единственной цели? Божественный свет изливается на нас до тех пор, пока все клеточки нашего нравственного существа не будут освещены и мы не станем светочем для других, как если бы "светильник освещал тебя сиянием". Таким способом сохраняется душа в счастливой свободе от мрака, смущения и тревоги. Она находит все свои источники во Христе. Она независима от мира и может двигаться вперед, воспевая:

Невозможно выразить словами силу и блаженство постоянного обладания Иисусом как целью сердца. Это и есть совершенство, как мы видим в Фил. 3,15, где Апостол говорит: "Итак, кто из нас совершен (telei"i), так и должен мыслить; если же вы о чем иначе (etervz) мыслите, то и это Бог вам откроет". Когда Христос стоит перед нашим сердцем как всепоглощающая и вседостаточная цель, то мы достигли нашего нравственного предела, насколько это касается цели, ибо как мы можем превзойти Личность Христа, в Ком телесно пребывает вся полнота Главы Божьей и в Ком сокрыты все сокровища мудрости и знания? Это невозможно. Мы не в силах выйти совестью за границы Крови Христовой, а сердцем - за границы Его Личности; следовательно, мы достигли нашего нравственного предела в том и в другом; мы имеем совершенство нашей совести и цели сердца.

Здесь мы обретаем покой и власть - покой для совести и власть над страстями. Только тогда, когда совесть обретет сладкое успокоение в Крови, только тогда освобожденные чувства могут взыграть в полной силе вокруг Личности Иисуса. И какой язык сможет выразить, какое перо - описать выдающиеся нравственные плоды созерцания Иисуса? "Мы же все открытым лицем, как в зеркале, взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа" (2 Кор. 3,18). Заметьте: "взирая ... преображаемся". Больше нет рабства закона, нет беспокойных усилий, нет тревожных трудов. Мы взираем и взираем, а что затем? Продолжаем взирать, становясь при этом нравственно все ближе к благословенной цели через преображающую силу Духа Святого. Образ Христа запечатлен в сердце, изо дня в день отражаясь тысячами способов в нашей практической жизни.

Помни, читатель, что это единственно верное представление о христианстве. Одно дело - быть религиозным человеком, и совсем иное - быть христианином. Павел до своего обращения был религиозным человеком, но впоследствии он стал христианином. Нужно хорошенько это понять. В мире много религий, но, увы, так мало христианства! А почему? Просто потому, что Христа не знают, не любят, не ценят и не стремятся к Нему. И даже там, где к Его делу прибегают во спасение, где доверяются Его Крови ради прощения и покоя, как мало знают и думают о Нем! Мы достаточно подготовлены к тому, чтобы принять спасение через смерть Иисуса, но, возлюбленный читатель, как далеко мы держимся от Его благословенной Личности! Как мало надлежащего Ему места занимает Он в наших сердцах! Это серьезный недостаток. В самом деле, мы не можем не думать, что этот бледный мерцающий огонек современной религии и есть плод привычной отдаленности от Христа, центрального светила христианства. Да и как может быть свет, тепло и плодотворность, если мы блуждаем по мрачным склепам и беспросветным тоннелям мирских наслаждений, политики и религии мира? Тщетно ожидать этого. И даже там, где мы ставим своей целью спасение, если мы заняты нашим душевным состоянием, питаясь собственными впечатлениями и заботясь о своем теле и чувствах, мы неизбежно ослабеем и опустимся, поскольку все это явно не Христос.

Есть много тех, кто, как мы говорим, удалились от мира, оставили его балы, званые вечера, театры, выставки, концерты, ярмарки цветов, все его бесчисленные и непередаваемые пустые затеи и кто тем не менее не обрел своей цели в воскресшем и прославленном Христе. Они удалились от мира, но ушли в самих себя. Они ищут цели своей собственной религии, они отягощены проявлениями пиетизма, они питаются измышлениями извращенного сознания или предрассудками, или же они всецело погрузились в переживания прошлого. Итак, эти люди так же далеки от счастья, так же далеки от истинной идеи христианства, как и жалкие охотники за наслаждениями мира сего. Вполне можно оставить погоню за наслаждениями и превратиться в религиозного зануду - угрюмого, тоскливого мистика, духовного ипохондрика. Что я приобрету в результате этой замены? Ничего, кроме, конечно, великого самообмана. Я удалился от окружающего мира, чтобы найти мир внутри - плохая замена!

Как это отличается от истинного христианина! Вот он стоит со спокойной совестью и освобожденным сердцем, взирая на цель, захватывающую всю его душу. Большего он и не хочет. Скажете ли ему о наслаждениях этого мира? Спросите ли его, был ли он на той или иной выставке? Каков будет его спокойный и достойный ответ? Не скажет ли он просто о греховности и вреде подобных вещей? Нет. Так что же? "Я обрел все, что мне нужно во Христе. Я достиг своего нравственного предела. Я не хочу большего". Таков ответ христианина. Разговоры о вреде, о той или иной вещи - жалкое занятие. Часто оказывается, что человек, говорящий об этом, занят не Христом, но своей собственной репутацией, своим лицом, стремлением соответствовать своему образу.

Какая польза во всем этом? Не эгоизм ли это в конце концов? То, чего мы хотим, - это сосредоточить взгляд на Христе; тогда сердце последует за взглядом, а ноги за сердцем. Таким образом, наш путь станет подобен свету, разгорающемуся все больше и больше, пока он не потеряется в сиянии совершенного и вечного дня славы.

Пусть Бог в Своей беспредельной милости сподобит автора и читателя этих страниц глубже познать то, что это значит - достичь наших нравственных пределов, как в отношении состояния совести, так и в отношении цели сердца!

При рассмотрении предмета христианского совершенства может показаться достаточным, чтобы верующий был совершенен в воскресшем Христе. "И вы имеете полноту в Нем, Который есть глава всякого начальства и власти". Это, конечно же, объемлет все. Ничего нельзя добавить к полноте, которую мы имеем во Христе. Все это благословенная истина, но разве не верно и то, что вдохновенный автор употребляет слово "совершенный" в разных значениях? И разве не важно, чтобы мы поняли смысл, в каком употребляется это слово? Это, как мы считаем, едва ли может быть подвергнуто сомнению. Мы ни на минуту не можем допустить, что вдумчивый читатель Писания удовлетворится опущением этого вопроса. Не захочет понять точное значение и правильное применение этого слова в каждом отдельном случае, где оно встречается. Ясно, что слово "совершенный" в Евр. 9,9 употребляется не в том же самом значении, что в Фил. 3,15. И разве не правильно, разве не полезно и не достойно наших собственных душ и Священной книги - стремиться понять через благодать это различие? С нашей стороны мы не сомневаемся в этом, и в этой уверенности мы можем счастливо продолжить наше исследование этого вопроса о христианском совершенстве, предложив вниманию читателя третий аспект:

Это раскрывается перед нами в Мат. 5,48: "Итак будьте совершенны (telei"i), как совершенен Отец ваш Небесный". "Каким образом, - могут спросить, - можем мы быть совершенны, как Отец наш Небесный? Как можем мы достичь такого высокого уровня? Как можем мы придерживаться таких высоких канонов? Мы можем понять наше совершенство совести, поскольку это совершенство основывается на том, что Христос совершил для нас. Мы можем также понять наше совершенство относительно цели сердца, поскольку это совершенство также основывается на том, что Христос совершил для нас. Но быть совершенными, как Отец наш Небесный - это, по-видимому, выше наших сил". На все это можно ответить, что наш благословенный Господь не просит от нас невозможного. Он никогда не дает повеления, не предоставив нам необходимой благодати, чтобы исполнить его. Следовательно, когда Он требует от нас быть совершенными, как наш Отец, то ясно, что Он наделяет нас священной привилегией и высоким достоинством, и наша задача - стремиться понять и оценить и то и другое.

Что же значит быть совершенным, как наш Отец Небесный? Контекст Матф. 5,48 содержит ответ на это: "А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да ("pvz) будете сынами (yi"i) Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных... Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный".

Здесь мы видим прекраснейшую ступень христианского совершенства, а именно, совершенство в принципах жизни. Мы призваны ходить в благодати по отношению ко всем и ко всему и, поступая так, быть подражателями Богу в качестве Его дорогих детей. Наш Отец посылает Свой свет и Свой дождь даже на Своих врагов. Он действует по благодати по отношению ко всем. Это наш образец. Сообразуемся ли мы с ним? Читатель, посмотри и увидишь. Совершен ли ты в принципах своей жизни? Действуешь ли ты по благодати в отношении к своим врагам и должникам? Требуешь ли ты исполнения своих прав? Не хватаешь ли ты, образно говоря, своего товарища за горло, говоря: "Заплати мне, что должен!" Если так, то ты "не совершен, как Отец твой". Отец поступает по благодати. А ты поступаешь по справедливости. Если бы Он действовал по-твоему, то день благодати окончился бы, и начался бы день возмездия. Если бы Он поступал с тобой так, как ты поступаешь с другими, то ты давно бы уже находился в месте, не знающем надежды.

Давайте обдумаем это. Давайте позаботимся о том, чтобы мы были верным подобием Отца Небесного. Давайте нацелимся на совершенство в принципах нашей повседневной жизни. Это будет нам чего-то стоить. Это может опустошить наш кошелек, но наполнит сердце, это может сократить наши денежные ресурсы, но зато расширит наш духовный кругозор. Это приведет нас в более тесное и глубокое общение с нашим Небесным Отцом. И разве это не стоит многого? Конечно, стоит. Если бы мы более глубоко ощутили ценность этого! Если бы мы более полно почувствовали величие данного нам звания представителей нашего Небесного Отца в этом порочном, себялюбивом, темном мире - Отца, изливающего в щедром изобилии Свои благословения на неблагодарных и неправедных. Бесполезно проповедовать благодать, если мы не действуем по ней. Мало толку говорить о том, что Бог поступает по Своему долготерпению и милости, если мы сами действуем по бескомпромиссной справедливости.

Но некоторые могут спросить: "Как мы можем вообще исполнить такой принцип? Ведь мы будем ограблены и разорены. Как можно вести дела, если не настаивать на своих правах? Мы будем обмануты и обобраны беспринципными злоумышленниками". Но это не способ прийти к правильному заключению по нашему вопросу. Послушный ученик никогда не скажет: "Как?" Его вопросом будет: "Господь Иисус призвал меня быть совершенным, как совершен мой Отец Небесный?" Разумеется. Нацелен ли я на это, когда вызываю своих собратьев к барьеру справедливости? Подобно ли это моему Отцу? Так ли Он поступает? Нет - благословенно будь Его имя! Он восседает на престоле благодати. Он примиряет мир. Он не вменяет в вину прегрешения. Это достаточно ясно. Это требует лишь полного подчинения нашего сердца. Давайте склоним наши души под весомостью этой самой славной истины. Давайте взглянем на этот прекраснейший аспект христианского совершенства и попытаемся настроиться на его достижение. Если мы остановимся, чтобы порассуждать о результатах, мы никогда не достигнем истины. Чего мы желаем - это достижения такого нравственного состояния души, при котором она полностью признает власть и авторитет Слова. Тогда, хотя в частностях и могут быть неудачи, мы всегда будем иметь пробный камень для проверки наших путей и образец для подражания для нашего сердца и совести. Но если мы рассуждаем и спорим - если мы отрицаем, что это наша привилегия - быть совершенными в смысле Матф. 5,48, если мы оправдываем наше обращение к закону, когда наш Отец не прибегает к закону, но действует по самой безусловной благодати, то мы лишаем себя того совершенного образа, по которому всегда должны формироваться наш характер и поведение.

Пусть Бог Дух Святой сподобит нас понять, подчинить себя этому совершенному принципу и осуществить его в практической жизни! Крайне прискорбно видеть детей Бога, усваивающих в своей повседневной жизни способ поведения, прямо противоположный способу поведения их Небесного Отца. Мы должны помнить, что призваны быть Его нравственными представителями. Мы Его дети через духовное возрождение, но мы призваны быть Его сынами в нравственном уподоблении Его характеру и действительном соответствии Его путям. "Благотворите ненавидящим вас... да будете сынами Отца вашего Небесного". Поразительные слова! Чтобы стать нравственно и духовно сынами Бога, мы должны уподобиться Ему. Увы, как мало мы преуспели в этом! Как не похожи мы на Бога! Что же говорить о более верном представительстве!

Время и место не позволяют, как бы нам того ни хотелось, остановиться на этой глубоко практической стороне нашего вопроса, поэтому мы должны перейти к рассмотрению четвертого аспекта:

"Я не нахожу, чтобы дела твои были совершенны пред Богом Моим" (Отк. 3,2). Следует сообщить русскому читателю, что слово, переведенное здесь как "совершенны", не то же самое слово, что использовано в трех уже упомянутых случаях. Оно обычно переводится как "исполненный", "завершенный", "совершенный". Его применение к делам Сардийской церкви дает нам чрезвычайно важный и суровый урок. Эта церковь лишь называлась живой, но дела ее не совершались непосредственно под оком Бога. Для христианина нет ничего опаснее, чем "называться" христианином. Это подлинная ловушка лукавого. Многие профессора попались на ее приманку. Многие полезные слуги погубили себя попытками соответствовать "имени". Если я приобрел репутацию в любой отрасли служения - как активный евангелист, одаренный учитель, вразумительный и интересный писатель, человек молитвы, человек веры, личность замечательной святости или большой личной преданности, благотворитель - одним словом, если я сделал себе имя, надо мною нависла угроза краха. Враг меняет в моих глазах цели - меняет Христа на мою репутацию в обществе. Я буду трудиться ради поддержания имени, а не ради славы Христовой. Я буду занят мнениями людей вместо того, чтобы выполнять всю свою работу непосредственно под оком Бога.

Все это требует неусыпной бдительности и строгого контроля над собой. Я могу делать самое прекрасное дело, но если оно не выполняется пред лицом Бога, то это наверняка ловушка лукавого. Я могу проповедовать Евангелие, посещать больных, помогать бедным, пройти все виды религиозной деятельности - и никогда не быть пред лицом Бога. Я могу делать все это ради имени, делать, потому что другие это делают или ожидают этого от меня. Это весьма серьезно, любезный читатель. Это требует подлинной молитвы, самоотречения, близости и верности Богу, чистоты ока, святой преданности Христу. Нам постоянно мешает наше самолюбие. О, это я, я, я даже в самом святом, и в то же время, когда мы кажемся такими деятельными и преданными. Жалкое заблуждение! Мы не знаем ничего более ужасного, чем религиозное имя без духовной жизни, без Христа, без чувства присутствия Бога, владеющего душами.

Читатель, давай тщательно рассмотрим это. Давай убедимся, что мы начинаем и продолжаем наше дело под оком Господа. Это сверх всякой меры придаст нашему служению чистоту и нравственную возвышенность. Это не подкосит наши силы, но активизирует и усилит нашу деятельность. Это не подрежет нам крылья, но упорядочит наши движения. Это сделает нас независимыми от мнений и полностью избавит нас от рабства стремления поддержать имя или сохранить репутацию - от этой жалкой, унизительной кабалы! Да избавит благой Господь нас полностью от этого! Да наполнит Он нас благодатью, чтобы выполнить нашу работу, какой она бы ни была - большой или малой, великой или скромной - в Его благословенном присутствии. Сказав так много о характере нашего служения, завершим нашу статью несколькими строчками о

"Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности, да будет совершен Божий человек, ко всему доброму делу приготовлен" (2 Тим. 3,16.17). Здесь мы опять видим другое слово, которое встречается только в одном месте во всем Новом Завете. Это весьма показательно. Это слово означает постоянную готовность к любой крайней ситуации. Человек, знакомый со Словом Бога и покорный ему, готов к любой случайности. Ему не нужно заниматься зубрежкой на всякий случай, консультироваться с авторитетами, чтобы составить свое мнение по какому-либо вопросу. Он готов сейчас. Если придет искатель истины, он готов; если придет скептик, он готов; если придет неверный, он готов. Одним словом, он всегда готов. Он полностью оснащен на все случаи жизни.

Слава Господу за все эти аспекты христианского совершенства! Чего еще нам нужно? Совершенство совести, совершенство цели, совершенство жизни, совершенство характера служения, совершенство оснащения. Что еще остается? Чего еще мы ждем? Только одного - в совершенстве славы, в совершенстве духа, души и тела быть подобными образу прославленного Главы в небесах!

Пусть Господь осенит наши сердца Своим духом, сделав их благоугодными Его взору, чтобы мы могли быть "совершенны и исполнены всем, что угодно Богу".

Вопрос конечной цели, по моему мнению, довольно простой вопрос, но в силу различных обстоятельств, сопутствовавших историческому развитию богословской мысли, он оказался весьма запутан. Догадываюсь, что и ты не имеешь достаточной ясности в понимании этого вопроса, поэтому хочу помочь тебе. Рассуждая о том, как Священное Писание показывает нам конечную цель человеческих устремлений, мы постараемся выделить из данной темы три пункта и подробнее их рассмотреть. Во-первых, это учение о конечной цели; во-вторых, я попробую ответить на твои вопросы и вопросы, которые обычно задают противники этого учения; и в-третьих, мы рассмотрим те тексты из Священного Писания, которые ты находишь трудными для понимания. Пусть Христос будет нашим Учителем и пусть Дух Святой даст нам достаточно мудрости, чтобы мы имели возможность в истинном свете рассмотреть учение Священного Писания и сформировать правильный ответ на тот вопрос, который стоит сейчас перед нами.

1. Начиная говорить об учении конечной цели, мне хотелось бы сделать маленькое отступление и заметить, что любое учение, если оно исходит только от человека и не является откровением от Бога, как бы мы ни хотели придать ему важное религиозное значение, все равно останется безжизненным, бессильным, ничего не стоящей догмой, просто идеей, не отражающей реальность нашего мира. Только Христос может быть нашим Учителем, только Он имеет достоверное знание о высшем мире, мире, вечное пребывание в котором - и есть наша цель. Поэтому мы должны проверять каждую нашу идею - имеет ли она свое основание в учении Христа, или эта идея - плод наших вымыслов. Все, что я имею внутри себя: мои собственные мысли, идеи, чувства - все это по своей природе принадлежит миру низшему. И существует реальная опасность, что все это так и останется принадлежать этому миру зла, если только я не услышу Божественный голос Того, Кто послан нам от мира высшего, Кто зовет каждого из нас. Мне надо отказаться от всего того, чем наполняет меня этот мир тьмы, чтобы вместить все то, что предлагает мне Христос.

Поэтому единственно правильной точкой зрения является - точка зрения Христа. И если я полностью принимаю эту точку зрения, то буду иметь правильный взгляд на все вещи, потому что я буду их видеть так, как их видит Всевышний Бог! Маленькие и ничтожные вещи я буду видеть ничтожными; значительные вещи я буду видеть значительными; и вероятность того, что я пройду жизнь ложным путем, ведущим в погибель, будет равна нулю, поскольку настойчивость, с которой я буду стремиться к истинной цели, будет настойчивостью Самого Господа Христа, Который стремится меня спасти. Христианская вера заключается в том, что ни в мире высшем, ни в мире низшем, ни у дьявола, ни у ада нет такой силы, которая может воспрепятствовать нашему Господу спасти тех, кого Он приобрел Своей кровью. Господь Христос "может всегда спасать приходящих чрез Него к Богу" (Евр. 7,25). В этом, без сомнения, и заключается конечная цель жизни. И не имеет значения, что могут возникать трудности или что существует враждебная сила. Господь "может всегда спасать", Он нерушим и постоянно в своей силе. Пусть против нас мир с тысячами ловушек, пусть против нас грех во множестве своих проявлений, пусть против нас коварный и изобретательный сатана, но Господь "может всегда спасать", преодолевая и опрокидывая все препятствия и противодействия. Господь Христос сказал: "дана Мне всякая власть на небе и на земле" (Мат. 28,18). У человека нет возможности спастись самому, но есть возможность быть спасенным Христом. Такова реальность, которая открывается нам в Священном Писании. В этом заключается наша великая надежда. Христос - добрый Пастырь, и Он непременно сохранит своих овец. Это в Его силах и возможностях, иначе бы Он не сказал: "дана Мне всякая власть". Имея такого Покровителя, самая слабая овца может иметь уверенность в том, что никакая опасность не коснется ее жизни.

Вопрос конечной цели можно рассматривать только в неразрывной связи со Христом. Тогда исчезают трудности, рассеиваются сомнения и страхи, сердце становится твердым, а сознание просветленным. О нас, о верующих, сказано: "Мы члены тела Его, от плоти Его и от костей Его" (Еф. 5,30). Невозможно, чтобы кто-либо, составляющий часть тела Христова, мог когда-нибудь погибнуть. Каждый член тела был записан в книге воскресшего Агнца до основания мира, и никто не может стереть эту запись. Вот что Господь Христос сказал о тех, кто принадлежит Ему: "Овцы Мои слушаются голоса Моего, и Я знаю их; и они идут за Мною. И Я даю им жизнь вечную, и не погибнут вовек; и никто не похитит их из руки Моей. Отец Мой, Который дал Мне их, больше всех; и никто не может похитить их из руки Отца Моего" (Иоан. 10,27-29).

Из этих слов Господа мы узнаем, что стремление к конечной цели - это не только стремление верующего сердца, но к этому же стремятся Отец и Сын. Святой Дух открывает нам истину о способе достижения конечной цели. Бог-Сын в руке своей доводит нас до конечной цели, если только мы слушаем Его голос и голос Святого Духа. Бог-Отец принимает нас и сохраняет в вечности и безопасности своею могущественной рукой. Разве этого недостаточно для того, чтобы наше сердце обрело нерушимую уверенность и окончательно победило все сомнения и страхи? Мы должны либо принять эту истину, а вместе с истиной принять и спасение от Господа Христа; либо мы должны прийти к заключению, что сатана может препятствовать воле Бога и не позволять Ему спасать человека. Но сказано, что "никто не может похитить из руки Отца". Поэтому нет никаких оснований для сомнений. "От Господа спасение" (Пс. 3,8) от начала и до конца, и спасение безусловное, окончательное, во всей полноте. Господь простирает свою руку туда, где погибший и падший грешник кается в своих грехах, и Господь возносит грешника туда, где пребывает Бог во всей Его святости, истине и праведности. Бог-Отец - источник нашего спасения, Бог-Сын - наш проводник от мира низшего к миру высшему, что все от Бога - от начала до конца, от основания до вершины, от мгновений до вечности. И если было бы не так, то разговор о конечной цели был бы самонадеянной глупостью. Но мы знаем, что в конечном итоге все происходит так, как о том говорит Священное Писание, и поэтому думать о спасении что-либо другое - будет истинной самонадеянностью и признаком абсолютного безверия.

Нельзя отрицать, что существуют большие и многочисленные трудности на пути к спасению, трудности, возникающие до обращения в веру и после того. Существует много сильных противников и сложных препятствий, но это не причина для нашей неуверенности и страха. Наоборот, по этой причине мы должны всегда сохранять абсолютную ясность в понимании способа нашего спасения, иметь непреклонную уверенность и твердость в следовании за Словом Бога и полагаться только на Бога. Тогда никто не сумеет совратить нас с истинного пути, увлечь ложными теориями и человеческими размышлениями. Тогда не имеет большого значения то, что на пути могут встречаться трудности и противники, потому что вера все преодолевает, потому что Господь уже победил главного противника и открыл нам путь. "Если Бог за нас, кто против нас?" (Рим. 8,31). И еще: "Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч? как написано: "За Тебя умерщвляют нас всякий день, считают нас за овец, обреченных на заклание. Но все сие преодолеваем силою Возлюбившего нас. Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни ангелы, ни начала, ни силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем" (Рим. 8,35-39).

Эти стихи опять учат нас самыми ясными и определенными словами о непобедимом могуществе той силы, которая приводит нас к конечной цели, ко спасению. "Ни другая какая тварь не может отлучить нас!" - восклицает апостол Павел. И мы должны вслед за ним облечься этой непобедимой уверенностью, что никакое искушение, в каких бы изощренных формах оно к нам не приходило, никакой соблазн и никакой страх, ни сам сатана, грозный и хитрый, ни мир с великим множеством ловушек "не могут отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем". Как четко и сильно сказал апостол! И верующий, следуя своим личным жизненным путем, может иметь разнообразные заблуждения и ошибочные воззрения относительно светских и мирских вещей; верующий может оступаться и на мгновение терять равновесие духа; в практических обстоятельствах жизни не все дела и поступки верующего достойны высшей похвалы, за многие такие дела и поступки его может осуждать его собственная совесть; но допуская такие широкие границы для ошибок и заблуждений, мы помним, что при этом должна оставаться неизменной и непоколебимой одна только вещь - это вера нашего сердца в неотвратимость спасения, идущего от Господа. Все человеческое может поколебаться, но только не Слово Бога. А учение о спасении имеет под собой именно это непоколебимое, неизменное и вечное основание - Слово Бога. Следовательно, такое крепкое, вечное и Божественное основание имеет и наша вера. Поэтому все может вокруг и внутри нас сокрушаться, но только не вера. Потому что без веры человек не имеет и спасения. Имей же веру, возлюбленный друг, потому что и Господь сказал: "Да не смущается сердце ваше; веруйте в Бога и в Меня веруйте" (Иоан. 14,1). Что же касается спасения, то Священное Писание говорит так ясно, что в нашем сердце не может оставаться каких-либо сомнений: "Я даю им жизнь вечную, и не погибнут вовек" (Иоан. 10,28). И еще: "На сей скале Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее" (Мат. 16,18).

Посему, касаясь этого наиважнейшего вопроса, отложим в сторону аргументы нашего ума и наших суждений и не будем строить теорию спасения, исходя из своих наблюдений. Все это в конечном итоге оказывается ошибочным и не может быть иным, потому как только один Бог истинен и только Он знает истину. Поэтому обратим свой взор к Священному Писанию и будем крепить веру и в своем сердце, и в своих чувствах, и в своих размышлениях, и в своих делах, и в своей жизни. Кто принадлежит к "овцам" Христовым (Иоан. 10), тот в безопасности, потому что никто и ничто не могут помешать ему достигнуть спасения. Сам Христос держит этого человека в своей руке, и никто его не может похитить у Него. В этом мы видим доктрину спасения, доктрину конечной цели.

2. Теперь, дорогой друг, я кратко отвечу на вопросы, которые ты мне задал. Ты спрашиваешь: "Будет ли верующий спасен независимо от того, в какой грехе он пал?" Истинно верующий будет, безусловно, спасен. При этом необходимо помнить, что спасение заключается не только в полном освобождении от наказания за грех в будущем - в вечной жизни, но оно заключается также в том, что истинно верующий выходит из-под власти греха в настоящем и не подвластен ему в своей повседневной жизни. Спасенную личность Бог Сам очищает уже в этом мире. Но если человек живет во грехе, не противясь ему и ежечасно совершая его, а говорит о своей уверенности в спасении, то не о таких ли людях сказал апостол: "Если мы говорим, что имеем общение с Ним, а ходим во тьме, то мы лжем и не поступаем по истине" (1 Иоан. 1,6). Верующий может упасть, но он будет поднят; он может быть охвачен скверным чувством (страх, зависть и т.д.), но он будет возвращен к чистоте и ясности духа; он может блуждать, но будет возвращен к истине, потому что Христу дано право спасать. Господь имеет всю полноту власти, в том числе и власть прощать грехи человеческие, и не одно из Его чад не может погибнуть.

Ты также спрашиваешь: "Пребудет ли Дух Святой в сердце того, кто предается злым и нечестивым мыслям?" Тело верующего - это храм Духа Святого (1 Кор. 6,19). Эта драгоценная истина является основанием для утверждения нашего сердца в чистоте и святости. Мы не можем огорчать Духа Святого, и поэтому пребывание души в окружении злых и нечестивых мыслей - это не христианский путь. Христианин может подвергнуться атаке, искушению со стороны злых мыслей, но в таком случае он должен обратиться ко Христу и быть в молитве до тех пор, пока не будет одержана победа. "Мы знаем, что всякий, рожденный от Бога, не грешит; но рожденный от Бога хранит себя, и лукавый не прикасается к нему" (1 Иоан. 5,18). Так представлен в Священном Писании правильный христианский путь. И нам никогда не следует удовлетворяться чем-либо меньшим. Только сохраняя верность этому истинному образцу, показывающему нам положение верующего в мире, мы будем иметь возрастание в вере и возрастание в желании служить Господу. Когда мы говорим об обладании Духом и в то же время предаемся нечестивым мыслям - такое состояние человеческой души лживо и перед Богом и перед людьми. И человек, который в искренности и чистоте своего сердца задумал жизнью своей служить Богу, а именно к этому следует стремиться верующим, такой человек никогда не допустит, чтобы над ним властвовали злые, нечестивые мысли.

Ты также спрашиваешь: "Как должен жить истинный христианин?" Жизнь истинного христианина должна как можно больше походить на жизнь Христа. Если бы этот вопрос задали апостолу Павлу, то каков был бы его ответ? Павел пишет: "А Христос за всех умер, чтобы живущие уже не для себя жили, но для умершего за них и воскресшего" (2 Кор. 5,15). "Но что для меня было преимуществом, то ради Христа я почел тщетою. Да и все почитаю тщетою ради превосходства познания Христа Иисуса, Господа моего... Братия, я не почитаю себя достигшим; а только, забывая заднее и простираясь вперед, стремлюсь к цели, к почести высшего звания Божия во Христе Иисусе" (Фил. 3,7-14). Как видно из этих прекрасных мест Священного Писания, путь ко Христу один - это когда мы превыше всего ставим Христа, а все остальное почитаем тщетою. Не будем добровольно окутывать себя сетями различных односторонних теологических систем и противоречивыми догмами теоретического богословия. Христос воскрес и жив! И вера нашего сердца должна быть живой и непобедимой.

Будет большой ошибкой считать, что если мы получаем оправдание и спасение по постоянной и вечной милости Бога, и если оправдание наше будет неизменным при любых обстоятельствах, то вполне допустимо окунуться в грех и пребывать в нем. Весьма сомнительно, что человек, допускающий такие мысли, реально испытал милость Бога. Потому что тот, кто испытал милость, тот страшится греха и постоянно укрепляется в святости. Христианин должен бороться с грехом, а борьба со грехом и жизнь во грехе - это совершенно разные вещи. В одном случае мы рассчитываем на сочувствие и поддержку Христа, а в другом - мы оскорбляем Его имя.

3. Теперь мы приступим к исследованию тех мест Священного Писания, которые, по твоему мнению, часто используются теми, кто стремится опрокинуть учение о конечной цели. Но вначале установим один весьма необходимый фундаментальный принцип, который будет надежной основой в толковании Священного Писания. Этот принцип очень прост: ни одно место Священного Писания не может противоречить другому. И поэтому, если нам все-таки кажется, что некоторые места противоречат друг другу, то это необходимо понимать как кажущееся противоречие, объясняющееся недостатком в нас духовного ума. Лукавый человеческий ум, сталкиваясь с кажущемся противоречием в тексте Священного Писания, не пытается объяснить его, а наоборот, начинает на его основании возводить причины для споров, вражды и раздоров. Такой подход к решению вопросов не достоин христиан. Одним из таких сложных для нашего понимания мест оказался стих из Послания Иакова: "Видите ли, что человек оправдывается делами, а не верою только?" (Иак. 2,24). На этот стих часто ссылаются те, кто защищает доктрину оправдания делами, и многие тысячи умов сбиты с толку, считая, что для спасения недостаточно иметь только веру в Иисуса Христа.

Как же быть тому, кто встречается с подобными трудностями? Ведь действительно, наряду с этим стихом Иакова в Священном Писании существует множество стихов другого плана, в которых безоговорочно признается, что для спасения достаточно только одной веры. В Посланиях апостола Павла мы найдем некоторые из мест. Мы можем прочитать в Послании к Римлянам: "А не делающему, но верующему в Того, Кто оправдывает нечестивого, вера его вменяется в праведность" (Рим. 4,5). В этом стихе дела совершенно исключены как основа для оправдания и только вера вменяется в праведность. И в главе 3 этого же Послания мы можем прочитать: "Ибо мы признаем, что человек оправдывается верою, независимо от дел закона" (Рим. 3,28). И в 5 главе: "Оправдавшись верою, мы имеем мир с Богом" (Рим. 5,1). Точно такое учение мы найдем в Послании к Галатам, где читаем: "Однако же, узнав, что человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа, и мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верою во Христа, а не делами закона; ибо делами закона не оправдывается никакая плоть" (Гал. 2,16).

Что же делать верующему читателю, столкнувшись с подобными затруднениями; как объяснить и согласовать места, находящиеся, на первый взгляд, в явном противоречии? Во-первых, мы должны твердо помнить выше упомянутый принцип: ни одно место Священного Писания в истинной своей сути не противоречит другому, и возможность столкновения двух вдохновленных свыше апостолов в своих заявлениях менее вероятна, чем столкновение двух небесных тел, движущихся по своим божественно определенным орбитам. Усвоив этот принцип, мы получим добротное основание своему уму, с которого он начнет постижение сокровенных тайн Библии. Потому что именно к этому следует стремиться уму, а не к раздуванию огня споров и раздоров вокруг кажущихся противоречий.

Что же касается данного конкретного места в Иак. 2,24, то ключ к его пониманию кроется в 14 стихе этой же главы. Вдохновленный апостол спрашивает: "Что пользы, братия мои, если кто говорит, что он имеет веру, а дел не имеет?" Если бы апостол спросил: что пользы, если кто имеет веру?, то, может быть, трудность в преодолении этого кажущегося противоречия была бы действительно непреодолимой. Но слово "говорит" подчеркивает мысль апостола. Мы можем спросить: что пользы, если кто говорит, что имеет десять тысяч, а на самом деле их не имеет? И если мы посмотрим с такой точки зрения на это место, то течение нашей мысли перейдет в совершенно другую плоскость. Действительно, для нашего оправдания достаточно только веры в Иисуса Христа, и только она одна может выступать гарантом того, что мы на самом деле являемся детьми Бога. И апостол Иаков совершенно не собирается оспаривать или противоречить этому. Но он обращает наше внимание на тот факт, что если кто-то имеет в сердце совершенную радость и полноту веры, то такой человек не сможет утаить радость и веру, и она предстанет перед другими людьми в виде добрых дел, идущих от сердца, а не по принуждению закона. Так человек, имеющий десять тысяч, не пойдет питаться в бесплатные столовые для обездоленных и бродяг. Так и человек, имеющий спасительную веру в Иисуса Христа, не сможет устраниться от дел, не сможет равнодушно и молчаливо смотреть на страдающий и погибающий мир.

Читая труды некоторых авторов-богословов, мне иногда приходилось сталкиваться с дерзкими утверждениями, что будто бы в оригинале нет слова "говорит". Но те, кто имеет возможность читать по-гречески, только взглянув на это место, увидят слово "legee" - "говорить", которое расположено здесь Духом Святым и которое пытаются устранить некоторые критики Библии. Это слово является ключевым для понимания всего данного отрывка Послания, и оно органично связано с контекстом, в котором употреблено. Бесполезно только говорить о вере - веру необходимо иметь. И прежде, чем подводить итог нашим размышлениям над данным местом Священного Писания, мы должны остановиться на еще одном важном моменте, который поможет нам рассеять кажущееся противоречие между двумя вдохновленными апостолами: есть весьма существенное различие между делами закона и делами веры. Павел ревностно исключает первые; Иаков твердо настаивает на последних.

Достоин внимания тот факт, что из истории еврейского народа, охватывающей четыре тысячи лет, апостолы в своих Посланиях размышляют над одними и теми же эпизодами: поступок Авраама в книге Бытие 22 глава и поступок Раав в книге Иисуса Навина 2 глава. Действия праотца евреев Авраама и блудницы Раав были не делами закона, но делами веры. Этими делами Авраам и Раав засвидетельствовали свою веру, это были истинные плоды веры. "Видишь ли, что вера содействовала делам его?" - спрашивает Иаков своего читателя и тем самым ясно нам показывает, что без веры мы не можем творить дела, угодные Богу, без веры не можем иметь спасение. "И исполнилось слово Писания: "веровал Авраам Богу, и это вменилось ему в праведность, и он наречен другом Божиим" (Иак. 2, 22 - 23). Поэтому будем четко различать дела веры и дела закона: дела закона совершались для того, чтобы получить оправдание и жизнь вечную; дела веры совершаются уже оправданным и имеющим жизнь верующим, веря в Бога. Потому что Сам Господь сказал: "Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную" (Иоан. 5,24). Мы имеем жизнь прежде, чем сможем что-либо сделать; мы получаем ее не в тот момент, когда говорим, что имеем веру, но когда имеем веру по-настоящему. А имеющий веру будет совершать дела во славу Господа и принесет плоды веры к подножию престола Его.

Таким образом, мы пришли к ясному пониманию того, что апостолы в своих Посланиях не противоборствуют и не противоречат друг другу. Рассматривая вопрос веры с разных точек зрения, они дают нам его во всей полноте и гармонично дополняют друг друга.

Теперь, дорогой друг, когда ты имеешь подтверждение нашему принципу на примере из Священного Писания, ты можешь пользоваться им сам в различных трудных случаях, которые будут возникать во время изучения Библии. Я же, продолжая наш разговор на тему о конечной цели, попытаюсь объяснить заинтересовавшие тебя места из Священного Писания.

а) Первая цитата из 2 Послания Петра: "Были и лжепророки в народе, как и у вас будут лжеучители, которые введут пагубные ереси и, отвергаясь искупившего их Господа, навлекут сами на себя скорую погибель" (2 Пет. 2,1). Смысл этого отрывка заключается в том, что каждый человек должен признать Господа как своего Творца и как своего Искупителя. Все учение Священного Писания основывается на этих двух столпах. И, умаляя одно из этих положений, мы, вольно или невольно, вносим недопустимые изменения в учение. В данном же отрывке апостол предупреждает, что главным признаком лжеучителей и лжеучений является отрицание ими Господа как Спасителя. Очень важно знать об этом признаке, потому что это может избавить нас от многих соблазнов, искушений и ошибок. Отец дал Христу всякую власть, и поэтому, отвергая Христа, мы тем самым отталкиваем протянутую к нам руку Спасителя. Будет грехом - отвергать Бога как Творца, но еще большим грехом будет наше отрицание Господа Иисуса Христа как Искупителя и Спасителя. В основе всякого отрицания Христа как всемогущего и всесильного Спасителя лежит желание человека считать истинным только свои мысли и теоретические рассуждения. Но не слишком ли дорогая плата отдается за возможность в своем уме отрицать Бога? Бог существует независимо от нашей веры и наших мыслей, но когда в нашем сердце нет преобладающего над всем стремления к Богу, а в уме нет мыслей, ищущих Бога, то и Бог не признает нас своими детьми и не несет ответственности за наше будущее. Богу угодно, чтобы каждый жаждущий спасения и вечной жизни человек в своем сердце, в своем разуме и в своей душе признал Христа как Господа и своего личного Спасителя. И верующий с радостью исполняет это требование, потому что, исполняя его, он приобретает многое.

б) Второй отрывок находится в этой же главе, стихи 20-22: "Ибо если, избегнув скверн мира чрез познание Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа, опять запутываются в них и побеждаются ими, то последнее бывает для таковых хуже первого. Лучше бы им не познать пути правды, нежели, познав, возвратиться назад от преданной им святой заповеди. Но с ними случается по верной пословице: пес возвращается на свою блевотину, и: вымытая свинья идет валяться в грязи". Распространение священных знаний и евангельского света сопровождается изумляющим влиянием на поведение и характер людей, которые приняли в свое сердце спасающую, оживляющую, освобождающую силу Благой Вести Христа. Проповедь Евангелия в силе Духа Святого не может не привести к поразительным результатам. Сколько недостойных привычек было преодолено и сколько всякой скверны из душ было удалено под воздействием Слова Бога. Только Христос может помочь одержать победу в борьбе с грехом. Если некий человек имел такую поддержку и очищение, но потом отказался от Христа, предпочитая жизнь в соблазнах и грехах, то такой человек обязательно погружается в самые темные глубины зла и безрассудства. Потому что дьявол испытывает удовольствие, когда к нему приходит человек, исповедовавший религию, и бросает такого человека в самую мерзкую грязь, окутывая его душу крайней степенью греховности. Следовательно, очень важно, чтобы знание истины воздействовало не только на наше внешнее поведение, но проникало в самую душу и побуждало нас искать такую жизнь, которую, получив однажды, уже никогда нельзя потерять. В этом отрывке нет ничего угрожающего для истинных овец Христа, но очень много предостережений тем, кто хочет принять только внешний облик смиренной овцы, а в душе своей оставляет жажду греха и послушание греху.

в) Третий отрывок из книги Иезекииль глава 18, стихи 24 и 26: "И праведник, если отступит от правды своей и будет поступать неправедно, будет делать все те мерзости, какие делает беззаконник, будет ли он жив? все добрые дела его, какие он делал, не припомнятся; за беззаконие свое, какое делает, и за грехи свои, в каких грешен, он умрет... Если праведник отступает от правды своей и делает беззаконие и за то умирает, то он умирает за беззаконие свое, которое сделал". Это место перекликается по своему внутреннему смыслу с другим местом из второй книги Хроник (Паралипоменон) 15:2, которое ты также упоминаешь: "Господь с вами, когда вы с Ним; и если будете искать Его, Он будет найден вами; если же оставите Его, Он оставит вас". Эти, а также бесчисленное количество других мест в Ветхом Завете и не меньшее количество сходных мест в Новом Завете открывают нам очень важную тему нравственного влияния Бога на человеческие души. Быть просто объектом влияния Бога - это одно, а быть предметом Его неизменной милости - совсем другое. Мы никогда не должны путать два этих совершенно различных положения. Чтобы разработать в деталях данный вопрос, привлекая другие места из Священного Писания, требуется большой объем. Поэтому я хочу остановиться только на одной мысли: Слово Бога нельзя понять во всей глубине, если не делать четкого различия между человеком, который только находится под влиянием Слова Бога, но еще не окреп в вере и не является членом семьи Бога, и человеком, который полностью искуплен и помилован. Первый человек выглядит, как путник, идущий по дороге, полной различных опасностей; второй - как путник, достигший неприступную крепость, в которой нашел покой и надежную защиту. Эти два отрывка показывают нам положение человека, только попавшего под влияние Слова Бога, но еще не обретшего рождения свыше. Такой человек легко может выйти из-под влияния Слова Бога и тем самым он полностью лишится надежды на милость Бога.

г) Следующий отрывок из Евангелия от Матфея 12,45: "тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого. Так будет и с этим злым родом". Последнее предложение данного отрывка ясно объясняет его контекст. Господь описывает духовное состояние иудейского народа. Не приняв Христа как Мессию и Спасителя, иудеи не приняли и Святого Духа, и поэтому все их стремление к святости и праведности остается только бессильным человеческим стремлением. Своими усилиями они могут на время очистить свои души от гибельного влияния греха, но так как Духа Бога они принять не захотели, то ничто не препятствует возвращению их сердец под влияние злых демонов тьмы и смерти. Этот отрывок также красноречиво показывает нам опасный путь человека, отвергающего благодать Бога и стремящегося обрести спасение и вечную жизнь только своими усилиями и делами. Господь предупреждает нас, что, если не имеем в себе Духа Бога, то дом наш будет пуст и нет у человека силы, чтобы воспрепятствовать злым духам занять этот дом. У такого человека нет основания, чтобы устоять против греха и нет барьера, удерживающего от падения в еще больший грех, чем тот, которому он был подвержен до своих попыток очиститься.

д) Следующий отрывок из 2 Послания Иоанна 1,8.9: "Наблюдайте за собою, чтобы нам не потерять того, над чем мы трудились, но чтобы получить полную награду. Всякий, преступающий учение Христово и не пребывающий в нем, не имеет Бога; пребывающий в учении Христовом имеет и Отца и Сына". В 8 стихе апостол убеждает избранную госпожу и ее детей наблюдать за собой, чтобы никаким образом не потерять плодов своего служения. И наблюдая за собой, человек должен быть предельно искренним, потому что в случае обмана он обманывает только сам себя. За чем же следует наблюдать? Апостол отвечает просто и ясно: пребываем ли мы в учении Христовом. Пребывающие в этом учении имеют и Сына и Отца, если же кто-либо не пребывает в этом учении, то он ничего не получает. И действительно, позволь ускользнуть истине о Христе, и ты уже не будешь иметь уверенности ни в чем. Христианин, несомненно, должен быть внимателен в своей повседневной жизни, чтобы избежать многих неприметных ловушек и соблазнов. Но внимательность, осторожность и обдуманность в поступках и чувствах не следует путать с сомнениями и страхом. Да, следует внимательно наблюдать за собой, чтобы мир исподволь незаметными маленькими шагами не увел нас с благодатного пути спасения на путь греха и погибели, но при этом наша надежда опирается как и прежде не на нас самих, а только на неизменную любовь Бога - Спасителя.

е) И последнее место из книги Откровения 3:11: "Се, гряду скоро; держи, что имеешь, дабы кто не восхитил венца твоего". В связи с этим стихом, мне хотелось бы обратить внимание на одну деталь: здесь не сказано "дабы кто не восхитил жизнь твою". Несомненно, слуга может потерять свою награду и остаться ни с чем. Но ребенок не может потерять жизнь, которая есть внутри его и которую он, может быть, еще очень долгое время не будет осознавать. Но жизнь у него есть и потерять ее невозможно. Понимание этого аспекта в учении Христа позволит устранить многие трудности. Верующий имеет жизнь вечную, и уже никто не может лишить его этой жизни. Одно дело - слуга, который приходит в дом господина своего и уходит, и другое дело - сын который все время пребывает в доме отца своего. Чем больше я имею уверенности в своей безопасности и имею радости от того, что усыновлен Богом, тем эффективнее будет мое свидетельство и более верным ученичество.

В заключение, дорогой друг, я позволю себе сказать еще несколько слов. Я готов в любое время приступить совместно с тобой к подробному и тщательному изучению страниц Священного Писания. Но я хочу, чтобы ты уже сейчас составил себе твердое и верное представление о конечной цели наших устремлений и о том, каким образом мы достигаем эту цель. Самая малая и слабая овца находится в полной безопасности, если только она из стада, искупленного кровью Христа.

Пусть Господь укрепит наши души знанием чудесной истины о конечной цели человеческой жизни. Потому что нет более крепкого и прочного основания, чем Слово Бога. Пусть Господь подготовит нас к Царству Бога, чтобы мы были достойны принять великую милость Бога. Пусть прославится имя Сына Бога - нашего Господа и Спасителя. Аминь.

"Бог в беде не оставит". Все мы хорошо знаем эту поговорку. Мы часто ее повторяем и, безусловно, уверены в ее истинности; и все же, когда сами попадаем в беду, то нередко очень мало рассчитываем на помощь Бога. Одно дело - изрекать истину или внимать ей, а другое - осознать силу этой истины. Одно дело - плывя в лодке по спокойному морю, рассуждать о способности Бога защитить нас в бурю, а другое - доказать эту способность, когда буря в действительности неистовствует вокруг нас. Но ведь Бог всегда Тот же. В бурю и штиль, в недуге и в здравии, в горе и в радости, в бедности и богатстве - "вчера и сегодня и вовеки Тот же". Бог - это великая истина, на которую вера может опереться, к которой она может приблизиться и придерживаться ее во все времена и при всех обстоятельствах.

Но, увы, увы, мы не верим!

Вот откуда наши слабости и неудачи. Мы растеряны и взволнованы, когда мы должны быть спокойными и уверенными; мы предаемся раздумьям, когда следует всецело положиться на Бога; мы взываем к своим ближним, когда должны взирать на Иисуса. Именно так мы порочим Господа и безвозвратно теряем Его на своем пути. Несомненно, не много найдется поступков более предосудительных по сравнению с нашей склонностью не доверять Господу перед лицом трудностей и испытаний, но, конечно же, своим недоверием мы огорчаем сердце Иисуса, ибо недоверие всегда ранит любящее сердце.

Взгляните, например, на сцену между Иосифом и его братьями (Быт. 50): "И увидели братья Иосифовы, что умер отец их, и сказали: что, если Иосиф возненавидит нас и захочет отмстить нам за все зло, которое мы ему сделали? И послали они сказать Иосифу: отец твой пред смертью своею завещал, говоря: так скажите Иосифу: прости братьям твоим вину и грех их, так как они сделали тебе зло. И ныне прости вины рабов Бога отца твоего. Иосиф плакал, когда ему говорили это".

Таков был удручающий ответ братьев на любовь и нежную заботу, которыми Иосиф окружил их. Как они могли подумать, что тот, который так легко и безоговорочно простил их и пощадил их жизни, когда они полностью были в его власти, мог, после стольких лет доброты обратить на них гнев и месть? Разумеется, такая мысль была вопиющей несправедливостью, и нет ничего удивительного в том, что "Иосиф плакал, когда ему говорили это". Какой ответ на все их недостойные страхи и черные подозрения! Поток слез! Вот какова любовь! "И сказал Иосиф: не бойтесь, ибо я боюсь Бога; вот, вы умышляли против меня зло; но Бог обратил это в добро, чтобы сделать то, что теперь есть: сохранить жизнь великому числу людей; итак не бойтесь: я буду питать вас и детей ваших. И успокоил их и говорил по сердцу их".

Так было и с учениками Христа в случае, к которому относится наше повествование. Давайте немного поразмышляем над этим эпизодом (Мар. 4,37).

Здесь мы наблюдаем интересную и поучительную картину. Несчастные ученики попали в трудное положение. Они в полном смятении. Сильнейшая буря, лодка полна воды, - а Христос спит. Это, безусловно, минута испытания, и, разумеется, с обычной точки зрения, нет ничего удивительного в том, что учеников охватили страх и волнение. На их месте мы вряд ли повели бы себя по-другому. И все-таки нельзя ни видеть то, что их подвело. Ведь Евангелие написано для того, чтобы мы его изучали, поэтому мы обязаны вдумываться в повествование и извлекать содержащиеся в нем уроки.

Нет ничего более абсурдного и неразумного, чем неверие, если оценивать его беспристрастно. В рассматриваемой нами сцене эта абсурдность совершенно очевидна, ибо что может быть абсурднее мысли о том, что лодка может затонуть с Сыном Бога на борту? И все-таки Его ученики боялись именно этого. Можно даже сказать, что в тот момент они просто и не думали о Сыне Бога. На самом деле они думали о буре, о волнах, о наполняющейся водой лодке и считали свое положение совершенно безнадежным. Следовательно, сердцем без веры - вот, чем руководствуется человек в беде. Сердце без веры смотрит только на внешние обстоятельства и оставляет без внимания Бога. Вера же, напротив, взирает только на Бога и оставляет без внимания обстоятельства.

Какая огромная разница! Вера торжествует оттого, что человек находится в тяжелом положении, ибо оно предоставляет Богу возможность сотворить чудо. Вера торжествует потому, что она "замкнута" на Боге, т.е. потому, что она располагает пространством, полностью освобожденным от людей, ибо Бог может явить там Свою славу, и потому, что увеличивается число "пустых лодок", ибо Бог может заполнить их. Такова вера.

Мы с уверенностью можем сказать, что, имей ученики веру, они легли бы рядом с Христом и заснули бы вместе с Ним в самый разгар бури. Но нет, неверие вселило в них тревогу: они не смогли лечь отдыхать и из-за своих страхов разбудили благословенного Господа. Утомленный неустанным тяжким трудом, он воспользовался несколькими минутами отдыха, пока лодка пересекала озеро. Он знал, что такое усталость; ему пришлось столкнуться со всеми земными препятствиями. Он познал все наши чувства и слабости и подвергался всевозможным искушениям так же, как мы, за исключением греха.

Во всех отношениях Он был подобен человеку и, как свойственно человеку, спал на возглавии, сотрясаемый морской бурей. Разъяренные волны бились о лодку, хотя сам Создатель в образе усталого спящего Труженика был на ее борту.

Непостижимая загадка! Тот, кто создал море и мог удерживать ветер в Своих всемогущих руках, спал на корме судна, позволяя морю и ветру обращаться с Собой так бесцеремонно, как будто Он - обыкновенный человек. Это и было проявлением истинной человеческой природы нашего благословенного Господа. Он устал - и Он спал, качаемый на груди озера, которое создали Его руки. О читатель, остановись и подумай об этом чудном зрелище. Внимательно прочитай и обдумай его описание. Нельзя разглагольствовать об этой дивной картине; можно только размышлять над ней и боготворить ее.

Но, как мы уже упомянули, маловерные ученики разбудили благословенного Господа. "Его будят и говорят Ему: Учитель! неужели Тебе нужды нет, что мы погибаем?" (Мар. 4,38). Какой вопрос! "Неужели Тебе нужды нет?" Как он, должно быть, ранил чувствительное сердце Господа! Как только они могли подумать, что Он равнодушен к их беде и грозящей им опасности? Насколько прочно, должно быть, они забыли о Его любви, не говоря уже о Его силе, если их уста смогли вымолвить: "Неужели Тебе нужды нет?"

И все же, дорогой читатель-христианин, разве их поведение - не зеркало, в котором отражаемся мы сами? Конечно же, да. Как часто в трудную минуту в наших сердцах зарождается вопрос (даже если наши уста и не произносят его): "Неужели Тебе нужды нет?" Предположим, мы лежим на одре болезни и страданий и знаем, что одно только слово Бога во всей его силе и могуществе может изгнать недуг и поставить нас на ноги, - но этого слова нет. Или, предположим, мы нуждаемся в насущном, зная, что и серебро, и золото, и скот на тысяче холмах принадлежат Богу, ведь все ценности Вселенной находятся в Его власти, но проходит день за днем, а мы не получаем то, что хотели бы. Как говорится, мы так или иначе - в беде; бушует буря, волна за волной перекатывается через наше утлое судно, мы в опасности, мы в смятении, и наши сердца готовы воззвать к небу с ужасающим вопросом: "Тебе все равно?" Одна только мысль об этом крайне постыдна. Мысль, огорчающая любящее сердце Иисуса неверием и подозрением, должна наполнить наши сердца глубоким раскаянием.

И, кроме того, до чего же абсурдно неверие! Как Тому, Кто отдал за нас Свою жизнь, Кто оставил Свою славу, снизошел в этот мир тяжкого труда и великих страданий и умер, презираемый толпой, чтобы избавить нас от вечного Страшного Суда, - как Ему может быть все равно? И все-таки при испытании нашей веры мы сомневаемся или проявляем нетерпение, забывая о том, что само испытание, которого мы так стараемся избежать и от которого в ужасе отмахиваемся, намного ценнее золота, ибо испытание - это непреходящая истина, а золото - тлен. Чем искреннее испытуемая вера, тем ярче она светит; значит, почитание и прославление, несомненно, доходит до Того, Кто не только вселяет веру, но и проносит ее через горнило испытаний, в котором неустанно ее наблюдает.

Но несчастные ученики не выдержали испытания. Они отступили от веры и разбудили своего Наставника этим самым недостойнейшим вопросом: "Тебе все равно, что мы погибаем?"

Увы, что мы за создания! Мы готовы забыть тысячи благодеяний, встретив одно-единственное затруднение. Давид мог сказать: "Когда-нибудь попаду я в руки Саула", и чем это обернулось? Саул пал на склонах гор Гелвуе, а Давид был возведен на престол Израиля. Илия бежал, чтобы спасти свою жизнь, угроза которой исходила от Иезавели; и каков итог? Иезавель, выброшенная из окна, разбилась на мостовой, а Илия вознесся на небеса в огненной колеснице. Так вот, ученики думали, что они погибают с Сыном Бога на борту; и каков результат? Буря была успокоена, а море стало гладким, как стекло, при звуке того Голоса, который когда-то вызвал к жизни целые миры.

"И, встав, Он запретил ветру и сказал морю: умолкни, перестань. И ветер утих, и сделалась великая тишина" (Мар. 4,39).

Какое сочетание благодати и величия! Вместо того, чтобы упрекнуть учеников, потревоживших Его покой, Он упрекнул силы, ввергнувшие их в ужас. Именно так он ответил на их вопрос: "Тебе все равно?" Благословенный Учитель! Как можно не верить Тебе? Как можно не обожать Тебя за Твое терпеливое милосердие и всепрощающую любовь?

Есть что-то в высшей степени прекрасное в том, как наш благословенный Господь без всякого усилия пробуждается ото сна, свойственного человеку, к деятельности, свойственной Богу. Как человек, утомленный трудом, Он спал на Своем ложе; как Бог, Он поднялся и Своим всемогущим Голосом успокоил морскую бурю.

Таким был Иисус - истинный Бог и истинный Человек. Такой Он и сейчас - всегда готовый ответить на просьбы Своих людей, успокоить их тревоги и устранить их страхи. О, если бы мы верили в Него более искренне! Едва ли мы знаем о том, как много теряем изо дня в день, не опираясь более уверенно на руку Христа. Нас так легко повергнуть в ужас. Каждое дуновение ветра, каждая волна вызывает в нас тревогу и чувство подавленности. Вместо того, чтобы спокойно лечь рядом с нашим Господом отдыхать, мы мечемся от растерянности и ужаса. Вместо того, чтобы принять бурю как повод для доверия Ему, мы считаем ее поводом для сомнения в Нем. Как только с нами случается самая пустяковая неурядица, мы думаем, что погибаем, несмотря на Его уверение в том, что Он знает счет каждому волосу на наших головах. Что ж, Он мог бы сказать нам так же, как сказал Своим ученикам: "Что вы так боязливы? как у вас нет веры?"

Конечно, иногда может показаться, что у нас нет веры. Но насколько же нежна Его любовь! Ведь Он всегда спешит спасти нас и помочь нам, даже если наши маловерные сердца готовы усомниться в Его Слове. Он обращается с нами, исходя не из наших узких представлений о Нем, но исходя из Его собственной безграничной любви к нам. Его любовь - это утешение и опора для наших душ на их пути по бурному морю жизни к дому, к вечному покою. Христос в нашей лодке. Давайте же всегда довольствоваться этим. Давайте спокойно полагаться на Него. Пусть навсегда воцарится в наших сердцах глубокий покой, источник которого - истинная вера в Иисуса! И тогда, несмотря на неистовство бури и лавины морских волн, мы не спросим: "Неужели Тебе нужды нет, что мы погибаем?"

Как можно погибнуть, если в лодке с нами Господь? Как может появиться такая мысль, если наши сердца обрели Христа? Да научит нас Святой Дух полнее и увереннее взывать ко Христу! Мы поистине нуждаемся в этом сейчас и все больше будем нуждаться и впредь. Должно быть, это говорит в нас сам Христос, Которого обрело сердце и Которому возрадовалось оно благодаря вере. Так пусть же вера умножит Его славу и пошлет нам безмятежный покой и неизменную радость!

В заключение, мы хотели бы отметить то влияние, которое оказал на учеников случай, рассмотренный нами. Вместо спокойного поклонения людей, чья вера получила отклик, они выразили изумление и получили упрек за свой страх. "И убоялись страхом великим и говорили между собою: кто же это, что и ветер и море повинуются Ему?" Несомненно, им следовало бы лучше знать Его. Так и нам с тобой, читатель-христианин, надлежит познать Его полнее.

Если ты, дорогой читатель, обратишься вместе с нами к главам 11 и 12 Евангелия от Иоанна, то мы надеемся, получишь от них редкостное духовное наслаждение. В главе 11 мы видим, кем был Иисус для семьи в Вифании, а в главе 12 узнаем, кем были члены этой семьи для Него. Весь этот отрывок содержит в себе наиценнейший урок для нас.

В главе 11 представлены три великие темы: во-первых, Его путь с Отцом, во-вторых, Его глубокое сострадание к Своему народу и, в-третьих, Его благодать, соединяющая нас с Ним, насколько это возможно, в Его деяниях.

"Был болен некто Лазарь из Вифании, из селения, где жили Мария и Марфа, сестра ее. Мария же, которой брат Лазарь был болен, была та, которая помазала Господа миром и отерла ноги Его волосами своими. Сестры послали сказать Ему: Господи! вот, кого Ты любишь, болен. Иисус, услышав то, сказал: эта болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится чрез нее Сын Божий".

Сестры, охваченные скорбью, обратились к верному Источнику - своему Божественному другу. Ведь только Иисус был для них настоящим источником помощи, каковым Он является для всех испытанных Им людей, независимо от того, кто они, какие они и где они. "Призови Меня в день скорби; Я избавлю тебя, и ты прославишь Меня".

Мы совершаем серьезную ошибку, когда в минуту невзгод и трудностей обращаемся за помощью или сочувствием к творению. Наверняка мы разочаруемся. Источник творения сух. Опора, предоставляемая творением, слаба. Наш Господь поможет нам убедиться в суетности и глупости всех земных надежд и чаяний людей, всей их самонадеянности. С другой стороны, Он докажет нам - и сделает это убедительно и трогательно - истинность и благословенность Своих слов.

Нет, никогда! Он, будь благословенно Его имя, никогда не предаст верующее сердце. Он не может отрицать Самого Себя. При наших нуждах, невзгодах и слабостях Он наслаждается возможностью тысячью способами выразить нам Свою заботу, любовь и доброту. И вместе с этим Он учит нас тому, что людские источники абсолютно бесплодны. "Так говорит Господь: проклят человек, который надеется на человека и плоть делает своею опорою, и которого сердце удаляется от Господа. Он будет как вереск в пустыне и не увидит, когда придет доброе, и поселится в местах знойных в степи, на земле бесплодной, необитаемой".

Так должно быть всегда. Разочарование, пустота и безысходное отчаяние, безусловно, ожидают того, кто надеется на человека. Но, с другой стороны (обрати внимание на разительный контраст, читатель), "благословен человек, который надеется на Господа, и которого упование - Господь. Ибо он будет как дерево, посаженное при водах и пускающее корни свои у потока; не знает оно, когда приходит зной; лист его зелен, и во время засухи оно не боится и не перестает приносить плод" (Иер. 17,5-8).

Так Писание, исключая разночтения, объясняет обе стороны этого важнейшего практического вопроса. Мы совершаем роковую ошибку, рассчитывая на помощь даже самых лучших из рода человеческого, прибегая (прямо или косвенно) к скудным чашам человеческих возможностей. Истинный же секрет благословения, силы и успокоения заключается в надежде на Иисуса, немедленном обращении в бесхитростной вере к вечно живому Богу, Которому всегда доставляет наслаждение помогать нуждающимся, придавать силы слабым и поднимать повергнутых.

Следовательно, сестры из Вифании поступили правильно, обратившись в час нужды и невзгоды к Иисусу. Он и мог, и хотел помочь им; но все же Он, благословенный, не ответил на их призыв тотчас же. Он не счел нужным сразу поспешить облегчить их горе, поскольку Он любил их. Он полностью разделил их несчастье и тревогу. Он принял их горе целиком и оценил его должным образом. Он искренне горевал вместе с ними. Недостатка в Его сострадании не было, и мы впоследствии убедимся в этом. И все-таки Он медлил - и Его враги могли строить всевозможные предположения, а сестры могли испытывать самые разнообразные чувства. Им могло показаться, что Учитель забыл их, что их любящий Господь и Друг изменил к ним Свое отношение, что какая-то тень пролегла между ними. Всем нам хорошо известно, что чувствует и как терзается наше бедное сердце в такие минуты. Но есть Божественная награда за все муки сердца и есть торжествующий ответ на все темные и страшные предположения врагов. Что это? Непоколебимая вера в вечную, непреходящую любовь Христа.

Вот в этом, читатель-христианин, и заключается смысл всего. Пусть ничто не потревожит твою уверенность в неизменной любви твоего Господа. Пусть будет все: пусть горнило испытаний будет самым жарким, пусть воды будут самыми глубокими, пусть тени будут самыми темными, пусть путь будет самым неровным, пусть невзгоды будут самыми тяжелыми - и все же никогда не теряй твердости веры в беспредельную любовь и сострадание Того, Кто доказал Свою любовь, снизойдя до праха смерти, до темных и тяжелых волн гнева Бога, чтобы спасти твою душу от вечного огня. Не бойся верить Ему всецело, то есть без всяких оговорок и опасений поручи свою судьбу Ему. Не соизмеряй Его любовь со сложившимися вокруг тебя обстоятельствами. Если ты сделаешь это, то наверняка придешь к ложному выводу. Не суди по внешним признакам. В своих умозаключениях никогда не исходи из окружающих тебя явлений. Обратись к сердцу Христа и черпай свои мысли из этого благословенного источника. Не толкуй Его любовь сообразно обстоятельствам, но всегда объясняй обстоятельства Его любовью. Пусть лучи Его вечной милости всегда сияют над самыми мрачными событиями в твоей жизни, и тогда ты сможешь ответить любой безбожной мысли, откуда бы она ни исходила.

Поистине, возвышенным является умение всегда поддерживать величие Бога или (если мы не способны на нечто большее) служить памятником Его нерушимой преданности тем, кто доверился Ему. И каким бы темным и низким ни был горизонт, какие бы густые ни собрались тучи, как бы грозно ни ревела буря - Бог верен и не допустит, чтобы мы были искушаемы сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так, чтобы мы могли перенести.

Кроме того, мы не должны оценивать Божественную любовь по характеру ее проявления. Мы все склонны так поступать, но это большая ошибка. Любовь Бога облекается в самые разнообразные формы, и нередко из-за нашей ограниченности и близорукости она кажется нам таинственной и непостижимой. Но если мы с терпением и безыскусной верой немного подождем, то увидим Божественный свет промысла Бога, и наши сердца наполнятся любовью, восхвалением и ощущением чуда.

Его нам не постичь,
Но небо и земля глаголят:
Бог - Спаситель наш,
Владыка всех и вся.

Мысли Бога не такие, как у нас; Его пути не похожи на наши; и любовь Его - не как наша любовь. Когда мы узнаем, что у нашего друга беда или какие-либо затруднения, то первый наш порыв - броситься ему на помощь и избавить его от испытания, если это возможно. Но это было бы серьезной ошибкой. Вместо оказания помощи мы нанесли бы ему большой вред. На самом деле, мы устремились бы против цели Бога и вырвали бы своего друга из положения, в которое его поместила Божественная власть для его же огромной и неизбывной пользы. Любовь Бога - это мудрая и верная любовь. Она изливается на нас во всей ее мудрости и благоразумии. Мы же, напротив, совершаем серьезнейшие ошибки даже тогда, когда искренне желаем поступать хорошо и правильно. Мы недостаточно сведущи для того, чтобы рассматривать все стороны явлений, изучать повороты и влияния промысла Бога или оценивать конечные результаты Божественных деяний. Следовательно, есть настоятельная необходимость в терпеливом уповании на Бога и прежде всего в сохранении прочности нашей веры в Его неизменную, преданную, разумную любовь. Он все объяснит. Из тьмы Он извлечет свет, из смерти - жизнь, из кажущегося поражения - победу. Он вызовет самое глубокое и мрачное страдание, чтобы собрать самый богатый урожай благословения. Он сделает так, чтобы все явления действовали вместе друг с другом для добра. Но Он никогда не спешит. У Него есть Свои мудрые цели, и Он осуществит их так и тогда, как и когда сочтет нужным; а затем из того, что нам кажется непонятным, сложным и запутанным лабиринтом провидения, вдруг брызнет свет, который заполнит наши души хвалой и обожанием.

Такой ход мыслей поможет нам понять и оценить отношение нашего Господа к сестрам из Вифании в тот момент, когда Он услышал об их беде. Он почувствовал, что в этом случае требуется нечто большее, чем простое облегчение горя тех, кого Он, как бы то ни было, глубоко любил. Необходимо было принять во внимание славу Бога. Поэтому Он говорит: "Эта болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится через нее Сын Божий". В этом случае Он видел возможность проявления Божественной славы, а не просто показ личной любви, какой бы глубокой и истинной она ни была (а Его любовь, несомненно, была и глубока и истинна, ибо читаем: "Иисус же любил Марфу и сестру ее и Лазаря").

Но наш благословенный и обожаемый Господь считал, что слава Бога - превыше всего. Ни личная любовь, ни личный страх никоим образом не влияли на Его поступки. Всеми Его помыслами и делами правила слава Бога. На протяжении всей Своей жизни от колыбели до распятия, и в смерти Своей, и во всех словах, и во всех деяниях, и во всех путях Его преданное сердце с твердостью и неизменностью служило славе Бога. Следовательно, хотя поддержка друга в беде - и хороший поступок, прославление Бога - дело гораздо более благое и возвышенное; и мы уверены, что возлюбленная Христом семья из Вифании ничего не потеряла от Его промедления, которое только освободило место для еще более яркого сияния Божественной славы.

Давайте всегда помнить об этом в минуты невзгод и испытаний. Это чрезвычайно важный момент, и если мы до конца постигнем его, то получим глубокий и благословенный источник утешения. Он чудесным образом поможет нам вынести страдания, боль, смерть, лишения, горе и нужду. Насколько же благословенна способность стоять у постели сраженного недугом друга и говорить: "Эта болезнь не к смерти, но к славе Божией!" Это - привилегия веры. И не только в покоях больного, но и рядом с открытой могилой истинно верующий видит струящиеся на всех людей лучи Божественной славы.

Скептик, несомненно, мог бы отнестись предвзято к словам: "Эта болезнь не к смерти". Он мог бы возражать, доказывать и спорить, исходя из очевидности того, что Лазарь умер. Однако вера судит не по внешним явлениям: она привлекает Бога, и в Нем находит Божественное разрешение всех трудностей. Такова нравственная возвышенность веры, такова реальность ее существования. Она видит Бога над всеми обстоятельствами и далеко за их пределами. Он рассуждает, взирая сверху вниз, как Бог, а не снизу вверх, как человек, стесненный обстоятельствами. Болезнь и смерть ничего не значат в присутствии Божественной силы. Все трудности исчезают с пути веры. Они, как говорили Иисус Навин и Халев своим маловерным братьям, только пища для истинного верующего.

Но это еще не все. Вера может ждать столько, сколько Бог считает нужным, зная, что назначенный Им срок - самый верный. Она остается непоколебимой даже тогда, когда Он, казалось бы, медлит. Она спокойна и независима, уверенная в Его неизменной любви и непогрешимой мудрости. Она наполняет сердце сладостной уверенностью в том, что даже если Бог медлит, если не посылает избавления тотчас же, - то это для блага, ибо "любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу", и все в конце концов должно способствовать славе Бога. Вера предоставляет своему счастливому обладателю возможность подтвердить величие Бога во время самой лихой невзгоды, а также признавать, что для достижения своей цели Божественная любовь отдает все свои силы.

Большое утешение для сердца - знать, что Тот, Который вступается за нас с первого и до последнего дня нашей жизни, в минуты, когда мы проявляем слабость, нуждаемся в чем-то или попадаем в затруднительное положение, что Он прежде всего во всех отношениях укрепил славу Бога. Это была главная цель всех Его деяний. И в подвиге искупления, и в ходе всей нашей истории слава Бога занимала первое место в сердце Того благословенного, с Которым мы общаемся. Не щадя Себя, Он утверждал и поддерживал славу Бога. Ради этого Он оставил все. Он поступился Своей собственной славой, Он унизил Себя; Он отдал людям все Свои силы. Он отказался от Самого Себя и от Своей жизни для того, чтобы заложить нетленную основу для той твари, которая сейчас заполняет небеса и вскоре покроет всю землю и навеки пронзит своим светом всю неохватную Вселенную.

Знание и понимание неизменности этой истины помогают душе приобрести глубокое спокойствие в отношении всего, что нас касается, будь то спасение души, прощение грехов или нужды всей нашей повседневной жизни. Все, что может стать предметом нашей временной или постоянной тревоги, предопределено и основано на той же опоре, которая поддерживает Божественную славу. Мы спасены, а наша судьба предопределена; но и спасение, и провидение - хвала нашему славному Спасителю и Провидцу - неразрывно связаны со славой Бога. Благодаря всему, что Господь наш Иисус Христос сделал для нас, всему, что Он делает, и всему, что сделает, слава Бога полностью утверждена.

К челу израильского первосвященника, входящего во святилище, была прикреплена дощечка из чистого золота, на которой было вырезано "Святыня Господня"; к груди же его, к ефоду, прикреплялась другая дощечка с 12-ю камнями, на которых были вырезаны имена сынов Израилевых. Таким образом, в Своей Божественной любви наш благословенный Господь хранит в Своем сердце каждого человека из Своего народа и в то же время сохраняет в Своем народе святую сущность Бога (прим. редактора).

И, кроме того, можно добавить, что если в ответ на все наши трудности, несчастья и тревоги мы не получаем немедленную помощь, то на это есть важная причина, связанная со славой Бога и с нашим истинным благом. В минуты невзгод мы склонны думать только об одном, а именно - об избавлении от несчастья. Но нельзя упускать из виду нечто гораздо более важное. Нам следует думать о славе Бога. Мы должны попытаться постичь Его цель, ради которой Он вверг нас в затруднительное положение. мы должны искренне желать того, чтобы Его цель была достигнута, а Его слава умножалась. Все это послужило бы причиной самого щедрого и глубокого благословения для нас, в то время как избавление от напасти, которого мы так жаждем, может причинить нам самый злостный вред. Мы всегда должны помнить, что слава Бога и наше истинное благословение так неразрывно связаны друг с другом чудотворной благодатью Бога, что если утверждается слава Бога, то прочно укрепляется и благословение наше.

Это очень ценная мысль, рассчитанная на то, чтобы поддерживать сердце во все тяжелые времена. Все, в конечном итоге, содействует славе Бога, а "любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу". Вполне возможно, что нелегко понять это в минуту невзгод. Когда мы стоим у постели больного друга, с тревогой всматриваясь в его лицо; когда не можем вырваться из тисков горя; когда теряем силы и страдаем от боли на одре болезни; когда нас внезапно захлестывает мощная волна потерь всего, что нам дорого на этой земле, - при всех обстоятельствах, должно быть, нелегко заботиться об утверждении славы Бога и об упрочении нашего благословения, но об этом позаботится вера; а что до "слепого неверия", то оно всегда "заблуждается". Если бы те возлюбленные Христом сестры из Вифании в своих суждениях опирались только на то, что видели их глаза, они бы жестоко терзались во время изнурительных дней и ночей, проведенных у постели горячо любимого брата. И, более того, когда пришла страшная минута и им довелось видеть последние мгновения его жизни, тогда в их разбитых и опустошенных сердцах возникло бы много самых мрачных чувств.

Но на них взирал Иисус. Его сердце было с ними. Он наблюдал за всем ходом событий и делал это с самой возвышенной точки зрения славы Бога. Он объял всю картину со всеми оттенками ее значения и со всеми вытекающими из нее последствиями и результатами.

Он переживал за этих скорбящих сестер, Он переживал вместе с ними так, как может только совершенное человеческое сердце. Хотя Он и отсутствовал физически, Он был с ними духовно в их беде. Его любящее сердце сполна разделило их горе, и Он лишь ждал, когда придет "Божье время", чтобы помочь им и осветить тьму смерти и могилы лучами славы воскрешения из мертвых. "Когда же услышал, что он (Лазарь) болен, то пробыл два дня на том месте, где находился". Событиям была предоставлена возможность идти своим чередом; смерти было позволено войти в это горячо любимое Христом семейство, но все же это служило славе Бога. Могло показаться, что враг все сделал по-своему, но это была лишь видимость; в действительности же, смерть сама готовила ту сцену, на которой должна была развернуться слава Бога. "Эта болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится чрез нее Сын Божий".

Таким, следовательно, был путь нашего благословенного Господа - Его путь с Отцом. Каждый Его шаг, каждое действие, каждое слово было прямо направлены на то, чтобы укрепить славу Отца. Как бы горячо Он ни любил семью из Вифании, Его личная любовь не заставила Его прийти на это средоточие скорби до тех пор, пока не наступил момент для проявления Божественной славы, а когда такой момент настал, Его уже не могли удержать никакие опасения за Свою жизнь; "После этого сказал ученикам: пойдем опять в Иудею. Ученики сказали Ему: Равви! давно ли Иудеи искали побить Тебя камнями, и Ты опять идешь туда? Иисус отвечал: не двенадцать ли часов во дне? кто ходит днем, тот не спотыкается, потому что видит свет мира сего; а кто ходит ночью, спотыкается, потому что нет света с ним".

Вот так поступал благословенный Иисус, окруженный ярким блеском славы Бога. Побудительные причины всех Его действий исходили от Бога и неба. Ему совершенно чужды были мотивы и цели, которыми руководствуются люди, живущие в этом мире и спотыкающиеся в окружающей их кромешной нравственной тьме, - люди с земными и чувственными устремлениями. Он ни разу не сделал ничего, что бы доставило удовольствие лишь Ему Самому. Во всех Своих деяниях Он повиновался только воле Отца и служил только славе Отца. Не Его глубокая взволнованная любовь привела Его в Вифанию; но и никакой страх за Свою жизнь не смог бы удержать Его от прихода туда. Во всем, что Он делал, и во всем, чего не совершал, Он руководствовался славой Бога.

Бесценный Спаситель! Научи нас ходить по Твоим Божественным следам! Дай нам побольше испить из источника Твоего Духа! Это именно то, в чем мы поистине нуждаемся. Как это ни печально, мы стремимся к удовлетворению своих эгоистических потребностей и желаний даже тогда, когда, якобы поступаем правильно и как бы заняты трудом во славу Господа. Мы устремляемся то туда, то сюда, делаем то одно, то другое, ездим, проповедуем и пишем; и при всем этом, возможно, доставляем удовольствие только самим себе; на самом же деле, и не стремимся творить волю Бога и укреплять Его славу. Давайте же более глубоко изучать все, что касается нашего Божественного Христа, давшего нам великий пример. Пусть Он всегда остается в наших сердцах как Тот, к Которому нам предназначено обращаться за утешением! Спасибо Тебе, Господи, за сладостную и утешительную уверенность в том, что мы будем подобны Ему, и за то, что увидим Его таким, каков Он есть. Еще немного - и мы навсегда покончим со всем, что сдерживает наше развитие и нарушает наше общение. А до той поры пусть же творит в наших сердцах благословенный Дух и пусть так сохраняет влияние Христа на нас, так питает нас верой в Его бесценность, чтобы наши жизненные пути были живым воплощением Его Самого и чтобы мы могли принести больше плодов праведности, которая, по примеру Иисуса Христа должна служить прославлению и восхвалению Бога.

А сейчас мы можем уделить несколько минут рассмотрению чрезвычайно интересной темы - темы сострадания Христа Своему народу, так трогательно проявившегося в Его отношении к любимой Им семье из Вифании. Он позволил ее членам пройти через страдание, окунуться в омут горя и подвергнуться тяжкому испытанию, "дабы испытанная вера ваша оказалась драгоценнее гибнущего, хотя и огнем испытываемого золота, к похвале и чести и славе в явление Иисуса Христа". С точки зрения обыкновенного человека, могло бы показаться, что все надежды сестер рухнули и все лучи света погасли на горизонте. Лазарь умер и погребен. Все кончено. И все же Господь сказал: "Эта болезнь не к смерти". Как же так? Что Он имел в виду?

Так может спрашивать человеческая природа; но мы не должны прислушиваться к ее голосу, который непременно приведет нас в места, покрытые тенью смерти. Нам следует слушать голос Иисуса; мы должны внимать Его живым, утешающим, ободряющим и вдохновляющим словам. Таким способом мы сможем превознести и прославить Бога не только у постели больного, но и в темнице смерти, у самой могилы. Смерть - не смерть, если рядом Христос. Сама могила - это просто место, освещаемое мощными лучами славы Бога. Когда исчезает все чисто человеческое, тогда только можно увидеть лучи Божественной славы во всем их блеске.

Душа должна постичь и всегда удерживать в себе эту чрезвычайно важную мысль. Понять ее до конца поможет только вера. Все мы с такой ужасающей легкостью полагаемся на опору, предоставляемую творением; припадаем к скудным источникам, исходящим от творений; верим в мышцу плотскую, дающую помощь; приближаемся ко всему, что видим; успокаиваемся на всем, что осязаемо и материально. "Видимое и временное" часто впечатляет нас больше, чем "невидимое и вечное". Вот поэтому наш всегда верный Господь считает нужным и правильным смести людские опоры и осушить людские источники, чтобы мы могли опереться на Него, незыблемую скалу нашего спасения и найти все наши источники в Нем, живом и неиссякаемом кладезе всего благословения. Он ревнует о нашей любви и вере, и поэтому убирает все, что может отдалить наши сердца от Него. Он знает, что для полного благословения наших душ нужно целиком положиться на Него, и поэтому Он стремится очистить наши сердца от любого ненавистного Ему кумира.

Разве не должны мы восхвалять Его за все это? Да, поистине так; и, кроме того, мы должны приветствовать любое Его средство, используемое Им для достижения Своей мудрой и благодатной цели, даже тогда, когда, внимая голосу своей природы, мы считаем это средство суровым и жестоким. И Он может часто повторять нам слова, которые сказал Петру: "что Я делаю, теперь ты не знаешь, а уразумеешь после".

Да, дорогой читатель, вскоре мы узнаем и оценим по достоинству все Его деяния. Мы оглянемся назад и посмотрим на весь ход событий, начиная со света Его благословенного присутствия, и тогда увидим и поймем, что "самый тяжкий удар Его руки - это самое сильное выражение Его любви во всякое время".

Марфа и Мария могли бы теряться в догадках, почему смерти было позволено войти в их жилище. Ведь они каждый день, каждый час и каждую минуту ждали прихода своего возлюбленного Друга; а Он медлил, и пришла смерть, и все, казалось, было кончено.

Почему же это произошло? Пусть ответит Он Сам. "Сказав это, говорит им потом: Лазарь, друг наш, уснул". Какая трогательная любовь! Какая благодатная близость! Какая нежная связь Христа с семьей из Вифании, с одной стороны, и с учениками - с другой! "Лазарь, друг наш, уснул". Это и был безмятежный сон. Смерть - не смерть перед лицом Христа. Могила - просто опочивальня. "Но Я иду разбудить его". Он не произнес бы эти слова, если Лазаря нужно было поднять с одра болезни. "Бог в беде не оставит", и мы без труда видим, что могила предоставила Богу гораздо большую возможность, чем одр болезни.

Именно по этой причине Иисус и медлил с приходом к Своим возлюбленным друзьям. Он ждал подходящего момента, и этот момент настал, когда Лазарь уже пролежал в гробу четыре дня, когда все надежды людей растаяли, когда все их действия потеряли силу и ценность. "Я иду" - не для того, чтобы поднять его с одра болезни, а чтобы "разбудить его". Место действий было очищено от проявлений творения, и слава Бога могла теперь сиять во всем ее великолепии. И разве это не благо, когда нет влияния со стороны творения? Разве это не милосердие (не замаскированное, а ясное, несомненное, очевидное), когда устранены все опоры, предоставляемые людьми? Вера отвечает горячо и непоколебимо: "Да!", человеческая же природа говорит: "Нет!". Жалкое сердце жаждет опоры, предоставляемой творением, и просит чего-либо такого, что видят глаза. Но вера - этот самый важный, самый бесценный, божественно утонченный принцип - считает своим истинным назначением помощь тем, кто ее призывает для того, чтобы полностью и без тени сомнения опереться на живого Бога.

Но вера должна быть истинной. Бесполезно говорить о вере, если сердцу чужда ее сила. Пустые заявления абсолютно ничего не значат. Бог пользуется нравственными истинами. "Что пользы, братия мои, если кто говорит, что он имеет веру?" Он не сказал: "Что пользы, если кто имеет веру?" Будь благословен, Господь, те, кто имеет ее через благодать, знают, что польза от нее огромная во всех отношениях. Благодаря вере грешник получает живое общение с Богом, благодаря вере он оправдан и живет для Него. Вера прославляет Бога так, как ничто другое. Она возвышает сердце над унылым влиянием всего видимого и временного. Она умиротворяет душу самым благословенным образом. Сердце становится больше благодаря тому, что она выводит нас из узкого круга личных интересов, симпатий, забот и тревог, и трепетно соединяет нас с вечным, неисчерпаемым источником божества. Она действует, руководствуясь любовью, и с благодатной энергией приближает нас к каждому нуждающемуся, но в особенности к братьям по вере.

Только вера может следовать по пути, которым идет Иисус. Обыкновенному человеку эта дорога кажется ужасной. Она неровна, темна и пустынна. Даже те, кто окружал нашего благословенного Господа в эпизоде со смертью Лазаря, были, казалось, абсолютно не способны постичь Его мысли или мудро последовать по Его стопам. Когда Он сказал: "Пойдем опять в Иудею", они подумали только о том, что Иудеи могли побить Его камнями. Когда Он сказал: "Я иду разбудить его", они ответили: "Если уснул, то выздоровеет". Когда Он говорил о смерти, они подумали, что Он говорил о сне обыкновенном. Когда Он сказал им прямо: "Лазарь умер; и радуюсь за вас, что Меня не было там, дабы вы уверовали", тогда жалкая неверующая природа устами Фомы Близнеца сказала: "Пойдем и мы умрем с ним".

Словом, мы видим полную неспособность понять смысл происходящего так, как его следовало понимать с точки зрения Бога. Природа не видит ничего, кроме смерти и тьмы, там, где вера купается в лучах Божественного присутствия. "Пойдем и мы умрем с ним". Увы, увы! Неужели это все, что мог сказать ученик? Насколько же нелепы выводы, основанные на безверии! Давайте пойдем с Князем Жизни, чтобы... "умереть с ним"! Какая слепота, даже несмотря на близость к Господу! Не следовало ли Фоме сказать: "Пойдем, чтобы узнать Его славу, чтобы увидеть Его чудесные деяния в самом царстве тени и смерти, чтобы разделить Его триумф, чтобы у врат гробницы восклицать "Аллилуйя!" Его бессмертному имени"?

Мы уже рассмотрели три основные темы, представленные в главе 11 Евангелия от Иоанна, а именно, во-первых, путь нашего Господа с Отцом, во-вторых, Его глубокое сострадание к нам, и в-третьих, Его благодать, выражающуюся в тесном соединении с нами. Он всегда ходил с Богом, не прерывая с Ним спокойного общения. Он безоговорочно повиновался воле Бога и во всем служил только Его славе. Воля Бога была светом, при котором совершенный Труженик выполнял Свою работу. У Него был единственный побудительный мотив к действию - воля Бога, единственная цель - слава Бога. Он сошел с небес, чтобы творить волю не Свою, но Отца Своего, в Котором Он навеки обрел "пищу и воду”.

Но Его великое любящее сердце переполнялось безграничным состраданием к людскому горю. Это самым трогательным образом подтверждается описанием эпизода, когда Он вместе со скорбящими сестрами шел к гробнице их брата. Если в час испытания в их сердцах, истомившихся от ожидания Своего Господа, и могли возникнуть какие-либо сомнения, то все они были успокоены и, можно сказать, полностью устранены проявлением Его глубокой и нежной любви во время Его приближения к месту, в котором вскоре должны были засиять лучи Божественной славы, осветившие это сумрачное царство смерти.

Мы не будем останавливаться сейчас на интересной беседе между обеими сестрами и их возлюбленным Господом - на беседе, чрезвычайно поучительной для нас и необычайно ярко показывающей совершенство Его общения с людьми, независимо от степени их развития и уровня общения с Богом. Мы сразу же перейдем к вдохновенному 33 стиху из нашей главы. "Иисус, когда увидел ее плачущую и пришедших с нею Иудеев плачущих, Сам восскорбел духом и возмутился и сказал: где вы положили его? Говорят Ему: Господи! пойди и посмотри. Иисус прослезился".

Какое чудо! Сын Бога скорбит и плачет. Давайте никогда не забывать об этом. Хотя Он Бог над всем, благословенным вовеки; хотя Он воскресение и жизнь, воскреситель мертвых и победитель гроба; хотя Он готовился вырвать тело Своего друга из когтей врага - и вскоре Он поступит так со всеми, кто принадлежит Ему, - хотя Он полностью разделяет человеческое горе, понимая все ужасные последствия греха, всю никчемность и мерзость запустения этого греховного мира, Он скорбел и плакал! И эти слезы и стенания исторгались из глубин совершенного человеческого сердца - сердца такого чувствительного (согласно воле Бога), какое только и может сочувствовать человеческому горю и нужде во всех их проявлениях. И хотя Он в Своей Божественной сущности был абсолютно свободен от греха и его последствий, и вследствие того, что был абсолютно свободен, - Он в Своей совершенной благодати смог разделить людское горе и сделать его Своим так, как мог только Он.

"Иисус прослезился"! Как это чудодейственно и значительно! Он плакал не за Себя, Он плакал за других. Он плакал вместе с ними. Мария плакала. Иудеи плакали. Все это можно понять и усвоить. Но то, что Иисус прослезился, - это тайна, которую мы не в силах постичь. Из Божественного сострадания Он лил Свои слезы через глаза человеческого существа, оплакивая мерзость запустения в этом мире, вызванную грехом, оплакивая тех, чьи сердца раздавила безжалостная рука смерти.

Пусть все, объятые горем, помнят об этом. Иисус вчера и сегодня и во веки - Тот же. Меняются обстоятельства вокруг Него, но не Его сердце. Его состояние - иное, но не Его сострадание. "Ибо мы имеем не такого первосвященника, который не может сострадать нам в немощах наших, но Который, подобно нам, искушен во всем, кроме греха". На престоле Величия небес - совершенное человеческое сердце, и это сердце сочувствует нам во всех наших скорбях, во всех наших немощах и во всех наших затруднениях и тревогах. Все это Он полностью разделяет с нами. Да, Он отдает Себя каждому возлюбленному Своему слуге на земле так, как будто он - единственный предмет Его забот.

Как сладостно и утешительно думать об этом! Ради того, чтобы почувствовать бесценное сострадание Христа, стоит испытать горе. Сестры из Вифании сказали: "Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой". Но если бы их брат не умер, они бы не увидели, что Иисус прослезился, и не услышали бы, как Он горько скорбит и сострадает их горю. И кто не согласится с тем, что лучше чувствовать сострадание Его сердца нашему горю, чем мощь Его десницы, удерживающую нас в этом горе или вызволяющую из него? И не лучше ли, возвышеннее и благословеннее быть брошенными в раскаленную огнем печь и ходить там с Сыном Бога, как это было с тремя свидетелями в Дан. 3, чем избежать этой печи силою Его десницы? Несомненно, это так.

И так бывает всегда. Мы постоянно должны помнить, что еще не настал день проявления силы Христа. Но вскоре Он примет на Себя великую власть и будет править. И тогда все наши страдания, горести и скорби навсегда закончатся. Ночь рыданий сменится утром радости - безоблачным утром, после которого никогда не наступит вечер. А пока мы живем во время долготерпения Христова, во время Его бесценного сострадания; и ощущение этого, по благодати Бога, должно укрепить наше сердце, когда мы проходим через глубокие воды страданий.

А страдания существуют. Есть испытания, беды, горести и трудности. И наш Господь подразумевает, что мы должны прочувствовать их. На наших страданиях лежит Его десница для нашего истинного блага и для Его немеркнущей славы. Поэтому привилегией для нас является возможность сказать: "Но хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает, потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам".

Хвала Господу за все это! Но было бы неразумно отрицать существование всевозможных бед, несчастий и тревог. И волею Бога мы никогда не станем нечувствительными к ним. Нечувствительность к страданиям - глупость, прославление через них - вера. Ощущение сострадания Христова, понимание цели Бога во всех наших невзгодах даст нам способность радоваться им; но отрицание страданий и необходимости переживаний - это просто абсурд. Богу и не нужно, чтобы мы были стоиками; Он вводит нас в трудное положение, чтобы оказаться в нем вместе с нами, а когда Его цель достигнута, Он вызволяет нас из беды к нашей радости и к Его вечному восхвалению.

"Господь сказал мне: "довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи". И потому я гораздо охотнее буду хвалиться своими немощами, чтобы обитала во мне сила Христова. Посему я благодушествую в немощах, в обидах, в нуждах, в гонениях, в притеснениях за Христа: ибо, когда я немощен, тогда я силен. Вначале Павел стремился избавиться от жала в плоти своей, каким бы оно ни было. Он трижды молил Господа о том, чтобы Он удалил это жало от него. Но жало в плоти лучше, чем гордыня в сердце. Ведь гораздо лучше страдать, чем превозноситься, гораздо лучше чувствовать в своем горе сострадание Христово, чем силу Его десницы, вызволяющей нас из беды.

Чрезвычайно трогательны эти два проявления скорби нашего Господа на Его пути к гробу Своего друга. Первый порыв скорби был вызван видом плачущих, убитых горем людей вокруг Него. "Иисус, когда увидел ее плачущую и пришедших с нею Иудеев плачущих, Сам восскорбел духом и возмутился".

Насколько ценна эта мысль для разбитого, изнывающего от горя сердца! Вид людских слез вызвал скорбь любящего, сострадающего сердца Сына Бога. Пусть все скорбящие помнят об этом. Иисус не упрекал Марию за ее рыдания. Он же поддерживал ее в горе. Он не говорил ей, что она должна быть выше всего этого. О нет, это было бы не похоже на Него. Так могли говорить какие-нибудь бессердечные люди; у Него же на этот счет было иное мнение. Он, хотя и Сын Бога, был истинным человеком, и значит, чувства Его были такими, какие и должны быть у человека, а Он прекрасно знал, что чувствует человек, проходящий через мрачную долину слез. Некоторые из нас пространно и неопределенно говорят о том, что они стоят выше природы, что они не страдают от разрыва нежных уз и о многом еще в том же духе. Но это неумно. В этом случае мы не разделяем сердечные чувства этого Человека, Иисуса Христа. Одно дело - в бессердечном легкомыслии выдвигать свои туманные теории, и совершенно другое - переносить несчастье и одиночество, и испытывать сердце волей Бога. Обычно те из нас, кто громче всех выступает против природы, ведут себя как прочие обыкновенные люди, когда сталкиваются с телесными недугами, сердечными бедами, унынием духа или денежными затруднениями. Главная цель заключается в том, чтобы быть самим собой и пройти через суровую реальность земной жизни с сердцем, полностью повинующимся Богу. Тщательно выстроенные, продуманные до тонкостей теории рассыплются, как карточный домик, при их испытании настоящими невзгодами, бедами и несчастьями; и ничто не может быть абсурднее разговоров с людьми, в груди которых бьется человеческое сердце, о нечувствительности к горю. Бог подразумевает в нас страдание, и - о бесценная, утешительная и умиротворяющая мысль! - Иисус страдает вместе с нами.

Пусть все сыны и дщери скорби помнят об этом, чтобы получить утешение для своего скорбящего сердца. "Бог утешает смиренных".

Если бы мы никогда не были подавлены, мы никогда не познали бы Его бесценного служения. Стоик не нуждается в утешении Бога. Поистине, стоит иметь разбитое сердце, чтобы его мог возродить наш самый милосердный Первосвященник.

"Иисус восскорбел", "Иисус прослезился". Какая сила, какая Божественная сладость заключена в этих словах! Какая зияющая пустота появилась бы в Писании, если вырвать из него эти слова! Без сомнения, мы не могли бы обойтись без них ни минуты, поэтому наш возлюбленный Бог Духом Своим начертал эти невыразимо прекрасные слова для утешения и умиротворения всех, кто призван блуждать в темнице горя или стоять у могилы друга.

Но был еще и второй порыв скорби, исторгнутый из сердца нашего благословенного Господа. Некоторые из Иудеев при виде Его скорби и слез не могли удержаться от возгласа: "Смотри, как Он любил его!" Но увы, другие же в этом достоверном свидетельстве Его истинного сострадания лишь увидели возможность для выражения своего бессердечного скептицизма, хотя, впрочем, скептицизм всегда бессердечен. "А некоторые из них сказали: не мог ли Сей, отверзший очи слепому, сделать, чтобы и этот не умер?"

Вот здесь и проявляется вся скудость невежественных суждений человеческого сердца. Как же плохо эти скептики понимали Личность и стезю Сына Бога! И как они могли оценить мотивы, которыми Он руководствовался в том, что делал и от чего воздерживался? Он отверз очи слепому, чтобы "на нем явились дела Божии".

И Он не предотвратил смерть Лазаря, чтобы при этом мог прославиться Бог.

Но что они знали обо всем этом! Абсолютно ничего. Благословенный Иисус вознесся на высоты, не досягаемые для набожных ханжей и резонерствующих скептиков, живущих в этом мире. "И мир Его не познал".

Бог же понимал и оценивал Христа по достоинству. И этого было достаточно. А что могли думать люди о Том, Который всегда находился в нерушимом общении с Отцом? Да они абсолютно неспособны были составить сколько-нибудь правильное суждение о Нем или о Его путях. Они делали свои выводы в кромешной нравственной тьме, в которой и пребывали.

Поэтому их выводы мертвы. Человеческие рассуждения начинаются, продолжаются и заканчиваются в потемках. Человек рассуждает о Боге, о Христе, о Писании, о небесах, об аде, о вечности и обо всех подобных вещах. Но все его умозаключения абсолютно ничего не стоят. Люди так же неспособны понять и оценить написанное Слово сейчас, как не в состоянии были понять и оценить живое Слово тогда, когда Он был среди них. Оба Слова, несомненно, должны быть вместе. Поскольку и живое, и написанное Слово едины, поэтому, чтобы узнать одно, необходимо знать и другое; но естественный, необновленный, необращенный человек не знает ни то, ни другое. Он совершенно слеп, он в кромешной тьме, он мертв. И когда он, не имея опоры в истине, начинает проповедовать Слово Бога - он "дважды умерший": в природе и в религии. Ибо чего стоят его мысли, рассуждения и выводы? Они безосновательны, ложны и губительны.

Нет также абсолютно никакой нужды в спорах с необращенными людьми. Это только приведет их к обманчивой мысли о том, что они умеют спорить. Лучше всего торжественно обращаться к их собственному нравственному состоянию пред Богом.

Мы не видим, чтобы наш Господь замечал рассуждения неверующих сердец, окружающих Его. Он лишь скорбит и продолжает Свой путь. "Иисус же, опять скорбя внутренно, приходит ко гробу. То была пещера, и камень лежал на ней".

Этот второй прилив скорби производит чрезвычайно глубокое впечатление. Первый раз Он восскорбел из сострадания к плачущим вокруг Него. Во второй раз - из-за жестокого и темного безверия людских сердец, сердец Израильтян, в частности. Однако необходимо отметить особым образом, что Он не пытался объяснить, почему Он не предотвратил смерть Своего друга, хотя и отверз глаза слепому.

Благословенный, совершенный Слуга! Не Его делом было объяснять и извиняться. Он должен был действовать, исходя из Божественных намерений, и укреплять Божественную славу. Он должен был творить волю Отца, а не объяснять Свои деяния тем, кто, вероятно, и не понял бы этих объяснений.

Это важный вопрос для всех нас. Некоторые из нас тратят массу времени, обсуждая, защищая и объясняя вещи, совершенно людям непонятные. В действительности же, мы тем самым наносим им вред. Гораздо лучше, сохраняя святое спокойствие духа, прямоту взгляда и решительность в осуществлении цели, следовать по пути своего долга. Именно это мы и должны делать, а не объяснять и защищаться, что в лучшем случае было бы напрасным трудом для каждого.

Но давайте обратимся к эпизоду, в котором все стояли у гроба Лазаря, и мы увидим, с каким всепрощающим милосердием наш обожаемый Господь и Учитель пытается, насколько это возможно, соединить Своих слуг с Собой через Свой труд; хотя и здесь, как это ни печально, на Него обрушивается темное безверие человеческого сердца. "Иисус говорит: отнимите камень". Это они могли сделать, поэтому Он в Своем милосердии и попросил их об этом. Пока они были способны только на это. Но тут вторгается безверие и своей черной тенью застилает сердце. "Сестра умершего, Марфа, говорит Ему: Господи! уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе".

Но что из того? Разве мог унизительный процесс разложения, даже закончившийся, хоть на минуту остановить на Своем пути Того, Кто есть воскресение и жизнь? Нет, это невозможно! Впусти Его - и все станет понятным и простым; оставь Его за пределами своей души - и все будет мрак и никчемность. Стоит только услышать голос Сына Бога - и смерть и тлен исчезнут, как ночная тьма под лучами восходящего солнца. "Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе. Ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся; ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему облечься в бессмертие. Когда же тленное сие облечется в нетление и смертное сие облечется в бессмертие, тогда сбудется слово написанное: поглощена смерть победою. Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа? Жало же смерти - грех; а сила греха - закон. Благодарение Богу, даровавшему нам победу Господом нашим Иисусом Христом!"

Как это величественно! Что значат смерть, могила и тлен пред такой силой? Стоит ли как о несчастье говорить о том, что кто-то уже четыре дня как мертв! Ведь миллионы, прах которых покоится в земле уже тысячи лет, нетленными возродятся к жизни и вечной славе при звуке голоса Того, к Которому Марфа осмелилась обратить свои маловерные и неразумные слова.

Ответ нашего Господа Марфе - это одно из самых благословенных высказываний, которые когда-либо слышало человеческое ухо. "Не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию?" Какая живая глубина, какая Божественная сила, какая свежесть и утешение заключены в этих словах! Они представляют собой самую суть и основу, самый главный принцип Божественной жизни. Только глазами, сияющими верой, можно увидеть славу Бога. Безверие же видит только трудности, тьму и смерть. Взгляд веры охватывает пространство, которое и выше, и шире всего этого, и поэтому вера всегда наслаждается благословенными лучами Божественной славы. Несчастная Марфа не видела ничего, кроме разлагающегося человеческого тела, просто потому, что она была подавлена мрачным и угнетающим неверием. Если бы ею владела безыскусная вера, она бы шла к могиле вместе с Тем, Который есть воскресение и жизнь, в полной уверенности, что вместо смерти и тлена она увидит там славу Бога.

Читатель, душа непременно должна усвоить этот основополагающий принцип. Человеческий язык просто не в силах выразить всю его ценность и важность. Вера никогда не взирает на трудности, за исключением того, конечно, когда она нуждается в них для своего укрепления. Она смотрит не на то, что видно, а на то, что не видно. Она выживает, поскольку видит Того, Который незрим. Она удерживает в себе живого Бога. Она опирается на Его десницу; она пользуется Его силой; она приближается к Его неисчерпаемой сокровищнице; она ходит в сиянии Его благословенного Лика и видит Его славу, освещающую самые мрачные события человеческой жизни.

Богодухновенное Писание изобилует поразительными иллюстрациями контраста между верой и безверием. Давайте обратимся к одной из них. Взгляни, например, на Халева и Иисуса Навина и обрати внимание на их отличие от своих маловерных братьев (Числ. 13). Братья видели только трудности, стоящие на их пути. "Но народ, живущий на земле той, силен (не сильнее, конечно, Господа), и города укрепленные, весьма большие (не больше живого Бога), и сынов Енаковых мы видели там". Совершенно очевидно, что они не видели славы Бога; они видели все, что угодно, только не ее. Ими всецело владело безверие, и поэтому они только "распускали худую молву о земле, которую они осматривали, между сынами Израилевыми, говоря: земля, которую проходили мы для осмотра, есть земля, поедающая живущих на ней, и весь народ, который видели мы среди ее, люди великорослые (они не видели ни одного человека обыкновенного роста: они смотрели через увеличительное стекло безверия); там видели мы и исполинов" (о, несомненно!), сынов Енаковых, от исполинского рода". Что можно к этому добавить? Ах, Бог был сокрыт от них; они не видели Его совсем, хотя и пользовались увеличительными стеклами. Единственное, что они могли видеть, - это ужасных исполинов и высокие стены: "И мы были в глазах наших пред ними, как саранча, такими же были мы и в глазах их".

А что же Господь? Увы, Он был оставлен! Бог никогда не входит в расчеты безверия. Оно может вести бесконечный счет трудностям, препятствиям и враждебным влияниям; но, что касается живого Бога, - оно Его не видит. Есть в высказываниях, исходящих от безверия, какое-то удручающее постоянство, слышим ли мы их в пустыне Кадес или, спустя четырнадцать столетий, у гроба Лазаря. Безверие всегда и везде одинаково; оно начинается, продолжается и заканчивается в условиях, абсолютно исключающих живого и истинного Бога. И ничто не предотвратит падения темных теней на путь того, кто прислушивается к голосу безверия.

Но насколько же отличен от языка безверия язык веры! Прислушайся к тому, что говорили Иисус Навин и Халев, пытаясь преодолеть поднимающуюся волну безверия. "И Иисус, сын Навин, и Халев, сын Иефонниин, из осматривавших землю, разодрали одежды свои и сказали всему обществу сынов Израилевых: земля, которую мы проходили для осмотра, очень, очень хороша; если Господь милостив к нам (в этом заключен секрет), то введет нас в землю сию, ...в которой течет молоко и мед; только против Господа не восставайте и не бойтесь народа земли сей; ибо он достанется нам на съедение (вера, действительно, питается трудностями, ужасающими безверие): защиты у них не стало, а с нами Господь, не бойтесь их".

Славные слова! Переписывать их - бальзам для сердца. "Не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию?"

И так бывает всегда. Если в высказываниях, основанных на безверии, есть удручающее постоянство, то в словах, исходящих от веры, мы слышим постоянство торжествующее, когда бы мы ни внимали им. Халев и Иисус Навин видели славу Бога, а в свете этой славы что были исполины и высокие стены? Ничто! Они давали только пищу для веры. Вера превозносит Бога, а Он рассеивает все трудности. Какие стены и какие исполины могут устоять пред всемогущим Богом?

Таково безыскусное, но убедительное рассуждение веры. Она приводит свои доводы и делает выводы в благословенном свете Божественного присутствия. Она видит славу Бога. Ее взгляд простирается далеко за пределы тяжелых туч, временами закрывающих горизонт; и она находит в Боге верный и неисчерпаемый источник своей силы. Бесценная вера! Только она одна во всем мире по-настоящему прославляет Бога, и только в ней одной сердце христианина обретает просветление и счастье.

Давайте рассмотрим другой пример. Откроем главу 17 1-й Книги Царей и сравним вдову из Сарепты с Илией Фесвитянином. Что отличает их друг от друга? Только то, что всегда отличает веру от безверия. Прислушайся вновь к словам последнего. "Она сказала: жив Господь Бог твой! у меня ничего нет печеного, а только есть горсть муки в кадке и немного масла в кувшине; и вот, я наберу полена два дров, и пойду, и приготовлю это для себя и для сына моего; съедим это и умрем".

Поистине мрачная картина. Пустая кадка, порожний кувшин и смерть! Было ли это концом всему? Для слепого безверия - да, было. Здесь опять вспоминается история с исполинами и высокими стенами. Бог сокрыт, хотя она и говорит: "Жив Господь, Бог твой". На самом деле она не была пред Его лицом и утратила ощущение Его всемогущей способности удовлетворять ее нужды и нужды ее дома. Окружающими и обстоятельствами Бог исключался из поля ее зрения. Она смотрела на предметы видимые, а не на вещи невидимые. Она не видела Его, незримого; она не воспринимала ничего, кроме голода и смерти. Как десять маловерных соглядатаев не увидели ничего, кроме трудностей, как Марфа не замечала ничего, кроме могилы и последствий ее унизительного для тела воздействия, - так и несчастная вдова не увидела ничего, кроме смерти и голода.

Но не это видит верующий. Взгляд его выходит за пределы кадки и кувшина. У него нет мыслей о голодной смерти. Разум его покоится на слове Господнем. Оно - его драгоценный источник. Бог сказал: "Я повелел там женщине вдове кормить тебя". И этого было вполне достаточно для него. Он знал, что Бог может умножить количество муки и масла, чтобы прокормить и его, и ее. Подобно Халеву и Иисусу Навину, он призвал к себе Бога и нашел в нем счастливое разрешение всех трудностей. Они видели Бога далеко за пределами стен и исполинов. Они полагались на Его вечное слово. Он обещал привести Свой народ в эту землю, поэтому Он непременно сдержит Свое слово, хотя на этой земле и не было ничего, кроме стен и исполинов от Дана до Вирсавия.

Так же было и с Илией Фесвитянином. За пределами кадки и кувшина он увидел живого и всемогущего Бога. Он положился на Его слово, которое навеки начертано на небесах и которое никогда не подведет верующее сердце. Благодаря этому слову он воспрял духом и с его же помощью пытался утешить вдову. "И сказал ей Илия: не бойся (бесценные, волнующие душу слова веры!), пойди, сделай, что ты сказала... Ибо так говорит Господь Бог Израилев: мука в кадке не истощится, и масло в кувшине не убудет до того дня, когда Господь даст дождь на землю".

В этом заключена твердая основа, на которую и опирался Божий человек, когда осмелился обратить слова ободрения к бедной, упавшей духом вдове из Сарепты. Когда он говорил с ней, его слова шли не от легкомыслия и слепого безрассудства, свойственных природе. Он и не отрицал, что кадка и кувшин почти пусты, как утверждала эта женщина. Это не утешило бы ее, тем более, она слишком хорошо знала, как обстоят дела. Но он призвал живого Бога и Его исполненное верой Слово к ее страждущему сердцу; и поэтому он мог сказать: "Не бойся". Он стремился подвести ее душу к тому истинно покойному месту, в котором пребывал он сам, а именно к слову живого Бога - благословенному, надежному, Божественному месту, дарующему покой каждой мятущейся душе!

Так же было с Халевом и Иисусом Навином. Они не отрицали того, что на той земле были исполины и высокие стены: они призвали Бога и попытались сделать так, чтобы сердца их павших духом братьев смотрели на ужасающие трудности через Него. Именно к этому и стремится всегда вера, прославляя тем самым Бога и поддерживая мир в душе, не взирая ни на какие трудности. Было бы неразумно отрицать наличие препятствий и враждебных влияний на чьем-либо пути, и поэтому существует определенный стиль разговора о таких вещах, который на самом деле никак не может способствовать утешению и поддержке бедного, скорбящего сердца. Вера же с великой точностью взвешивает все трудности и испытания и, зная, что сила Бога перевешивает чашу весов, в святом спокойствии полагается на Его слово, на Его глубокую мудрость и непреходящую любовь.

Читатель, безусловно, может вспомнить множество других примеров, когда души слуг Господних оказывались в бедственном положении, поскольку они смотрели на обстоятельства, вместо того, чтобы взирать на Бога. В мрачную минуту Давид мог сказать: "Однажды я погибну от руки Саула". Какая печальная ошибка! - ошибка безверия. Что ему следовало говорить? Отрицать очевидный факт, что безжалостная рука Саула была направлена против него? Разумеется, нет. Какое утешение он получил бы от этих слов, тем более, что он прекрасно знал, что это действительно было так. Но ему надлежало помнить, что с ним была десница Бога и что эта десница сильнее десятка тысяч Саулов.

Так было и с Иаковом в час охватившей его тьмы и уныния. Он говорил: "Все против меня". Что ему следовало добавить? "Но Бог за меня". У веры, как и у безверия, иногда появляются свои "но" и "если"; однако все они просветленные, поскольку выражают переход души (причем, быстрый переход) от трудностей к Самому Богу. "Но Бог, будучи щедр", и так далее. И вновь: "Если Бог за нас, то кто против нас?" Так всегда рассуждает вера. Она начинается с Бога, она учит душу смотреть через Него на ее окружение и она приносит в сердце покой, который пронизывает понимание мира, - покой, который ничто не способно нарушить.

Но перед тем, как завершить нашу статью, мы должны ненадолго вернуться к гробу Лазаря. Беглый взгляд, которым мы охватили Священное Писание, поможет нам более глубоко понять значение бесценных слов, сказанных нашим Господом Марфе: "Не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию?" Люди скажут нам, что видеть - значит верить; мы же говорим: верить - значит видеть. Да, читатель, придерживайся этой великой истины. Она проведет тебя через все мрачные и трудные испытания этого угрюмого и тягостного мира и поднимет тебя выше их. "Имей веру в Бога" - это основной источник Божественной жизни. "А что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня".

Вера знает и убеждена в том, что для Бога нет ничего слишком тяжкого, слишком большого и слишком малого. Она может полагаться на Него во всем. Она купается в лучах Его присутствия и ликует при проявлениях Его доброты, верности и силы. Она наслаждается, созерцая сферы, очищенные от творения для того, чтобы слава Бога могла воссиять во всем своем великолепии. Она отворачивается от потоков, исходящих от тварей, и опоры, предоставляемой ими, и черпает свои силы из одного только живого и истинного источника - Бога.

Ты только посмотри, как Божественная слава проявляется у гроба Лазаря, даже несмотря на маловерные слова Марфы, подсказанные ее сердцем, ибо Бог, будь благословенно Его имя, упивается минутами, когда Он может отбросить наши страхи и ответить на нашу веру. "Итак отняли камень от пещеры, где лежал умерший. Иисус же возвел очи к небу и сказал: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня. Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня. Сказав это, Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон. И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лице его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть идет".

Великолепная картина, показывающая нашего Иисуса через воскрешение умершего как Сына Бога, наделенного властью! Благодатная картина, в которой Сын Бога снисходит до того, что просит человека отнять камень и снять погребальные пелены. Как милостиво с Его стороны дать нам возможность сослужить Ему любую, даже самую маленькую, службу! Пусть же всегда радостью будет для нас наша готовность - святая готовность - сослужить Богу службу, дабы Он во всем мог прославиться!

Слова "встань, пойди в Вефиль" заключают в себе великую истину, к которой мы хотели бы привлечь внимание читателя.

Кто-то очень хорошо сказал: "Бог всегда удерживает нас на первоначальных принципах". Это действительно так, но кто-то, возможно, не совсем правильно понимает эту фразу. Может показаться, что в ней проглядывает элемент законности. Говорить, что Бог в отношениях с нами придерживается определенных условий, равносильно, казалось бы, выступлению против бескорыстной благодати, в которой мы пребываем и которая, благодаря Господу нашему Иисусу Христу, через праведность ведет в жизнь вечную. Как нам известно, многие испытывают недоверие ко всему, что хоть самым отдаленным образом связано с системой законности; и мы должны сказать, что питаем к этим людям самые добрые чувства. В то же время нам следует позаботиться о том, чтобы эти чувства не усилились до такой степени, что заставили бы нас отбросить нечто, призванное божественно воздействовать на сердце и совесть верующего. Мы действительно нуждаемся в достоверной истине. Среди нас широко распространено то, что называется объективной истиной, и мы высоко ценим и будем ценить ее. Мы наслаждаемся, открывая истину во всех ее проявлениях. Однако при этом нам следует помнить, что истина призвана воздействовать на сердце и совесть, а сердце и совесть существуют для того, чтобы испытывать это воздействие. Мы не должны восклицать: "Законность! Законность!", когда какая-либо великая истина достигнет нашего слуха, даже если она будет облечена в одежды, на первый взгляд кажущиеся странными. Мы призваны "принять сие слово увещания", прислушиваться к благотворным словам, неустанно обращать свое сердце ко всему, что содействует набожности и святости в жизни человека. Мы знаем, что чистые и бесценные учения благодати Бога (те учения, живое средоточие которых - Личность Христа, а вечная основа - Его дело) являются средством, с помощью которого Святой Дух содействует привнесению святости в жизнь христианина; но мы знаем также и то, что эти учения могут выстраиваться в теорию и проповедоваться лишь устами, в то время как сердце не чувствует их силу, а жизнь не являет примеры их преобразующего влияния. Да, мы часто замечаем, что громкие и горячие выступления против всего, что напоминает законность, исходят от тех, кто, хотя и проповедует учение о благодати, не осознает их освященного влияния; в то время как тот, кто по-настоящему понимает значение благодати, кто осознает ее способность созидать и творить, очищать и возвышать, - тот всегда готов приветствовать самые горячие воззвания к сердцу и совести.

Однако благочестивый читатель, возможно, желает знать, что означает вышеприведенное выражение: "Бог всегда удерживает нас на первоначальных принципах". Что ж, оно означает просто то, что, когда Бог призывает нас занять какое-либо место или идти по какому-либо пути, а мы не достигаем цели и сбиваемся с дороги, Он призывает нас к ним вновь и вновь. Далее, когда мы намереваемся действовать по какому-либо принципу или принять что-либо за образец преданности, а сами отклоняемся от них или вообще далеки от этого, Он напоминает нам о наших намерениях и возвращает нас к ним. Поистине, Он относится к нам с долготерпением и ожидает нас с милосердием; но "в отношениях с нами Он всегда придерживается первоначальных условий".

Как же не восхвалять Его за это? Разве можно сказать, что Он позволит нам потерпеть неудачу на пути к достижению Его священной цели, или что Он не произнесет ни слова, чтобы заставить нас вернуться на верный путь, когда мы блуждаем и мечемся из стороны в сторону? Думаем, что нет. Тогда, если Он говорит, то что Он должен сказать? Он должен напомнить нам о "первоначальных принципах". Именно так; и именно так было всегда. Когда Петр был обращен у озера Геннисаретского, он оставил все и пошел за Иисусом, и последними словами, которые он услышал от воскресшего Господа, были: "Иди за Мною". Эти слова были сказаны просто для того, чтобы удержать его на первоначальных принципах. Сердце Иисуса не могло удовлетвориться меньшим, равно как и сердце Его слуги. У озера Геннисаретского Петр вознамерился следовать за Иисусом. И что же было потом? Шли годы. Петр спотыкался на своем пути, он отрекся от Господа; он вернулся к своим лодкам и сетям. А потом? После воскресения Господнего, когда Петр, возродившись душой, стоял рядом со своим любящим Господом у Тивериадского моря, он услышал этот краткий, требовательный призыв: "Иди за Мной" - призыв, всеобъемлющий смысл которого пронизывает все подробности его жизни, полной деятельного служения и страданий, которые он терпеливо переносил. Словом, Петр был возвращен к "первоначальным принципам" в отношениях между его душой и Христом. Он был возвращен для того, чтобы узнать, что сердце Иисуса не изменило своего отношения к нему, что любовь Его сердца неугасима и неизбывна, благодаря чему не могла допустить каких-либо перемен в сердце Петра: ни отклонения от "первоначальных принципов", ни его полного забвения.

То же самое мы видим в истории патриарха Иакова. Давайте ненадолго обратимся к ней. В конце главы 28 Бытия мы встречаем упоминание о первоначальных принципах взаимоотношений между Господом и Иаковом. Приведем этот отрывок полностью: "Иаков же вышел в Вирсавии и пошел в Харран, и пришел на одно место, и оставался там ночевать, потому что зашло солнце. И взял один из камней того места, и положил себе изголовьем, и лег на том месте. И увидел во сне: вот, лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и вот, ангелы Бога восходят и нисходят по ней. И вот, Господь стоит на ней и говорит: Я Господь, Бог Авраама, отца твоего, и Бог Исаака. Землю, на которой ты лежишь, Я дам тебе и потомству твоему; и будет потомство твое, как песок земной; и распространишься к морю и к востоку, и к северу и к полудню; благословятся в тебе и в семени твоем все племена земные; и вот, Я с тобою, и сохраню тебя везде, куда ты ни пойдешь; и возвращу тебя в сию землю, ибо Я не оставлю тебя, доколе не исполню того, что Я сказал тебе".

Здесь мы видим благословенное заявление о том, что Бог Авраама, Исаака и Иакова поручился за Иакова и его потомство, - заявление, увенчанное этими памятными словами: "Я не оставлю тебя, доколе не исполню того, что Я сказал тебе". Таковы принципы, на которых Бог сочетает Себя с Иаковом; и это соглашение на данных условиях - да будет благословенно Его имя - выполняется и будет выполняться с величайшей точностью, несмотря на препятствия, чинимые землей и адом. И потомство Иакова все-таки будет владеть всей землею Ханаанской как вечным наследством, ибо кто может помешать Иегове Елохиму, Всемогущему Господу Богу, выполнить Свое обещание?

Давайте теперь прислушаемся к тому, что говорит Иаков: "Иаков пробудился от сна своего и сказал: истинно Господь присутствует на месте сем; а я не знал! И убоялся и сказал: как страшно сие место! это не иное что, как дом Бога, это врата небесные. И встал Иаков рано утром, и взял камень, который он положил себе изголовьем, и поставил его памятником, и возлил елей на верх его. И нарек имя месту тому: Вефиль... И положил Иаков обет, сказав: если Бог будет со мною и сохранит меня в пути сем, в который я иду, и даст мне хлеб есть и одежду одеться, и я в мире возвращусь в дом отца моего, и будет Господь моим Богом, - то этот камень, который я поставил памятником, будет домом Божиим; и из всего, что Ты, Боже, даруешь мне, я дам Тебе десятую часть".

Итак, все это сказано о Вефиле и об определенных там принципах. Бог дал Свое обетование Иакову; и даже если прейдут и земля и небо, это обещание не будет нарушено. Он явил Себя этому несчастному одинокому человеку, лежавшему головой на каменном изголовье; и не только явил, но и соединил Себя с ним узами, которые никогда не сможет порвать никакая сила земли или ада.

А что же Иаков! Что ж, он посвятил себя Богу и положил обет, что то место, где он наслаждался этим откровением и внимал этим поистине величественным и бесценным обетованиям, будет домом Бога. Он произнес свои слова, тщательно взвешивая каждое из них, пред лицом Господа; Господь же торжественно внял им, после чего Иаков продолжил свой путь. Шли годы - двенадцать долгих, полных событиями лет, - годы невзгод и испытаний, во время которых Иаков пережил много падений и взлетов, перемен и разных трудностей; но Бог в Вефиле наблюдал за Своим бедным слугой и однажды явился пред ним в самую трудную минуту и сказал ему: "Я Бог (явившийся тебе) в Вефиле, где ты возлил елей на памятник и где ты дал Мне обет; теперь встань, выйди из земли сей и возвратись в землю родины твоей". Бог не забыл первоначальных принципов и не позволил Своему слуге забыть о них. Законность ли это? Нет, это проявление Божественной любви и верности. Бог любил Иакова и не дал бы ему претерпеть крах привычных принципов. Он наблюдал за состоянием сердца Своего слуги и ревновал о нем; и если тот так или иначе отступал от критериев, не соответствовал меркам Вефиля, Он мягко напоминал ему об этом трогательными и значительными словами: "Я Бог (явившийся тебе) в Вефиле, где ты возлил елей на памятник и где ты дал Мне обет". Таково сладостное выражение неизменной любви Бога и Его уверенности в том, что Иаков вспомнит о том, что произошло в Вефиле.

Как удивительно, что Тот Возвышенный и Всемогущий, Который пребывает в вечности, так ценит любовь и память жалкого земного червя! Тем не менее, это так, и мы должны помнить об этом. Но увы, мы забываем! Мы вполне готовы принимать милость и благословение от десницы Бога, а Он, несомненно, вполне готов даровать нам их. Но при этом мы должны помнить, что Он ищет в наших сердцах любовь и преданность Ему; если мы, полные сил и сердечного жара, в какой-то момент решили идти за Ним и оставить ради Него все, - можем ли мы хоть на минуту предположить, что Он холодно и равнодушно откажется от воззвания к нашей сердечной любви? Хотели бы мы, чтобы Он сделал это? Смогли бы мы вынести мысль о том, что Ему безразлично, любим ли мы Его или нет? Не дай Боже! Отрада для наших сердец - думать о том, что наш благословенный Господь ищет в наших душах любовь и преданность Ему, что Он не будет удовлетворен без этого, что, когда мы блуждаем, не разбирая дороги, Он призывает нас обратно к Себе так мягко, милосердно и трогательно, как может только Он.

Да, Его хоругвь всегда реет, и на ней начертана особая надпись, призванная вновь завоевать наши изменчивые сердца и напомнить нам о первоначальных условиях. В той или иной форме Он говорит нам то, что сказал Иакову: "Я Бог (явившийся тебе) в Вефиле, где ты возлил елей и где ты дал Мне обет". Так Он обращается с нами, когда мы безнадежно заблудились, зашли в тупик или больно споткнулись. Он дает нам знать, что подобно тому, как мы не можем обходиться без Его любви, так и Он не может обойтись без нашей. Поистине, это удивительно, и тем не менее это так. Он удерживает душу на первоначальных принципах. Вслушайтесь в эти трогательные призывы Духа Христова, обращенные когда-то к Своим святым: "Ты оставил первую любовь твою"; "Вспомни, откуда ты ниспал, и покайся, и твори прежние дела" (Отк. 2); "Вспомните прежние дни ваши" (Евр. 10,32); "Как вы были блаженны!" (Гал. 4,15).

Что же это, как не призыв Его чад вернуться к прежним устремлениям, от которых они отклонились? Кто-то может сказать, что они не должны были нуждаться в этом призыве. Несомненно, но все-таки они нуждались в нем, и поскольку это было им необходимо, Иисус и обратил к ним Свой призыв. Далее, кто-то может сказать, что испытанная любовь ценнее первой любви. Допускаем, но разве в процессе своего духовного развития мы не убеждаемся в том, что в озарившем нас впервые намерении идти за Иисусом есть простота, искренность, свежесть, пыл и глубина преданности, которую нам в силу различных причин не всегда удается сохранить? Мы становимся холодными и равнодушными; мирская суета внедряется в нас и поглощает нашу духовность, природа тем или иным путем одерживает верх и убивает нашу духовную чувствительность, охлаждает наш пыл и затуманивает наш взор.

Сознает ли читатель все это? Если да, то не будет ли особенно милосердно для него возвращение в эту самую минуту к "первоначальным принципам?" Несомненно. Что ж, тогда пусть он будет уверен в том, что Иисус ждет и готов помочь ему. Его любовь неизменна, и, более того, Он хочет напомнить вам, что не может быть спокоен, не получив от вас искреннего ответа. Поэтому, дорогой друг, что бы ни умерило твою первоначальную преданность Ему, позволь сейчас твоему сердцу пробудиться и тотчас же вернуться к Нему. Не сомневайся. Не медли. Припади к стопам твоего любящего Господа, расскажи Ему все, и пусть твое сердце всецело обратится к Нему и служит только Ему. В этом заключается таинственный источник преданного служения. Если бы Христос не питал любви к твоему сердцу, Он не нуждался бы в деле твоих рук. Он не говорит: "Сын мой, дай Мне твои деньги, твое время, твои таланты, твои силы, твое перо, твой язык, твою голову". Во всем этом нет пользы удовлетворения для Него. Но Он говорит тебе следующее: "Сын мой! Отдай сердце твое мне" Где сердце отдано Иисусу, там все праведно. Сердце определяет весь ход жизни: если Христос занимает в нем должное место, то и труд, и путь, и поступки, и характер - все будет правильным.

Но мы должны вернуться к Иакову и далее проследить, как наша тема раскрывается на примере его поучительной истории. В конце главы 34 Бытия мы читаем, что он расположился пред Сихемом, где он переживает всевозможные беды и несчастья. Его дом опозорен, его сыновья, отомстив за бесчестье, подвергают опасности его жизнь. Все это глубоко трогает Иакова, и он говорит своим сыновьям Симеону и Левию: "Вы возмутили меня, сделав меня ненавистным для жителей сей земли, для Хананеев и Ферезеев. У меня людей мало; соберутся против меня, поразят меня, и истреблен буду я и дом мой".

Все это крайне прискорбно; однако очевидно, что Иакову не пришла в голову мысль о том, что он находится на неверном пути. Совращение в Сихеме и охватившее его смятение не открыли ему глаза на то, что он не придерживался первоначальных принципов. До чего же часто так случается! Нам не удается следовать Божественному образцу в своих поступках, мы не достигаем высот Божественного откровения, и хотя результаты этого сказываются на всех сторонах нашей жизни, наш взгляд все же так затуманен окружающей нас средой, а чувствительность души так притуплена нашими связями, что мы даже не понимаем, как низко мы опустились и как бесконечно далеки от должного уровня.

Как бы то ни было, в случае с Иаковом мы видим проявление Божественного принципа вновь и вновь. "Бог сказал Иакову: встань, пойди в Вефиль и живи там; и устрой там жертвенник Богу, явившемуся тебе, когда ты бежал от лица Исава, брата твоего".

Читатель, отметь это. Мы видим здесь самое точное выражение отношения Бога к душам. Ни единого слова не было сказано об осквернении в Сихеме и связанных с ним треволнениях, ни единого упрека не прозвучало за то, что Иаков расположился там. Так поступает Господь. Он действует по гораздо более совершенному принципу. Если бы к Иакову обращались мы, то обрушили бы на него свой гнев и прочитали бы ему суровую нотацию о том, как неразумно было с его стороны расположиться у Сихема, и о том, как должен был вести себя он сам и его домочадцы. Но как же хорошо, что мысли Бога не похожи на наши мысли, равно как и поступки Его не похожи на наши поступки. Вместо того, чтобы сказать Иакову: "Зачем ты расположился у Сихема?", Он просто говорит: "Встань, пойди в Вефиль". И самый звук Его речи пролил в душу Иакова поток света, благодаря которому он смог оценить себя и свое окружение. "И сказал Иаков дому своему и всем бывшим с ним: бросьте богов чужих, находящихся у вас, и очиститесь, и перемените одежды ваши; встанем и пойдем в Вефиль; там устрою я жертвенник Богу, Который услышал меня в день бедствия моего и был со мною в пути, которым я ходил".

Это, естественно, было возвращение к первоначальным принципам, это было возрождение души и становление на путь праведности. Иаков почувствовал, что не может принести ложных богов и запятнанных одежд в Вефиль: они могли бы сгодиться в Сихеме, но в Вефиле - никогда. "И отдали Иакову всех богов чужих, бывших в руках их, и серьги, бывшие в ушах у них, и закопал их Иаков под дубом, который близ Сихема. ...И пришел Иаков в Луз, что в земле Ханаанской, то есть в Вефиль, сам и все люди, бывшие с ним, и устроил там жертвенник, и назвал сие место: Эл-Вефиль, ибо тут явился ему Бог, когда он бежал от лица брата своего".

Эл-Вефиль. Замечательное название, в котором Бог есть альфа и омега! В Сихеме Иаков назвал свой жертвенник "Эл-элохе Израиль", что означает "Бог, Бог Израилев"; но в Вефиле - в том месте, где рождается истина, - он назвал свой жертвенник "Эл-Вефиль", то есть "Бог - дом Божий". Это было истинным возвращением. После долгих странствий Иаков вернулся к тому самому месту, откуда начал свой путь. Бог никогда не получит удовлетворения от чего-либо меньшего, чем возвращение Его слуги. Он может терпеливо ждать его, делить с ним все тяготы, помогать ему, радеть о нем, заботиться о нем, но Он никогда не удовлетворится чем-либо менее значительным, чем эти слова: "Встань, пойди в Вефиль".

Читатель-христианин, остановись здесь. Мы хотели бы спросить тебя: сознаешь ли ты, что отошел от Иисуса? Не отклонилось ли твое сердце от Него и не охладело ли оно? Не потерял ли ты свежесть и пыл, которыми когда-то была отмечена твоя душа? Не позволил ли ты мирской суете завладеть тобою? Не разрешило ли тебе нравственное состояние твоей души расположиться у Сихема? Не поклоняется ли твое сердце идолам, и не запятнались ли твои одежды? Если так, позволь нам напомнить тебе, что Господь хочет, чтобы ты вернулся к Нему. Да, дорогой читатель, именно это Ему нужно, и нужно сейчас. Он говорит тебе в эту минуту: "Встань, пойди в Вефиль". Ты никогда не будешь счастлив, ты никогда не будешь прав, если не откликнешься всей душой на этот благословенный и волнующий призыв. Мы увещеваем тебя: ответь на него сейчас же. Встань, отбрось свою ношу и все, что мешает тебе; оставь идолов, перемени свои одежды и иди вновь по стопам своего Господа, любящего тебя любовью, которую не погасят и не потопят никакие воды, Господа, который не может почувствовать удовлетворения до тех пор, пока ты не будешь с Ним вновь, согласно первоначальным принципам. Не говори, что это закон, здесь нет ничего подобного. Это любовь Иисуса, Его глубокая, сияющая, искренняя любовь, любовь, которая ревнует к каждому соперничающему с ней чувству и которая отдает свое сердце целиком, и в ответ на это должна также целиком получить сердце того, к кому обращена. Пусть же Господь Святой Дух вновь обратит каждое блуждающее сердце к истинной цели! Пусть Он придет в каждую душу, расположившуюся у Сихема, даст ей свежих сил и не позволит ей успокоиться до тех пор, пока не получит искреннего ответа на призыв: "Встань, пойди в Вефиль!"

Тщательно изучая эти стихи, мы обнаружим в них три различных типа возвращения, а именно возвращение совести, возвращение сердца и возвращение положения.

1. Первый из них - возвращение совести - имеет исключительную важность. Абсолютно невозможно переоценить значимость здоровой, чистой совести. Христианин никогда не преуспеет, если на его совести есть хоть одно пятно. Он должен ходить пред Богом с чистой совестью - совестью без угрызений и пятен. Бесценное сокровище! Пусть читатель всегда обладает им! В любом случае такая совесть должна означать возвращение к первоначальным принципам.

Совершенно очевидно, что в сцене "при море Тивериадском" Петр обладал этим сокровищем. И все-таки он пал - и падение его было позорным и тяжким. Он с клятвою отрекся от своего Господа, но он был возвращен. Один взгляд на Иисуса открыл глубокие источники в его сердце и извлек из них потоки горьких слез. Но их причиной была не скорбь, а любовь, которая и создала основу полного возвращения его совести. Именно неизменная и вечная любовь сердца Иисуса, Божественная действенность крови Иисуса и всеохватывающая сила ходатайства Иисуса принесли в совесть Петра смелость и свободу, так поразительно и прекрасно проявившиеся в памятном эпизоде, который сейчас перед нами.

В этих заключительных главах Евангелия от Иоанна мы видим воскрешение Спасителя, Который наблюдает за Своими несчастными, жалкими, заблудшими учениками, парит над их путем, различным образом являет Себя пред ними, из каждой их нужды извлекает возможность быть узнанными их сердцами в совершенной благодати. Нет ли слез, которые надо осушить, нет ли трудности, которую надо разрешить, нет ли одинокого сердца, которое надо успокоить, нет ли неверующего рассудка, который надо обратить? Иисус здесь во всей полноте и во всем многообразии Своей благодати и готов помочь. Точно так же Иисус наблюдал за ними и тогда, когда они, ведомые Петром, который всегда впереди, проводили ночь в бесплодном труде. Он хорошо знал, что такое тьма, тяжелая работа и пустая сеть; поэтому Он был на берегу, чтобы приготовить обед для них. Да, тот самый Иисус, Который умер на кресте, чтобы уничтожить наши грехи, стоял на берегу, чтобы отвратить учеников от блужданий, собрать их вокруг Себя и служить им. Вопрос: "Есть ли у вас какая пища?" выявил бесплодность их ночного труда. Слова "придите, обедайте" были трогательным выражением нежной, заботливой, предусмотрительной любви воскресшего Спасителя.

Но давайте отметим особым образом свидетельства полностью возвращенной совести, проявленные Симоном Петром. "Тогда ученик, которого любил Иисус, говорит Петру: это Господь. Симон же Петр, услышав, что это Господь, опоясался одеждою, - ибо он был наг, - и бросился в море". Он не мог ждать, когда лодка причалит к берегу или когда его соученики соберутся пойти с ним, - так он жаждал припасть к стопам своего воскресшего Господа. Вместо того, чтобы сказать Иоанну или другим ученикам: "Вы знаете, как позорно я пал; и хотя после этого я видел Господа и слышал, как он успокаивает мою душу, все же я думаю, что тому, кто так пал, более пристало держаться поодаль; так не пойдешь ли ты первым, а я последую за тобой?", вместо того, чтобы произнести нечто в этом духе, он смело бросается в море, что равносильно тому, что сказать: "Я самым первым должен приблизиться к моему воскресшему Спасителю; никто не имеет на это большего права, чем Его несчастный, споткнувшийся, заблудший Петр".

Так вот, здесь мы видим полностью возрожденную совесть - совесть, купающуюся в лучах неизменной любви. И разве это не истинные первоначальные принципы для каждого христианина? Вера Петра в Христа вновь стала безоблачной, а это, как можно смело утверждать, было отрадно сердцу Иисуса. Любви нравится, когда ей доверяют. Давайте всегда помнить об этом. Никто не должен воображать, что он воздает честь Иисусу, стоя поодаль под предлогом того, что он этого недостоин; и все-таки очень трудно тому, кто пал или оступился, возродить свою веру в любовь Христову. Такой человек может хорошо видеть, что грешник приглашается к Иисусу, какими бы тяжкими или многочисленными ни были его грехи, но он считает, что если отступает или спотыкается христианин, то это совершенно иной случай. Если в эти строки вчитывается сейчас тот, кто отступился или пал, то мы хотели бы со всей серьезностью побудить его понять важность немедленного возвращения к Иисусу. "Возвратитесь, мятежные дети: Я исцелю вашу непокорность". Каков был ответ на этот патетический призыв? "Вот, мы идем к Тебе, ибо Ты - Господь Бог наш". "Если хочешь обратиться, Израиль, говорит Господь, ко Мне обратись" (Иер. 3). Любовь сердца Иисуса не знает перемен. Мы меняемся, но Он "вчера и сегодня и во веки Тот же", и Он наслаждается, когда Ему верят. Вера сердца Петра была бесценна для сердца Христова. Разумеется, падать, грешить и оступаться прискорбно, но еще прискорбнее при всем этом не верить любви Иисуса или Его благодатной готовности вновь согреть нас на Своей груди.

Дорогой читатель, не пал ли ты? Не согрешил ли ты? Не отступился ли ты? Не утратил ли сладостное ощущение Божественной милости, счастливого сознания, что ты принят Богом? Если так, то что ты должен сделать? Просто - "вернуться". Это особое слово Бога, которое он обращает к отступнику. Вернись в полном раскаянии, самоосуждении и с самой искренней верой в безграничную неизбывную любовь сердца Христова. Мы увещеваем тебя: не держись на расстоянии, создаваемом твоим собственным неверием. Не измеряй сердца Иисуса своими мыслями. Пусть Он Сам говорит тебе о том, что чувствует к тебе Его сердце. Ты согрешил, ты отступился, ты отвернулся и теперь, возможно, боишься или стыдишься поднять глаза на Того, Которого ты огорчил или обесчестил. Тут и сатана внушает тебе самые черные мысли, потому что он с радостью держал бы тебя на охлаждающем сердце расстоянии от Того бесценного Спасителя, Который любит тебя и будет вечно любить. Но для того, чтобы дать ответ на все ужасающие предложения лукавого и на все безбожные мысли, подсказанные сердцем, тебе нужно только обратить свой взор на кровь, на сердце и на ходатайство Иисуса. С этой же минуты начни поиск правильного решения вопроса, касающегося твоей души и Христа! Помни, что любовь Его неизменна, щедра и верна, она сильнее смерти. Помни также и Его слова: "Возвратитесь, мятежные дети". "Возвратитесь ко Мне". Христос, и только Он один, является и центром и пределом тех принципов, на которых связаны наши души. И наконец, помни, что Иисус любит, когда Ему верят.

2. Сердце должно быть возрождено, как и совесть. Не будем забывать об этом. Часто происходит так, что в ходе развития наших душ, совесть может быть совершенно очищенной в отношении каких-либо совершенных нами поступков, но источник, из которого произошли эти поступки, все же остается нетронутым. Поступки видны на поверхности нашей повседневной жизни, а источник спрятан глубоко в сердце и скрыт, быть может, не только от людей, но и от нас самих; однако он полностью открыт взору Того, с Кем мы имеем дело.

Этот источник необходимо достичь, извлечь его на поверхность и составить о нем мнение, коль скоро сердце пребывает пред взором Бога в верном состоянии. Взгляните на Авраама. Он начал свое дело с сердцем, в одном из уголков которого коренилось недоверие к Сарре. Поэтому он и сбился с пути, когда шел в Египет; и хотя его совесть была возвращена и он вернулся к своему жертвеннику в Вефиле, все-таки даже после этого в течение многих лет источник недоверия оставался нетронутым, как это видно в случае с Авимелехом, царем Герарским.

Все это весьма часто происходит в нашей жизни, и мы должны отнестись к этому с большой серьезностью. Подтверждением тому служат примеры с Павлом и Авраамом. Но обратите внимание, с какой деликатностью наш благословенный Господь стремится достичь источника в сердце Его дорогого и почитаемого слуги. "Когда же они обедали..." Не раньше этого. Не было упоминаний о прошлом, не было ничего, что могло бы охладить сердце или навести тень на душу, когда возвращенная совесть пиршествовала вместе с любовью, которой чужда измена. Эта особенность отмечена высокой нравственностью. Она характеризует общение Бога со всеми святыми. Совесть успокаивается в присутствии безграничной и непреходящей любви. Однако необходимо совершить и более глубокую работу, нацеленную на то, чтобы добраться до источника в сердце, дающего начало поступкам. Когда Симон Петр, обретший искреннюю веру возвращенной совести, бросился к стопам своего воскресшего Господа, он был призван услышать это благодатное приглашение: "Придите, обедайте". Но "когда же они обедали", Иисус выделил Петра из всех, чтобы на его душу пролился свет истины, под лучами которого можно было бы разглядеть источник, давший ростки его греху. Источником этого была самоуверенность, из-за которой он и опередил своих собратьев-учеников и сказал: "Если и все соблазнятся, но не я".

Необходимо было обнажить этот источник, и поэтому "когда же они обедали, Иисус говорит Симону Петру: Симон Ионин! любишь ли ты Меня больше, нежели они?" Это был острый и требовательный вопрос, и он попал в самое сердце Петра. Три раза Петр отрекался от своего Господа, и три раза его Господь взывал к его сердцу, ибо необходимо добраться до самого источника, если мы хотим постоянно творить добро. Если кто-то просто очищает свою совесть от поступков, совершаемых им в повседневной жизни, то это не делает ему чести; кроме этого необходимо также дать нравственную оценку тому, что их породило. Эта мысль недостаточно хорошо понимается, и ей уделяется мало внимания, и именно поэтому источник дает все новые и новые побеги и приносят все больше и больше плодов, что готовит нам самую горькую и скорбную работу, которой могло бы и не быть, если бы источник поступков был правильно оценен и от данной оценки не было бы никаких отступлений.

Читатель-христианин, тема нашей статьи самым тесным образом связана с действительностью. Давайте призовем друг друга дать оценку своему источнику, каким бы он ни был. Знаем ли мы его? Конечно, трудно, очень трудно его распознать. Он глубок и многообразен: гордость, тщеславие, алчность, раздражительность, честолюбие - вот всего лишь некоторые из свойств характера, побуждающих нас к действию, над которыми должен осуществляться жестокий надзор.

Мы должны дать понять нашей природе, что на ней постоянно пребывает взгляд самоосуждения. Мы должны вести борьбу, не останавливаясь ни на минуту. Можно сокрушаться о какой-либо неудаче, но нельзя прекращать борьбу, ибо она предвещает жизнь. Мы должны помнить, что на первоначальных принципах плоти не могло существовать ничего доброго. Пусть же Господь наш Святой Дух укрепит нас, дабы мы могли неусыпно следить за плотью!

3. Мы закончим эту статью краткой характеристикой возвращения касательно положения души или ее пути. После того, как совесть полностью очищена, а сердце с многообразным источником подвергнуто оценке, у нас появляется нравственная готовность следовать по правильному пути. Совершенная любовь Иисуса изгнала все страхи из совести Петра, а Его трижды заданный вопрос обнажил корни в его сердце, и поэтому Иисус говорит Ему: "Истинно, истинно говорю тебе: когда ты был молод, то препоясывался сам и ходил, куда хотел; а когда состаришься, то прострешь руки твои, и другой препояшет тебя и поведет, куда не хочешь. Сказал же это, давая разуметь, какою смертью Петр прославит Бога. И, сказав сие, говорит ему: иди за Мною". И это были именно те первоначальные принципы, на которых наш Господь начал путь с Петром как со Своим учеником. Тогда же и были произнесены слова: "Иди за Мною".

Этими тремя словами - "Иди за Мною" - определяется путь слуги Христа. Господь дал Петру сладостный залог Своей любви и верности. Несмотря на все прошлые грехи Петра, Он доверил ему заботу обо всем, что дорого Его сердцу в этом мире, даже овец и агнцев Своего стада. Он сказал ему: Если ты любишь Меня, "паси агнцев Моих, паси овец Моих", - и теперь одной краткой, но всеобъемлющей фразой: "Иди за Мной" Он открывает перед ним верный путь. И этого достаточно. Эта фраза заключает в себе все. Если мы хотим следовать за Иисусом, мы должны неустанно наблюдать за Ним, нам нужно отмечать Его следы и ступать по ним. Да, отмечать их и ступать по ним, а при искушении - повернуться, как Петр, и посмотреть, что и как делает наш ближний. Мы можем услышать эти назидательные слова: "Что тебе до того? ты иди за Мною". Что бы ни происходило, идти за Ним - вот наша великая и всепоглощающая цель. Могут появиться тысячи причин, заставляющих нас отвлечься или задержаться. Дьявол будет искушать нас, подстрекая нас к тому, чтобы мы смотрели по сторонам и оглядывались на своих ближних, чтобы мы думали, что дела наши пойдут лучше где-то в другом месте, чтобы мы занимались работой какого-либо нашего собрата-слуги и подражали ей. Но все это будет встречено этими требовательными словами: "Иди за Мною".

Огромная опасность таится в стремлении идти по пути других людей, заниматься их делом и брать с них пример. Всего этого надо тщательно остерегаться. Ибо в противном случае мы ни к чему не придем. Что нам действительно необходимо, так это подавление нашей собственной воли - истинное состояние души слуги, уповающего на Учителя, дабы познать Его ум. Служить - это не значит выполнять то одно, то другое или спешить то туда, то сюда; служить - это просто творить волю Владыки, какой бы она ни была. "Те служат, кто стоит и ждет". Гораздо легче заниматься каким-либо делом, чем хранить спокойствие. Когда Петр был молод, он ходил куда хотел, но когда он "состарился", он пошел туда, куда не хотел. Какая огромная разница между Петром, который ходил куда хотел, - молодым, нетерпеливым, пылким, деятельным, - и Петром, который ходил туда, куда не хотел, - старым, зрелым, смиренным, умудренным опытом! Какая благодать - иметь подавленную волю и быть способным произнести рожденные сердцем слова: "Что Ты хочешь, как Ты хочешь, где Ты хочешь, когда Ты хочешь - впрочем, не как Я хочу, но как Ты".

"Иди за Мною!" Прекрасные слова! Пусть они будут выгравированы на наших с тобой сердцах, дорогой читатель! Тогда мы сможем твердой поступью идти по своему пути и приносить пользу в деле служения Богу. Нас не отвлекут и не смутят мысли и взгляды людей. Возможно, очень немногие поймут нас и согласятся с нами. Но это не имеет никакого значения. Владыка знает все. Если хозяин четко приказывает одному из своих слуг сделать какую-либо работу или занять какую-либо должность, то обязанность этого слуги - выполнить приказание, независимо от того, что по этому поводу думают другие слуги. Они могут говорить, что ему подобает иная должность и что ему следует выполнять иную работу. Однако хороший слуга не обратит внимания на их слова: он знает ум своего хозяина и делает то, что ему приказано.

Если бы так же было и со всеми слугами Господа! Если бы мы лучше понимали и решительнее выполняли волю Владыки, обращенную к нам! У Петра был свой путь, у Иоанна - свой. Иаков занимался своей работой, Павел - своей. Так было и в прежние времена: у Гирсона было свое занятие, у Мерари - свое, и если один вмешивался в дела другого, работа стопорилась. Храм был заложен и построен благодаря тому, что каждый делал свою работу. Так же обстоит дело и в наше время. У Бога в Его доме и Его винограднике есть много работников, и исходное место для служения определяется тем моментом, когда Святой Дух разделяет между ними обязанности по Своей воле. У Него есть те, кто добывает камень, те, кто обтесывает его, и те, кто кладет его, а также и прочие работники. Ведь не все же они занимаются добычей камня. У каждого своя работа, и здание возводится потому, что каждый должен выполнять и выполняет свое дело, порученное ему. Должен ли каменщик с презрением смотреть на работника другого ремесла, и наоборот? Конечно же, нет. Владыке нужны они оба, и когда бы один ни вмешивался в дела другого (увы, мы часто так поступаем), до его слуха всегда долетают эти верные, назидательные слова: "Что тебе до того? иди за Мною".

Читатель-христианин хорошо поступит, если вначале обратится к двум главам, упомянутым выше, и внимательно их прочитает. Они представляют собой весьма замечательное и выразительное свидетельство двойственного действия присутствия Бога на народ Его. Глава 6 учит, что Божественное присутствие обеспечило победу над вражеской силой. Из гл. 7 мы узнаем, что Божественное присутствие потребовало суда над преступлением, свершенным в лоне общества. Развалины Иерихона служат доказательством первого, большая груда камней в долине Ахора свидетельствует о втором.

Итак, эти два фактора неотделимы друг от друга. Они ярко иллюстрируются на каждой странице истории народа Бога: как в Ветхом, так и в Новом Завете. То же самое присутствие, которое обеспечивает победу, требует святости. Давайте никогда не будем забывать об этом. Будем же всегда хранить это в памяти сердца. Это имеет как частное, так и общечеловеческое значение. Если мы намерены ходить перед Богом или, скорее, если Он будет с нами, мы должны осудить себя и откинуть все, что не подобает Его святому присутствию. Он не может потворствовать неосужденному злу в народе Его. Он может прощать, исцелять, возрождать и благословлять, но Он нетерпелив к злу. Наш Бог - "огонь пожирающий". "Ибо время начаться суду с дома Божия"

Смутит ли или опечалит эта мысль любое преданное дитя Бога или слугу Христа? Разумеется, нет. Эта мысль не должна ни смутить, ни опечалить, но сделать нас очень бдительными к движениям наших сердец, очень осмотрительными в нашем поведении, нашем привычном строе мыслей и разговоре. Нам нечего бояться, пока Бог с нами, но Он не может потворствовать злу в народе Его, и каждый, истинно любящий святость, сердечно благословит Его за все. Разве мы могли бы желать чего-либо иного? Захотим ли мы, чтобы знамя святости поникло долу? Боже упаси! Все те, кто возлюбил имя Его, возносят благодарения при воспоминании о святости Его и черпают радость в той истине, которая выражается в том, что святость вовеки подобает дому Его! "Будьте святы, ибо Я Господь, Бог ваш, свят". Этот вопрос основывается не на фарисейском принципе, облаченном в слова: "Стой в стороне, ибо я более свят, чем ты". Слава Богу, дело не в этом. Вопрос не в том, кто мы, но в том, кто Он. Наш характер и поведение должны определяться истиной Божественной сути. Чудесная благодать! Драгоценное право!

Бог должен иметь народ, подобный Ему. Если они забудут это, Он непременно напомнит им. Если Он в безграничной благодати соединяет с нами имя Свое и славу Свою, нам надлежит внимательно следить за своими привычками и поведением, дабы мы не посрамили это имя. Не является ли это игом закона? Нет, это самая святая свобода. Мы можем оставаться абсолютно уверенными в том, что мы ни разу не отступили от закона больше, чем когда шли этим путем истинной святости, подобающей всем, кто называется христианином. "Итак, возлюбленные, имея такие обетования, очистим себя от всякой скверны плоти и духа, совершая святыню в страхе Божием".

Эта великая истина действительна во все времена. Нас убеждают в этом развалины Иерихона. Об этом свидетельствует долина Ахора. Что вызвало падение угрюмых стен и высящихся бастионов Иерихона при звуке юбилейных труб и восклицании народном? И для этого непобедимого присутствия не имело значения, был ли это всего лишь город Иерихон или вся земля Ханаанская.

Но что означает это унизительное поражение под незначительным селением Гай? Как случилось, что столь недавно победоносному в Иерихоне воинству Израиля пришлось позорно бежать от небольшой кучки жителей Гая? Ответ весьма печален! Вот он, прислушаемся же к нему и поразмыслим над ним в глубине нашего сердца. Попытаемся обратить его во благо себе. Прислушаемся к его величественному предупреждению. Эта история была написана для нашего предостережения. Дух Святой потрудился записать ее в поучение нам. Горе тому, кто останется глух ко гласу увещевания!

"Но сыны Израилевы сделали преступление (и взяли из заклятого). Ахан, сын Хармия, сына Завдия, сына Зары, из колена Иудина, взял из заклятого, и гнев Господень возгорелся". На кого? На одного Ахана? Или его дом, его колено, его племя? Нет, на "сынов Израиля"! Все собрание было замешано в преступлении. Как это случилось? Это было единое собрание и, следовательно, никто не мог занять независимую позицию. Грех каждого был общим грехом всего народа, ибо Бог посреди его, и Он не мог лицезреть зло неосужденное. Все собрание было виновно и должно было очиститься от греха, дабы Иегова мог вести его к дальнейшим победам. Если бы Он позволил им победить Гая, они могли бы утверждать, что Он равнодушно отнесся к греху народа и что Он мог освятить Своим присутствием "заклятое", что было бы поношением Его святого имени.

"Иисус из Иерихона послал людей в Гай, что близ Беф-Авена, с восточной стороны Вефиля, и сказал им: пойдите, осмотрите землю. Они пошли и осмотрели Гай. И возвратившись к Иисусу, сказали ему: не весь народ пусть идет, а пусть пойдет около двух тысяч человек, или около трех тысяч человек, и поразят Гай" - легче сказать, чем сделать - "всего народа не утруждай туда, ибо их мало (там)", но все-таки слишком много для Израиля и Ахана в среде его. "Итак пошло туда из народа около трех тысяч человек, но они обратились в бегство от жителей Гайских; и жители Гайские убили из них до тридцати шести человек, и преследовали их от ворот до Севарим и разбили их на спуске с горы, от чего сердце народа растаяло и стало, как вода.

Иисус разодрал одежды свои и пал лицем своим на землю пред ковчегом Господним и лежал до самого вечера, он и старейшины Израилевы, и посыпали прахом головы свои".

Это было странное и доселе невиданное зрелище. "И сказал Иисус: о, Господи Владыка! для чего Ты перевел народ сей чрез Иордан, дабы предать нас в руки Аморреев и погубить нас? о, если бы мы остались и жили за Иорданом! О, Господи! что сказать мне после того, как Израиль обратил тыл врагам своим? Хананеи и все жители земли услышат и окружат нас и истребят имя наше с земли?"

Иисус Навин, этот возлюбленный, почтенный слуга Бога, не видел, не понимал, что именно слава этого "великого имени" сделала необходимым поражение под Гаем так же, как она достигла победы под Иерихоном. К этой славе, кроме силы, примешивалось еще другое. В ней была святость, и эта святость не позволяла Ему освятить присутствием Своим то место, где было зло неосужденное. Иисус Навин должен был прийти к заключению, что в состоянии народа что-то нарушилось. Он должен был знать, что препятствие установлено Израилем, а не Иеговой. Та же благодать, которая даровала им победу под Иерихоном, даровала бы ее и под Гаем, если бы все было в порядке. Но увы! Не все было в порядке, и посему последовало поражение, а не победа. Какая могла быть победа, если в стане было заклятье? Это невозможно! Израиль должен осудить преступление или Иегова - осудить Израиль. Если бы им была дарована победа над Гаем, это было бы упреком и бесчестьем Тому, Чьим именем они были наречены. Божественное присутствие требовало безоговорочного суда над злом; и покуда он не будет произведен, вопрос о дальнейших успехах в покорении Ханаана отпадал. "Очистите себя, носящие сосуды Господни". "Дому Твоему, Господи, принадлежит святость на долгие дни".

"Господь сказал Иисусу: встань, для чего ты пал на лице твое? Израиль согрешил", - а не лишь Ахан, - "и преступили они завет Мой, который Я завещал им; и взяли из заклятого... и утаили, и положили между своими вещами; за то сыны Израилевы не могли устоять пред врагами своими, и обратили тыл врагам своим, ибо они подпали заклятию; не буду более с вами, если не истребите из среды вашей заклятого".

Это особенно важный момент. Ответственность за зло возложена на все собрание. "Малая закваска заквашивает все тесто". Неверие может спросить, как могут многие быть замешаны в грехе одного человека, но слово Бога дает недвусмысленный ответ: "Израиль согрешил" - "и взяли" - "и украли" - "и утаили". Собрание было единым: единым по отношению к правам, и единым по отношению к долгу. Грех одного как таковой, был грехом всеобщим, и все были призваны до конца очиститься, истребив заклятое из среды их. Не было ни одного члена этого большого общества, кого бы не коснулся грех Ахана. Это может показаться противоестественным, но такова важная и весомая истина Бога. Это было истиной для собрания Израиля былых времен, и это, несомненно, не менее истинно сейчас для Церкви Господа и Бога. Никто не мог остаться в стороне в собрании Израиля. Как же может кто-то остаться в стороне в Церкви Господа и Бога? Существовало около шестисот тысяч человек, которые, как говорится, даже и не ведали о том, что совершил Ахан, и все-таки Господь сказал Иисусу: "Израиль согрешил". Все были замешаны, всех это затронуло, и все должны были очиститься, дабы Иегова мог вести их к победе. Присутствие Бога посреди собрания создавало всеобщее единство; и присутствие Духа Святого в Церкви Бога в теле Христовом ныне на земле объединяет всех в одно Божественное, нерасторжимое единство. Следовательно, говорить о независимости значит - отрицать самую основополагающую истину Церкви Бога и, вне всяких сомнений, доказать, что мы не понимаем ни ее природы, ни ее единства, каковым оно представлено на богодухновенных страницах.

И если вкрадывается зло, как следует его встретить? Вот как: "Встань, освяти народ и скажи: освятитесь к утру, ибо так говорит Господь Бог Израилев: "заклятое среди тебя, Израиль; посему ты не можешь устоять пред врагами твоими, доколе не отдалишь от себя заклятого". Были ли они единым целым в отношении прав? Были ли они единым целым в ликовании славы и силы, которую давало Божественное присутствие? Были ли они единым целым в великой победе над Иерихоном? Кто может отрицать все это? Кто захочет отрицать это? Зачем тогда подвергать сомнению их единство по отношению к ответственности, их единство по отношению к преступлению среди них и всех его унизительных последствий? Несомненно, если в чем-то одном было единство, оно было и во всем остальном. Если Иегова был Богом Израиля, Он был всеобщим Богом, Богом каждого; и этот великий и славный факт был могучей основой как для их высоких привилегий, так и для их святого долга. Как могло зло существовать в таком обществе, и ни единый член не пострадал бы от него? Как могло быть заклятое посреди них, и ни один не осквернился бы? Это невозможно. Мы можем рассуждать и спорить об этом, покуда язык не прилипнет к гортани, но все увещевания и доводы в мире не изменят истины Бога, и эта истина гласит: "Малая закваска заквашивает все тесто".

Но как обнаружить зло? Присутствие Бога обнаруживает его. Та же самая сила, которая сравняла с землею стены Иерихона, нашла, открыла и судила грех Ахана. В этом было двойное проявление того же самого благословенного присутствия, и Израиль был призван участвовать как в одном, так и в другом. Пытаться разделить эти два момента либо глупо, либо невежественно и безнравственно. Этого нельзя сделать и не следует даже пытаться.

Мы всегда должны помнить, что в истории деяний Бога по отношению к Его народу право и ответственность тесно связаны друг с другом. Великое заблуждение - говорить о правах или думать о том, чтобы ими наслаждаться, и в то же время пренебрегать ответственностью. Ни один истинно любящий святость ни на минуту не помыслит о том, чтобы разделить их; он всегда должен находить радость в укреплении и сохранении драгоценной связи.

Так, например, в случае с Израилем, кто мог правильно оценить высокое право на то, чтобы Иегова жил в нем? Днем и ночью Он был там, чтобы направлять и охранять, быть им щитом и укрывать их, каждый раз помогать им в нужде, даруя им манну небесную и источая для них источник из скалы гранитной. Его присутствие было защитой от любого врага, ни одно оружие, направленное против них, не имело силы, ни одна собака не могла облаять их, они были неуязвимы и непобедимы, с Богом посреди них им нечего было бояться, Он взял на себя заботу об их нуждах - великих или малых. Он следил, чтобы одежда их не ветшала и нога их не пухла; Он укрыл их щитом благоволения Его, чтобы ни одна стрела не коснулась их; Он вставал между ними и любым врагом их, обрушивая в лицо врага обвинение.

Это то, что касается высокого права. Но обратите внимание на связанную с ним ответственность.

Посмотрите на то, как неразрывно они связаны друг с другом в следующем важном отрывке: "Ибо Господь, Бог твой, ходит среди стана твоего, чтоб избавлять тебя и предавать врагов твоих в руки твои; а посему стан твой должен быть свят, чтобы Он не увидел у тебя срамного и не отступил от тебя".

Драгоценное право! Великая ответственность! Кто посмеет расторгнуть священные узы? Разве Господь не соизволил снизойти к ним, ходить с ними и обитать в скинии среди них? Разве в безграничной благодати не согласился Он быть их спутником? Разве Он не был с ними во всех их крайностях? Был, да благословится имя Его. Если это так, то чего требовало присутствие Его? Мы кое-что узнаем о том, что гарантировало Его присутствие; но что оно требовало? Святости! Все поведение Израиля должно было направляться осознанием Божественного присутствия посреди них. Не только великие общественные установления этого народа, но и их личные привычки должны были подчиниться направляющей силе Господнего присутствия среди них. Он заповедал им, что им должно было есть, во что одеваться, как вести себя во всех случаях, обстоятельствах и взаимоотношениях повседневной жизни. Денно и нощно, засыпали они или пробуждались, сидели или прогуливались, были в одиночестве или вместе с другими, Он следил за ними. Все, несовместимое со святостью и чистотой присутствия Святого Израилева, отвергалось.

Было ли это все в тягость? Были ли эти права тягостными? Было ли утомительно отдыхать под сенью крыл Бога Иудейского? Конечно, нет. Почему же должно быть обременительным соблюдение самих себя, своих одежд и жилищ в чистоте? Разве не должно любое верное сердце, здравый рассудок, любая чуткая совесть принять ответственность, которую неизбежно влечет за собой Божественное присутствие, столь же полно, сколь и те права, которыми оно неизменно одаряет. Разве мы не должны относить саму эту ответственность к высочайшим и редчайшим нашим привилегиям? Каждый, истинно любящий святость, сочтет это замечательной благодатью, высшим благословением - ходить вместе с Тем, Чье присутствие изобличает и осуждает любую форму зла. "Откровения Твои несомненно верны. Дому Твоему, Господи, принадлежит святость на долгие дни".

Предшествующий ход рассуждений позволит нам до некоторой степени вникнуть в историю Ахана в кн. Иисуса Навина, 7 - историю величественную и в высшей степени поразительную, историю, которая чрезвычайно поражает наш слух словами, которые наши беспечные сердца слишком легко забывают: "Страшен Бог в великом сонме святых, страшен Он для всех окружающих Его".

Если бы Ахан помнил об этом, это научило бы его святой необходимости подавлять алчные устремления своего сердца в самом их зародыше и, таким образом, избавило бы все общество от унизительного поражения под Гаем и от всех последующих горестей и наказаний. Страшно подумать, что есть такой человек, который ради ничтожной личной выгоды, в лучшем случае сиюминутной, ввергает целое общество в пучину несчастья и, что хуже всего, бесчестит и печалит Того Благословенного, Который в безграничной доброте снизошел до того, чтобы обитать среди них! Как хорошо будет, если каждый из нас, впадая в соблазн совершения какого-либо тайного греха, просто остановится и спросит себя: "Как могу я сделать это и опечалить Святой Дух Божий, пребывающий во мне, и внести закваску в собрание народа Божия?" Мы должны помнить, что наше личное поведение непосредственно отражается на всех членах Тела. Мы либо способствуем, либо препятствуем общему благословению. Мы все не разносторонние атомы, мы члены Тела, объединенного присутствием Духа Святого, и если мы поступаем необузданно по плоти, озираясь на мир и потворствуя себе, мы печалим Духа и раним все члены. "Но Бог соразмерил тело... дабы не было разделения в теле, а все члены одинаково заботились друг о друге. Посему, страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены" (1 Кор. 12,24-26).

Кому-то покажется трудным понять эту великую истину, трудно уразуметь, как наше личное состояние, поведение может влиять на наших сотоварищей, но это просто и очевидно, что мы либо должны признать это, либо придерживаться небиблейского и глупого понятия о том, что каждый христианин является независимой личностью, не связанной со всем Телом верующих. Если он - член Тела, все члены которого связаны вместе и соединены с Главой личным присутствием Духа Святого, тогда, поистине, что его нравственные правила и поведение влияют на всех его сотоварищей так же явно, как если бы какой-либо член человеческого тела болел, а все другие члены чувствовали это. Если что-либо не в порядке с рукой, нога ощущает это. Почему? Потому что голова чувствует это. Сообщение, в любом случае, сначала идет к голове, а от головы - к членам.

Так вот, хотя Ахан был членом не Тела, а всего лишь собрания, все же мы видим, как его личное поведение повлияло на все общество. Это все тем более поразительно, что великая истина о едином Теле не была еще раскрыта и не могла быть раскрыта до тех пор, пока искупление не стало великим совершившимся фактом, - пока Глава не воссел на престоле Бога и не послал Духа Святого образовать Тело и соединить его Своим личным присутствием и пребыванием с Главою на небесах. Если тайный грех Ахана повлиял на всех членов собрания Израилева, то мы могли бы сказать, насколько сильнее влияет тайный грех члена тела Христова на все остальные члены!

Не будем забывать эту важную истину никогда. Сохраним же ее навечно в памяти сердца, чтобы мы видели настоятельную необходимость осмотрительного, чуткого, праведного поведения, чтобы не бесчестили славного Главу нашего, не печалили того Тела, частью которого мы являемся благодаря всемогущей благодати Бога и драгоценной крови Христа.

Но продолжим нашу тему, обратив при этом особое внимание читателя на тот способ, которым было установлено преступление Ахана. Это все чрезвычайно важно. Он вряд ли представлял, чье око видит его, когда свершал свое тайное преступление. Он, несомненно, думал, что у него все в порядке, что все проходит успешно, когда он надежно спрятал серебро и одежду в своем шатре. Роковое, проклятое сокровище! Несчастный человек! Как ужасно корыстолюбие! Как ужасна ослепляющая власть греха! Она ожесточает сердце, мертвит совесть, помрачает рассудок, губит душу и в нашем примере принесла поражение и навлекла несчастье на целый народ, частью которого он был.

"Господь сказал Иисусу: встань, для чего ты пал на лице твое?" Всему свое время: и для того, чтобы пасть ниц, и для того, чтобы подняться на ноги, время для благочестивой покорности и время для решительных действий. Душа просвещенная будет знать время для каждого из них. "Израиль согрешил, и преступили они завет Мой, который Я завещал им; и взяли из заклятого, и украли, и утаили, и положили между своими вещами; за то сыны Израилевы не могли устоять пред врагами своими и обратили тыл врагам своим, ибо они подпали заклятию; не буду более с вами, если не истребите из среды вашей заклятого. Встань, освяти народ и скажи: освятитесь к утру, ибо так говорит Господь Бог Израилев: "заклятое среди тебя, Израиль; посему ты не можешь устоять пред врагами твоими, доколе не отдалишь от себя заклятого".

Как все это величественно! Как захватывающе! Как покоряет душу! Народ Бога - те, кто носит Имя его и притязает на обладание Его истиной, те кто отождествляется с Ним в этом мире, - должен быть святым. Он не может освятить Своим присутствием несвятое и нечистое. Те, кто наслаждается высоким правом отождествления с Богом, в высшей степени обязаны сохранить себя незапятнанными в мире, иначе Он возьмет розгу, чтобы сделать дело Свое, необычайное дело в их среде. "Очиститесь, носящие сосуды Господа". "Ты не можешь устоять пред врагами твоими, доколе не отдалишь от себя заклятого; завтра подходите (все) по коленам вашим; колено же, которое укажет Господь, пусть подходит по племенам; племя, которое укажет Господь, пусть подходит по семействам; семейство, которое укажет Господь, пусть подходит по одному человеку".

Истина была уже близка! Грешник мог пытаться убедить себя, что разоблачение невозможно; он, должно быть, лелеял страстную надежду затеряться среди многотысячного Израиля. Жалкое заблуждение! То же самое присутствие, которое позаботилось о личном благословении, с той же принципиальностью позаботилось о раскрытии в высшей степени тайного преступления личности. Спасение было невозможно. Если Иегова был среди народа Его, чтобы сравнять Иерихон с землею у его ног, то Он был среди них, чтобы обнажить до глубочайших его корней преступление общества и вытащить на свет согрешившего из его укрытия, чтобы он понес наказание за свое преступление.

Сколь проницателен Бог! Сначала было собрано двенадцать племен, чтобы можно было обнаружить преступника. Затем выбор пал на один род. Еще ближе! Остановились на одном колене! И еще ближе! Выбрано то самое семейство и, наконец, "по одному человеку"! Так, среди шестисот тысяч людей всеведущее око Иеговы видит грешника насквозь и указывает на него перед собравшимися сонмами Израильскими.

"И обличенного в похищении заклятого пусть сожгут огнем, его и все, что у него, за то, что он преступил завет Господень и сделал беззаконие среди Израиля. Иисус, встав рано поутру, велел подходить Израилю по коленам его, и указано колено Иудино; потом велел подходить племенам Иуды, и указано племя Зары; велел подходить племени Зарину по семействам, и указано (семейство) Завдиево; велел подходить семейству его по одному человеку, и указан Ахан, сын Хармия, сына Завдия, сына Зары, из колена Иудина".

"Бог наш пламя пожирающее". Он не потерпит порочного поведения своего народа. Это объясняет нашу величественную сцену. Природный ум может рассуждать обо всем этом, он может удивляться, почему утаение небольшого количества денег и какой-то одежды из всей добычи в обреченном городе должно было привести к столь ужасным последствиям и повлечь за собой столь суровое наказание. Но природный ум не в состоянии понять пути Бога, и разве мы не можем задать вопрос возражающему: как мог Бог допустить зло в народе Его? Как Он мог мириться с этим? Что с этим должно было сделать? Если Он был готов подвергнуть суду семь народов Ханаанских, то разве мог бы Он остаться безразличным к прегрешению народа Своего? Конечно же, нет. Он говорит: "Только вас признал Я из всех племен земли, потому и взыщу с вас за все беззакония ваши". Сам факт того, что Он вступил с ними в отношения, был основанием для общения с ними в духе святого послушания Ему.

Верх человеческой глупости - рассуждать о суровости Божественного суда, об очевидной несоразмерности между прегрешением и наказанием. Все эти рассуждения ложны и нечестивы. Что именно принесло все страдания, горе, отчаяние, отвращение, боль и смерть, все несказанные ужасы последних шести тысяч лет? Что было источником всего этого? Всего один незначительный поступок, как выражаются, - вкушение плода запретного? Но этот ничтожный поступок был ужасным делом, называющимся грехом, - бунтом против Бога! И что нужно было, чтобы искупить его? Как его следовало воспринимать? Что же противопоставлено ему как единственное достаточное выражение суда святого Бога? Что? Сожжение в долине Ахор? Нет. Вечное пламя? Нет, нечто гораздо более глубокое и более величественное. Что же? Крест Сына Бога, этот ужасный вопль: "Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?"! Пусть люди помнят это и прекратят свои рассуждения.

Христианин всегда поступит правильно, если сумеет дать спокойный и обдуманный ответ на возражения, которые неверие может выставить против действий Божественного Провидения. Ответ таков: "Разве Судия всей земли не поступает правильно? Если твари позволить судить Творца, тогда придет конец любому Провидению в огромной вселенной Бога". Посему, когда мы слышим речи людей, осмеливающихся выносить приговор действиям Бога и пытающихся решить, что подобает и чего не подобает делать Богу, напрашивается этот великий изначальный вопрос: "Кто должен быть судьей?" Человеку ли судить Бога или Бог будет судить человека? Если будет судить первый, то Бога нет вовсе, если второй - тогда человеку надлежит склонить свою голову в благоговейном молчании и признать свое полное невежество и неразумность.

В сущности, если человек мог бы постичь Провидение Бога, он был бы уже не человеком, а Богом, и потому, какая жалкая глупость для ничтожного, недалекого, невежественного, близорукого смертного пытаться делать умозаключения о глубочайших тайнах Божественного Провидения! Его мнение не только ничего не значит, но, по суждению каждого благочестивого ума, явно нечестиво и богопротивно. Это дерзкое оскорбление, наносимое престолу, природе и личности Бога, за которое ему, наверняка, придется держать ответ пред судилищем Христовым, если он не раскается и не обретет прощение кровью креста Его.

Логика предыдущих рассуждений напрашивалась в связи с описанием чрезвычайного события в долине Ахор. Неверующий ум будет искать возражения на основании очевидной суровости суда, начнет сравнивать проступок и наказание, подвергать сомнению справедливость наказания детей Ахана за отцовский грех.

На это мы можем просто ответить: "А правомочны ли мы судить? Если кто-то считает, что он вправе судить, то это равносильно утверждению о том, что Бог не в состоянии управлять миром и должен уступить Свое место человеку". Вот где корень всего вопроса. Неверие хочет полностью избавиться от Бога, поставив на Его место человека. Если Бог останется Богом, тогда, вне всякого сомнения, Его пути, проявление Его власти, тайны Его Провидения, Его помыслы и Его суд - за пределом даже самого высокого человеческого или ангельского разумения. Ни ангел, ни человек, ни дьявол не могут постичь Божество. Пусть люди признают это и навеки прекратят свои слабые, невежественные и жалкие умствования. Пусть они заговорят подобно Иову, когда глаза его открылись: "И отвечал Иов Господу и сказал: Знаю, что Ты все можешь, и что намерение Твое не может быть остановлено. Кто сей, помрачающий Провидение, ничего не разумел? - Так я говорил о том, чего не разумел, о делах чудных для меня, которых я не знал. Выслушай, взывал я, и я буду говорить, и что буду спрашивать у Тебя, объясни мне. Я слышал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя; поэтому я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле". Когда душа входит в такое состояние, наступает конец всем сомнениям неверия. До этого же момента толку в спорах мало.

Вернемся же ненадолго к мрачным событиям долины Ахор и окинем их взором, и запомним, что "все, что писано было прежде, написано нам в наставление". Давайте же со святым рвением остерегаться зарождения зла в наших сердцах. Вот против кого должен быть обращен суд, а не против чистых и совершенных действий Божественного Провидения.

Речь Иисуса, обращенная к Ахану, торжественна, весома и выразительна: "Сын мой! воздай славу Господу, Богу Израилеву и сделай пред Ним исповедание и объяви мне, что ты сделал; не скрой от меня".

Вот наиважнейший вопрос. "Воздай славу Господу, Богу Израилеву". Все зависит от этого. Слава Господня - единственный совершенный образец, по которому можно судить всех, правильная мерка, с которой можно подойти ко всем, непогрешимый пробный камень, на котором пробуется все. Во все века и во всех превратностях величайшим вопросом для народа Бога был вопрос: что подобает славе Бога? По сравнению с этим все другие вопросы являются более, чем второстепенными. Речь не о том, что подходит нам или что мы согласны терпеть, или с чем мы миримся. Это, действительно, очень незначительные соображения. Слава Бога - вот к чему мы должны стремиться, о чем мы должны думать и заботиться. По отношению ко всему, что попадает в наше поле зрения, мы должны задаваться вопросом: "Согласуется ли это со славой Божией?" Если нет, то, по милости Его, отринем это.

Было бы хорошо, если б Ахан подумал так, когда взор его остановился на проклятом сокровище! От какого несчастья это избавило бы его! От какого горя и беспокойства это избавило бы его собратьев! Но увы, увы! люди забывают обо всем этом, когда алчность затуманивает взор, а тщеславие и безумство овладевают сердцем! Они идут вперед до тех пор, пока строгий суд святого, ненавидящего грех Бога не застигнет их. Тогда, несомненно, люди осмеливаются называть такой суд недостойным милосердного и благодетельного Создателя. Невежественная самонадеянность! Они бы с удовольствием придумали себе бога по своему образу, подобного им самим, который легко бы относился к греху и терпел бы всевозможные пороки. Бог Библии, Бог христианский, Бог Креста, Бог и Отец нашего Иисуса Христа не подходит таким неверующим резонерам. В глубине сердца они говорят Ему: "Отойди от нас, не хотим мы знать путей Твоих!"

"Ахан сказал: точно, я согрешил пред Господом Богом Израилевым и сделал то и то: между добычею увидел я одну прекрасную Сеннаарскую одежду и двести сиклей серебра и слиток золота весом в пятьдесят сиклей; это мне полюбилось и я взял это; и вот, оно спрятано в земле среди шатра моего, и серебро под ним".

Мутный, скверный поток прослеживается здесь до самых его истоков в сердце этого несчастного человека. О, как мало он думал о Том, Чье око видит его во время всего этого прискорбного и гибельного дела! Он думал лишь об одном: об удовлетворении своей алчности. Он увидел, он пожелал, ему полюбилось, он взял, он спрятал, и без сомнения, он думал, что на этом закончится дело. Он будет обладать своим сокровищем, и никто не узнает об этом.

Но око Бога Иеговы следило за ним. Это святое око, для которого нет ничего скрытого, которое проникает до глубины человеческого сердца и одним взглядом проницает все скрытые причины человеческих действий.

Бог видел все, и Он заставил Израиль увидеть это, и Ахана тоже. Отсюда горестное поражение под Гаем и все, что далее последовало.

Какая впечатляющая картина! Все общество, потерпевшее позорное поражение и бедствия, Иисус и старейшины Израилевы, с разодранными одеждами, посыпавшие прахом свои головы, простертые ниц с утра до вечера! А потом - Божественный призыв и наказание! Торжественный осмотр сонмов Израильских, племя за племенем, колено за коленом, семейство за семейством, человек за человеком!

И для чего все это? Лишь для того, чтобы проследить истоки зла, выявить его и судить его пред лицом всякой твари. Вся тварь разумная должна была увидеть это и признать, что к престолу Бога не допускается зло. Та же самая сила, которая сровняла с землею стены Иерихона и произвела суд над его виновными, должна была проявиться при обнаружении греха Ахана и исторгнуть признание его ужасной вины из самых глубин его обреченного сердца. Он, вместе со своими собратьями, услышал торжественное требование Господа: "Но вы берегитесь заклятого, чтоб и самим не подвергнуться заклятию, если возьмете что-нибудь из заклятого", чтобы ни на один чей-либо шатер, а "на стан сынов Израилевых не навести заклятия и не сделалось ему беды. И все серебро и золото, и сосуды медные и железные да будут святынею Господу, и войдут в сокровищницу Господню".

Это было достаточно очевидно. В этом нельзя было ошибиться. Требовалось лишь внимательное ухо и послушное сердце. Это было так же очевидно, как заповедь, данная Адаму и Еве среди кущ Едемских. Но Ахан, подобно Адаму, преступил простую и категоричную заповедь. Вместо того, чтобы всем сердцем прочувствовать, что он не должен согрешать против Бога, он попрал эту заповедь с тем, чтобы иметь возможность удовлетворять свои греховные желания. Он устремил свой алчный взор на заклятое, которое само по себе было лишь жалкой кучкой праха, но волею сатаны и из-за греховного помысла Ахана превратилось в источник греха, стыда и скорби.

О, читатель, как печально, прискорбно и ужасно - позволять бедному сердцу устремляться к презренным благам сего мира! Чего стоят все они? Если бы мы могли иметь все одежды, когда-либо изготовленные в Вавилоне, все золото и серебро, когда-либо добытое на приисках Перу, Калифорнии и Австралии, весь жемчуг и бриллианты, когда-либо сверкавшие на королях, принцах и знатных людях мира сего, - дали бы они нам хоть один час истинного счастья? Могли ли они дать нам хоть миг чистого, духовного наслаждения? Только не они! Сами по себе они всего лишь тленный прах, а при посредстве сатаны несут явное проклятие, страдания и падение. Все богатства и материальные блага, которые может дать этот мир, не стоят одного часа святого общения с нашим Небесным Отцом и драгоценным Спасителем. Зачем же мы жаждем презренных благ этого мира? Бог наш восполнит всякую нужду нашу по богатству Своему в славе, Христом Иисусом. Разве этого недостаточно? Зачем нам подчинять себя власти сатаны, устремлять свои помыслы к богатству, почестям или удовольствиям мира сего, которым правит верховный враг Бога и душ наших? Насколько лучше было бы для Ахана, если бы он удовлетворился тем, что Бог Израилевский дал ему! Как он был бы счастлив, если он довольствовался бы утварью шатра своего, улыбкой Господа и голосом чистой совести!

Но он не довольствовался этим; вот почему произошли плачевные события в долине Ахор, одного описания которых довольно, чтобы возбудить ужас в самом стойком сердце. "Иисус послал людей, и они побежали в шатер; и вот, все это спрятано было в шатре его, и серебро под ним. Они взяли это из шатра и принесли Иисусу и ко всем сынам Израилевым и положили пред Господом. Иисус и все Израильтяне с ним взяли Ахана, сына Зарина, и серебро, и одежду, и слиток золота, и сыновей его и дочерей его, и волов его и ослов его, и овец его и шатер его, и все, что у него было, и вывели их на долину Ахор. И сказал Иисус: за то, что ты навел на нас беду, Господь на тебя наводит беду в день сей. И побили его все Израильтяне камнями, и сожгли их огнем, и наметали на них камни. И набросали на него большую груду камней, которая уцелела и до сего дня. После сего утихла ярость гнева Господня. Посему то место называется долиною Ахор (то есть скорбь) даже до сего дня" (Иис. Н. 7,19-26).

Как это глубоко и величественно! Каким увещеванием это является для нас! Не будем пренебрегать святым смыслом этого отрывка из Писания под ложным влиянием односторонних понятий о благодати. Прочтем с искренним вниманием надпись на этой ужасной насыпи в долине Ахор. Что в ней? "Страшен Бог в великом сонме святых, страшен Он для всех, окружающих Его". И еще: "Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог". И далее: "Бог наш пламя пожирающее".

О, эти веские, величественные, проникновенные слова! Несомненно, весьма необходимые в наше время поверхностной, показной набожности, когда поучения о благодати не сходят с наших уст, но плодов праведности так мало в нашей жизни. Если б мы могли познать чрез них настоятельную необходимость бдительности в помыслах наших и в нашей личной жизни, чтобы зло осуждалось и подавлялось в зародыше, дабы оно не могло принести плачевные, постыдные и скорбные плоды в нашем повседневном существовании к великому бесчестью для Господа и к глубочайшему прискорбию тех, с кем мы связаны узами общения.

Существует очень интересное упоминание "долины Ахор" в Кн. Ос. 2, которое мы можем рассмотреть мимоходом, хотя оно не связано с общей линией изложения в нашей статье.

Иегова, говоря об Израиле, устами Его пророка возглашает: "Посему вот, и Я увлеку ее, приведу ее в пустыню, и буду говорить к сердцу ее. И дам ей оттуда виноградники ее и долину Ахор, в преддверие надежды; и она будет петь там, как во дни юности своей и как в день выхода своего из земли Египетской" (ст. 14,15).

Какая трогательная красота блистает в этих словах! "В долине Ахор" - в месте "скорби", в месте глубокого горя и стыда, в месте унижения и суда, в месте, где пламя праведного гнева Иеговы постигло грех Его народа, - будет вскоре "преддверие надежды" для Израиля, и он так же будет петь там, как во дни юности своей. Как чудесно услышать хвалебную песнь в долине Ахор! Какое славное торжество благодати! Какое святое и благословенное будущее для Израиля!

"И будет в тот день, говорит Господь, ты будешь звать Меня: "муж мой", и не будешь более звать Меня: Ваали" (господин мой). И удалю имена Ваалов от уст ее, и не будут более вспоминаемы имена их... И обручу тебя Мне навек, и обручу тебя Мне в правде и суде, в благости и милосердии. И обручу тебя Мне в верности, и ты познаешь Господа".

От этого описания "долины Ахор" в будущем мы теперь вернемся к избранной нами теме, и при этом мы попросим читателя на несколько мгновений обратиться с нами к вступительным главам Деяний Апостолов. Здесь мы читаем о тех великих плодах присутствия Бога посреди народа Его, что мы видели в начале книги Иисуса Навина, только изложено это, как и следовало ожидать, гораздо более величественно.

В день Пятидесятницы Бог Дух Святой снизошел, чтобы образовать Церковь и обитать в ней. Это великое и славное событие основывалось на свершении дела искупления, о чем свидетельствовало воскресение Господа нашего Иисуса Христа и присутствие Его одесную Бога.

В этой короткой статье мы не имели возможности дать развернутый комментарий к этой истине во всех ее значениях, мы всего лишь пытаемся привлечь внимание читателя к двум существенным вопросам, рассматривавшимся нами, а именно к праву и ответственности, связанными с присутствием Господа посреди народа Его. Если Он был среди них, чтобы благословлять, что Он, вне всякого сомнения, и делал, то Он с той же несомненностью должен был находиться там, чтобы судить. Эти две вещи взаимосвязаны, и мы не должны пытаться разделить их. Кроме того, во-первых, мы видим действие и благословение Божественного присутствия в собрании: "Все же верующие были вместе и имели все общее. И продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого". Благословенным результатом присутствия Духа Святого было скрепление их сердец воедино узами святого общения и любви, отречение от земного и побуждение их к отказу от своих личных интересов во имя общего блага.

Драгоценные плоды! Если бы мы могли почаще их видеть! Несомненно, времена изменились, но Бог не изменился, и действие Его присутствия остается прежним. Правда, мы живем не в эпоху Деяний, 2. Времена Пятидесятницы миновали, христианский мир совершенно погряз в грехах, Церковь в безнадежном упадке. Все это - горькая правда, но Христос, Глава наша, пребудет с нами во всей живой силе Его и неизменной благодати. Но твердое основание Бога стоит - такое же твердое, надежное и прочное сегодня, как это было в день Пятидесятницы. Благословение Богу, это не изменилось, и посему мы можем со всей уверенностью утверждать, что те же самые прекрасные плоды появляются там, где будет явлено Его присутствие, даже если бы во имя Иисуса собрались всего "двое или трое". Сердца объединятся, земное будет оставлено, личные интересы сольются.

Вопрос не в том, чтобы свалить наше имущество в одну общую кучу, но в том, что благодать однажды приняла эту особую форму, и в том, что во все времена она заставляла нас жертвовать не только нашим имуществом, но и собою ради блага других.

Глубочайшая ошибка для кого бы то ни было утверждать или думать, что так как мы живем не во времена Пятидесятницы, то мы не можем рассчитывать на присутствие Бога среди нас на нашем пути святого послушания Его воле. Подобную мысль следует считать чистейшим неверием. Благословенный Утешитель пребывает с нами, обитая в нас, и это наше счастливое право - иметь возможность наслаждаться Его присутствием и пастырством.

Дело в том, чтобы иметь эту возможность. Не просто говорить, что мы ее имеем, хвастаться этим, но действительно иметь ее. Здесь уместно вспомнить проницательное замечание благословенного апостола: "Что пользы, братия мои, если кто говорит, что он имеет веру, а дел не имеет?" Безусловно, пользы от этого нет никакой.

Но не будем забывать, что, хотя мы живем не во времена "Деяний”, но во времена, упомянутые во Втором Послании Тимофею, хотя мы не являемся свидетелями благословенных событий Пятидесятницы, "тяжких времен", "последних дней", однако же Господь с теми, кто "взывает к Нему из чистого сердца", и все, что нам нужно, - это Его присутствие. Будем же веровать в Него, прибегать к Нему, искать в Нем опору. Будем же всегда следить за тем, чтобы пребывать в том состоянии, в котором мы можем рассчитывать на Его присутствие, - в состоянии полного отречения от всего, что Он считает "беззаконием": от сосудов "для низкого употребления" в "доме великом" и от всех тех, кто, имея благочестивый вид, отрицает эту силу.

Мы можем быть уверены, что это и есть необходимые условия, в которых Божественное присутствие может быть явлено любому собранию христиан. Мы можем собраться вместе и стать собранием, мы можем притязать на Божественные предустановления, мы можем называться собранием Бога, мы можем относить на свой счет все те места из Писания, которые относятся исключительно к тем, кто действительно был призван Духом Святым во имя Иисуса; но если необходимые условия не соблюдаются, если мы не "взываем к Господу от чистого сердца", если мы погрязли в беззаконии, если мы связаны с "сосудами для низкого употребления", если мы идем рука об руку с проповедниками безжизненного учения, которые на деле отрицают силу благочестия, - что тогда? Можем ли мы надеяться на присутствие Господа? С тем же успехом мог Израиль ожидать этого, имея Ахана в своем стане. Это невозможно. Для того, чтобы получить Божественные плоды, нужно, чтобы были соблюдены Божественные условия. Ожидать первых, не соблюдая последних, - это тщеславие и греховная самонадеянность.

Пусть читатель поймет нас правильно! Мы не рассматриваем и даже не касаемся великого вопроса спасения души. Драгоценный и важный, так сказать, для всех, кого он может коснуться, этот вопрос не является темой наших заметок об "Иерихоне и Ахоре". Мы имеем дело с серьезным и важным вопросом права и ответственности тех, кто претендует на то, чтобы быть народом Бога, собранным во имя Его; и мы особенно желаем внушить читателю, что, несмотря на безнадежный упадок Церкви, ее полную несостоятельность в ее долге перед Христом, как Его свидетеле, несущем свет в мир, все-таки это счастливое право "двоих или троих" - собраться во имя Его в стороне от окружающей скверны и греха, признавшись в наших общих согрешениях и заблуждениях, ощутив нашу немощность и обратив взоры на Него, дабы Он был с нами и благословил нас по неизменной любви сердца Его.

Итак, для тех, кто соберется таким образом, не будет пределов благословениям, которыми наш благой и верный Господь может одарить, ибо Он - "имеющий семь духов Божиих и семь звезд" - полноту духовной силы, дара служения и власть в Церкви Его. Таковы Его титулования и манера обращения к церкви в Сардисе, которое, как нам кажется, пророчески предвосхищает историю протестантизма.

Тут не говорится, как в обращении к Ефесу, что Он "держал в деснице Своей семь звезд". В этом кроется огромное различие, и наш непременный долг - признавать как это различие, так и его причину. Когда возникла Церковь, в день Пятидесятницы и в дни Апостолов, Христос, Глава ее, не только обладал всеми духовными дарами, силой и властью в Церкви Его, но и признавался ее действительным управителем. Он держал звезды в деснице Своей. Человеческая власть в собрании Бога была чем-то немыслимым и несуществующим. Христос был призван Главой и Господом. Он получил дары, и Он одаривал ими по Его верховной воле.

Так должно быть всегда. Но увы! Человек вторгся в священную сферу власти Христа. Он осмеливается вмешиваться в избрание служителей Церкви Бога. Не имея ни малейшей частицы Божественной власти, ни способности наделять соответствующим даром для служения, он тем не менее берет на себя серьезную ответственность призвания, назначения или посвящения в сан для служения в Церкви Бога. С тем же успехом автор этих заметок мог бы взяться назначить человека адмиралом флота Ее Величества или генералом королевской армии, или любой другой человек или общество могли бы назначить человека служить в Церкви Бога. Это дерзкая узурпация Божественной власти. Никто не может наделять даром служения, и никто не может назначить служить в какой-либо духовной области, кроме Христа, Главы Церкви и Владыки, и всем, кто пытается делать это, придется держать ответ перед Ним за свои дела.

Возможно, что многие, кто поступает таким образом, и еще многие другие, кто одобряет это или действует заодно, не осознают, что они творят, а Бог наш милосерд и многомилостив в долготерпении нашей слабости и невежества. Все это благословенная истина, но что касается принципа человеческой власти в Церкви Бога, то он абсолютно ложен и должен быть со священной решимостью отвергнут каждым, кто любит, почитает и обожает великого Главу Церкви и Владыку Церкви, Который, да будет благословенно имя Его, все еще имеет семь духов Бога и семь звезд. Они принадлежат Ему сейчас точно так же, как и во времена Апостолов, и все, кто занял свое истинное место, кто осудил себя и умалился, все, кто действительно признал наш общий грех и несостоятельность, наше отступничество от первой любви первоначальных принципов, все, кто подлинно, в истинном смиренномудрии обращается к одному Христу во всякой нужде, все, кто в подлинной ревности сердца и благочестивой искренности склоняется пред Его Словом и исповедует имя Его, - все эти люди, несомненно, послужат доказательством действительности Его присутствия; Он преизобильно восполнит всякую нужду их. Они могут уповать, что Он дарует им любой дар служения и поддержит благочестивый порядок в их общественных собраниях.

Верно, что они ощутят, должны ощутить, что они живут не в дни, описанные в "Деяниях”, но в дни, описанные во 2 Послании к Тимофею.

И все же Христос так же достаточен для первых, как и для вторых. Велики трудности, но Его богатства безграничны. Было бы глупо отрицать существование трудностей; но сомнение во вседостаточности нашего вечно милостивого и преданного Господа является греховным неверием. Он обещал быть с народом Его до самого конца. Но Он не может одобрять притворство или чванливое высокомерие. Он ждет от нас дела и искренности во всем. Он поставит нас на наше истинное место, заставит нас признать наше истинное состояние. Там Он встретит нас в Его бесконечной полноте вечного постоянства той благодати, которая ведет чрез праведность в жизнь вечную.

Но не забудем же никогда, что наш Бог радуется честности сердца и чистоте намерений.

Он никогда не подведет верующее сердце, но в Него надлежит веровать по-настоящему. Не стоит говорить о том, будто мы веруем в Него, а в действительности полагаемся лишь на свои собственные усилия и планы. Вот в чем мы обнаруживаем столь прискорбную непоследовательность. Мы не предоставляем Ему необходимой возможности действовать среди нас. Мы не предоставляем Ему места действия. Таким образом, мы лишены благословенного проявления Его присутствия и благодати в наших собраниях, и лишены до такой степени, которую даже плохо себе представляем. Духу Его чинят препятствия, и мы приходим к осознанию нашей пустоты и нищеты, тогда как могли бы радоваться в полноте Его любви и силе Его служения. Совершенно невозможно представить, чтобы Он мог отречься от тех, кто, признав истинное положение дел, искренне обратится к Нему. Он не может отречься от Себя, и Он не может сказать народу Его, что они излишне полагались на Него.

И мы не должны искать каких-либо особенных проявлений силы среди нас, ничего такого, что могло бы привлечь внимание общества или наделать много шума. Что касается нас, то среди нас не распространено ни говорения на незнакомых языках, ни дара исцеления, ни чудес, ни каких-либо других сверхъестественных проявлений Божественного действия. Не стоит также надеяться на что-либо подобное случаю с Ананией и Сапфирой, - внезапное и ужасное исполнение Божественного суда, вызвавшее страх в сердцах всех собравшихся, а также посторонних наблюдателей.

Подобных событий вряд ли можно ожидать в наши дни. Они не согласуются с нынешним состоянием в Церкви Бога. Несомненно, Господь наш Христос обладает всей силой земли и неба, и Он мог бы явить эту силу так же, как Он это сделал во времена Пятидесятницы, если бы Ему это было угодно. Но Он так не поступает, и нам легко понять причину этого. Нам надлежит ходить тихо, смиренно, скромно. Мы согрешили, оступились, отдалились от святой власти Слова Бога. Мы всегда должны помнить это и довольствоваться незаметным и скромным положением. Стремление к славе или высокому положению в свете сослужит нам дурную службу. Вероятно мы не в состоянии рассматривать себя незначительными в собственных глазах.

Но в то же время, в подходящем месте и в надлежащем духе, мы можем полностью полагаться на присутствие Иисуса среди нас, и можем быть уверены в том, что там, где есть Он, где чувствуется Его благодатное присутствие, там мы можем ожидать драгоценные плоды как в том, чтобы связать наши сердца узами истинной братской любви, так и в том, чтобы мы могли освободиться от всех земных богатств и земных уз, прийти в доброте и благодати ко всем людям, а также изгнать из нашей среды всех, кто осквернял бы собрание нездоровыми учениями или нечестивыми нравами.

Для читателя-христианина очень важно помнить, что, каким бы ни было состояние Церкви, его право - наслаждаться столь же высоким общением и идти столь же высокой стезей личного служения, которые были известны в самые светлые дни прошлого Церкви. Мы не должны допускать, чтобы плохое состоянии дел вокруг нас понизило уровень личной святости и служения. Непростительно хотя бы один час заниматься чем-либо, что не соответствует духу Святого Писания.

Верно, что мы чувствуем положение дел - мы не можем не чувствовать этого; но если бы мы ощущали его еще больше! Но одно дело - осознавать это и проходить через это с Христом, и совсем другое дело - пасть духом при виде этих обстоятельств, продолжая творить зло или сдаться и впасть в отчаянье.

Пусть же Господь, в Его безграничной благодати, пробудит в сердцах всех чад Его глубокое и серьезное осознание своих прав и ответственности, как личных, так и общественных, чтобы, благодаря этому, было более верное и светлое свидетельство во имя Его и преданное собрание поклонников, работников и свидетелей, собравшихся, дабы ожидать Его пришествия!

"Ибо Христос вошел не в рукотворенное святилище, по образу истинного устроенное, но в самое небо, чтобы предстать ныне за нас пред лице Божие".

Одна жертва Нового Завета превосходнее многих жертв Ветхого. "И не для того, чтобы многократно приносить Себя, как первосвященник входит во святилище каждогодно с чужою кровью; "иначе надлежало бы Ему многократно страдать от начала мира; Он же однажды, к концу веков, явился для уничтожения греха жертвою Своею. И как человекам положено однажды умереть, а потом суд, так и Христос, однажды принеся Себя в жертву, чтобы подъять грехи многих, во второй раз явится не для очищения греха, а для ожидающих Его во спасение" (Евр. 9,24-28).

В этом отрывке представлены три великих события в жизни нашего Господа Иисуса Христа. Эти события, о которых говорится в вышеприведенном отрывке, мы отважились назвать тремя особыми явлениями, а именно явлением в прошлом, явлением в настоящем и явлением в будущем. Он явился в этот мир, чтобы выполнить определенную миссию, Он является, чтобы продолжать оказывать определенную помощь, и Он явится, окруженный славой. Первое явление - это Искупление, второе - Ходатайство, и третье - это Пришествие.

Давайте вначале подробно рассмотрим

Здесь представлены два весьма важных аспекта Искупления, один из которых обращен к Богу, а другой - к нам. Апостол заявляет, что Христос явился "для уничтожения греха", а также для того, чтобы "подъять грехи многих". В этих фразах заключена особенность величайшей важности, которую не все достаточно хорошо понимают и которой не всегда уделяется должное внимание. Христос уничтожил грех, пожертвовал Собой. Он восславил Господа в отношении вопроса о грехе в его самом широком понимании. Он сделал это независимо от вопроса о человеке или о прощении людских грехов. Даже если бы каждая душа, с времен Адама до наших дней, отказывалась от ниспосланного Богом милосердия, то все равно было бы благо в том, что искупительная смерть Христа уничтожила грех, сокрушив власть сатаны, в полной мере восславила Бога и заложила глубокие и прочные основы, на которые могут опираться Божественные намерения и цели.

Именно это имел в виду Иоанн Креститель, когда произнес свои памятные слова: "Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира" (Иоан. 1,29). Агнец Бога свершил деяние, благодаря которому все остатки греха подлежат изгнанию из творения Бога. Он полностью прославил Бога во время того кульминационного события, когда Сам Иисус был грубо оскорблен, Его сущность очернена, а Его величие уязвлено.

Он пришел, чтобы доказать это любой ценой, даже ценой Своей жизни. Он пожертвовал Собой для того, чтобы перед небесами, землей и адом утвердить славу Бога. Он свершил деяние, благодаря которому слава Бога возросла неизмеримо больше, чем в том случае, если бы греха на земле не существовало вообще. Ведь с поля искупления Христом людских грехов Бог, несомненно, собирает гораздо более богатый урожай по сравнению с тем, который Он получил бы со всех полей существующего мироздания.

Было бы хорошо, если бы читатель хорошо поразмыслил над искупительной смертью Христа как над событием, умножающим славу Бога. Мы склонны думать, что самое высокое назначение распятия - это прощение наших грехов и спасение наших душ. Конечно, вопрос о прощении и спасении предрешен Богом (и ниже мы попытаемся доказать это), ибо меньшее всегда включено в большее. Но давайте будем помнить, что Искупление, обращенное к нам, - это меньшее, а к Богу - большее. Ведь прославление Бога неизмеримо важнее нашего спасения. Да будь благословен Господь: благодаря одному и тому же действию, благодаря бесценному искуплению Христом наших грехов были достигнуты обе эти цели, но мы никогда не должны забывать, что слава Бога - не менее важна, чем спасение людей, и, кроме того, мы никогда до конца не поймем сути нашего спасения, если не увидим, что его истоки заключаются в славе Бога. Только тогда, когда мы поймем, что Бог полностью и навеки восславлен смертью Христа, мы по-настоящему постигнем Божественное совершенство нашего спасения. Фактически, и спасение, и слава так тесно взаимосвязаны, что их невозможно отделить друг от друга, но все-таки Божественное в распятии Христа всегда должно иметь первостепенное значение. Слава Божия всегда больше всего занимала преданное сердце нашего Господа Иисуса Христа. Для этого Он жил, ради этого Он умер. Он пришел в этот мир с ясной целью: восславить Бога, и от этой великой и святой цели Он ни разу не отступился на протяжении всей Своей жизни, от колыбели до креста. Правдой, святой правдой является то, что Он, выполняя Свою миссию, полностью ответил на наши нужды; однако и жизнью, и смертью Своей Он служил славе Бога.

Теперь мы видим, что именно на основании искупления в его самом высоком смысле Бог обращается с созданным Им миром с великодушием, милосердием и терпением вот уже почти шесть тысяч лет. Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. Именно благодаря искуплению Христову, хотя и презираемому и отвергаемому, язычники и неверующие живут и пользуются каждодневными милостями Бога. Ведь самим дыханием своим, которое они тратят против богооткровения и на отрицание существования Бога, они обязаны Тому, Кем они живут и движутся, и существуют. Мы никоим образом не говорим здесь о прощении грехов или спасении души. Это другой вопрос, и вскоре мы займемся им. Но присмотревшись к человеку, живущему в этом мире, и к миру, в котором он живет, мы увидим, что именно распятие образует основу милосердного отношения Бога как к одному, так и к другому. Более того, именно по причине Искупления Христова в том же высоком смысле евангелист может идти "по всему миру и проповедовать Евангелие всякой твари". Он может провозгласить благословенную истину о том, что Бог прославлен через искупление грехов, Его требования удовлетворены, Его величие доказано, Его закон превознесен, Его качества пришли к гармонии. Он может провозгласить бесценную весть о том, что теперь Бог может быть праведным и, тем не менее, оправдывать любого несчастного нечестивого грешника, верующего в Иисуса. На этом пути нет абсолютно никаких препятствий. Проповедник Евангелия не должен ограничиваться какими бы то ни было догмами теологии. Он должен общаться с большим, любящим сердцем Бога, которое благодаря искуплению может открыться всякой твари под небесами. Он может сказать всем и каждому - и сказать без оговорок: "Приди!" Более того, Он намерен "увещевать" их прийти. "От имени Христова просим: примиритесь с Богом". Так должен говорить евангелист - глашатай распятия, посланник Христа. Его сфера деятельности - огромный мир, в котором он призван довести свое послание до слуха каждого творения.

А почему? Потому, что Христос "уничтожил грех жертвою Своею". Бесценностью Своей смерти Он полностью изменил основу отношений Бога с человеком и миром так, чтобы в основе этих отношений лежал не грех, а искупление.

И наконец, именно благодаря искуплению в его широком и возвышенном смысле все признаки греха и все следы змея должны быть стерты с лица всего мироздания Бога. И тогда вышеупомянутая фраза "Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира" предстанет перед нами во всей своей силе.

Все вышесказанное относится к тому, что мы назвали бы основным аспектом искупительной смерти Христа, - аспектом, который недостаточно глубоко изучен. Чистое понимание этого немаловажного вопроса помогло бы преодолеть массу трудностей и ошибок, препятствующих полному и широкому проповедованию Евангелия. Многие почитаемые слуги Господни испытывают затруднения в объяснении благой вести о спасении только потому, что они не понимают широкий смысл искупления. Они сводят смерть Христа исключительно к значению для уничтожения грехов избранников Бога, следовательно, они считают неправильным проповедовать Евангелие всем или приглашать, а тем более просить и умалять прийти всех.

Так вот, о том, что Христос умер за избранных, в Писании недвусмысленно упоминается во многих местах. Он умер за избранную нацию Израиля и за избранную Церковь Божию - невесту Христа. Но Библия учит и большему. В ней говорится, что "Один умер за всех" (2 Кор. 5,14); что Он "вкусил смерть за всех" (Евр. 9). Нет нужды пытаться отрицать очевидный смысл и простое значение этого и подобных ему изречений в Писании. И кроме того, мы считаем себя не вправе добавлять свои собственные слова к словам Бога. Если в Библии утверждается, что Христос умер за всех, то мы не вправе добавлять слово "избранных". Наша обязанность - принимать Слово Бога таким, как оно есть, и с благоговением склоняться перед Его авторитетным учением во всех случаях. Мы не можем систематизировать Слово Бога, как не можем систематизировать самого Бога. Его Слово, Его сердце и Его сущность слишком глубоки и всеобъемлющи для того, чтобы втиснуть их в рамки самой широкой и самой совершенной теологической системы, созданной когда-либо человеком. Мы то и дело будем находить отрывки в Библии, не подпадающие под нашу систему. Мы должны помнить, что Бог - это любовь, и эта любовь скажется на всех людях без исключения. Истинно, у Бога есть Свои намерения, Свои цели и Свои законы, но не их Он представляет бедному заблудшему грешнику. Этим вещам он учит и привлекает к ним Своих святых, но к отягощенному виной и пороками грешнику Он обращает Свою любовь, Свою благодать, Свое милосердие и Свою готовность спасти, простить и благословить.

И давайте помнить, что вина грешника проистекает из того, что явно, а не из того, что тайно. Законы Бога - тайны, Его природа, Его суть, Он Сам - явны. Грешник не будет судим за отвержение того, чего он не знает и не может узнать. "Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы" (Иоан. 3,19).

Мы пишем не теологический трактат, но мы считаем делом огромной важности подтолкнуть читателя к мысли о том, что его ответственность как грешника основана на том, что спасение со стороны Бога и искупление со стороны Христа наиболее отчетливо и решительно касаются всех, а не только определенной части человечества. Прекрасное послание адресуется всему миру. Каждый, кто слышит, приглашается войти. Это основано на том, что Христос уничтожил грех, что искупительная кровь была преподнесена Богу, что препятствие, каковым был грех, отброшено и уничтожено, и теперь мощный поток любви Бога может свободно достичь самого недостойнейшего из сынов человеческих.

Таково было послание; и когда кто-либо, озаренный благодатью, поверит в это, ему можно будет далее сказать, что Христос не только уничтожил грех, но принял на себя его грехи - все грехи, совершенные Его людьми, всеми, кто верит в Его имя. Евангелист может встать в самом центре собравшейся многотысячной толпы и заявить, что Христос уничтожил грех, что Бог удовлетворен, что путь открыт для всех. Это же самое он может сказать на ухо каждому грешнику, живущему под небесами. А потом, когда кто-либо преклонится перед этим свидетельством, когда раскаявшийся, казнящий себя грешник с разбитым сердцем получит благословенное внимание (Бога) - тогда его можно будет далее научить тому, что все его грехи Иисус принял на себя, вынес их бремя и уничтожил их навсегда, умерев на кресте.

Таково простое учение Послания к Евреям (9,26.28), поразительный прообраз которого мы видим в 16 главе книги Левит о принесении в жертву двух козлов. Обратившись к этому отрывку, читатель увидит, что речь идет, во-первых, о козле закланном, а во-вторых, о козле отпущения. Кровь козла закланного священники принесли в святилище и покропили его этой кровью. Таким же образом и Христос уничтожил грех. Затем первосвященник от имени собрания отпустил все людские грехи, возложив руки на голову козла отпущения, и грехи были унесены в необитаемые земли. Так же и Христос принял на себя грехи своего народа. Два жертвоприношения, вместе взятые, составляют полную картину искупления Христова, которое подобно праведности Бога, отраженной в Послании к Римлянам (3), - "во всех и на всех верующих".

Все это чрезвычайно просто. Это устраняет многие трудности на пути жаждущего мира. Такие трудности часто вытекают из противоречащих друг другу догм теологических учений и не имеют никакого основания в Святом Писании. В нем царят ясность и простота, присущие только Богу. Каждый, кто слышит послание бескорыстной любви Бога, должен (мы не говорим "приглашается") получить ее; а всех и каждого, кто отказывается от ниспосланного милосердия или отрицает его, постигает, без всякого сомнения, кара Бога. Тот, кто хоть однажды слышал Евангелие или держал в руках Новый Завет, никогда не сможет избавиться от великой ответственности за принятие спасения Божьего, которая ложится на него. Ни один человек ни скажет: "Я не мог верить, потому что я не был одним из избранных и у меня не было силы для веры". Никто и никогда не осмелится вымолвить это или даже подумать об этом. Если кто-либо может придерживаться такого мнения, то в чем же тогда заключается сила и смысл следующих обжигающих сердце слов: Иисус Христос явится "с неба, с ангелами силы Его, в пламенеющем огне совершающего отмщение не познавшим Бога и не покоряющимся благовествованию Господа нашего Иисуса Христа" (2 Фес. 1,8). Будет ли кто-либо наказан когда-либо за непокорность благовествованию, если на нем не лежит ответственность за эту непокорность? Безусловно, нет. "Судия всей земли поступит ли неправосудно?"

Но только ли для того, чтобы возложить на людей ответственность и умножить их вину, посылает Бог Свое благовествование? Прочь, чудовищная мысль! Он посылает Свое благовествование заблудшему грешнику для того, чтобы он мог спастись, ибо Бог не желает чьей-либо погибели, а стремится к тому, чтобы все пришли к Нему с покаянием. Значит, каждый, кто погибает, должен винить в этом только себя.

Чрезвычайно важно, чтобы читатель хорошо осознал и понял действительное значение искупления Христова для каждого, кто просто верит в Него. Едва ли нужно говорить, что искупление является единственной основой умиротворения. Он уничтожил грех, пожертвовав Собой, и Он на кресте принял наши грехи. Следовательно, сомнения относительно уничтожения греха или вины никогда не могут и возникнуть. Все было "раз и навсегда" совершено и определено искупительной смертью Агнца Бога. Правда, увы, горькая правда, заключается в том, что все мы носим в себе грех, и нам ежедневно и ежечасно приходится судить себя и свои поступки. Пока мы находимся в греховном и смертном теле, наши мысли о том, что "не живет во мне (то есть, в плоти моей) доброе", будут всегда делать нам честь. И тогда ничто и никогда не сможет повлиять на вопрос о полном и вечном принятии наших душ. Совесть верующего так же полностью очищена от грязи и пятен, как вскоре очистится и все мироздание. Если бы это было не так, то Христос не мог бы быть там, где Он сейчас находится. Он явился пред лицо Бога, чтобы предстать за нас. Вот мы и подошли ко второй части нашей статьи, чтобы поразмышлять над

Многие часто путают две вещи, которые, хотя и тесно взаимосвязаны, существенно отличаются друг от друга: ходатайство и искупление. Не видя Божественного совершенства искупления, они со всей определенностью считают, что ходатайство сделало для них то, что на самом деле совершило искупление. Мы должны помнить, что, хотя наше состояние - это не плоть, а дух, все-таки наше нынешнее положение - это тело. Мы в духе и через веру попадаем на небеса во Христе, но в действительности мы находимся в пустыне и имеем всевозможные пороки, терпим неудачи и совершаем тысячи ошибок.

Именно для удовлетворения наших нужд в нашем сегодняшнем положении нам предназначено ходатайство, или священство Христа. Хвала Господу за благоговейный промысел! Как те, кто в своей телесной оболочке проходит через пустыню, так и мы нуждаемся в великом Первосвященнике для того, чтобы поддерживать общение с Богом или восстановить его, если оно прервалось. Мы имеем Его, живущего вечно для того, чтобы просить за нас; ни минуты мы не смогли бы обходиться без Него. Подвиг искупления никогда не повторится, подвиг Ходатайства никогда не прекратится. Если, благодаря силе Святого Духа, чья-либо душа хоть однажды была окроплена кровью Христа, то это окропление уже больше не повторится. Думать о повторении - значит, отрицать его действенность и сводить его к окроплению кровью тельцов и коз. Люди, безусловно, не понимают этого, а большинство из них, наверняка, не придают этому значения, но именно к такому пониманию должна нас привести мысль об окроплении святой кровью. Может быть, те, кто говорит так, и в самом деле хотят воздать честь Господу на крови Христа и выразить тем самым свою сознаваемую ими ничтожность, но, в действительности же, лучший путь воздать честь Господу на крови Христа - это радоваться тому, что эта кровь сделала для наших душ, а лучший способ выразить нашу ничтожность - это почувствовать и навсегда запомнить, что мы были настолько грешны, что только смерть Христа могла помочь нам решить наши проблемы. Мы были настолько грешны, что ничто, кроме Его крови, не могло очистить нас. Ибо настолько драгоценна Его кровь, что от нашей вины не остается и следа. "Кровь Иисуса Христа, Сына Его, очищает нас от всякого греха".

Таким образом, эти слова относятся к самому слабому из чад Бога, чьи глаза пробегают сейчас по этим строкам. "Все грехи прощены". От вины не остается и следа. Иисус предстал пред лицо Бога за нас. Он там как Первосвященник перед Богом, как ходатай пред Отцом. Своей искупительной смертью Он разорвал завесу, уничтожил грех, приблизил нас к Богу - и все это благодаря Своей жертве; и теперь Он живет для того, чтобы через Свое ходатайство поддерживать нас в наслаждении своим положением и правами, которые дала нам Его кровь.

В связи с этим Апостол говорит: "Если бы кто согрешил", то мы имеем - что? Кровь? Нет, не кровь, а - "Ходатая пред Отцем, Иисуса Христа, праведника" Кровь свершила свое дело и навсегда осталась пред Богом во всем своем полноценном и достойном Бога значении. Ее действенность всегда едина. Но мы совершили грехи. Может быть, только в мыслях, но и мысли вполне достаточно, чтобы нарушить наше общение с Богом. Вот здесь и начинается ходатайство. Если бы Иисус Христос не ходатайствовал за нас в высшем святилище, то наша вера, наверняка, пошатнулась бы в минуты подчинения голосу нашей грешной природы. Так было с Петром в тот ужасный час его искушения и падения: "Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу, но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих" (Луки 22,31.32).

Пусть читатель отметит это. "Я молился о тебе, чтобы..." Чтобы что? Чтобы он не мог пошатнуться в вере? Нет, но чтобы, пошатнувшись в вере, он не отступился бы от нее. Если бы Христос не молился за Своего несчастного слабого раба, то дела его становились бы все хуже и хуже. Но заступничество Христа было причиной сошедшей на Петра благодати истинного раскаяния, самоосуждения и горького сожаления о содеянном грехе, а в итоге - благодати полного возрождения его сердца и совести, чтобы его общение, прерванное грехом, но восстановленное ходатайством, продолжалось, как и прежде.

Так бывает и с нами, когда из-за отсутствия священной бдительности, которую мы никогда не должны терять, мы совершаем грех: тогда Иисус идет к Отцу просить за нас. Он молит за нас, и именно благодаря действенности Его священного ходатайства мы осознаем свою вину и приходим к самоосуждению, исповеданию и возрождению. Все основано на ходатайстве, а ходатайство - на искуплении.

Здесь, вероятно, уместно утверждать (это будет звучать наиболее просто и убедительно), что для верующего воздержание от греха является приятной привилегией. Да у него и нет потребности совершать грех. "Дети мои! - говорит Апостол, - сие пишу вам, чтобы вы не согрешали". Эти слова - самая драгоценная истина для каждого, кто почитает святость. Нам нет нужды грешить. Давайте будем помнить об этом. "Всякий, рожденный от Бога, не делает греха, потому что семя Его пребывает в нем; и он не может грешить, потому что рожден от Бога" (1 Иоан. 3,9).

Это - Божественная мысль христианина. Увы, мы не всегда понимаем ее! Наше непонимание не влияет и не может влиять на бесценную истину. Божественная сущность, новый человек, жизнь Христа в сердце верующего совершенно не могут грешить, и поэтому привилегией каждого верующего является такое хождение, в котором ничего не видно, кроме жизни Христа в нем. Святой Дух живет в верующем на основе искупления для осуществления желаний новой природы, а также для того, чтобы плоти как бы не существовало и чтобы в жизни христианина обозрим был только Христос.

Чрезвычайно важно, чтобы христианин постиг эту Божественную мысль и всегда брал ее за основу. Люди спрашивают: "Может ли христианин жить, не совершая грехов?". Мы отвечаем словами вдохновенного апостола: "Дети мои! сие пишу вам, чтобы вы не согрешали" (1 Иоан. 2,1). А также другой вдохновенный апостол говорит: "Мы умерли для греха: как же нам жить в нем?". Христианин является для Бога "умершим для греха", и поэтому, если он уступает греху, то он, в действительности, отрицает свое положение в воскресшем Христе. Увы, увы, мы грешим, и потому апостол добавляет: "Если бы кто согрешил, мы имеем Ходатая пред Отцем, Иисуса Христа, праведника. Он есть умилостивление за грехи наши, и не только за наши, но и за грехи всего мира".

Эти слова придают удивительную законченность деянию, на котором покоятся наши души. Сила искупления Христова такова, что один ходатай находится с нами для того, чтобы мы не могли грешить, а другой - с Отцом, если мы все-таки согрешили. В Евангелии от Иоанна (14,16) использовано слово Утешитель, а в Первом Послании Иоанна (2,1) в этом же значении употреблено слово Ходатай. Есть одна Божественная Личность, заботящаяся о нас здесь, в этом мире, и есть другая Божественная Личность, пекущаяся о нас в небесах, и святая их забота основана на искупительной смерти Христа.

Следует ли из этого, что на основании вышесказанного мы разрешаем совершать грех? Господи, прости! Мы уже объявили и впредь будем настойчиво подчеркивать благословенную возможность жить в неразрывной общности с Богом, вести праведную жизнь, иметь сердце, настолько заполненное Христом, чтобы плоть или ветхая природа не могла бы проявиться. Мы знаем, что дело не всегда обстоит именно так. "Все мы много согрешаем", как говорит нам Иаков. Но ни один здравомыслящий человек, ни один человек, почитающий святость, ни один одухотворенный христианин не мог бы испытывать симпатию к тем, кто говорит: "Мы должны совершать грех". Слава Богу, это не так. Но какое счастье, о возлюбленный читатель-христианин, знать, что, когда мы терпим неудачу, есть Он, стоящий по правую руку Бога, который восстановит прерванное общение! Так Он и поступает с помощью Святого Духа, живущего в нас, вызывая в наших душах появление этого второго Ходатая, - то есть, чувства неудачи, а также подталкивая нас к самоосуждению и искреннему признанию в своих неправедных поступках, какими бы они ни были.

Мы говорим "искреннее признание", поскольку оно должно быть таковым как плод Святого Духа в наших сердцах. Признание - это не легкомысленное и многословное говорение о том, что мы согрешили, а потом - такое же легкомысленное повторное совершение грехов. Признание такого типа - самое удручающее и самое опасное. Мы не знаем ничего более ожесточающего и развращающего, чем оно. Вне всякого сомнения, такие признания приводят к самым катастрофическим последствиям. Мы знаем случаи, когда люди живут во грехе и довольствуются поверхностным признанием своего греха, после которого грешат вновь и вновь; и это продолжается месяцы и годы, до тех пор, пока Бог в своей верности не откроет всю правду целиком другим людям.

Все это ужасно. Таков способ, которым сатана ожесточает и обманывает сердце. О, если бы мы могли оградить себя от этого и навсегда сохранить чувствительность совести! Мы можем быть уверены, что, когда преданное дитя Бога совершает грех, Святой Дух вызывает в нем чувство, которое развивается в такое сильное отвращение к самому себе, в такое неприятие зла, в такое безжалостное самоосуждение пред лицом Бога, что вновь он уже не сможет совершать грех с легким сердцем. Этому нас учат следующие слова апостола: "Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи (наши)" - отметьте эту значительную фразу - "и очистит нас от всякой неправды". Здесь заключен бесценный плод двойного ходатайства. В этой части Первого Послания Иоанна оно представлено во всей его полноте. Если кто-либо согрешил, благословенный Утешитель в небесах ходатайствует перед Отцом, приводит в качестве оправдания все достоинства Своего искупительного деяния, молится за совершающего ошибки, и все это на происходит основании того, что Он принял на Себя наказание за этот самый грех. Затем начинает трудиться другой Заступник, находящийся в совести грешника: он вызывает покаяние и признание своих грехов и вновь приводит заблудшую душу к свету в сладостном чувстве, что грех прощен, неправедность смыта, а общение полностью восстановлено. Он "подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего (Пс. 23,3).

Мы надеемся, что читатель сможет понять эту великую основополагающую истину. Нам известно, что многие затрудняются примирить мысль о ходатайстве с истиной о полном искуплении. Если, говорят они, искупление полное, то зачем нужно заступничество? Если, благодаря крови Христа, верующий стал белее снега, если он стал таким чистым, что в его сердце может жить Святой Дух, то зачем ему тогда священник? Если одной Своей жертвой Христос навсегда исправил всех тех, кто очистился от грехов, то какая нужда у них, исправленных и очищенных, в ходатайстве? Значит ли это, что мы должны либо признать искупление неполным, либо отрицать необходимость ходатайства?

Таково рассуждение человеческого разума, но не так думает верующий христианин. Писание самым недвусмысленным образом учит нас, что верующий омывается до чистоты снега, что он принимается нашим возлюбленным Богом и исполнен Христом, будучи полностью прощен, оправдан смертью и воскресением Христа, что он никогда не будет наказан, но перейдет из смерти в жизнь, что он - не плоть, а дух и живет не в ветхой твари, но в новой, и что он - потомок не первого Адама, а последнего, что он умер для греха, умер для мира, умер для закона, потому что Христос умер, а верующий умер в Нем. Все это подробно объясняется и неустанно подчеркивается в Святом Писании, если бы была необходимость, то в подтверждение этому можно было бы легко процитировать множество отрывков.

Но есть и еще одно обстоятельство, которое христианин никогда не должен упускать из виду. Основа его состояния - не плоть, но он - во плоти, если говорить о его положении. Его состояние - во Христе, но его существование - в мирской жизни. Его окружают всевозможные искушения и трудности, и сам по себе он является слабым, несчастным созданием, даже не способным дать себе должную оценку. Но это не все. Каждый истинный христианин всегда готов признать, что он, т.е. его плоть, не является источником благих мыслей и поступков. Он спасен, слава Богу, и все навеки определено; но затем он, спасенный, должен пробраться через пустыню, ему необходимо трудиться, чтобы войти в покой Бога, и именно здесь начинается священство. Цель священства не в том, чтобы завершить деяние искупления, поскольку это деяние так же совершенно, как и Тот, Кто его выполнил. Но оно должно помочь нам пройти через пустыню и прийти в покой, уготованный народу Бога, и для этого существует великий Первосвященник, вознесшийся на небеса, - Иисус, Сын Бога. К нам обращены Его сочувствие и помощь, и мы не смогли бы обходиться без них ни минуты. Он живет для того, чтобы заступаться за нас, и Своим пастырством в небесном святилище Он поддерживает нас изо дня в день, благодаря значению и ценности Своего искупления. Он поднимает нас, когда мы падаем, Он наставляет нас на путь истинный, когда мы блуждаем во тьме, Он восстанавливает наше общение, когда оно прерывается из-за нашей небрежности. Одним словом, Он предстает ныне за нас пред лицо Бога и там неустанно несет службу от нашего имени, благодаря которой поддерживается неразрывность наших взаимоотношений, созданная Его искупительной смертью.

Все вышесказанное относится к искуплению и ходатайству. Нам остается рассмотреть только пришествие. Мы хотим особо напомнить читателю, что при обсуждении смерти Христа мы совершенно не касались одной чрезвычайно важной темы, а именно, темы нашей смерти в Нем. [Этой теме посвящена короткая статья "Грех во плоти и грех на совести". (Прим. редактора).]

Поразмыслить об этом более обстоятельно мы можем, если позволит Бог, в другой раз. Его смерть исключительно важна - как сила, избавляющая нас от коренящегося в нас греха, от существующего века лукавого и от закона. Многие считают смерть Христа просто основой прощения и оправдания, но они не видят бесценной и освобождающей истины того, что они умерли в Нем и, в результате этого, освободились от власти греха над ними. В этом освобождении и заключается секрет победы над собой и миром, а также и тайна избавления от любой формы приверженности закону и простого плотского пиетета.

Итак, мы рассмотрели две значительные темы, представленные в заключительных строках Послания к Евреям (гл. 9), а именно, во-первых, бесценная искупительная смерть нашего Господа Иисуса Христа в двух ее значениях, а во-вторых, всеохватывающее ходатайство за нас Того, Кто находится одесную Бога. Нам остается поразмышлять только над третьим вопросом - над Его

которое представлено здесь в непосредственной связи с теми великими основополагающими истинами, которые уже занимали наше внимание и которые, более того, почитают и высоко ценят все истинные христиане.

Правда ли, что Христос явился в этот мир для уничтожения греха Своей жертвой и для того, чтобы подъять грехи многих, которые через благодать поверили в Него? Правда ли, что Он вознесся на небеса и занял место на престоле Бога для того, чтобы предстать за нас? Да, будь благословен Господь, все это - великие, важные и основополагающие истины христианской веры. Следовательно, правда и то, что он явится вновь, уже не для уничтожения греха, а для нашего спасения. "И как человекам положено однажды умереть, а потом суд, так и Христос, однажды принеся Себя в жертву, чтобы подъять грехи многих, во второй раз явится не для очищения греха, а для ожидающих Его во спасение".

Здесь мы видим совершенно определенную мысль. Как верно то, что Христос явился на эту землю, что Он лежал в колыбели в Вифлееме, что был крещен в водах Иордана, что был помазан Святым Духом, что был искушаем дьяволом в пустыне, что ходил по миру, творя добро и исцеляя всех одержимых бесами, что стенал, и плакал, и молился в Гефсимании, что был распят на проклятом дереве и умер, Праведник за неправедных, что лежал в темной безмолвной гробнице, что воскрес на третий день как победитель, что вознесся на небеса, чтобы предстать за нас пред лицо Бога, - как верно все это, так верно и то, что Он скоро явится среди небесных облаков, чтобы принять Своих. Если мы отказываемся от одного, то должны отказаться и от всего. Если подвергаем сомнению одно, то должны усомниться и во всем. Если мы не уверены в одном, то должны колебаться и в остальном, поскольку все опирается исключительно на одну основу, а именно, на Святое Писание. Почему я знаю, что Иисус явился? Потому что об этом говорится в Писании. Почему я знаю, что Он является? Потому что об этом говорится в Писании. Почему я знаю, что Он явится? Потому что об этом говорится в Писании.

Значит, и учение об искуплении, и учение о ходатайстве, и учение о пришествии опираются на единую неопровержимую основу, а именно на свидетельство Слова Бога, так что если мы получаем одно, то должны получить и все остальное.

Тогда как же случилось, что Церковь Бога, которая на протяжении многих веков придерживалась учений об искуплении и ходатайстве и высоко их ценила, практически упустила из виду учение о пришествии? Как получилось, что если первые два учения считались существенными, то третье расценивалось как незначительное? Мы можем пойти и далее и спросить, как случилось, что человек, не придерживающийся первых двух учений, слывет еретиком (что совершенно справедливо), а человек, который привержен последнему учению, многими считается маловерным или пропагандирующим чужую теорию?

Какой ответ мы можем дать на эти вопросы? Увы, увы! Церковь перестала заботиться о своем Господе. Искупление и ходатайство признаются потому, что они непосредственно касаются нас; о пришествии же практически забыто, хотя оно неразрывно связано с Ним. Именно благодаря Тому, Кто страдал и умер на этой земле, Бог может царствовать; благодаря Тому, Кто носил терновый венец, Он может носить венец славы; благодаря Тому, Кто унизил Себя до праха смерти, Он возвысился. И всякое колено преклоняется пред Ним.

Несомненно, это так. Бог и Отец нашего Господа Иисуса Христа следит за этим и вызовет пришествие в назначенный Им Самим срок. "Седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих" (Пс. 110; Евр. 1). Быстро приближается тот момент, когда Тот Благословенный, Который сейчас сокрыт от глаз людских, явится, окруженный славой. Глаза каждого увидят Его. Как верно то, что Он был распят на кресте, а ныне восседает на престоле, так же верно и то, что Он непременно явится в сиянии славы.

Читатель, понимающий это, принадлежишь ли ты к Телу "тех, кто ожидает Его"? Это весьма важный вопрос. Есть те, которые заботятся о Нем, и есть те, которые не делают этого. Так вот, Он явится к первым для того, чтобы спасти их. Он придет и примет Своих, чтобы и они были, где Он (Иоан. 14). Это Его собственные слова, исполненные любви, сказанные Им перед Своим уходом за утешением и успокоением для Своих скорбящих учеников. Он знал, что мысль об Его уходе обеспокоит их, и поэтому старается утешить их временем Своего возвращения. Он не говорит: "Пусть не тревожатся ваши сердца, ибо вы скоро последуете за мной". Нет, Он говорит: "Я приду опять".

Вот истинная надежда христианина. Христос грядет. Готовы ли мы? Заботимся ли мы о Нем? Тоскуем ли о Нем? Скорбим ли из-за Его отсутствия? Ведь невозможно истово ждать Его, не чувствуя, что Его не хватает. Он идет. Он может быть здесь сегодня вечером. Скоро из другого солнца раздастся глас архангела, а в воздухе победно зазвучит труба. И что тогда? Тогда все спящие святые, - все, кто оставил этот мир, веруя в Христа, - все, кто спасен Господом, и все, чей прах покоится на погостах и кладбищах вокруг нас или в бездонной пучине океана, - все они воскреснут. Живые святые изменятся в мгновение ока и встретят Господа в небе (1 Кор. 15,51-54; 1 Фес. 4,13 - 5,11).

Но что будет с необращенными, с неверующими, с нераскаявшимися, с неподготовленными? Что будет со всеми ими? Но в этом вопросе заключена особая торжественность. Сердце сжимается при мысли о тех, кто все еще находится во власти греха, кто не слышит горячих просьб и предупреждений, с которыми Бог в своем долготерпении и милосердии обращается к ним неделю за неделей и год за годом; о тех, кто слушал звуки благовествования с самых ранних дней своей жизни и поэтому перестал воспринимать Евангелие как нечто живое и трепетное. Насколько же ужасно будет состояние всех этих людей, когда Господь придет, чтобы принять к Себе Своих! Они будут оставлены Им, чтобы блуждать в кромешной тьме, которую Бог, несомненно, посылает на всех тех, кто слышал Евангелие и не внял ему. И что будет потом? Что последует за этим глубоким заблуждением? Еще более глубокое и мрачное озеро огненное, горящее серой.

О, не должны ли мы подать сигнал тревоги нашим ближним - грешникам? Не должны ли мы еще более серьезно и торжественно предупредить их о том, что им следует избежать грядущего суда? Не должны ли мы словом и делом, то есть двойным свидетельством - уст и жизни, - подводить их к осознанию важнейшего вопроса о том, что "Господь грядет скоро"? Давайте прочувствуем это более глубоко, чтобы более верно выразить в себе огромную нравственную силу, если она по-настоящему владеет сердцем, а не просто содержится в голове. Если бы христиане просто жили в привычном ожидании пришествия, то это самым удивительным образом сказалось бы на необращенных, которые их окружают.

Да возродит Святой Дух в сердцах всех чад Бога благословенную надежду на возвращение Господа, дабы они могли жить так, как живут люди, ждущие Его, и дабы, когда Он придет и постучит, они тотчас открыли Ему!

В Своей беседе с Никодимом Господь дважды употребляет слово "должно" - слово в обоих случаях огромной глубины и нравственной силы. Давайте несколько мгновений поразмышляем над ним, ибо, хотя в этом слове всего лишь два слога, оно содержит целый том драгоценных евангельских истин, с какой бы точки зрения мы ни рассматривали его.

1. Прежде всего мы читаем: "Не удивляйся тому, что Я сказал тебе: должно вам родиться свыше". Здесь мы видим полное отвержение человека даже в его лучших качествах. Если я должен родиться снова, если я должен получить новую жизнь, новую природу, тогда не имеет ни малейшего значения то, чем я могу или не могу похвастаться. Человек, рожденный от женщины, вступает в этот мир, неся в себе образ своего падшего родителя. Человек же, вышедший из рук своего Создателя, сотворен по "образу Божию". Человек, выходя из утробы матери, несет в себе образ и подобие падшей твари. Отсюда сила выражения нашего Господа: "Должно вам родиться свыше". Не сказано: "Вы должны исправиться, вы должны попытаться стать лучше, вы должны изменить ваш образ жизни, вы должны перевернуть страницу".

Если бы это было так, то Никодим никогда бы не спросил: "Как это может быть?" Фарисей в какой-то степени мог бы понять что-либо подобное. Изменение поведения, изменение характера, нравственное исправление или самосовершенствование - все это абсолютно понятно фарисею любого возраста, но слова "должно вам родиться свыше" могут быть понятны только тем, кто достиг пределов своего совершенствования, кто обнаружил, что в нем, то есть в его плоти, нет ничего доброго, кто увидел себя подобным банкроту без векселя, который больше никогда не сможет открыть свой счет. Он должен обрести новую жизнь, к которой не приложим вердикт о банкротстве, и он будет распоряжаться богатством другого, на которое кредиторы не могут иметь никаких притязаний.

В этом маленьком слове "должно" заключена огромная сила. Оно воздействует на всех нас одинаково. Оно обращается к пьянице, говоря ему: "Тебе должно родиться свыше". Оно обращается к самому строгому трезвеннику: "Ты должен родиться свыше". Оно взывает ко всякому классу, ко всякому званию, к людям всевозможных характеров, наклонностей, рангов, убеждений и вероисповеданий и выразительно всем говорит: "Должно вам родиться свыше". Оно гораздо больше воздействует на сознание, чем любой другой призыв, сделанный на основании нравственности. Оно ни в малейшей степени не затрагивает вопрос о нравственном совершенствовании во всех его проявлениях. Оно оставляет такую широкую свободу действий, какую только могут пожелать филантроп или исправитель нравов. Оно не нарушает всевозможных различий, которые установило общество, общественное мнение, закон или право. Оно оставляет все это совершенно нетронутым, оно возвышает свой ясный и требовательный голос над всем этим и говорит грешникам, человеку, рожденному женщиной, худшему или лучшему из людей: "Должно вам родиться свыше". Оно требует не исправления, но возрождения, не улучшения, но новой жизни.

2. Что же тогда, спросят, нам следует делать? Куда мы должны обратиться? Как мы можем достичь этой новой жизни? Второе "должно" нашего Господа дает ответ на этот вопрос: "Как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную". Это все объясняет. В мир пришел Человек. Есть два человека и два "должно". Что касается первого человека, то ему должно родиться свыше, а что касается второго Человека, то Ему должно возвыситься. Одним словом, крест является великим разрешением этого затруднения, Божественным ответом на вопрос: "Как?" Поражен ли я первым "должно"? Потрясен ли я непреодолимыми трудностями, которые стоят предо мной? Нахожусь ли я у самой пропасти отчаяния, созерцая очевидную возможность того, чем, однако, должно быть? И, о, какой тогда силой прозвучит в моем сердце второе "должно"! "Должно вознесену быть Сыну Человеческому". Почему так должно быть? Потому что я должен получить новую жизнь, и эта новая жизнь - в Сыне, но она может быть моей только через Его смерть. Смерть второго Человека является единственным основанием жизни для первого - жизни для меня. Лишь взирание Христа, вознесенного ради меня, является жизнью вечной. Душа, которая просто верит в Сына Бога как мертвого и воскресшего, "рождена от воды и духа"; она имеет жизнь вечную: она перешла от смерти в жизнь, от ветхой твари в новую, от первого человека ко Второму, от греха к праведности, от осуждения к благоволению, от тьмы к свету, от сатаны к Богу. Пусть Бог-Дух раскроет сердцу читателя красоту и силу, глубину, всеохватность и нравственную славу этих двух "должно".

"Он спас нас не по делам праведности, которые бы мы сотворили, а по Своей милости, банею возрождения и обновления Святым Духом, Которого излил на нас обильно через Иисуса Христа, Спасителя нашего, чтобы, оправдавшись Его благодатью, мы по упованию соделались наследниками вечной жизни" (Тит. 3,5-7).

В этом возвышенном отрывке из Писания мы видим два выдающихся предмета, а именно, престол и жертвенник, и, более того, мы наблюдаем действие этих двух предметов на душу пророка. Весь этот эпизод полон для нас интереса и наставления. Давайте же должным образом рассмотрим его!

"В год смерти царя Озии видел я Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном, и края риз Его наполняли весь храм". Это было величественное и ошеломляющее зрелище. Это серьезное дело для грешника - обнаружить себя стоящим пред престолом Бога с совестью, не удовлетворившей требования этого престола. Исаия обнаружил это. Сияние престола открыло ему его истинное состояние. И что это было за сияние? Это была нравственная слава Христа, как мы читаем в Евангелии от Иоанна: "Сие сказал Исаия, когда видел славу Его и говорил о Нем" (гл. 12,41). Христос является тем совершенным мерилом, которым каждый должен измерять себя. Не имеет значения, что я думаю о себе или что обо мне думают другие; вопрос заключается в том, каков я перед лицом Христа. Закон может сказать мне, каким я должен быть, совесть - каким я не должен быть, но только когда яркие лучи нравственной славы Христовой озарят все вокруг меня, только тогда я смогу прийти к истинной оценке того, чем я являюсь. Только тогда откроются уголки моего сердца, обнаружатся тайные мотивы действий, обнажится мое истинное состояние.

Но читатель, возможно, спросит: "Что вы подразумеваете под нравственной славой Христовой?" Я имею в виду тот свет, который исходит от Него во всех Его путях, когда Он был здесь, в этом темном мире. Именно этот свет выявил человека, раскрыл то, чем он является, и осветил все, что было в нем. Никто не может избежать действия этого света. Это совершенное сияние Божественной чистоты, в виду которого Серафимы могли лишь восклицать: "Свят! Свят, Свят!"

Так следует ли нам удивляться тому, что когда Исаия увидел себя в сиянии этой славы, то он воскликнул: "Горе мне! погиб я!"? Нет, это было естественным возгласом того, в чье самое сердце проник свет, который все делает совершенно явным.

У нас нет причин предполагать, что Исаия был в каких-то отношениях хуже, чем его ближние. Нам не сообщается, что перечень его грехов был тяжелее или мрачнее, чем перечни грехов тысяч людей вокруг него. Но помни, мой читатель, умоляю тебя, помни, что там, где стоял пророк, он воскликнул: "Горе мне!" Это случилось не у подножия огненной горы, где посреди громов и молний, тьмы и бури было выражено служение смерти и осуждения. Не там он стоял, хотя даже там Моисей был вынужден сказать: "Я в страхе и трепете" Но это произошло перед лицом славы Христовой, Бога Израилева, где наш пророк увидел себя "нечистым" и "погибшим". Таково было его состояние в свете, раскрывающем людей и предметы такими, каковы они есть.

"Я погиб" Он не говорит: "Горе мне! Я не тот, кем я должен быть" Нет, он увидел нечто большее, чем это. Он был выявлен силой того света, который достигает самых глубоких уголков души и раскрывает "помышления и намерения сердечные". Исаия никогда прежде не видел себя в таком свете, не измерял себя такой мерой, не взвешивал себя на таких весах. Он "видел Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном". Он увидел себя беспомощным, виновным и погибшим грешником в неизмеримом удалении от этого престола и от Благословенного, Сидящего на нем. Он слышал восклицание Серафимов: "Свят, Свят, Свят!"; и единственный ответ, который мог исторгнуться из глубины его сокрушенного сердца, был: "Нечист, нечист, нечист!" Он созерцал море греха и нечистоты, отделяющих его от Господа, перебраться через которое не помогли бы ему никакие усилия. Таково было его положение в тот страшный момент, когда он издал вопль истинно осужденной души: "Горе мне!" Он был полностью поглощен одной-единственной мыслью, а именно мыслью о своей полной погибели. Он почувствовал себя погибшим. Он не думал о том, чтобы сравнивать себя с другими, не пытался найти грешников, которые еще хуже, чем он. Нет! Божественно осужденная душа никогда не думает о подобном. В ней господствует лишь одна великая мысль, и эта мысль выражена словами: "Погиб я!"

Читатель должен внимательно отметить то, что, когда пророк находился в осуждающем сиянии престола, он не думал о том, что он сделал или оставил несделанным. Пред его душой не стоял вопрос о том зле, которое он совершил, или о том добре, которого он не совершил. Нет, пред ним стоял более глубокий вопрос. Одним словом, он думал не о своих поступках, но о своем состоянии. Он сказал: "Я" - что? Имею во многом недостатки? Не исполняю свой долг? Далеко не являюсь тем, кем должен быть? Нет, эти и подобные признания никогда бы не выразили переживаний сердца, на которое пали ослепительные лучи престола Господня во всей их силе осуждения. Конечно, мы сделали то, чего не должны были делать, и не сделали то, что должны были сделать. Но все это лишь плод совершенно развращенной природы, и когда в нас врывается Божественный свет, то он указывает нам на самые корни. Он не просто ведет нас от листа к листу или от ветви к ветви, но, проходя через ствол, он обнажает скрытые корни той природы, которую мы по своему рождению унаследовали от наших прародителей, и заставляет нас увидеть, что все наше существо непоправимо испорчено. Тогда мы вынуждены воскликнуть "Горе мне!" не потому, что мое поведение имеет недостатки, но потому, что вся моя природа погибла.

Так было и с Исаией, когда он стоял пред престолом Господним. Ах, что это за место для грешника! Там нет никаких смягчающих обстоятельств, никаких жалких отговорок, жалоб на людей или на обстоятельства. Там виден лишь один предмет, виден во всей его вине, ничтожности и падении. И это - само существо грешника. С ним все ясно. Его судьбу можно выразить этим веским, внушительным и выразительным словом "погиб". Да, он погиб. Вот и все, что можно сказать об этом. Делайте с этим, что хотите, вы не получите ничего, кроме беспомощного, погибшего существа, и чем скорее и полнее это будет понято, тем лучше.

Многим людям требуется долгое время, чтобы познать эту основополагающую истину. Они в сущности не стояли в полном сиянии этого престола, и как следствие, они не могли воскликнуть с достаточной силой выразительности: "Погиб я!" Только та слава, которая исходит от этого престола, вызывает этот возглас из самой глубины души. Все, кто когда-либо стоял пред престолом, выразили то же самое признание, и мы всегда видим, что наше ощущение благодати жертвенника находится в полном соответствии с нашим восприятием сияния престола. Эти две совершенно нераздельные вещи. В день благодати престол и жертвенник будут воссоединены. В день же суда "великий белый престол" предстанет без всякого жертвенника. Тогда не будет благодати. Тогда против гибели не будет спасения, а что касается результатов, то это будет вечная погибель. Это ужасная истина. О читатель, знай о том, что ты должен будешь встретиться с сиянием престола без защиты жертвенника!

Это, естественно, приводит нас ко второму предмету в рассматриваемом нами интересном эпизоде, а именно к жертвеннику. В тот самый момент, когда Исаия выразил глубокое осуждение того, чем он являлся, тогда он получил защиту в виде жертвенника Бога. "Тогда прилетел ко мне один из Серафимов, и в руке у него горящий уголь, который он взял клещами с жертвенника, и коснулся уст моих и сказал: вот, это коснулось уст твоих, и беззаконие твое удалено от тебя, и грех твой очищен".

Итак, здесь мы видим щедрую защиту жертвенника Господня, который - следует хорошо это помнить - представлен в непосредственной связи с престолом Господним. Эти две вещи тесно связаны в жизни и опыте всякой осужденной и обращенной души. Ту вину, которую обличает престол, устраняет жертвенник. Если в сиянии этого престола виден лишь один предмет, а именно падшее, виновное и погибшее существо человека, то и в сиянии жертвенника виден тоже лишь один предмет - всеобъемлющий, вседостаточный, бесценный Христос. Спасение полностью охватывает падшего, и тот же самый свет, который выявляет одно, подобным же образом выявляет и другое. Это дает умиротворение совести. Бог Сам предоставляет средство против погибели, которую выявил свет Его престола. "Это коснулось уст твоих, и беззаконие твое удалено от тебя". Исаия лично соприкоснулся с жертвой, непосредственным результатом чего было полное устранение всех его беззаконий. Полное очищение всех его грехов.

Не осталось ни единого пятна. Теперь он мог стоять в сиянии этого престола, которое только что выявило его нечистоту, и знать наверняка благодаря тому же самому свету, что на нем не осталось ни одного нечистого пятна. Тот самый свет, который осветил его грех, выявил также очищающее действие крови Христа.

Такова бесценная и прекрасная связь между престолом и жертвенником - связь, которую легко проследить через весь богодухновенный том от Бытия до Откровения, во всей истории искупленных Бога от Адама до настоящего времени. Все, кто действительно приведен к Иисусу, испытали осуждающее сияние престола и умиротворяющее действие жертвенника. Все они ощутили свою погибель и воскликнули: "Погиб я!" И все они лично соприкоснулись с жертвой и очистились от греха.

Дело Бога совершенно. Он полностью осуждает и полностью очищает. В Его величественной работе нет ничего поверхностного, стрела осуждения пронзает самую середину сердца только для того, чтобы благодаря Божественному действию Крови на совести не осталось ни единого греха; и чем более глубоко мы пронзены этой стрелой, тем глубже и прочнее наше ощущение силы этой Крови. Благо полностью испытывать себя в первом - подвергнуть тайные уголки своего сердца осуждению престола, ибо тогда испытаем более сильное воздействие этой драгоценной искупительной крови, провозглашающей мир всякому верующему сердцу.

Читатель, прошу тебя, остановись здесь на мгновение и обрати внимание на особенный образ действия Бога в случае с пророком.

Все мы знаем, как много зависит от того, каким именно образом что-либо делается. Человек может оказать мне милость, но он может это сделать таким способом, что это перечеркнет все благо его милости. В рассматриваемом нами эпизоде мы видим не только милость, но и то, что она оказана таким образом, позволяющим нам проникнуть в самые тайны сердца Бога. Бог не только оказал помощь Исаие, ощутившему свою погибель, но предоставил ее так, чтобы дать ему понять, что он делает это от всего сердца.. "Тогда прилетел ко мне один из Серафимов". Быстрота его движения говорит о многом. Она ясно раскрывает перед нами горячее желание небес успокоить осужденную совесть, укрепить сокрушенное сердце и исцелить израненный дух. Сила Божественной любви придала посланнику скорость, когда он летел на крыльях от престола Господня к тому месту, где находился осужденный грешник с признанием своей гибели. Какая сцена! Один из тех самых серафимов, которые, закрывая лицо свое, стояли вокруг престола Господня и восклицали: "Свят, Свят, Свят!" - один из этих Серафимов спускается от этого престола к жертвеннику и от жертвенника в самые глубины осужденного сердца грешника, чтобы дать ему исцеление через Божественную жертву. Как только стрела, испущенная от престола, поразила сердце, Серафим "прилетел" от жертвенника, чтобы исцелить рану. Как только престол излил потоки живого света, чтобы открыть пророку черноту его вины, волны любви хлынули на него с жертвенника и смыли с его души всякий след этой вины. Так поступает любовь Бога по отношению к грешникам! Кто не доверится Ему?

Позволь мне, любезный читатель, кем бы ты ни был, в искреннем попечении о благосостоянии твоей бессмертной души, позволь мне спросить тебя - испытал ли ты на себе действие этого престола и жертвенника? Удалился ли ты от того ложного света, который распространяет вокруг тебя враг твоей бесценной души для того, чтобы помешать тебе получить истинное представление о твоей полной гибели? Стоял ли ты когда-либо там, где оказался Исаия, когда он воскликнул: "Горе мне! Погиб я!"? Вынужден ли ты был когда-нибудь признать от всего своего сердца "грешил я"? (Иов. 33). Если это так, то ты вправе в этот самый момент щедро насладиться всем, что сделал для тебя на кресте Христос.

Тебе не нужно созерцать никаких видений, не требуется видеть престол, жертвенник, летящего ангела. Перед тобой Слово Бога, которое уверяет тебя в том, что и "Христос, чтобы привести нас к Богу, однажды пострадал за грехи наши, праведник за неправедных" (1 Пет. 3,18). То же самое слово уверяет тебя также и в том, что "оправдывается Им всякий верующий" (Деян. 12,39).

Разве это не намного лучше всевозможных видений и Серафимов? Исаия уверовал, что беззаконие удалено от него и грех его очищен, когда небесный вестник сообщил ему это. И разве не должен ты уверовать в то, что Иисус умер за тебя, когда об этом говорит тебе Слово Бога?

Но, возможно, ты скажешь: "Как могу я узнать, что Иисус умер за меня?" Я отвечу: "Тем самым способом, которым всякий это может узнать, - просто через Слово Бога, и нет иных способов". Но ты все еще возражаешь: "Я не вижу своего имени в Слове Бога". Да, это так, и даже если бы твое имя упоминалось там, то это ни в коей мере не удовлетворило бы тебя, поскольку сотни людей носят то же самое имя. Но ты видишь свое состояние, свой характер, свои обстоятельства. Ты видишь свою фотографию, с Божественной точностью высвеченной на страницах Вдохновения тем светом, который делает все явным.

Разве ты не признал себя грешником - закоренелым и падшим грешником? Если это так, то смерть Христа действует на тебя, как "горящий уголь" на Исаию, когда Серафим провозгласил ему: "Это коснулось уст твоих". Слово гласит: "Если кто-то говорит: я согрешил", - и что? Он отправит его в ад? Нет, но "Он спасет его". В тот самый момент, когда ты займешь свое истинное положение и воскликнешь "Погиб я!", все, что сделал Христос, и все, чем Он является, станет твоим - ныне и вовеки. Тебе не нужно прилагать усилий, чтобы исправить себя, делай все, что хочешь, все равно ты погибнешь. Хотя бы одна попытка самоисправления будет лишь свидетельством того, что ты еще не знаешь, как ты грешен, как безнадежно грешен. Ты "погиб". И как таковой, ты должен застыть и увидеть спасение Бога - спасение, основание которого было заложено Христом на кресте, спасение, которое Дух Святой открывает во власти Слова, навеки утвержденного на небесах, и которое Бог "возвысил в соответствии со всем именем Его". Да сподобит тебя благословенный Дух теперь же уверовать во имя Иисуса так, чтобы прежде, чем отложить эту статью, ты узнал, что "беззаконие твое удалено от тебя и грех твой очищен"! Тогда ты можешь последовать за мной, когда в нескольких заключительных словах я попытаюсь раскрыть практические последствия того, что занимало наше внимание.

Мы видели полную гибель грешника, мы видели полное спасение во Христе, давайте же теперь взглянем на последствия, проявляемые в искренней приверженности служению Бога. Исаие ничего не нужно было делать для своего спасения, но он должен был многое сделать для своего Спасителя. Ему ничего не нужно было делать для очищения своих грехов, но многое - для Того, Кто очистил их. И теперь он добровольно и готовно выразил свое послушание Богу, когда, услышав, что нужен вестник, он ответил: "Вот я, пошли меня". Это все ставит на свои места. Порядок всего этого совершен. Никто не может делать добрые дела до тех пор, пока хотя в какой-то степени не испытает на себе действие "престола" и "жертвенника". Свет первого должен показать ему, чем он является, а помощь второго - кем является Христос, прежде чем он сможет сказать: "Вот я, пошли меня".

Эта незыблемая, всеобщая истина, утверждаемая в каждом разделе Вдохновения и иллюстрируемая жизнью святых Бога и слуг Христовых во все века, при всех обстоятельствах. Все они увидели в свете престола свою гибель для того, чтобы увидеть спасение жертвенника прежде, нежели они смогли проявить плоды этого в их преданной жизни. Все это - от Бога-Отца через Бога-Сына, посредством Бога-Духа Святого. Им вся слава вовеки веков! Аминь!

Чувствуя в какой-то мере ответственность за души наших читателей, а также за правду Бога, мы хотим предложить твоему вниманию краткое, но острое выступление, предупреждение о наличии двух противоположных друг другу зол, которые, как мы ясно видим, воздействуют в настоящее время на христиан. Относительно первого из этих двух зол хотелось бы подчеркнуть, что во многих своих предыдущих статьях мы пытались вывести высоко ценимые нами души читателей из состояния приверженности закону, которое порочит Бога и одновременно полностью разрушает их собственный покой и свободу. Мы стремились к тому, чтобы раскрыть бескорыстную благодать Бога, значимость крови Христовой и положение пред Богом верующего, живущего во Христе и истинной праведности. Эти бесценные истины, обращенные к сердцу силой Святого Духа, и должны освободить его от всех влияний закона.

Однако часто случается так, что люди, внешне избавленные от законности, устремляются к другому, противоположному злу - легкомыслию. Это происходит потому, что учения о благодати лишь восприняты рассудком, а не постигнуты сердцем под влиянием силы Духа Бога. Большинство евангельских истин может восприниматься с крайней легкостью, если отсутствуют глубокая работа совести, истинное преодоление человеческой природы и надлежащее смирение плоти пред Богом. Если ничего этого нет, то душевное легкомыслие наверняка проявится так или иначе. Суетности будет предоставлено огромное поле деятельности - т.е. природа получит свободу, абсолютно не совместимую с настоящим христианством. Кроме того, обнаружится весьма прискорбная нехватка совести в осуществлении всех дел повседневной жизни: мы увидим пренебрежение долгом, нерадивость в работе, нарушение соглашений, презрение к святым обязанностям, обрастание долгами и потворство привычкам, требующим больших расходов. Все это увенчано легкомыслием и - увы! - слишком распространено среди самых высоких чинов, проповедующих то, что называется евангельской истиной.

Мы глубоко сожалеем об этом и хотели бы, чтобы наши души, а также души всех читателей-христиан по-настоящему осознали это пред Богом. Мы страшимся того, что среди нас есть те, кто делает много пустых заявлений, и те, кому крайне не хватает серьезности, честности и правдивости на их жизненном пути. Мы недостаточно проникнуты духом истинного христианства и не всегда подчиняемся Слову Бога. Мы не уделяем должного внимания "поясу истины" или "броне праведности". Поэтому душа, безусловно, впадает в чрезвычайно бедственное состояние. Совесть не действует. Нравственная чувствительность притупляется. Призывы истины не получают должного ответа. Несомненному злу не уделяется никакого внимания. Нравственное расслабление не возбраняется. Здесь нет ни только силы любви Христовой, заключающей в свои объятия и ведущей к творению добра, - здесь нет даже силы богобоязни, заключающей в свою темницу и удерживающей от совершения зла.

Мы торжественно взываем к совести наших читателей. Настоящее время - это чрезвычайно серьезный момент для христиан. Существует необходимость в искренней, глубокой преданности Христу, но она вряд ли существует там, где не соблюдаются общие требования настоящей праведности. Мы всегда должны помнить, что та самая благодать, которая благополучно уводит наши души от приверженности закону, и является единственным стражем, хранящим нас от легкомыслия. Мы сделаем очень мало для человека (если вообще что-либо сделаем), если выведем его из состояния приверженности закону и принесем в его сердце легкомыслие, бездумность, безоблачность и недобросовестность. Мы много изучаем процесс становления души и заметили тот печальный факт, что души, избавленные от мрака и рабства, становятся гораздо менее нежными и чувствительными. Плоть всегда готова обратить благодать Бога в похоть, поэтому ее нужно смирять.

Необходимо, чтобы на все плотское воздействовала сила креста. Мы должны подмешивать "горькие травы" к пасхальным яствам. Другими словами, нам нужны такие глубокие душевные переживания, которые могут быть результатом только безусловного осознания всех мук Христа. Нам следует более глубоко задуматься над смертью Христа как жертвы, принесенной рукой Бога, и как мученика, погибшего от руки человека.

Вот это, дорогой читатель, и будет исцелением и от приверженности закону, и от легкомыслия одновременно. Христос "отдал Себя Самого за грехи наши, чтобы избавить нас от настоящего лукавого века, по воле Бога и Отца нашего" (Гал. 1,4). Благодаря Кресту верующий человек так же полностью избавлен от настоящего лукавого века, как и прощен за все свои грехи. Он спасен не для того, чтобы наслаждаться этим "веком", а для того, чтобы полностью порвать с ним. Вряд ли существует что-либо более опасное для души, чем сочетание евангельской истины с суетностью, легкомыслием и потаканием своим слабостям, чем усвоение определенного слога выражения истины, в котором совесть далека от Бога, чем простое рассудочное понимание положения без сколько-нибудь серьезного отношения к состоянию, чем четкость как таковая без сколько-нибудь честного принятия во внимание нравственных основ.

Мы надеемся, что наш читатель прочувствует слова проповеди. Нас следовало бы считать недостаточно верующими, если бы мы смогли сдержать их. Действительно, малоприятная задача - привлекать внимание к окружающему нас злу, взывать к священному долгу самоосуждения, внедрять в сознание требования благочестия. Гораздо сладостней для сердца раскрывать объективную истину, размышлять о бескорыстной благодати и о том, что она сделала для нас, говорить о добродетельной славе Святого Писания - словом, рассуждать о привилегиях, которыми мы пользуемся, будучи во Христе. Но бывают моменты, когда положение дел в жизни христиан тяжелым грузом давит сердце и побуждает душу обратиться к совести людей с настоятельным призывом переоценить свой образ жизни; и мы верим, что настоящее время и является таковым моментом. Дьявол всегда действует и всегда начеку. Но за последнее время Господь даровал много света, пролившегося на Его Слово. Смысл Евангелия предстал пред нами с особой ясностью и силой. Тысячи душ избавлены от состояния приверженности закону, и сейчас враг пытается отвергнуть это свидетельство, стремясь ввести душу в состояние легкости, беззаботности и чувственности, а также склоняя ее к пренебрежению всепоглощающего и незаменимого чувства самоосуждения. В этом и заключается глубокий смысл предупреждения, выраженного в данной статье "Законность и легкомыслие".

"Ибо явилась благодать Божия, спасительная для всех человеков, научающая нас, чтобы мы, отвергнув нечестие и мирские похоти, целомудренно, праведно и благочестиво жили в нынешнем веке, ожидая блаженного упования и явления славы великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, Который дал Себя за нас, чтобы избавить нас от всякого беззакония и очистить Себе народ особенный, ревностный к добрым делам" (Тит. 2,11-14).

Отрезок времени, в течение которого наш благословенный Господь лежал в гробнице, несомненно, был окружен мраком тайны и привел в замешательство тех, кто искал спасения в Израиле. Чтобы сердце смогло подняться над густыми облаками, закрывшими горизонт для народа Бога, нужна была спокойная, чистая, истовая вера, но в ту минуту испытания такой верой обладали явно не многие.

Для того, чтобы понять состояние многих (если не всех) возлюбленных слуг Господних во время Его пребывания в сердце земли в течение трех дней и трех ночей, достаточно вспомнить двух учеников, идущих в Еммаус. Ими овладело полнейшее замешательство и смятение. "И разговаривали между собой о всех сих событиях. И когда они разговаривали и рассуждали между собою, и Сам Иисус, приблизившись, пошел с ними. Но глаза их были удержаны, так что они не узнали Его". Их умы были подчинены обстоятельствам. Все надежды, казалось, рухнули, все заветные ожидания расстроились. Всю окружающую действительность закрыла черная тень смерти, и в их несчастных сердцах поселилась печаль.

Но обратите внимание, как к ним, павшим духом, взывает воскресший Спаситель! "Он же сказал им: о чем это вы, идя, рассуждаете между собою, и отчего вы так печальны?"

Конечно же, вопрос этот был очень разумным и значимым для этих дорогих Ему учеников - вопрос, главным образом рассчитанный на то, чтобы они могли, так сказать, прийти в себя. Именно такой вопрос и нужен был им в тот момент, когда их умы были заняты сложившимися обстоятельствами, вместо того, чтобы успокоиться вечной и непреложной истиной Бога. Стоило им внять Писанию, и все стало бы просто и ясно. Но вместо того, чтобы слушать лишь ясное свидетельство вечного Духа в Слове, они позволили своему разуму снизойти до обдумывания действий и влияния внешних обстоятельств. Вместо того, чтобы твердо стоять на нерушимой скале Божественного откровения, они барахтались в волнах бушующего океана жизни. Словом, на какое-то мгновение они поддались власти смерти, поскольку их разум были заняты ею, и нет ничего удивительного в том, что их сердца были печальны, а рассуждения мрачны.

Но, возлюбленный читатель, разве с тобой или со мной не случается иногда то же самое, когда мы попадаем под власть явлений зримых и преходящих, вместо того, чтобы жить верой в сиянии света явлений невидимых и вечных? Даже если мы знаем воскресшего Спасителя и верим в Него, верим в то, что мы умерли и воскресли вместе с Ним, в обретение Святого Духа, обитающего в нас, - разве мы иногда не оступаемся и не боимся? И разве в такие минуты мы не нуждаемся в воззвании воскресшего Спасителя? Разве бесценному, любящему Спасителю так уж редко предоставляется случай обратить к нашим сердцам вопрос: "О чем это вы, идя, рассуждаете между собою?" Разве не часто бывает так, что во время наших встреч друг с другом или путешествий мы "рассуждаем" между собой совсем не о том, о чем должно? Мы можем уныло брюзжать по поводу сложившихся вокруг нас удручающих обстоятельств: погоды, будущего страны, состояния торговли, нашего слабого здоровья, трудностей сведения концов с концами - то есть мы рассуждаем обо всем, только не о том, о чем необходимо.

И, занятые такими мыслями, приходим к тому, что наше духовное зрение удерживается и мы не перенимаем знание о Том благословенном, Кто со своей нежной и преданной любовью оказывается рядом с нами, и Ему приходится взывать к нашим блуждающим сердцам с ясным и могущественным вопросом: "О чем это вы рассуждаете?".

Давайте задумаемся над этим. Этот вопрос действительно требует тщательного рассмотрения. Все мы слишком часто склонны позволять нашему разуму подпадать под власть и давление обстоятельств, вместо того чтобы жить верой. Мы заняты своим окружением, вместо того чтобы сосредоточиться на "высших явлениях" - этих ярких и благословенных истинах, которые принадлежат нам во Христе.

И что же из этого следует? Способствуем ли мы исправлению обстоятельств или прояснению нашего будущего своим унылым брюзжанием? Ни в малейшей степени. А что же тогда? Да только то, что сами мы становимся жалкими, а наши разговоры - унылыми, и, хуже того, мы бесчестим деяния Христовы.

Христиане забывают, как много значат их характер, манеры, внешний вид и поведение в повседневной жизни. Мы забываем, что слава Господа самым тесным образом связана с нашим повседневным поведением. Всем известно, что в мирской жизни мы составляем мнение о хозяине дома, судя по его детям и слугам. Если дети его выглядят несчастными и подавленными, мы, скорее всего, скажем, что их отец угрюм, жесток и деспотичен. Если мы видим, что его слуги унижены и переутомлены, то сочтем хозяина черствым и жестокосердным. Можно дать более или менее справедливую оценку хозяину дома, судя по тону, духу, внешнему виду и поведению его обитателей.

Тогда насколько же серьезно мы, обитатели дома Бога, должны отнестись к попытке создать у людей верное впечатление о Нем, исходя из нашего характера, настроения, внешнего вида и поведения! Если миряне - те, с которыми мы общаемся изо дня в день в будничной жизни, - если они видят нас мрачными, угрюмыми и подавленными, если они слышат наши горестные жалобы то на одно, то на другое, если они видят, что мы поглощены своими заботами, занимаемся накопительством, крепко держимся за свое добро и заключаем сделки - одну кабальнее другой, если они видят, что мы мучаем своих слуг тяжелой работой, платя им жалкие гроши и бросая объедки, - то какое мнение они составят о Том, кого мы называем нашим Отцом и Господом.

Читатель-христианин, не отворачивайся презрительно от этих безыскусных слов. В наши дни громких заверений мы особенно нуждаемся в таких словах. Существует множество интеллектуальных спекуляций истиной, которые не доходят до совести, не затрагивают сердца, не влияют на жизнь. Мы знаем, что мы умерли и воскресли, но когда происходит что-то, затрагивающее нас - либо нашу личность и наши отношения, либо наши интересы, - мы быстро обнаруживаем, какое незначительное влияние оказывает на нас эта бесценная истина.

Да ниспошлет Господь на нас благодать, чтобы мы могли серьезно и честно обратить свои сердца к этой истине, чтобы в нашей повседневной жизни истинное христианство нашло более полное выражение - такое, которое прославит нашего милосердного Бога и Отца и Спасителя Иисуса Христа, а также такое, которое позволит тем, кто пришел к нам, получить правильное представление о том, что такое настоящая религия с ее воздействием на весь ход жизни и на ее смысл.

Давайте стараться тоньше чувствовать присутствие воскресшего Спасителя и, исходя из этого, найти торжествующий ответ на все темные помыслы лукавого, на все удручающие сомнения наших сердец, на все тяготы сложившихся обстоятельств. Боже, ради Иисуса, в Своем бесконечном милосердии, даруй нам это!

Невозможно читать эту завораживающую истину Евангелия (Луки, 24) и не поражаться тому, что мы осмелились бы назвать объединяющей силой голоса и присутствия воскресшего Спасителя. Мы видим учеников, рассеянных там и сям, объятых сомнениями, смятением, страхом и унынием: одни бегут к гробнице, другие выходят из нее, третьи направляются в Еммаус, а четвертые толпятся в Иерусалиме, т.е. все они разобщены.

Но голос и осознанное присутствие Иисуса объединило их, придало им мужество и силы, и все они собрались вокруг Него, благословенного, боготворя, любя и восхваляя Его. Его присутствие источало невыразимую силу, отвечающую каждому движению сердца и рассудка. Так было, так есть, так будет всегда, будь благословенно и прославлено Его бесценное имя! В присутствии воскресшего Спасителя есть сила, способная разрешить наши трудности, подавить наше смятение, успокоить страхи, облегчить бремя, осушить слезы, удовлетворить все нужды, умиротворить умы, ответить на каждую страстную мольбу наших сердец.

Пример с двумя учениками, идущими в Еммаус, в какой-то степени подтвердит это. Об этом мы можем судить по их пылким словам друг к другу: "Не горело ли в нас сердце наше, когда Он говорил нам на дороге и когда изъяснял нам Писание?" Вот в этих словах и заключается глубокая и бесценная тайна: "Он говорил нам" и "Он изъяснял нам Писание". Какие Божественные минуты! Какое возвышенное общение! Какое любвеобильное служение: воскресший Спаситель, объединяющий сердца Своими чудотворными словами и убедительным объяснением Писания!

Каков же был результат, каков необходимый итог? Оба путника тотчас возвращаются в Иерусалим, чтобы найти своих братьев. Иначе и быть не могло. Если мы теряем из виду воскресшего Спасителя, то конечно же, уходим прочь от своих братьев и занимаемся своими собственными делами, а ведь погружение в свои дела приводит к холодности, безжизненности, темноте и эгоизму. С другой стороны, когда мы на самом деле оказываемся перед лицом Христа, когда слышим Его голос и чувствуем сладостную силу Его любви, когда наши сердца попадают под могущественное нравственное влияние Его бесценного, исполненного любви пастырства, тогда мы, влекомые истинной любовью, идем за нашими братьями, искренне желая стать среди них, с тем, чтобы рассказать им о своей великой радости, наполняющей наши души. Абсолютно невозможно дышать одним воздухом с воскресшим Спасителем, чувствовать Его присутствие - и остаться в своем собственном, обособленном, отгороженном от Него мирке. Эти слова, наверно, можно представить как твердое правило, как духовную аксиому. Ожидаемый результат Его присутствия - это таяние сердца и его слияние с потоками нежной любви ко всему, что Ему принадлежит.

Но давайте вернемся к нашей главе.

"И, встав в тот же час," вечера (что свидетельствует о том, что в Еммаусе у них не было особенно важных дел, и о том, насколько значительно было благословенное явление, представшее пред ними) "возвратились в Иерусалим и нашли вместе одиннадцать апостолов и бывших с ними, которые говорили, что Господь истинно воскрес и явился Симону. И они рассказывали о происшедшем на пути, и как Он был узнан ими в преломлении хлеба. Когда они говорили о сем, Сам Иисус стал посреди них и сказал им: мир вам. Они, смутившись и испугавшись, подумали, что видят духа".

Им тоже было необходимо воззвание воскресшего Спасителя для того, чтобы они пришли в себя, успокоились и ободрились. Им необходимо было осознать силу Его присутствия как воскресшего Спасителя. Ведь они просто объявили двум своим братьям из Еммауса, что "Господь истинно воскрес", но когда их воскресший Господь предстал пред ними, они не узнали Его, и Ему пришлось обратиться к их сердцам с волнующими словами: "Что смущаетесь, и для чего такие мысли входят в сердца ваши? Посмотрите на руки Мои и на ноги Мои; это Я Сам; осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня. И, сказав это, показал им руки и ноги. Когда же они от радости еще не верили и дивились, Он сказал им: есть ли у вас здесь какая пища? Они подали Ему часть печеной рыбы и сотового меда. И, взяв, ел пред ними".

Какая нежная любовь! Какое благодатное снисхождение к их слабостям и нуждам! Какое сострадательное понимание их чувств, несмотря на их неразумность и неверие! Милосердный Спаситель! Разве можно не любить Тебя? Разве можно не верить Тебе? Пусть сердце растворяется в Тебе полностью! Пусть вся жизнь будет сердечно посвящена Твоей благословенной службе! Пусть все наши силы служат только Твоему делу! Пусть все, что мы имеем, и все, что мы любим, ляжет на Твой алтарь как доказательство разумной службы Тебе! Да не прекратится в нас труд вечного Духа, дабы осуществлялись эти великие и заветные чаяния!

Но перед тем, как закончить эту короткую статью, мы бы хотели привлечь внимание читателя к одному вопросу особой важности и ценности, а именно, к тому, как воскресший Спаситель воздает честь Святому Писанию. Он упрекнул двух путников за медлительность сердца в доверии Писаниям. "И, начав от Моисея, из всех пророков изъяснял им сказанное о Нем во всем Писании".

Так же было и во время Его беседы с одиннадцатью апостолами и бывшими с ними в Иерусалиме. Как только они убедились, что перед ними Иисус, Он стал направлять их души к тому же Божественному источнику - к Святому Писанию. "И сказал им: вот то, о чем Я вам говорил, еще быв с вами, что надлежит исполниться всему, написанному о Мне в законе Моисеевом и в пророках и псалмах. Тогда отверз им ум к уразумению Писаний. И сказал им: так написано, и так надлежало пострадать Христу, и воскреснуть из мертвых в третий день, и проповедану быть во имя Его покаянию и прощению грехов во всех народах, начиная с Иерусалима".

Все это в настоящее время имеет огромнейшее значение. Мы убеждены, что христиане, где бы они ни трудились, должны чувствовать волнение сердца, говоря о высоких истинах Слова Бога, о его абсолютной власти над совестью, о его организующей силе и о его могучем влиянии на характер, поведение и весь ход жизни людей.

Надо опасаться того, что Святое Писание быстро утрачивает свое священное место в сердцах тех, кто заявляет о том, что принимает Писание за Божественное правило веры и добродетели. Мы часто слышим этот девиз: "Библия, и только Библия - вот религия протестантов". Увы, увы! Если в данном призыве и есть доля истины, то, надо сказать, истина эта более, чем сомнительна. Даже среди людей, занимающих самые высокие ступени иерархии, совсем мало тех, кто признает (и еще меньше тех, кто искренне считает), что во всех делах, касающихся вопросов веры и морали, во всех сферах жизни - в Церкви, в семье, на работе или в повседневных личных делах - мы полностью должны подчиняться этому повелевающему, могущественному, сияющему добродетельностью слову "написано" - слову, значение которого стремительно возросло, а его нравственная слава возвеличена благодаря тому, что наш обожаемый Господь трижды произнес его: в начале Своего общественного служения, во время столкновения со Своим врагом и перед Своим вознесением на небеса, когда обратил Он это слово к Своим возлюбленным ученикам.

Да, дорогой читатель-христианин, "написано" - любимое выражение нашего Божественного Учителя и Господа. Он всегда повиновался Слову.

Во всех Его деяниях проявлялось искреннее и безоговорочное повиновение священной власти Писания. Он жил им и по нему от начала до конца. Он поступал согласно ему и никогда не действовал вне его. Он не рассуждал и не сомневался, не строил догадок и предположений, ничего не добавлял и не убавлял, и никоим образом не оговаривал Писания - Он подчинился ему. Да, Он, вечный Сын Отца, Сам навеки ставший Богом для всех святых, приняв образ человека, жил по Святому Писанию и всегда повиновался его правилам. Оно стало пищей для Его души, содержанием и основой для Его чудотворного пастырства, Божественным водительством в Его совершенной жизни.

Этим Он подал нам великий пример. О, давайте же идти по Его благословенным следам! Давайте самих себя, свои пути, свои привычки, свои связи, свое окружение проверять Святым Писанием и с искренней решимостью отвергать все (независимо от того, откуда или от кого это исходит), что не выдержало его испытующего света. Мы глубоко убеждены, что в сотнях тысяч случаев первостепенной великой целью, которой нужно добиться, является пробуждение в сердце такого отношения к Слову Бога, благодаря которому оно полностью осваивается и вызывает повиновение ему как абсолютному авторитету. Было бы, несомненно, напрасным трудом спорить и препираться с человеком, не оценившим Писание так, как это сделал Господь наш Иисус Христос. Если же человек оценил его так же, как Он, то в спорах нет нужды. В чем есть настоящая нужда - так это в том, чтобы сделать Слово Бога основой нашего личного покоя и руководством в нашей личной жизни. Давайте же все так и поступим!

Одновременно интересно, поучительно и ободрительно проследить по Писанию историю того, что называется "остатком". Мы с самого начала можем заметить, что этот "остаток" доказывает полный крах мнимого свидетельства исповедующих иудаизм или христианство. Если бы все были верными, то, конечно же, не было бы никакого нравственного основания для возникновения этого "остатка", не нужно было бы отделять немногих от основной массы, исповедующих религию. Мы обнаруживаем, что этот "остаток" во все времена состоит из тех, кто ощущает и признает всеобщее падение и развал, кто уповает на Бога и придерживается Его Слова. Это главные отличительные признаки "остатков" во все века. Мы согрешили, но Бог верен и Его милосердие во веки веков.

И теперь, прослеживая историю "остатков" в ветхозаветные времена, мы видим, что чем больше мы углубляемся в историю народа, тем щедрее раскрывается перед нами Божественная благодать, и далее - чем глубже нравственный мрак, тем ярче сверкает вера отдельных людей. Во всем этом благословенное одобрение для всякого истинного чада Бога и слуги Христова, который ощущает и признает всеобщее падение церкви. Уверенность в том, что, хотя церковь потерпела крах, но всякий отдельный верующий в праве наслаждаться таким полным и драгоценным общением с Богом и идти по истинной тропе ученичества, какие когда-либо были известны в самые славные дни истории церкви - все это чрезвычайно ободряет всякую верную душу. Давайте обратимся к Писанию за примером.

В 2 Хрон. 30 мы читаем воодушевляющее описание пасхи во времена правления Езекии, когда видимое единство народа было нарушено и произошло падение. Мы не станем пытаться цитировать весь отрывок, как бы нам ни хотелось этого сделать, ибо он поистине бесценен и волнующ. Мы просто приведем заключительные строки, относящиеся к нашему предмету. "И было веселие великое в Иерусалиме, потому что со дней Соломона, сына Давидова, царя Израилева, не бывало подобного сему в Иерусалиме". Здесь мы видим прекрасную иллюстрацию благодати Бога, изливающейся на Его народ, который признал свое падение и грех и занял надлежащее ему место пред лицом Его. Езекия и его соплеменники были полностью убеждены в этом падении, и потому они не решились праздновать пасху в первый месяц. Они прибегли к помощи благодати, как записано в Числах 9, и справили праздник на второй месяц. "Многие из народа... не очистились; однако же они ели пасху, не по уставу. Но Езекия помолился за них, говоря: Господь благий да простит каждого, кто расположил сердце свое к тому, чтобы взыскать Господа Бога, Бога отцов своих, хотя и без очищения священного! И услышал Господь Езекию и простил народ" (гл. 30, 18-20).

Здесь мы видим проявление Божественной благодати, как это всегда и происходит по отношению к тем, кто искренне признает свое падение и немощь. У этих людей не было притворства или лицемерия, не было упрямства или равнодушия, они не пытались скрыть свое истинное состояние, сделать вид, будто все хорошо; нет, они заняли свое надлежащее место и припали к той неистощимой благодати, которая никогда не оставит сокрушенное сердце.

Каков же был результат? "И совершили сыны Израилевы, находившиеся в Иерусалиме, праздник опресноков в семь дней, с великим веселием; каждый день левиты и священники славили Господа на орудиях, устроенных для славословия Господа. И говорил Езекия по сердцу всем левитам, имевшим доброе разумение в служении Господу. И ели праздничное семь дней, принося жертвы мирные и славя Господа Бога отцов своих. И решило все собрание праздновать другие семь дней, и провели эти семь дней в веселии" (гл. 30, 21-23).

Мы можем быть уверены, что все это было чрезвычайно приятно сердцу Иеговы, Богу Израилеву. Правда, были недостатки, слабости, неудачи. Внешне все было не так, как во дни Соломона. Несомненно, многие считали надменностью то, что Езекия собрал собрание при таких обстоятельствах. Мы и в самом деле читаем, что над его трогательным приглашением насмехались и издевались в коленах: Ефремовом, Манассиином и Завулоновом. Это, увы, случается слишком часто. Люди не понимают действий веры, потому что они не понимают драгоценной благодати Бога. Однако "некоторые из колена Асирова, Манассина или Завулонова смирились, и пришли в Иерусалим". И они были щедро вознаграждены, ибо такого праздника не справляли со дней Соломона. У благодати нет никаких пределов для благословения разбитого и сокрушенного сердца. Если бы весь Израиль ответил на трогательный призыв Езекии, то все бы приняли участие в этом благословении; но они не были сокрушены, а потому были лишены благословения! Давайте будем помнить это; мы можем быть уверены, что в этом прозвучал для нас необходимый урок. Давайте же услышим его!

Теперь мы перейдем к правлению набожного и преданного царя Иосии, когда народ был накануне рассеяния. Здесь мы видим поразительную и прекрасную иллюстрацию нашего утверждения. Мы не станем приводить здесь подробности, сделав это в другом месте.

Смотри статью, озаглавленную "Сила и власть Святого Писания, проявленные в жизни и во времена Иосии".

Мы просто процитируем несколько заключительных строк: "И совершали сыны Израилевы, находившиеся там, пасху в то время и праздник опресноков в течение семи дней. И не была совершаема такая пасха у Израиля от дней Самуила пророка; и из всех царей Израилевых ни один не совершал такой пасхи, какую совершил Иосия, и священники, и левиты, и все Иудеи, и Израильтяне, там находившиеся, и жители Иерусалима. В восемнадцатый год царствования Иосии совершена сия пасха" (2 Хрон. 35,17-19).

Какое замечательное свидетельство! Празднование пасхи Езекии перенесло нас в блестящее царствование Соломона, но здесь мы видим нечто еще более великолепное. Если спросят, что же придало такую славу пасхе Иосии, то, по нашему мнению, празднование пасхи явилось плодом святого и благоговейнейшего послушания Слову Бога среди преизобилующего разврата и заблуждений, падения и смятения. Мрачное положение народа лишь возбудило действие веры в послушном и преданном сердце.

Все это полно ободрения и утешения для каждого, кто искренне верует в Христа. Многие сочли бы это высокомерием со стороны Иосии - идти по такому пути в такое время и при таких обстоятельствах, но это было нечто, противоположное высокомерию, как мы можем понять из благословенного сообщения, посланного ему от Господа через уста пророчицы Олданы: "А царю Иудейскому, пославшему вас вопросить Господа, так скажите: так говорит Господь Бог Израиля о словах, которые ты слышал: так как смягчилось сердце твое, и ты смирился пред Богом, услышав слова Его о месте сем и о жителях его, - и ты смирился предо Мною, и разодрал одежды свои, и плакал предо Мною, то и Я услышал тебя, говорит Господь" (гл. 34, 26-27).

Здесь мы видим нравственное основание замечательной жизни Иосии. Несомненно, что в его жизни не было ничего, что могло бы походить на высокомерие. Сокрушенное сердце, рыдающее око и разодранные одежды не являются спутниками высокомерия и самоуверенности. Нет, это бесценные результаты действия Слова Бога на сердце и совесть, ведущие по пути глубоко личной преданности, которые чрезвычайно поучительно и ободрительно наблюдать. О, если бы они чаще встречались среди нас! Поистине, сердце жаждет этого. Пусть Слово Бога так скажется на всем нашем нравственном существе, что вместо того, чтобы отдаваться окружающим нас обстоятельствам, мы жили над ними и проходили через них как свидетели вечной действительности истины Бога и нетленности имени Иисуса.

Но мы должны теперь оставить интереснейшую жизнь Иосии и представить читателю дальнейшие иллюстрации нашего утверждения. Едва возлюбленный слуга Бога сошел со сцены, как был смыт всякий след его благословенного дела. И тяжелая волна суда, сдерживаемая долготерпением и милосердием Бога, обрушилась на землю. Иерусалим был превращен в развалины. Его храм был сожжен до основания. И все, избежавшие смерти, были уведены пленниками в Вавилон, чтобы там повесить свои гусли на ивы и рыдать над померкнувшей славой прежних дней.

Но будь благословен во веки Бог всякой милости! Он никогда не оставляет Себя без свидетеля, и потому в течение долгого и тяжелого периода вавилонского плена мы находим поразительные и прекрасные доказательства того утверждения, что чем глубже падение, тем щедрее благодать, и чем беспросветнее мрак, тем ярче сияет вера отдельных людей. Так было тогда, так бывает и всегда; "По избранию благодати, сохранился остаток" - маленькая кучка преданных людей, которые любили Господа и были верны Его Слову посреди нечистот и мерзостей Вавилона, которые были готовы ради истины Бога встретиться лицом с огненной печью и львиным рвом.

Начальные книги Даниила показывают нам величественные последствия личной веры и преданности, взгляните, например, на гл. 2,46. Где еще в истории народа Израилева мы видим что-либо более поразительное, чем то, что здесь описано? Величайший самодержец земли смиренно поклонился пленнику и дал это чудесное свидетельство: "И сказал царь Даниилу: "истинно Бог ваш есть Бог богов и Владыка царей, открывающий тайны, когда ты мог открыть эту тайну!"

Но откуда Даниил взял силы, чтобы открыть тайны царя? Стихи 17,18 дают прекрасный ответ: "Даниил пришел в дом свой и рассказал дело Анании, Мисаилу и Азарии, товарищам своим, чтобы они просили милости у Бога небесного об этой тайне, дабы Даниил и товарищи его не погибли с прочими мудрецами Вавилонскими". Здесь мы видим молитвенное собрание Вавилона. Эти прекрасные люди имели одно сердце и один разум. Они были едины в своем намерении отказаться от царской еды и вина. Они по благодати Бога решили идти по святой стезе отделения, хотя и будучи пленниками в Вавилоне; и вот они собрались вместе для молитвы и получили исчерпывающий ответ.

Может ли что-либо быть прекраснее этого? Какое ободрение для возлюбленного народа Господа в самые мрачные дни - прочно держаться Слова Христова и не отрекаться от Его драгоценного имени! Не является ли это для нас вдохновляющим уроком: обнаружить в мрачные времена Вавилонского плена нескольких преданных людей, идущих в святом общении по стезе отделения и веры? Они держались Бога в царском дворце, и Бог был с ними в печи и во львином рву, наделив их высоким правом стоять пред миром в качестве слуг Всевышнего Бога. Они отказались от царских яств, они не поклонялись истукану, они соблюдали Слово Бога и исповедовали Его имя, совершенно не взирая на его последствия. Они не говорили: "Мы должны идти в ногу со временем; мы должны поступать, как другие; не следует выделяться; мы должны внешне соответствовать общественному мнению и государственной религии, одновременно придерживаясь наших собственных убеждений; мы не призваны противостоять вере народа, будучи в Вавилоне, мы должны соответствовать Вавилонской религии".

Слава Богу, Даниил и его возлюбленные товарищи не усвоили это презренное приспособленческое поведение. Более того, они не искали оправдания снижению верности в полном крушении Израильской государственности. Они чувствовали, не могли не чувствовать, это крушение. Они исповедовали свои грехи и грех своего народа, они понимали, им подобает рубище и пепел. Они всем своим существом склонялись перед этим грозным словом: "Погубил ты себя, Израиль", все это, увы, слишком верно; но это не было причиной того, почему они должны были осквернить себя царской пищей, поклоняться царскому истукану или оставить служение одному истинному и живому Богу. Но перед их взором был Бог, и Ему они служили и поклонялись.

Все это в наше время исполнено самых драгоценных уроков для всего народа Господа. Существует два особых зла, против которых мы хотели бы предостеречь. Мы должны остерегаться религиозного высокомерия или похвальбы в своей принадлежности к церкви без развитой совести и благоговейного страха пред Богом. Это чудовищное зло, и каждое возлюбленное чадо Бога должно быть настороже по отношению к нему. Никогда не следует забывать, что действующая церковь безнадежно погибла и что всякие человеческие попытки восстановить ее - это самообольщение. Мы не призваны, а следовательно, не уполномочены восстановить ее. Тем не менее Дух Святой созидает Тело Христово и ускоряет его завершение для возвращения Господа.

Но, с другой стороны, мы не должны искать оправдания нашего легкомыслия по отношению к истине и вялости наших личных действий в падении церкви, хотя такая опасность существует. Нет никаких причин, почему дитя Бога или слуга Христов должен совершать зло, или попускать ему, или хотя бы час оставаться в соприкосновении с тем, что не имеет своим основанием: "Так говорит Господь". "Да отступит от неправды всякий, исповедующий имя Господа". А что потом? Стоять в одиночестве? Ничего не делать? Нет, слава и хвала нашему вечному благодатному Богу, - "Держись правды, веры, любви, мира со всеми призывающими Господа от чистого сердца", от сердца, верному Христу, Его интересам.

Продолжая наши рассуждения, мы попросим читателя обратиться к Неем. 8. Мы рассмотрели остаток перед пленом и во время плена, а теперь мы должны взглянуть на него после плена, когда этот остаток по щедрой милости Бога был возвращен в свою любимую страну. Мы не станем вдаваться в подробности, но предложим лишь один веский факт, иллюстрирующий наше утверждение, - факт чрезвычайной важности для всей церкви Бога в настоящее время. Мы процитируем несколько стихов из этого прекрасного отрывка: "И читали из книги, из закона Бога, внятно, и присоединяли толкование, и народ понимал прочитанное... На другой день собрались главы поколений от всего народа, священники и левиты к книжнику Ездре, чтобы он изъяснял им слова закона. И нашли написанное в законе, который Господь дал чрез Моисея, чтобы сыны Израилевы в седьмом месяце, в праздник, жили в кущах... Все общество возвратившихся из плена сделало кущи и жило в кущах. От дней Иисуса, сына Навина, до этого дня не делали так сыны Израилевы. Радость была весьма великая. И читали из книги закона Бога каждый день, от первого дня до последнего дня. И праздновали праздник семь дней, а в восьмой день попразднество по уставу".

Это поразительно. Мы видим здесь, как слабый остаток собрался вокруг Слова Бога, проводя чтение книги, приходя к пониманию истины и ощущая ее силу в сердце и совести. И каков был результат? Не меньший, чем празднование праздников кущей, каково никогда не справляли от дней Иисуса, сына Навина. Во времена судей, во дни пророка Самуила, в царствование царей, даже в славные дни Давида и Соломона, праздник кущей никогда не справлялся. Это было уготовано незначительному обществу, вернувшемуся из плена, когда они посреди развалин Иерусалима справляли это бесценное и прекрасное празднество - прообраз славного будущего Израиля.

Было ли это дерзостью? Нет, это было искреннее послушание Слову Бога. Это было записано в книге, записано для них; и они действовали на основании этого. "Радость была весьма великая". Не было никакого притворства, никакой похвальбы, никто не выказывал себя чем-либо, не пытался сокрыть своего истинного положения. Это был жалкий, слабый, презираемый остаток, занимающий надлежащее ему место, сокрушенный и разбитый, признающий свое падение, глубоко осознающий, что все теперь не так, как во дни Соломона, Давида и Иисуса. Но они слушали Слово Бога, слушали и вразумлялись, преклонялись пред Его священным авторитетом и справляли праздник. "Радость была весьма великая". Это, несомненно, другая, поразительная и прекрасная иллюстрация нашего утверждения, а именно что чем глубже падение, тем щедрее благодать, и чем беспросветнее мрак, тем ярче сияет вера отдельных людей. Во все времена, при всех обстоятельствах на сокрушенное и верующее сердце изливается безусловная и беспредельная благодать. Теперь мы на мгновение обратимся к последней странице ветхозаветных писаний - пророчеству Малахии. Много лет прошло со славных дней Ездры и Неемии. И теперь мы видим скорбную картину положения Израиля. Увы, увы!

Это все та же печальная история - "погубил ты себя, Израиль". Давайте процитируем несколько фраз.

"Вы приносите на жертвенник Мой нечистый хлеб, и говорите: "чем мы бесславим Тебя?" - Тем, что говорите: "трапеза Господня не стоит уважения"... Лучше кто-нибудь из вас запер бы двери, чтобы напрасно не держали огня на жертвеннике Моем. Нет Моего благоволения к вам, говорит Господь Саваоф, и приношение из рук ваших неблагоугодно Мне... А вы хулите его тем, что говорите: "трапеза Господня не стоит уважения, и доход от нее - пища ничтожная". Притом говорите: "вот сколько труда!" и пренебрегаете ею, говорит Господь Саваоф, и приносите украденное, хромое и больное, и такого же свойства приносите хлебный дар: могу ли с благоволением принимать это из рук ваших? говорит Господь" (Мал. 1,7.10.12.13; см. также гл. 3,5-9).

Какое прискорбное положение! Просто сердце разрывается при виде этого. Общественное поклонение Богу пришло в полное небрежение, служители религии работают только за плату, в священное служение Богу закрались продажность и разврат. Среди народа расцвели все формы порока. Одним словом, это представляло собой картину глубокого нравственного мрака, крайне угнетавшего всех, кто заботился об интересах Господа.

И все же, даже посреди этой ужасной сцены, мы видим чрезвычайно трогательное и изысканное подтверждение нашей мысли. Как и всегда здесь есть "остаток" - прекрасное общество людей, которые почитали и любили Господа, находя в Нем средоточие всего, свою цель и наслаждение. "Но боящиеся Бога говорят друг другу: "внимает Господь и слышит это, и пред лицем Его пишется памятная книга о боящихся Господа и чтущих имя Его". И они будут Моими, говорит Господь Саваоф, собственностью Моею в тот день, который Я соделаю, и буду миловать их, как милует человек сына своего, служащего ему".

Как все это прекрасно! Какой контраст со всеобщим положением дел! Мы можем пройтись по всей истории народа и не найти ничего подобного этому. Где еще мы читаем о "памятной книге", пишущейся "пред лицем Его"? Нигде, даже среди блестящих побед Иисуса Навина и Давида, или великолепия Соломона. Могут сказать, что в этом не было нужды. Но не в этом дело. Мы должны осмыслить поразительный факт того, что слова и действия этого слабого "остатка" в самом средоточии порока были так благоугодны сердцу Бога, что Он начал писать памятную книгу о них. Мы можем с уверенностью утверждать, что тесное общение этих возлюбленных Бога было более приятно сердцу Бога, чем пение и трубы во дни Соломона. "Они говорили друг другу". "Они боялись Господа и помышляли о имени Его". В них была личная преданность и приверженность, они любили Господа, и это сближало их.

Нет ничего более прекрасного. О, если бы так было и среди нас! Эти люди не делали ничего великого или внушительного в глазах человека, но они любили Господа, они думали о Нем, и их общая приверженность к Нему побуждала их вместе говорить о Нем, и это придавало очарование их встречам, которые были благоугодны и приятны сердцу Бога. Это выделялось как светлое и прекрасное пятно на темном фоне продажности и бездушной обрядности, которая их окружала. Их связывали не определенные взгляды и мнения, которые они сообща разделяли, хотя, несомненно, у них были такие взгляды и мнения; их связывали не ритуалы и не соблюдения обрядов. Нет, это было нечто лучшее и высшее, чем все это - их связывала глубокая личная приверженность к Господу, и это было приятно Его сердцу. Он устал от всей обрядности, но Его радовала искренняя преданность нескольких драгоценных душ, которые собирались так часто, как они могли, чтобы беседовать друг с другом и ободрять друг друга в Господе.

Если бы это почаще происходило и среди нас! Мы жаждем этого и можем сознаться перед читателем, что единственным нашим желанием при написании этой статьи было - способствовать этому. Мы весьма опасаемся иссушающего, парализующего воздействия пустого формализма или религиозной рутины, того, что мы попадаем в колею и будем двигаться по ней день за днем, неделя за неделей, год за годом жалкие, холодные и формальные, чрезвычайно оскорбляя любящее сердце нашего обожаемого Господа и Спасителя, который желает быть окруженным обществом искренних, преданных последователей, верных Его имени, верных Его слову, верных ради Него друг другу, стремящихся служить Ему всеми праведными способами, горячо ожидая Его благословенного появления. Пусть Бог-Дух побудит сердца всех Его чад, восстанавливающих, оживляющих и поддерживающих верное решение приветствовать небесного Жениха! Давайте день и ночь восклицать об этом нашему благодатному Богу.

Я мог бы на этом закончить эту статью, если бы не желал представить читателю две или три иллюстрации из драгоценных страниц Нового Завета. В начале Евангелия от Луки мы видим прекрасную картину "остатка" посреди пустого и бездушного исповедания религии. Мы слушаем духовное признание Марии, Елизаветы, Захарии и Симеона, мы читаем об Анне-пророчице, рассказывающей об Иисусе всем, кто искал спасения в Иерусалиме. Я помню, как мой любимый и почтенный старый друг Дж. Н. Д. сказал в отношении Анны: "Не знаю, как она достигла всего этого, но она это сделала". Да, она это сделала, потому что она любила Господа и любила Его возлюбленных чад и находила наслаждение в том, чтобы отыскивать их и говорить о Нем. Это снова тот самый "остаток", о котором мы читали у Малахии. Не может быть ничего более прекрасного и ободрительного. Это был изысканный и благоуханный плод глубокой любви к Господу в противоположность изнурительным проявлениям мертвой религиозности.

Теперь мы перейдем к Посланию Иуды. Здесь мы видим отступничество христиан во всех чудовищных формах порока - точно такое же, о котором мы читали у Малахии - отступничестве от иудаизма. Но наш предмет теперь не отступничество христиан, но христианский "остаток" верных. Слава и хвала нашему благодатному Богу! Всегда найдется "остаток", отделенный от основной массы развращенных исповедников религии и характеризующийся искренней приверженностью ко Христу, Его интересам и всякому члену Его возлюбленного Тела.

Именно к этому "остатку" вдохновленный апостол обращает свое торжественное и вечное Послание. Не к особому собранию, но "К призванным, которые освящены Богом Отцом и сохранены Иисусом Христом: милость вам и мир и любовь да умножатся".

Благословенное положение! Драгоценная участь! "Отделение", "сохранение", "призвание" - вот это положение. "Милость, "мир", "любовь" - вот эта участь. И все это обеспечено каждому искреннему чаду Бога на лице Земли, прежде чем было написано хотя бы одно слово о сокрушающих потоках отступничества, которые скоро прокатились по всей Церкви.

Мы повторяем и хотим подчеркнуть это выражение: "каждому искреннему чаду Божию". Как в Древнем Израиле, так и в действующей Церкви мы видим, что этот остаток состоит из тех, кто верен Христу, придерживается Его Слова при всех обстоятельствах, кто предан Его бесценным замыслам и с любовью ожидает Его пришествия. Одним словом, это должно быть живой действительностью, но не простым членством в Церкви или формальным приглашением себя к той или иной организации. Более того, это не видимость, но действительное существование этого остатка - не просто имя, но духовная сила. Апостол говорит: "Испытаю не слова, а силу". Весомые слова для всех нас!

А теперь давайте на несколько мгновений обратимся к бесценным словам увещевания, обращенным к христианскому остатку. Пусть Дух Святой облачит их силой для наших душ!

"Но вы, возлюбленные, помните предсказанное апостолами Господа нашего Иисуса Христа". Он отсылает их к Священным Писаниям, и только к ним. Не к всевозможным человеческим преданиям, не к праотцам, не к постановлениям советов, не к повелениям и учениям людей - ничего подобного, ибо все это может лишь ввести в заблуждение и замешательство и завести в тупик - нет, но к чистому и драгоценному Слову Бога, этому совершенному откровению, которое Он по Своей бесконечной доброте вложил в наши руки и которое может сделать младенца "мудрым во спасении", а мужа - "совершенным и ко всякому доброму делу приготовленным" (2 Тим. 3).

Слава Господу за эту невыразимую милость! Ни один человеческий язык не в силах выразить все значение Божественного руководства на нашем пути. Все, что мы хотим, - это чтобы Слово всецело и полностью руководило нами, сокрытое в наших сердцах, действуя на наше сознание, формируя наш характер, обусловливая наше поведение во всем. Поставить Слово Бога на такую высоту - это одна из самых ярких особенностей христианского остатка. Недостойной и безосновательной является формулировка: "Библия, и только Библия - вот религия протестантов". Протестантизм не является Церковью Бога, это не христианский остаток. Реформация была результатом действия Духа Бога, но протестантизм во всех его вероучительных ответвлениях - это то, что из этого сделал человек. Человеческая организация в нем подменила живое дело Духа, а формальное благочестие - силу вечной веры. Но никакой "изм" (называйте его, как хотите) не может считаться Церковью Бога или христианским остатком. Понять это - крайне важно для нас в нравственном отношении. Действующая церковь потерпела полный крах, ее внутреннее единство безнадежно распалось, как мы видим это в истории Израиля. Но христианский остаток состоит из всех тех, кто освещает и искренне признает это падение, кто слушается Слову и руководствуется Духом, отделившись от всего, что противоречит этому Слову, и уповает на своего Господа.

Давайте посмотрим, как все это выражено в обращении Иуды к остатку. "А вы, возлюбленные, назидая себя на святейшей вере вашей, молясь Духом Святым, сохраняйте себя в любви Божией, ожидая милости от Господа нашего Иисуса Христа, для вечной жизни".

Здесь мы видим прекрасную картину истинного христианского остатка и взаимоотношения внутри его. Нет ничего более прекрасного. Возможно, спросят, к кому относится этот очаровательный отрывок? Мы ответим: "К тем, кем бы и где бы они ни были, к кому обращен первый стих Послания - к призванным, которые освящены Богом Отцом и сохранены Иисусом Христом". Не может быть ничего более простого и более благословенного.

Совершенно очевидно, что эти слова нельзя применить не только ни к одному простому ученому, но и ни к одному духовному лицу, живущему под солнцем. Одним словом, они применимы только к живущим во Христе. Все они должны держаться друг друга, назидая себя на святейшей вере, молясь Духом Святым, сохраняя себя в любви Бога, ожидая Господа нашего.

Это - христианский остаток истинно верующих; такой же еврейский остаток мы встречаем в третьей главе книги пророка Малахии. Нет ничего более прекрасного. Это позиция, на которой должен стоять каждый истинный христианин. В этом нет никакого притворства, никаких попыток выставить себя в лучшем свете или проигнорировать суровый и печальный факт полного разрушения действующей Церкви. Это остаток истинно верующих среди руин христианского мира, преданных Лику Христа, Слову Христа, накрепко связанных праведной христианской любовью. Это не любовь отдельной секты, партии или избранного круга, а любовь по Духу, любовь ко всем, кто искренне любит Господа нашего Иисуса Христа. Эта любовь выражается в истинной преданности Христу и Его бесценным целям, в безоглядном служении всем тем, кто принадлежит Ему, и по мере сил своих стремится отражать Его свет. Это не пустое позерство, которое не взирает на обстоятельства (страшная дьявольская ловушка!), а здоровый жизненный союз двоих, руководствующихся твердыми принципами и милосердием. Царствие Бога утверждается в сердце и пронизывает всю повседневную жизнь.

Такова позиция, состояние и практическая деятельность остатка истинно верующих христиан. И мы можем быть твердо уверены, что там, где эти условия соблюдаются и выполняются, там будет такое же полное блаженство во Христе, такой же тесный союз с Богом и такое же яркое доказательство величественной правды новозаветного христианства, какое когда-либо было известно даже в самые славные дни истории христианства. Одним словом, это будет то, что прославит Имя Господа нашего, возрадует сердце Христа и отзовется животворящей энергией в сердцах и сознании людей. Да поможет нам Бог в Своей бесконечной доброте увидеть эти яркие события в наши мрачные и грешные дни! Это новый пример того ободрительного факта, что чем глубже падение, тем щедрее благодать Бога; чем глубже мрак, тем ярче свет веры отдельного человека.

Прежде чем закончить эту статью, мы просим читателя обратить внимание на обращение апостола к четвертой из семи Церквей, описанное во второй главе Откровения. Церковь в Фиатире раскрывает перед нами историю Церкви в течение этих долгих, мрачных столетий Средневековья, когда кромешная тьма покрыла землю, когда католицизм - это самое темное пятно - преобладало в характере Иезавели.

В обращении к этой церкви мы находим значительные изменения, определяемые тремя простыми обстоятельствами, а именно во-первых, впервые присутствует обращение к остатку истинно верующих, во-вторых, впервые говорится о пришествии Бога, и в-третьих, обращение относится уже не к "имеющему ухо" всей Церкви, а к "побеждающему". Итак, эти обстоятельства несомненно подтверждают то, что в Фиатирской церкви отказались от всех надежд на телесное возрождение. "Я дал ей время покаяться,... но она не покаялась". Безнадежный случай для религиозной общины. Но здесь выделяется и ободряется остаток истинно верующих. Ободряется не надеждой на обращенный в истинную веру мир и не на возрожденную Церковь, но яркой и святой надеждой на пришествие Христа, подобное восходу утренней звезды. "Вам же и прочим, находящимся в Фиатире, которые не держат сего учения и которые не знают так называемых глубин сатанинских, сказываю, что не наложу на вас много бремени; только то, что имеете, держите, пока приду". Здесь мы находим очень интересный взгляд на остаток истинно верующих христиан. Это не возрожденная Церковь, но четко определенная группа людей, которые не держат учения Иезавели, и не знают глубин сатанинских, и идут до конца.

Слово, обозначающее "прочим" в вышеприведенной цитате, происходит от однокоренного слова "остаток" в 11 главе, стих 5 Послания к Римлянам. Оба происходят от слова "оставлять".

Для читателя весьма важно уяснить себе в данном вопросе то, что последние четыре церкви шли вместе до конца. Это в громадной степени упрощает весь предмет обсуждения и дает нам очень определенный, верный взгляд на остаток истинно верующих христиан. Слово "остаток" не упоминается до тех пор, пока мы не доходим до обращения к Фиатирской церкви. И здесь уже не остается надежды на всеобщее возрождение.

Этот простой факт подрывает само основание католической церкви: она описывается как отступническая и идолопоклонническая и ей угрожает Суд Бога. А ее остаток истинно верующих призывается как не имеющий с ней ничего общего. Но довольно говорить о хваленой вселенской непогрешимой Римской церкви.

А как же церковь в Сардисе? Возрожденная ли это Церковь? Ничего подобного! "Ты носишь имя, будто жив, но ты мертв". Это не возрожденная и не реформированная Церковь, а запуганная тем, что Христос придет "как тать", вместо того, чтобы ободриться "звездой утренней". Одним словом, это протестантизм с "именем", но его дела "не совершенны пред Богом". И что же остается? Остаток истинно верующих христиан. "Впрочем у тебя в Сардисе есть несколько человек, которые не осквернили одежд своих и будут ходить со Мною в белых одеждах, ибо они достойны". Здесь перед нами яркий и впечатляющий контраст между мертвым, холодным, внешним исповеданием и несколькими преданными всем сердцем честными поклонниками Христа - контраст между видимостью и силой, смертью и жизнью.

В двух последних обращениях мы видим продолжение, развитие и усиление этого контраста. Церковь в Филадельфии представляет нам бесценный образ группы истинных Христиан - смиренных, скромных, слабых, но праведных и верных Христу. Они твердо следуют Его Слову и не предают Его Имя. Иисус Христос и Его имя сокрыты в их сердце и исповедуются ими в их жизни. Это живая реальность, а не безжизненная форма. Их нравственная красота совершенна. Само созерцание их поистине освежающе и поучительно. Это сам Иисус Христос, воспроизведенный Духом Святым в возлюбленном остатке истинно верующих Христиан. Они ни на что не претендуют, не притворяются значительными. Христос - это все: как драгоценно Его Слово, Его Имя! Кажется, что мы собрали и сконцентрировали здесь все самые прекрасные нравственные черты различных остатков истинно верующих, которые мы рассмотрели, раскрытые нам в полном цветении, испускающее сладкое благоухание.

Все это отрадно сердцу Христа. Речь здесь не идет о великом служении, о выполнении грандиозных работ, о совершении чего-то потрясающего или великолепного в глазах людей. Нет, здесь нечто более ценное для Господа, а именно глубокое, умиротворенное, абсолютное почитание Его Cамого и Его драгоценного Слова. Это Ему намного дороже, чем самые пышные богослужения и дорогие жертвоприношения. Поселиться в сердце человека - вот к чему Он стремится. Без этого все тщетно. Для Него дороже всего даже самый слабый вздох любящего сердца. Давайте же прислушаемся к нашему возлюбленному Господу, когда Он изливает Свое любящее сердце милой Ему Филадельфийской Церкви - этому остатку истинно верующих христиан.

"Так говорит Святый, Истинный, имеющий ключ Давидов, Который отворяет - и никто не затворит, затворяет - и никто не отворит: знаю твои дела; вот, Я отворил перед тобою дверь, и никто не может затворить ее; ты не много имеешь силы, и сохранил слово Мое, и не отрекся имени Моего. Вот, Я сделаю, что из сатанинского сборища" - это те, кто гордиться своей традиционной религией - "которые говорят о себе, что они Иудеи, но не суть таковы, а лгут, - вот, Я сделаю то, что они придут и поклонятся пред ногами твоими, и познают, что Я возлюбил тебя" - драгоценный, священный факт, залог всего ныне и во веки! "И как ты сохранил слово терпения Моего" (не моей власти), "то и Я сохраню тебя от годины искушения, которая придет на всю вселенную, чтобы испытать живущих на земле" (те, кто ищет себе дом на земле в отличие от тех, кто обитает на небе).

Господь наш Иисус Христос особенно милостиво дает обещание сохранить Свою возлюбленную Церковь от суда, который грядет для всего света. Он возьмет с Собой Свой небесный народ в их небесные дома, прежде чем вскроется хоть одна печать, прозвучит труба или прольется чаша. Восславим же Имя Его за эту святую, успокаивающую и радостную надежду! Давайте будем жить во власти этого, в ожидании полного осуществления надежд!

Но мы должны процитировать оставшуюся часть этого благодатного обращения, полного ободрения и утешения. "Се, гряду скоро; держи, что имеешь, дабы кто не восхитил венца твоего. Побеждающего сделаю столпом в Храме Бога Моего, и он уже не выйдет вон; и напишу на нем Имя Бога Моего и имя града Бога Моего, нового Иерусалима, нисходящего с неба от Бога Моего, и имя Мое новое".

Ничто не превысит благодати, сияющей во всех этих словах. Иегова произнес святые слова перед Своим возлюбленным остатком истинно верующих во времена Малахии: "И они будут Моими... в тот день, который Я соделаю, и буду миловать их, как милует человек сына своего, служащего ему. И тогда снова увидите различие между праведником и нечестивым, между служащим Богу и неслужащим Ему. Ибо вот, придет день, пылающий как печь; тогда все надменные и поступающие нечестиво будут как солома, и попалит их грядущий день, говорит Господь Саваоф, так что не оставит у них ни корня, ни ветвей. А для вас..." . Для кого? Для тех, кто совершил великие дела, принес великие жертвы, кто дал великие обеты? Для тех, кто носит великое имя? Нет; а только "благоговеющие пред именем Моим, взойдет Солнце правды и искупление в лучах Его, и вы выйдете и взыграете, как тельцы упитанные; и будете попирать нечестивых, ибо они будут прахом под стопами ног ваших в тот день, который Я сделаю, говорит Господь Саваоф" (Мал. 3,17-4,3).

Между еврейскими и христианскими остатками истинно верующих есть черты сходства и различия, которые мы не можем рассмотреть в данный момент ввиду того, что наша задача заключается в том, чтобы проиллюстрировать примерами наше особое утверждение, а именно то, что даже в самые мрачные дни находятся преданные остатки истинно верующих, милых сердцу Господа Нашего, сердцу Иисуса Христа, к которыми Он обращается с самыми нежными и внушающими любовь словами, кого Он поддерживает самыми дорогими сердцу заверениями и вселяет в них самые светлые надежды. Мы полагаем, что это должно быть особой темой для разговора, которую нужно представить всей Церкви Бога в целях поддержки каждого члена возлюбленного Тела Христа повсюду на земле, чтобы каждый противостоял тому, что противно Его помыслу, как сказано в Его Слове, и видел, что обнаруживается в положении, настроении и духе остатка истинных верующих Христиан, ожидающих пришествия нашего возлюбленного Господа.

Я лишь слегка коснусь одного вопроса, который объясняет различие между двумя остатками истинно верующих. Он заключается в следующем: Еврейский остаток истинно верующих вдохновляется надеждой на восхождение солнца праведности, тогда как остаток истинно верующих христиан претендует на более высокую, яркую и милую сердцу привилегию ожидания звезды утренней. Даже маленькому ребенку ясно различие между этими двумя понятиями. Утренняя звезда появляется на небе задолго до того, как взойдет солнце. Таким же образом Церковь встретит пришествие ее Господа как "звезду утреннюю" прежде, чем лучи Солнца праведности падут с целительной силой на богобоязненный остаток истинно верующих израильтян.

А теперь, в заключение, несколько слов о Лаодикийской церкви. Нет ничего более яркого и впечатляющего, чем контраст между Лаодикийской и Филадельфийской церквами. В Лаодикийской церкви мы видим последнюю стадию религиозной общины, исповедующей христианство. Она находится на грани чего-то омерзительного, что невыносимо Христу, и Он готов извергнуть это. Дело не в ее крайней безнравственности. С человеческой точки зрения, она выглядит вполне респектабельно, но для сердца Христа ее состояние - крайне отвратительно. Ее отличают равнодушие и безразличие. "Знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих".

Как это ужасно обнаружить исповедующую Церковь в таком положении! И думать о том, как быстро мы перешли от привлекательности Филадельфийской церкви - такой милой сердцу Христа, так ободряющей душу - к иссушающей атмосфере Лаодикийской церкви, где нет ни единой светлой черты! Мы видим бессердечное безразличие по отношению ко Христу и Его интересам в сочетании с самым прискорбным самовосхвалением "Ибо ты говоришь: "я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды"; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ,и слеп, и наг. Cоветую тебе купить у Меня золото, огнем очищенное, чтобы тебе обогатиться, и белую одежду, чтобы одеться и чтобы не видна была срамота наготы твоей, и глазною мазью помазать глаза твои, чтобы видеть".

Как это важно! Люди похваляются своим богатством и тем, что они ни в чем не нуждаются, а в душе их нет Христа. Они растеряли чувство Божественной справедливости, которая символизируется "золотом", и человеческой праведностью, которая символизируется "белыми одеждами", их мысли заполнены собой и своими делами - явная противоположность дорогой Филадельфийской общины. Там он ничего не порицает; здесь он ничего не восхваляет. Там Христос - все, здесь Он, в действительности, в стороне, а Церковь - все. Словом, видеть это невыразимо ужасно. Мы в тупике. Мы дошли до последней мрачной фазы Церкви как свидетеля Бога на земле.

И даже здесь, перед лицом самого прискорбного положения дел, негасимым светом сияет бесконечная благодать и неизменная любовь сердца Христова. Он в стороне; эти слова полностью раскрывают сущность Церкви. Но Он стучит, зовет, ждет. Эти слова раскрывают Его сущность - вечное и всеобщее почитание имени Его! "Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю. Итак, будь ревностен и покайся". Предлагается золото, белые одежды и глазная мазь. Любовь имеет право обличать и наказывать, любовь имеет различный характер проявления, но это - та же любовь - "Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же", даже если приходится "обличать и наказывать". Здесь Его отношение и Его действия говорят красноречивее любых слов как в отношении к Церкви, так и в отношении Самого Себя. "Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мною"*

Господь обращается с этими важными и торжественными словами не к постороннему грешнику, а к проповедующей Церкви. Христос стучится не в дверь сердца грешников (хотя и это также правда), а в дверь исповедующей Церкви. Как это выразительно! Как многозначительно! Так пусть же исповедующая Церковь осмыслит это!

Об остатке истинно верующих в церкви Сардиса говорится как о "нескольких человеках", в Лаодикии к слову "один" добавляется "если", но если будет хотя бы один имеющий уши, и если будет хотя бы один, кто откроет двери, этому единственному обеспечивается высокое право, огромное благо -вечерять с Христом, этим бесценным Хозяином и Гостем. "Я с ним, он со Мной". Когда общее свидетельство опускается на самый низкий уровень, тогда преданность отдельных людей награждается личным общением с сердцем Христовым. Такова беспредельная и вечная любовь нашего возлюбленного Спасителя и Господа. Кто же не поверит Ему, не восхвалит Его в молитвах своих, не будет любить Его и служить Ему?

А теперь, дорогой читатель - христианин, я страстно и с любовью умоляю тебя присоединиться в молитве к нашему всемилостивому Господу с просьбой - разбудить сердце Его возлюбленных во всем мире, чтобы устремиться к более ясному, истинному, преданному учению, отвернуться от всего чуждого Его Слову, быть верным Его Слову и Его Имени в эти мрачные грешные дни, и, таким образом, воплотить в жизнь ту истину, которую мы рассмотрели в этой статье, а именно, чем больше падение, тем щедрее благодать Бога; чем глубже мрак, тем ярче свет веры отдельного человека.

Я чувствую, что нельзя продолжать изложение этой статьи, не сказав ни слова об огромной важности сохранения полного, ясного и ревностного евангельского свидетельства. "Совершай дело благовестника", - такое напутствие послал из римской тюрьмы возлюбленный апостол своему дорогому сыну Тимофею, наблюдая полное разрушение Церкви, исповедующей христианство. И действительно, те обстоятельства, при которых были написаны эти слова, делают их поразительно интересными. Что бы ни случилось, но Тимофей должен был продолжать проповедовать благую весть о спасении Божьем. Искушение могло побудить его отказаться от борьбы и воскликнуть в отчаянии: "Все рухнуло, люди не слушают Евангелия" - "здравого учения не принимают".

Вера говорит: "Нет, мы не должны сдаваться. Евангелие Бога должно проповедоваться всякому созданию под небесами. И даже если человек отвергает его, Бог будет прославлен и Его сердце будет ободрено драгоценной вестью о Его любви, донесенной до слуха погибших грешников".

Мы будем вдохновлять сердце каждого живущего на грешной земле возлюбленного евангелиста, напоминая ему, что хотя Церковь не смогла стать свидетелем Бога на земле, тем не менее, Святое Писание говорит нам, что Господь готов утешить сердце каждого несчастного и обездоленного грешника, уверовавшего в Него. Эта мысль утешала нас в течение сорока восьми лет проповеднической работы, когда состояние нашей Церкви являло собой душераздирающее зрелище.

Говоря о работе проповедника, мы не должны ограничивать ее только большими общественными залами и помещениями, хотя и они заслуживают благодарности от Главы Святой Церкви.

Мы верим, что каждый сын Бога обладает прекрасным правом - доносить благую весть до одиноких душ грешного мира в их частной жизни. Должны признаться, что мы страстно желаем, чтобы их стало еще больше. Не имеет значения, каково наше положение в обществе или наша сфера деятельности. Мы должны честно и молитвенно стремиться к спасению тех, с кем мы общаемся. Если нам это не удается, значит, у нас нет единства с сердцем Господа и мыслью Христа.

В книгах Евангелия и Деяниях Апостолов мы встречаем очень много примеров такой деятельности. "Филипп находит Нафанаила". "Андрей первый находит брата своего Симона".

Мы хотим, чтобы у каждого человека в нашей повседневной жизни было больше такого честного, прекрасного труда души. Это угодно сердцу Бога. Мы склонны идти по привычному пути, приглашая людей в большие залы и помещения: кругом все в порядке и на своем месте, и это самое главное для нас. Мы не желаем пересмотреть ценность подобного служения. Но в то же время мы не может не почувствовать с грустью, что нам не хватает нежного, личного контакта с человеческими душами. Но для этого необходима близость к Богу в нашей внутренней жизни, которая может вызвать в нас сильные угрызения совести перед Богом, ибо это корень наших недостатков.

Так пусть же милосердный Господь возбудит в сердцах своих возлюбленных живой интерес к благословенному делу евангелизации - дома и за границей, в обществе и в семье.

События, которые привели к установлению царской власти в Израиле, легко может проследить и объяснить каждый, кто внимательно изучил простую историю человеческого сердца, которая могла произойти с ним или с кем-либо другим.

Во вступительных главах 1 книги Самуила нашему вниманию предлагается очень серьезная и поучительная картина состояния Израиля.

Дом Елканы автор берет в качестве убедительного примера того, что представлял собой Израиль по духу и по плоти. "У него были две жены: имя одной Анна, а имя другой Феннана; у Феннаны были дети, у Анны же не было детей" (1 Сам. 1,2). Итак, мы видим в домашнем кругу Ефрафянина Елканы как бы повторение сцен из жизни Сарры и Агари. Анна была бесплодна, и ей давали это глубоко почувствовать, ибо "соперница ее сильно огорчала ее, побуждая ее к ропоту на то, что Господь заключил чрево ее" (1 Сам. 1,6).

Образ бесплодной женщины представляет собой нарушенную природу и безнадежное состояние. У нее не было возможности сделать что-либо для Бога, как и не было силы принести плоды в Ему жертву; все было смерть и бесплодие. Таким было действительное положение детей Адама. Он не мог сделать ничего ни для Бога, ни для себя, такова была его вечная судьба. Он "бессилен" и подобен "высушенному дереву", вереску в пустыне. Такой урок дала нам бесплодная женщина. И все же Господь призрел на немощь Анны и исполнил прошение ее и вложил в уста ее Песнь Хваления. Он позволил ей сказать: "Вознесся рог мой в Боге моем, широко разверзлись уста мои на врагов моих; ибо я радуюсь о спасении Твоем" (1 Сам. 2,1).

Даровать бесплодной женщине радость - такова особая воля Господа. Только Он может сказать: "Возвеселись, неплодная, нерождающая; воскликни и возгласи, немучившаяся родами; потому что у оставленной гораздо более детей, нежели у имеющей мужа, говорит Господь" (Ис. 54,1). Анна поняла это, и Израиль с его многочисленными вдовами вскоре осознает это, ибо, как сказано в книге пророка Исаии (54,5), что " твой Творец есть супруг твой: Господь Саваоф - имя Его; и Искупитель - Святой Израилев."

Прекрасная песнь Анны не что иное, как благодарность сердца, признавшего деяния Бога во имя Израиля. "Господь умерщвляет и оживляет, низводит в преисподнюю и возводит; Господь делает нищим и обогащает, унижает и возвышает. Из праха подъемлет Он бедного, из брения возвышает нищего, посаждая с вельможами, и престол славы дает им в наследие". Все это послужит ярким примером для Израиля в последние дни; ныне послужит примером каждому, кто через благодать выйдет из состояния своего природного упадка к блаженству и миру во Христе.

Рождение Самуила заполнило собой огромную пустоту не только в сердце Анны, но развеяло сомнения в сердце каждого верующего Израильтянина, который ревновал об истинных интересах дома Господа, заботился о чистоте даров Богу и который был унижен и попран неверными сыновьями Илии. В желании Анны - иметь "дитя мужеского пола" мы видим не только проявление материнского сердца, но и сердца Израиля. Несомненно, она узрела и оплакивала падение всего, что связано с храмом Господа; опечаленный взгляд Илии, недостойные поступки Офни и Финееса, затухающая лампада, оскверненный храм - все это исподволь внушало Анне ее настоящее желание, которое единственно могло быть удовлетворено благодаря бесценному дару Бога, каким являлось "дитя мужеского пола". Поэтому она и говорит мужу: "Я не пойду, пока младенец не будет отнят от груди и не подрастет, и тогда я отведу его, и он явится перед Господом, и останется там навсегда". "Останется там навсегда!" И ничто другое не могло бы удовлетворить томящуюся душу Анны. Речь шла не просто о том, чтобы Самуил, так ею любимый, смыл с нее позор. Нет! Она страстно желала видеть в нем "преданного священника", стоящего перед Господом; и в вере она устремила свои глаза на того, кто должен остаться там навсегда.

Драгоценная, возвышенная вера - вот святой принцип, который возвышает душу над порочным влиянием видимого и временного, обращая ее к сиянию невидимого и вечного!

Глава 3 предсказывает нам ужасную гибель дома Илии.

"И было в то время, когда Илий лежал на своем месте, - глаза же его начали смежаться, и он не мог видеть, - и светильник Божий еще не погас, и Самуил лежал в храме Господнем, где ковчег Божий; воззвал Господь к Самуилу". Воззвание Господне было очень выразительным, торжественным. Глаза Илии "смежаются", и Господь взывает к Самуилу: другими словами, дом Илии гибнет, и на сцене должен появиться верный священник. Самуил подходит к Илии, но, увы, все, что может сказать ему Илий, это: "Пойди назад, ложись". У него нет благословения для отрока. Состарившийся и с померкнувшим взором он мог проводить дни свои в снах и темноте, когда голос Господа зазвучал так близко от него. Серьезное, какое серьезное предупреждение! Илий был священнослужителем, слугой Господа, но потерял бдительность, не смог править домом своим по закону Бога, не смог обуздать своих сыновей. Итак, мы видим тот бесславный конец, к которому он пришел. И Господь говорит Самуилу: "Вот, Я сделаю дело в Израиле, о котором кто услышит, у того зазвенит в обоих ушах; в тот день Я исполню над Илием все то, что Я говорил о доме его; Я начну и окончу. Я объявил ему, что Я накажу дом его на веки за ту вину, что он знал, как сыновья его нечествуют, и не обуздывал их" (1 Сам. 3,11-13). "Что человек посеет," - говорит апостол, - "то он и пожнет". Как верно это сказано по отношению к жизни каждого сына Адама! Эти слова сказаны также и для каждого чада Бога! Что мы посеем, то и пожнем. И это дали почувствовать Илию; и это смогут почувствовать те, кто написал это и кто прочел. Но в этом Божественном утверждении гораздо больше важного и истинного, чем многие могут себе представить. Если мы предадимся неверному течению мысли, если мы привыкнем к дурной манере разговора или будем дурно вести себя, мы рано или поздно должны будем пожинать плоды этого.

Едва ли нужно говорить, что подобное утверждение в вышеназванном отрывке ни в коем случае не противоречит вечному постоянству благодати и полного приятия во всей угодности Христа пред Богом. Это великая основополагающая истина. Христос - это жизнь верующего и праведность, основа его мира с Богом. Он может лишиться наслаждения этим миром, но не сам мир, который установил Бог на нерушимой основе, и чтобы усомниться в этом, следует прежде поставить под сомнение сам факт воскресения Христова, так как ясно, что Он не мог быть там, где Он есть, если бы мир верующего не был прочно установлен. Чтобы иметь прочный мир с Богом, я должен знать о своем окончательном прощении, а чтобы знать о моем окончательном прощении, я должен узнать, веруя в Слово Бога, что Христос совершил полное искупление. Это и есть Божественный закон - полное искупление как основа моего полного оправдания, а полное оправдание как основа моего полного мира. Бог соединил эти три понятия вместе, и пусть неверующее сердце человека не рассматривает их отдельно друг от друга. Вот почему, я думаю, утверждение в этом отрывке не будет неправильно понято или истолковано. А принцип, лежащий в его основе, может быть проиллюстрирован следующим образом: если мой ребенок поступает неправильно, то может причинить себе боль, расстроить и огорчить меня, но он, тем не менее, мой ребенок. Апостольское утверждение имеет гораздо более широкий смысл: "Что человек посеет, то и пожнет". Он не говорит, к какому человеку это относится - к верующему или неверующему, а посему оный отрывок касается всех без исключения. Это ни в коем случае не может быть вопросом лишь об абсолютном милосердии.

Пусть это размышление приведет нас к святой бдительности на наших путях! Давайте же более тщательно "сеять духовное", чтобы мы могли "пожать жизнь вечную".

В главе 4 (1 Сам.) описывается унижение Израиля, связанное с упадком дома Илии: "И выступили Израильтяне против Филистимлян на войну и расположились станом при Авен-Езере, а Филистимляне расположились при Афеке. И выстроились Филистимляне против Израильтян, и произошла битва, и были поражены Израильтяне Филистимлянами, которые побили на поле сражения около четырех тысяч человек" (1 Сам. 4,1.2).

Здесь Израиль был вынужден познать проклятие за нарушение закона (Втор. 28, 25). Они не смогли устоять перед натиском врага, будучи немощными и бессильными по причине своего непослушания. И проследите причину и мотивы их самонадеянности в такое время нищеты и гнета (1 Сам. 4,3). "И пришел народ в стан; и сказали старейшины Израилевы: за что поразил нас Господь сегодня пред Филистимлянами? возьмем себе из Силома ковчег завета Господня, и он пойдет среди нас и спасет нас от руки врагов наших". Увы! Какое жалкое основание для самоуверенности. И ни слова о Самом Господе. Они не думали о Нем как об источнике их силы, и не сделали Его своим щитом и надежным укрытием. Нет! Они верили в ковчег, напрасно думая, что он может их спасти. Какие тщетные надежды! Разве мог бы помочь им чем-либо ковчег, если его не сопровождало присутствие Господа Саваофа, Бога воинств Израильских? Это было невозможно. Но Его больше не было, Он был глубоко опечален их преступным и еще неисповеданным грехом; и никакой символ или обряд не способны заменить Его! Однако Израиль самонадеянно полагал, что ковчег может сделать для них все; и как они ликовали, не имея для этого должного основания, когда он появился среди них, сопровождаемый, нет, не Иеговой, а порочными священниками Офни и Финеесом. "И когда прибыл ковчег завета Господня в стан, весь Израиль поднял такой сильный крик, что земля стонала". Эта была впечатляющая картина, но, к сожалению, пустая, их ликование было неуместно и беспричинно. Им следовало бы лучше познать себя, чем устраивать подобный спектакль. Их крики ликования плохо сочетались с их низким нравственным обликом в глазах Бога; и все же мы всегда обнаруживаем, что те, кто меньше всех знает о себе, предъявляют самые высокие претензии и берут на себя слишком много.

Фарисей в Евангелии взирает только свысока с гордым безразличием на самоуничиженного мытаря. Он ставил себя слишком высоко, а мытарь слишком низко на общественной лестнице. Бог же судит о том и другом совсем иначе, и только сокрушенное и смиренное сердце станет местом присутствия Бога, который, да будет благословенно имя Его, как никто другой, знает, как возвысить и как утешить каждое сердце. Таково его особое дело - дело, к которому Он благоволит!

Но люди в этом мире всегда придают значение завышенным требованиям. Они питают к ним пристрастие и, вообще говоря, высоко ценят тех, кто умеет казаться чем-либо. В то же время, они стараются еще более унизить тех, кто и так самоуничижен. Так, в поучительной сцене из нашей главы Филистимляне придали большое значение восклицаниям в стане Евреев. Это было им знакомо, и поэтому они стали опасаться этих возгласов и смогли оценить их, как сказано в 1 Сам. 4, 6: "И услышали Филистимляне шум восклицаний и сказали: отчего такие громкие восклицания в стане Евреев? И узнали, что ковчег Господень прибыл в стан. И устрашились Филистимляне, ибо сказали: Бог тот пришел к ним в стан" и т. д. Они, естественно, предположили, что этот победный возглас имел основание. Они увидели лишь то, что было на поверхности; они не поняли сущности развращенных священнослужителей, презренного жертвоприношения, оскверненного храма. Они узрели символ и вообразили себе, что за ним скрывается сила, отсюда происходит их страх. Как же они заблуждались, не осознав, что их страх, как и победа Израильтян, были беспочвенны. "Укрепитесь," - сказали они, - "будьте мужественны, Филистимляне, чтобы вам не быть в порабощении у Евреев, как они у вас в порабощении; будьте мужественны и сразитесь с ними" (1 Сам. 4, 9).

Единственной возможностью для Филистимлян одержать победу был принцип - "быть мужественными". Израильтяне не могли этого. Потерявшие из-за греха возможность получить защиту от Бога в сложившихся условиях, Израильтяне были слабее их. Единственной надеждой Израильтян был Бог, но Бога здесь не было, это было простое столкновение человека с человеком, поэтому Израильтяне не могли противостоять Филистимлянам. Истинность этого полностью доказывается событием, которое мы рассматриваем. "И сразились Филистимляне, и поражены были Израильтяне". А как могло быть иначе? Израильтяне не могли не потерпеть поражения и не отступить, когда им не помогли ни их щит, ни их укрытие, ни даже Сам Бог. Они потерпели поражение, слава покинула их, их ковчег был взят, они были лишены своей мощи, их победные восклицания сменились пронзительными воплями, возвещающими беду, их участью было поражение и позор, и дряхлый Илий, которого мы можем считать представителем существующей тогда системы правления, пал вместе с этой системой и был погребен под ее руинами.

Пятая и шестая главы первой книги Самуила охватывают период, когда на народе Израиля было начертано "Иховод", т.е. бесславие. В этот период Бог перестал открыто помогать народу Израиля, а ковчег Бога пересылали из города в город необрезанных Филистимлян. События этого периода весьма поучительны. Ковчег Бога у чужеземцев, а Израиль - на время отвергнут; эти события не могут не заинтересовать и не привлечь внимание мыслящего и проницательного читателя Писания. "Филистимляне же взяли ковчег Божий и принесли его из Авен-Езера в Азот. И взяли Филистимляне ковчег Бога, и внесли его в храм Дагона, и поставили его подле Дагона". Здесь мы являемся свидетелями печальных и унизительных последствий неверности Израильтян. Какой же беззаботной рукой и с каким неверующим сердцем держали они ковчег Бога, если его могли унести и поставить в храм Дагона! Как же низко пал Израиль! Они выпустили из рук все, они отдали все самое святое на осквернение и надругательство необрезанным. И теперь ковчег Иеговы, являющийся самой святыней, Филистимляне помещают в храм своего бога. Тени Дагона должны были подменить крыла Херувима и лучи Божественной славы. Так полагали правители Филистимлян, но Бог решил иначе. Израиль, с одной стороны, не смог уберечь ковчег; они не сумели признать великую истину в том, что народ Израиля должен всегда быть связан с Богом. С другой стороны, правители Филистимлян могли позволить себе осквернить священный символ Божественного присутствия, кощунственно связав его с Дагоном, их богом. Словом, Израильтян можно считать неверными, а Филистимлян непристойными, но Бог Израилев всегда должен оставаться верным Себе, верным Своей Святости. И Дагон должен был пасть ниц пред ковчегом Его присутствия. "И встали Азотяне рано на другой день, и вот, Дагон лежит лицем своим к земле пред ковчегом Господним. И взяли они Дагона и опять поставили его на свое место. И встали они поутру на следующий день, и вот, Дагон лежит ниц на земле пред ковчегом Господним; голова Дагонова и обе руки его (лежали) отсеченные, каждая особо, на пороге, осталось только туловище Дагона" (1 Сам. 5,3.4). Мы вряд ли можем себе представить более унизительное положение вещей, чем имевшее место в период кризиса истории Израиля. Они видели ковчег, вырванный из их среды, они показали себя неподготовленными и неспособными занять место свидетелей Бога перед лицом Его врагов. Что же касается ликования врагов истины, то достаточно сказать: "Ковчег в храме Дагона". Это было действительно ужасно, если смотреть на это с одной точки зрения, но как это невыразимо славно, если взглянуть на это по-другому. Израиль потерпел крах и выпустил из рук все, что было святого и ценного; Израильтяне позволили своим врагам втоптать их честь в грязь и попрать их славу, но Бог превыше всего. Он Владыка над всем миром. В этом и заключается глубокий источник успокоения для каждого верного сердца.

Поскольку Израильтяне не стали защищать истину Бога, Он вынужден был действовать Сам. Правители Филистимлян покорили Израиль, но боги Филистимлян должны были пасть ниц перед ковчегом, который в старые времена повернул вспять воды Иордана. Здесь была одержана Божественная победа. Во мраке и безлюдье дома Дагона, где не было глаза узреть и уха услышать, Бог Израилев выступал в защиту тех великих принципов истины, которые Его Израиль не смог уберечь. Дагон пал, и его падение подтвердило честь Бога Израилева. Минутный мрак дал возможность ярко воссиять Божественной славе. Эта сцена была так тщательно очищена от творения, что Создатель смог показать Себя в присущем Ему качестве. Отчаяние человека - повод для действия Бога. Человеческая неудача дает проявиться Божественной верности. Филистимляне оказались сильнее Израильтян, а Иегова оказался сильнее Дагона.

Теперь все это является глубоко поучительным и вселяющим надежду для нас, живущих в настоящее время, когда народ Бога, к сожалению, так отступает от той глубокой преданности и самоочищения, которые должны характеризовать его. Мы должны прославлять Господа за уверение в Его истине. Он от "Себя отречься не может". "Но твердое основание Божие стоит, имея печать сию: "познал Господь своих"; и "да отступит от неправды всякий, исповедующий имя Господа". Поэтому даже в самые темные времена Он сохранит Свою правду и о Себе, даже находясь в храме Дагона. Христиане могут отступить от начал Слова Бога, но начала Слова Бога останутся неизменными: чистота, власть, небесная сила, которые никак не могут быть искажены непостоянством и сумбурностью неверующих учителей, в итоге, истина восторжествует. Как бы ни старались Филистимляне удержать ковчег Бога у себя, им это не удалось. Они не смогли заставить Дагона и Иегову обитать вместе. Каким богохульством была эта попытка! "Какое согласие между Христом и Велиаром?" Никакого! Знамя Господа никогда не может быть опущено до уровня тех принципов, которыми руководствуются люди в этом мире, и попытка держаться одной рукой за Христа, а другой за мир должна привести к позору и вызвать стыд и смятение.

И все же как много людей прибегают к этому! Как много таких, для которых главным кажется вопрос, какую часть мира они могут удержать, не жертвуя именем и привилегиями христиан! Это ужасное зло, страшная западня сатаны, и это с полным основанием можно назвать наиболее утонченным эгоизмом.

Для людей недостойно - идти на поводу у беззаконности и развращенности собственного сердца, и связывать злые дела со святым именем Христа - это верх греха. Пророк Иеремия в своей книге говорит от Имени Господа, призывая народ покаяться в своих грехах (Иер. 7, 3. 8 - 10): "Так говорит Господь Саваоф, Бог Израилев,... Вот, вы надеетесь на обманчивые слова, которые не принесут вам пользы. Как! вы крадете, убиваете и прелюбодействуете, и клянетесь во лжи и кадите Ваалу, и ходите во след иных богов, которых вы не знаете, и потом приходите и становитесь пред лицем Моим в доме сем, над которым наречено имя Мое, и говорите: "мы спасены", чтобы впредь делать все эти мерзости".

И опять - таки мы читаем, что одним из признаков последних дней будет то, что люди "будут иметь вид благочестия, силы же его отрекшись". Такая форма устраивает приверженное миру сердце, ибо не будоражит совесть, пока сердце наслаждается миром во всей его привлекательности. Какое заблуждение! Как необходимо здесь увещевание апостола: "Таковых удаляйся". Искусство сатаны заключается в умении соединить внешне христианство с явно нечестивым. Ему лучше удается ввести в заблуждение именно таким способом, нежели каким-либо другим, и мы должны обладать большой духовной чуткостью, чтобы разгадать его козни во всех их проявлениях. И Господь дарует нам ее, ибо Он знает, как мы нуждаемся в ней.

Перейдем к седьмой главе. Пропустив много ценного в пятой и шестой главах, мы должны остановиться немного на счастливом возрождении Израиля в связи со служением "верного священника".

Израилю было разрешено оплакивать в течении многих дней отсутствие ковчега: их души поникли под иссушающим влиянием идолопоклонства, и, наконец, их любовь к Богу стала угасать. Их возрождение после дает нам понять, насколько глубоко они погрузились в смерть. Этого следовало ожидать. Когда Иаков в древние времена был призван отправиться в Вефиль из оскверненного Сихема, он едва ли мог представить, что он и его семья попадутся в сети идолопоклонства. Но призыв "отправиться в Вефиль" освободил его скрытые силы, разбудил его совесть и обострил его нравственное восприятие. Поэтому он говорит своим домашним: "Бросьте богов чужих, находящихся у вас, и очиститесь, и перемените одежды ваши" (Быт. 35,2). Сама мысль о Вефиле, где ему явился Бог, как бы побуждает Иакова к душевному возрождению, и он, возродившись сам, был способен повести за собой к новой жизни других. Это сказано о потомстве Иакова, но имеет непосредственное отношение к главе 7 Сам. "И сказал Самуил всему дому Израилеву, говоря: если вы всем сердцем своим обращаетесь к Господу, то удалите из среды себя богов иноземных и Астарт и расположите сердце ваше к Господу, и служите Ему одному; и Он избавит вас от руки Филистимлян". Здесь мы видим тот путь, которым следовал Израиль к своему падению, связанному с домом Илии. Первым шагом на пути ко злу было уверование в нечто иное, чем Бог, и не имеющее общего с тем, что придало бы Ему ценность. Следующим шагом к падению было сотворение себе кумира. Вот почему мы читаем эти слова Израиля о ковчеге: "Он спасет нас от руки врагов наших". Но слово пророка гласит: "Удалите из среды себя богов иноземных и Астарт". Читатель, не слышится ли во всем этом торжественное назидание для Церкви? Поистине, это так. Для нашего времени весьма характерна форма, лишенная внутренней силы. Дух холодного и пустого формализма распространяется по поверхности мутных вод христианского мира, и скоро все погрузится в мертвое безмолвие лжеисповедания, которое нарушит лишь "глас архангела и труба Божия".

Однако позиция, которую занял Израиль в седьмой главе, представляет собой яркий контраст со сценой в четвертой главе: "И сказал Самуил: соберите всех Израильтян в Массифу, и я помолюсь о вас Господу. И собрались в Массифу, и черпали воду, и проливали пред Господом, и постились в тот день, говоря: согрешили мы пред Господом" (выражение их слабости, беспомощности). Это было настоящее дело, и мы можем сказать: Бог теперь здесь. Нет доверия голому символу или безжизненной форме; нет безосновательных притязаний или тщеславной самонадеянности, нет крика и беспочвенного хвастовства, и только это глубоко и подлинно. Искренний плач, разлитая вода, пост и покаяние - все говорит о глубоком изменении нравственного состояния Израиля. Теперь они обратились к верному священнику, а через него к Самому Господу. Теперь они не говорят о том, чтобы принести ковчег. Нет, теперь они говорят, обращаясь к Самуилу: "Не переставай взывать о нас к Господу Богу нашему, чтоб Он спас нас от руки Филистимлян. И взял Самуил одного ягненка от сосцев, и принес его во всесожжение Господу, и воззвал Самуил к Господу об Израиле, и услышал его Господь" (1 Сам. 7, 9). В этом заключался источник силы Израильтян. Ягненок от сосцов - благодатная помощь Бога и Его добрая память о их нуждах - является как бы новым выражением их состояния. В данном случае можно говорить о поворотном случае в истории Израиля. И посмотрите, Филистимляне, кажется, были в полном неведении обо всем, что происходило между Иеговой и Израилем. Они, несомненно, были уверены, что поскольку они не слышат возгласов ликования, то силы Израильтян, если это только возможно, истощены более, чем прежде. Земля теперь не стонала от их крика, как в гл. 4, а наоборот, они приближались незаметно, неслышно, так, что глаза Филистимлян не могли узреть их, а сердца почувствовать их приближение. Что могли Филистимляне знать о покаянном плаче, о проливании воды или ягненке от сосцов, принесенном во всесожжение? Ничего! Люди в этом мире могут заметить только то, что на поверхности. Зрелища всякого рода, пышность и ослепительный блеск, бахвальство силой и величием по плоти - все это хорошо понятно миру. Но людям не дано знать о том, что действительно творилось в душе, подвергнутой испытанию перед Богом. Христианин должен страстно стремиться к Богу. Испытанная душа более всего ценится Богом; Он может постоянно обитать в ней. Оставим высокое самомнение, а просто займем надлежащее место перед очами Бога, и тогда Он станет для нас настоящим источником силы и энергии соразмерно нашему желанию. "И когда Самуил возносил всесожжение, Филистимляне пришли воевать с Израилем. Но Господь возгремел в тот день сильным громом над Филистимлянами и навел на них ужас, и они были поражены пред Израилем" (1 Сам. 7, 10). Таковы были прекрасные последствия искренней веры воинств Израильских в Бога. Это было нечто похожее на величественное проявление могущества Господа на берегах Чермного моря. "Господь муж брани, Иегова имя Ему" Когда Его народ нуждается в Нем, они в вере своей могут положиться на Него, как на свою истинную опору во дни нужды. Всякий раз, когда Израильтяне искренне обращались к Господу, Он был готов тотчас выступить в их защиту, но слава должна была полностью принадлежать Ему. Бессмысленный крик ликования Израильтян должен был смолкнуть, чтобы отчетливо был слышен глас Господа. И какое это блаженство - молчать, когда говорит Иегова! Какая сила в Его голосе, несущая мир Его народу и вселяющая ужас в сердца Его врагов! "Кто не убоится тебя, о Господи, и прославит имя Твое?"

В восьмой главе мы узнаем, что Израиль предпринимает заметные шаги для установления царской власти. "Когда же состарился Самуил, то поставил сыновей своих судьями над Израилем... Но сыновья его не ходили путями его, а уклонились в корысть и брали подарки, и судили превратно". Печальная картина! Характерная для человека любой эпохи! Человек развращается и все становится ему возможным при первом удобном случае. Моисей и Иисус Навин предвидели, что Израиль свернет с пути истинного после их смерти (Втор. 31,29; Иис. Н. 23,15.16), и апостол Павел мог бы сказать старейшинам в Ефесе: "Ибо я знаю, что по отшествии моем войдут к вам лютые волки, не щадящие стадо". Так и здесь, не успели еще Израильтяне оправиться от последствий безнравственных поступков сыновей Илия, как им пришлось почувствовать на себе все ужасы алчности сыновей Самуила, в результате, они поспешили вступить на путь, который, в итоге, привел к отречению от Господа и установлению власти Саула.

"Когда Самуил состарился, то поставил сыновей своих судьями". Но это были совсем не те судьи, они были не от Бога. Преданность Самуила не гарантировала преданности его сыновей; и это противоречит хвастливой теории о праве наследия апостольства. И каких же преемников увидели мы? Как мало они походили на своих предшественников! Павел мог бы сказать: "Ни серебра, ни золота я ни от кого не пожелал" (Деян. 20,33). Могут ли это сказать так называемые преемники? Самуил мог бы сказать: "Вот я; свидетельствуйте на меня пред Господом и пред помазанником Его, у кого взял я вола, у кого взял осла, кого обидел и кого притеснил, у кого взял дар и закрыл в деле его глаза мои". Но, увы, сыновья и преемники Самуила этого утверждать не могли! Всеми их делами руководило корыстолюбие. Итак, мы находим в этой главе слова, подтверждающие, что зло, содеянное сыновьями Самуила, подтолкнуло их к требованию установить царскую власть. "Вот, ты состарился, а сыновья твои не ходят путями твоими; итак поставь над ними царя, чтобы он судил нас, как у прочих народов". Ужасное падение! Израильтяне пожелали опуститься до уровня соседствующих с ними народов! И все потому, что Самуил состарился, а сыновья были алчными. А Господа забыли! Если бы они обратили взоры свои на Него, у них не было бы повода искать владыку среди подобных им простых смертных. Но увы, во всей этой сцене нет и намека на то, что Израильтяне думали о возможности Господа руководить ими и хранить их. Они не могли видеть дальше Самуила и сыновей его, а раз нельзя было получить помощь от них, то Израильтяне тотчас спускаются с того уровня, на котором Господь был им царем, до уровня правления ими простого смертного, как у соседних народов. Простой смертный не может относиться к Богу с верой и упованием на него. Внешне они признавали Бога своим Царем, на самом же деле это было не так: признанным правителем народа теперь должен был стать царь. В печальных последствиях всего этого мы скоро убедимся.

Главы 9 - 13 знакомят нас с личностью Саула, а также рассказывают о его помазании и начале царствования. Я не буду останавливаться на всем этом во вступлении, поскольку хотел бы обратить внимание читателя на шаги, которые вели к становлению власти царя в Израиле. Саул был именно тем человеком, который пришелся по сердцу Израильтянам: в нем было все, чего только может пожелать природа: "молодой и красивый, и не было никого из Израильтян красивее его; он от плеч своих был выше всего народа". И это все очень впечатляло тех, кто мог видеть лишь внешние проявления личности; но что скрывалось за привлекательной внешностью! Всеми поступками Саула руководили себялюбие и гордыня, скрытые под личиной смирения. Воистину, Дух сошедший на Саула, по сути превратил его в правителя среди людей Бога.

Читатель должен внимательно различать Святой Дух, сходящий на людей, и Святой Дух, пребывающий и действующий в них. Кому-то покажется малопонятным утверждение (1 Сам. 10, 6): "И найдет на тебя Дух Господень, и ты будешь пророчествовать с ними, и сделаешься другим человеком". Это не Дух, дающий новое рождение, а просто дух, превращающий Саула в правителя. Если бы это было возрождением, то Дух не сошел, а обитал бы в человеке. Саул - правитель и Саул - человек совершенно различны, и эта разница должна рассматриваться в отношении многих лиц Ветхого и Нового Заветов.

Саул использовал имя Бога в своих интересах, а все Божие - в качестве пьедестала своей собственной славы. Сцена в Галгале поистине показательна, она выявляет многие мотивы поступков Саула. Ему не хватало терпения дождаться назначенного Богом часа, и он поспешил "вознести всесожжение", за что должен был выслушать из уст Самуила эти суровые слова: "Худо поступил ты, что не исполнил повеления Господа Бога твоего, которое дано было тебе, ибо ныне упрочил бы Господь царствование твое над Израилем навсегда; но теперь не устоять царствованию твоему; Господь найдет Себе мужа по сердцу Своему, и повелит ему Господь быть вождем народа Своего, так как ты не исполнил того, что было повелено тебе Господом" (1 Сам. 13,13.14). Это был как бы итог всему содеянному Саулом. "Худо поступил ты, что не исполнил повеления Господа; не устоять царствованию твоему". Ужасная правда! Саул, избранный по сердцу людей, отвергается, чтобы уступить место человеку по сердцу Бога. Чадам Израиля была предоставлена хорошая возможность испытать характер человека, которого они выбрали своим правителем, чтобы он сразился за них.

Следует заметить, что хотя Саул был назначен Самуилом на царствие по воле Бога, тем не менее он был избранник народа, о чем свидетельствуют слова из глав 10, 24 данной книги: "Бог же по сему избрал для них человека по их сердцу".

Трость, на которую они так страстно желали опереться, сломалась и чуть не поранила руку. Увы, кем же оказался царь человеческий на самом деле? Попав в безвыходное положение, как повел он себя? Суета и самоуверенность сопровождают все его действия. Ни малейшего признака достоинства, отсутствие святой верности Богу, отсутствие всяких принципов веры. Самомнением и самоуверенностью проникнуты даже самые важные сцены, где речь идет о Боге и Его народе. Таков царь, избранный народом.

Прекрасно написанная глава 14 дает нам разительный контраст между несостоятельностью приема, к которому прибегают Израильтяне, и древним принципом искренней веры в Бога. Саул сидит под гранатовым деревом с напускной важностью, не имея реальной власти, а в это время его сын Ионафан, действуя в духе веры, становится счастливым орудием, действующим для спасения Израиля.

Израильтяне в неверии попросили дать им царя, который мог бы защитить их, и, конечно, представляли, что, будучи под защитой царя, могут выстоять в борьбе с любым врагом: но так ли это? Ответом будет фраза из главы 13: "Весь народ, бывший с ним, находился в страхе" (1 Сам. 13, 7). Какая перемена! И как отличается от могущественного властителя тот, который, состарившись, последовал за Иисусом Навиным в безопасные места Ханаана, и даже теперь они жаждали царя, но Бог не снизошел до них, отсюда происходит их страх. Пусть у человека будет самый пышный, самый привлекательный обряд, но, без Бога в душе он все равно обречен на бессилие. Но если человеком правит Бог, то ничто не может сломить его. Когда-то в старину Моисей творил чудеса с простым жезлом в руке, а теперь народ Израиля, выбравший мужа по сердцу своему и находясь с ним, не мог ничего, кроме как трепетать перед своими врагами. "И весь народ, бывший с ним, находился в страхе". Как это унизительно! "Нет, пусть царь будет над нами... будет судить нас царь наш, и ходить перед нами, и вести войны наши". Поистине, "лучше уповать на Господа, нежели надеяться на князей" (Пс. 117,9). Ионафан благословенным образом доказал это. Он пошел против Филистимлян, произнеся слово, возымевшее силу: "Для Господа нетрудно спасти чрез многих, или немногих". Именно "Господь" заполнил душу его, и, имея Его в душе, Ионафан не видел разницы в том, "много или немного" врагов предстоит сразить. Вера не рассчитывает на случайные обстоятельства, она полагается на Бога.

И заметьте, как изменилось положение Израильтян, как только среди них появилась вера. Страх тотчас передался от Израильтян Филистимлянам: "И произошел ужас в стане на поле и во всем народе; передовые отряды и опустошавшие землю пришли в трепет; дрогнула вся земля, и был ужас великий" (1 Сам. 14, 15). Звезда Израиля теперь стремительно восходила, поскольку Израильтяне начали действовать по вере. Ионафан обратился за помощью не к своему отцу Саулу, а к Господу. Он знал, что Господь был мужем войны, и на Него возлагал он свои надежды в освобождении Израиля в день скорби. Благословенная вера! Нет ничего подобного ей. Человеческие установления рушатся, человеческие силы иссякают, но "надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется, пребывает вовек" (Пс. 124,1).

"И был ужас великий", ибо Бог навел ужас на их сердца, а Израиль наполнил радостью и ликованием. Вера Ионафана была признана Богом и помогла утвердиться тем, кто прежде отступил с поля сражения в горы. И, таким образом, никто и никогда не может идти путем веры, не побуждая к этому других, а с другой стороны, одного робкого сердца достаточно для того, чтобы отступило великое множество. Более того, неверие всегда отвлекает от дел и борьбы, в то время как вера призывает к ним. Но как же судить о Сауле, исходя из всего этого? Что же у него общего с человеком веры? Он был совершенно не способен на решительные действия. Он сидел под гранатовым деревом, не в состоянии вселить мужество в сердца тех, кто избрал его своим полководцем, а когда он все же рискнул выступить или, скорее, засуетился, то не смог сделать ничего полезного, а только испортил своей поспешностью и безрассудством прекрасные плоды веры. Мы должны уже подводить к концу эти вступительные заметки.

Глава 15 знакомит нас с последним испытанием и отстранением от власти царя людей: "Иди и порази Амалика". Это как раз то испытание, которое раскрыло нравственное состояние сердца Саула. Если бы он был прав перед Богом, то исполнил бы приговор Бога над Амаликом. Однако исход событий доказал, что Саул имел слишком много общего с Амаликом, чтобы исполнить волю Бога и погубить Амалика. Что же сделал Амалик? "Так говорит Господь Саваоф: вспомнил Я о том, что сделал Амалик Израилю, как он противостоял ему на пути, когда он шел из Египта". Словом, Амалик явился первым большим препятствием промыслу Бога при исходе искупленных из Египта в Ханаан, и нам известно, что играет подобную роль в отношении тех, кто ныне пытается следовать Господу Иисусу.

Итак, Саул показал себя решительным препятствием на пути человека веры; и в самом деле, вся его жизнь была враждебна законам Бога. Так как же он мог покарать Амалика? Это было невозможно. "Он пощадил царя Агага". Только так он мог поступить. Саул и Агаг соответствовали друг другу настолько, что у Саула не нашлось сил исполнить приговор Бога над этим великим врагом Его народа, и обратите внимание на невежество и самодовольство этого жалкого человека: "Когда пришел Самуил к Саулу, то Саул сказал ему: благословен ты у Господа; я исполнил слово Господа". Исполнил слово Господа, а Агаг, царь Амаликов, остался живым! До какой степени пустого самодовольного обмана можно дойти, если не имеешь истинной веры в Бога! Самуил ответил на это: "А что это за блеяние овец в ушах моих?" Серьезный, проникновенный вопрос! Напрасно пытаются взывающие о помощи выдать за богоугодное дело "жертвоприношение Господу". Жалкая уловка непокорного сердца! Как будто бы Господь примет жертву от того, кто явно не подчиняется Его повелениям! Как много людей со времен Саула пытались скрыть свои неугодные Богу поступки под видом "жертвоприношений Господу". Вот почему обращение Самуила к Саулу можно отнести к любому, нарушившему повеление Бога: "Неужели всесожжение и жертвы столько же приятны Господу, как послушание гласу Господа? Послушание лучше жертвы и повиновение лучше тука овнов; ибо непокорность есть такой же грех, что волшебство, и противление то же, что идолопоклонство". Господь ищет не приношений, а покорности, ибо покорное сердце и душа возвеличивают Его больше, чем скот на тысяче холмах. Как важно довести этот великий принцип до сознания, когда многие прячут свою непокорность в разных ее проявлениях за словами: "жертва, жертва". "Послушание лучше жертвы". Лучше подчиниться воле Господа, нежели усыпать Его алтарь пышными дарами. Когда воля подчинена Богу, все остальное займет свое надлежащее место, но для тех, чья воля непокорна Богу, говорить о жертвоприношениях Ему - значило бы впадать в страшное заблуждение. Бог судит не по величине жертвоприношения, а по характеру человека, приносящего жертву. Более того, оказывается, что все те, кто говорит о жертвоприношении в духе Саула, скрывают свои эгоистичные цели, как, например, некий Агаг или ему подобные, за пышными дарами лучших пород скота или чем-то притягательным для плоти, что более впечатляет, чем служение или поклонение благословенному Богу.

Так пусть же каждый, кто прочтет эти страницы, пожелает познать истинное блаженство воли, полностью подчиненной Богу, ибо в ней он найдет тот благословенный покой, который кроткий и смиренный Иисус обещал всем труждающимся и обремененным, - покой, который Он Сам нашел и выразил словами: "Славлю Тебя, Отче,... ибо таково было Твое благоволение" (Лук. 10,21). Господь пожелал, чтобы Саул поразил Амалика, но его сердце хотело сохранить то, что, по меньшей мере, казалось ему ценным и желанным; он был готов выполнить волю Бога в отношении того, что считал вещами "маловажными и худыми", но он думал, что имеет право сделать некоторое исключение, проведя как бы границу между тем, что он считает "маловажным", и тем, что он считает "хорошим", полагаясь на собственный приговор, а не на непогрешимый приговор Того, Кто смотрел на Амалика с точки зрения истины и видел, что Агаг, несмотря на всю свою трусость, мог бы с большой силой сопротивляться Израилю, и это побудило Бога выступить против Амалика, чего Саул был не в состоянии был понять и оценить.

Конец этой главы более чем ясно раскрывает нам то направление, в которое устремились мысли и желания Саула. Он только что услышал торжественное обращение к нему Самуила и то, что Бог отверг его. Это было выражено следующими словами: "Ныне отторг Господь царство Израильское от тебя, и отдал его ближнему твоему, лучшему тебя". Эти, казалось бы, ошеломляющие слова только что поразили его слух, и все же, будучи настолько самоуверенным, он смог сказать: "Почти меня ныне пред старейшинами народа моего и пред Израилем..." Таков был Саул: "Народ, - сказал он, - взял лучшее из заклятого", - это была их вина, но он сказал: "Почти меня". Какое тщеславие! Сердце, погрязшее в беззаконии, ищет почитания со стороны жалких червей. Отвергнутый Богом как правитель, он цепляется за мысль о человеческом почитании. Кажется, если бы ему удалось сохранить уважение народа, он немного бы заботился о том, что думает о нем Бог. Но он был отвергнут Богом, и царство отторгнуто от него; ему бы уже не принесло пользы то, что Самуил возвратился снова и находился рядом, в то время как Саул формально проходил обряд поклонения Господу для того, чтобы не потерять свое место и влияние среди своих подчиненных. "Потом сказал Самуил: приведите ко мне Агага, царя Амаликитского. И подошел к нему Агаг дрожащий, и сказал Агаг: конечно горечь смерти миновалась? Но Самуил сказал: как меч твой лишал детей, так мать твоя между женами пусть лишена будет сына. И разрубил Самуил Агага пред Господом в Галгале". Трусость Агага не смогла ввести в заблуждение того, кто научен от Бога. Как прекрасно видеть, что он разрубает Агага на куски в Галгале! Галгал был тем местом, где с Израиля было снято поношение Египта.

Именно в Галгале Израильтяне, перейдя через Иордан, были обрезаны после сорока лет необрезания в пустыне, и к этому месту часто приводил Израильтян Иисус Навин после их побед. Значение этого для нас, христиан, раскрывается в послании к Филиппийцам (3, 3) в словах: "И не на плоть надеющиеся".

Прослеживая эту историю, мы обнаруживаем, что зло было поражено. И случилось это, когда Амаликитянин Агаг был уничтожен рукой праведного Самуила. Это самая поучительная сцена. Когда душа благословлена в осознании своего полного освобождения от Египта силой смерти и воскресения, то это лучшее положение для победы над злом. Если бы Саул имел представление о духе и законах, явленных в Галгале, он бы не пощадил Агага. Он был вполне готов пойти туда, чтобы восстановить царство, но ни в коем случае не сокрушить и не разрушить все, что напоминает о плоти. Но Самуил, действуя в силе Духа Бога, поступил с Агагом по принципам истины, ибо написано: "Брань у Господа против Амалика из рода в род" (Исх. 17,16).

Царь Израиля должен был знать об этом.

Теперь мы приступим к нашей богатой и многогранной теме: жизнь и времена Давида, царя Израиля.

Просматривая страницы Писания, мы видим, как чудесно благословенный Бог обращал зло во благо. Грехом Израиля было то, что они отвергли своего Царя, Иегову, и пожелали установить владыкой над собой человека, и на примере человека, который первым завладел державой власти над ними, они разглядели всю тщетность надежды на человеческую помощь. Господь уже собирался дать благословение Своему народу, несмотря на все их зло и безрассудство.

По воле Бога Саул был отстранен, он был взвешен на весах и найден недостойным; царство его было отторгнуто от него, и человек по сердцу Бога уже собирался взойти на трон ради славы Бога и благословения Его народа. "И сказал Господь Самуилу: доколе будешь ты печалиться о Сауле, которого Я отверг, чтоб он не был царем над Израилем?" Эти слова позволяют нам узнать тайную печаль Самуила о Сауле в течение долгого времени со дня их расставания. В последнем стихе главы 15 мы читаем: "И более не видался Самуил с Саулом до дня смерти своей; но печалился Самуил о Сауле..." И это было естественно.

В печальном падении этого несчастного человека было много того, что глубоко волнует сердце. Однажды он добился от Израильтян возгласа: "Да живет царь!" Многие устремили свои взоры, полные восторга, на "молодого и красивого человека"; а теперь все это было в прошлом; Саул был отвергнут, и Самуил вынужден был отвернуться от него как от человека, которого Бог отторг от власти. Это был второй правитель, которого Самуилу суждено было видеть отстраненным от власти; Самуил должен в начале своей карьеры принести печальные известия Илии; а теперь, в конце своего пути, донести до ушей Саула приговор Бога о лишении его власти. Тем не менее он был призван приобщиться к замыслам Бога о Сауле. "И сказал Господь Самуилу: доколе будешь ты печалиться о Сауле, которого Я отверг?" Общение с Богом делает нас соответствующими Его желаниям. Сентиментальность может рыдать над низведенным величием, но вера постигает ту великую истину, которую утверждает непогрешимый промысел Бога, и Он сделает так, как Ему угодно. Ни слезинки не пролила бы вера над Агагом при виде того, как его разрубили на куски, и не осталась бы на службе у отвергнутого Саула, ибо она всегда находится в согласии с Богом, идет Его путями. Но существует огромная разница между естеством и верой; в то время, как первое садится оплакивать, последняя встает и наполняет рог свой елеем. Хорошо бы поразмыслить над этим противопоставлением.

Мы все склонны отдаваться чувствам, что часто приводит к опасным последствиям. И действительно, поскольку это проявление естества, то неизбежен иной образ мыслей, нежели чем у Духа Бога. Наиболее действенным лекарством от проявления голой сентиментальности является сильная, глубокая, полная и постоянная уверенность в истинности замысла. И в этом нас глубоко убеждает первый стих в главе 16: "Доколе будешь ты печалиться?... Наполни рог твой елеем и пойди; Я пошлю тебя к Иессею Вифлеемлянину, ибо между сыновьями его Я усмотрел Себе царя".

Да, печаль человеческая не иссякнет, пока сердце не будет полагаться на щедрую помощь благословенного Бога. Пустота, образовавшаяся в сердце человека в результате жизненных бурь, может быть заполнена только силой веры в бесценные слова: "Я усмотрел Себе". Это действительно решает все: осушает слезы, облегчает страдание, заполняет душевную пустоту. Но как только дух отдается во власть Бога любви, прекращаются жалобы и ропот. Да познаем мы всю силу и разнообразные проявления этой истины, да познаем мы, что значит, когда наши слезы высушены и наш рог заполнен мудростью и милосердием по воле нашего Отца. Это особенное благословение; трудно человеку в полной мере подняться над уровнем человеческих мыслей и чувств. Даже Самуил, исполняя Божественную волю, проявил медлительность и не сразу повиновался. Господь сказал ему: "Иди", - но Самуил ответил Господу на это: "Как я пойду?" Странный вопрос! Но как он точно отражает нравственное состояние человеческого сердца! Самуил печалился о Сауле, однако, когда ему приказали пойти и помазать на царствие другого человека, который должен был занять место Саула, он отвечает: "Как я пойду?" Теперь мы можем быть полностью уверены, что вера никогда не скажет так. В словаре веры нет такого слова "как". Вера с готовностью послушания и не взирая на трудности, тотчас спешит подчиниться повелению Бога, как только оно дано, по своей благой милости. Однако Господь из милости помогает Своему слуге в его нуждах: "Господь сказал: возьми в руку твою телицу из стада и скажи: "я пришел для жертвоприношения Господу". И он с наполненным рогом и жертвой отправляется в город, где живет Давид, незаметный беспечный юноша, пасший овец в безлюдном месте.

Среди сыновей Иессея, как казалось, были прекрасные, незаурядные люди, такие, которых Самуил, будь на то его воля избрал бы правителями и венценосцами Израиля. "И когда они пришли, он, увидев Елиава, сказал: верно, сей пред Господом помазанник Его!" Но это было не так. Естественная привлекательность не могла повлиять на выбор Господа. Он смотрит куда глубже приукрашенной внешности людей и вещей и судит согласно Его собственным непогрешимым законам. Из главы 17 мы узнаем о высокомерии и самомнении Елиава. Но Господь не придает значения ногам человека, и поэтому Елиав не был Его избранным сосудом. Удивительным кажется и то, что в этой главе Самуил так часто заблуждается. Печаль по Саулу, его колебания по поводу того, чтобы пойти и совершить помазание Давида, его заблуждение насчет Елиава - все это говорит о том, как сильно Самуил уклонился от путей Бога. Как грозно звучит слово Господа: "Не смотри на вид его и на высоту роста его; Я отринул его; Я смотрю не так, как смотрит человек; ибо человек смотрит на лице, а Господь смотрит на сердце" Это большая разница. Даже Самуил был бы сбит с толку внешностью Елиава, не вмешайся Господь и не разъясни ему цену последнему. "Не смотри на вид его" Незабвенные слова!

"И позвал Иессей Аминадава и подвел его к Самуилу, и сказал Самуил: и этого не избрал Господь. И подвел Иессей Самму, и сказал Самуил: и этого не избрал Господь. Так подводил Иессей к Самуилу семерых сыновей своих, но Самуил сказал Иессею: никого из этих не избрал Господь" Так само совершенство природы прошло перед глазами пророка, но все напрасно: естество ничего не способно сделать для Бога или Его народа. А что еще поразительнее, так это то, что Иессей в это время не вспомнил о Давиде! А цветущий отрок пребывал в одиночестве далеко от дома, пася овец, и никто из детей природы не вспомнил о нем. Но, о Боже, взор Иеговы устремился на презренного отрока и узрел в нем того, кто должен находиться в одном ряду с Иисусом, когда он явится во плоти, чтобы занять престол Давида и править вечно домом Израиля. Поистине, "Бог смотрит не так, как смотрит человек", ибо Он "избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и незнатное мира и уничиженное и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее, - для того, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом" (1 Кор. 1, 27 - 29). Если бы Елиав, или Самма, или Аминадав, или кто-либо еще из "семи сыновей" Иессея был помазан елеем, то плоть их могла бы зазнаться в присутствии Бога. Но как только на сцене появляется забытый всеми Давид, мы узнаем в нем того, кто воздаст всю славу Богу, Который готов вложить ему в руку скипетр. Словом, Давид представлен нам как человек, являющийся прообразом Господа Иисуса, Который, когда Он появился среди людей, был ими презрен, не признан и забыт. И еще я могу добавить к вышесказанному, что, познакомившись с поучительной историей Давида, мы узнаем, как поразительно предвозвещал он истинную любовь к Богу. "И сказал Самуил Иессею: все ли дети здесь? И отвечал Иессей: есть еще меньший; он пасет овец. И сказал Самуил Иессею: пошли и возьми его, ибо мы не сядем обедать, доколе не придет он сюда. И послал Иессей и привели его. Он был белокур, с красивыми глазами и приятным лицем. И сказал Господь: встань, помажь его, ибо это он".

"Есть еще меньший". Конечно же, он не может быть избран, думал о нем Иессей. Человеку не дано понять путей Бога. Само орудие, которое Господь собирается использовать, недооценивается или презирается людьми. "Встань, помажь его, ибо это он". Таков утвердительный ответ Бога на мысли Иессея и Самуила. И как приятно отметить занятие Давида: "он пасет овец". И это затем было подчеркнуто Богом, когда Он обратился к Давиду: "Я взял тебя от стада овец, чтобы ты был вождем народа Моего, Израиля". Ничто так ясно не выражает представления Бога о царствовании, как труд пастуха. И действительно, если царь не пасет своих подданных как пастырь, его царство терпит поражение. Царь Давид полностью отдался служению, и это можно заметить в его трогательных словах: "А эти овцы, что сделали они?"

Люди были овцами Господа, а он как пастырь Бога содержал их в горах точно так же, как пас стада своего отца в уединении в Вифлееме. Характер его не изменился даже тогда, когда он от стада овец пересел на трон и сменил пастуший посох на скипетр. Нет; он все еще оставался пастухом, и он чувствовал себя ответственным за то, чтобы защищать стадо Господне от львов и медведей, которые всегда подкрадывались к овчарне. Упоминание пророка Иезекииля о верном Давиде трогательно и прекрасно: "То Я спасу овец Моих, и они не будут уже расхищаемы, и рассужу между овцою и овцою. И поставлю над ними одного пастыря, который будет пасти их, раба Моего Давида; он будет пасти их и он будет у них пастырем. И Я, Господь, буду их Богом, и раб Мой Давид будет князем среди них. Я, Господь, сказал это" (Иез. 34, 22 - 24).

Наш Господь в Иоан. 10 представляет Себя как верного и доброго Пастыря, который любит и заботится о Своих овцах, и, несомненно, в гл. 6 от Иоанна Он также упоминает о Себе как о Пастыре: "Воля же пославшего Меня Отца есть та, чтобы из того, что Он Мне дал, ничего не погубить, но все то воскресить в последний день". Вот великая основа истины.

Помимо Своей собственной любви к овцам, которую Он так прекрасно засвидетельствовал жизнью и смертью, Господь Иисус в вышеупомянутом отрывке представляет Себя ответственным, добровольно, без всяких сомнений, перед Отцом за сохранение каждой овцы, такого любимого и бесценного стада, несмотря на все превратности их жизни, и за представление их в славе воскресения в последний день. Он есть Пастырь, Которому Отец Бог собственноручно вверил нас; и Которого Он предусмотрел для нас на время и на вечность, доверив нас в Его руки, - в руки вечно живого, вечно любящего, всемогущего Пастыря, Чью любовь не могут угасить никакие испытания, Чьей силе не может противостоять ни один враг, Кто держит в Своей руке ключи смерти и ада, и Кто утвердил Свое право на пастырство, положив Свою жизнь за это. Поистине, мы можем сказать: "Господь - Пастырь мой, я ни в чем не буду нуждаться”, пока Господь питает нас. Наши неразумные сердца подчас желают вкусить нездоровой пищи с пагубного пастбища, но наш Пастырь проявляет Свою благодатную заботу, отговаривая нас принимать такую пищу, и одно нам ясно, что те, кого питает Иисус, не пожелают никаких соблазнительных лакомств.

В образе Пастыря есть нечто такое, что находится в согласии с Божественным разумом, поскольку мы видим, что Отец, Сын и Святой Дух, все действуют таким образом.

Псалом 23 можно первоначально рассматривать как переживания Христа, возрадовавшегося от уверенности в пастырской заботе Отца Своего. Затем в Иоан. 10 мы обнаруживаем, что Сын представлен как добрый Пастырь. И, наконец, в Деяниях (гл. 20) и Первом Послании Петра (гл. 5) мы видим, что Святой Дух действует на этом благодатном поприще, призывая к действию и давая наставления подчиненным Ему пастырям. Это весьма поучительно для нас. Это сопоставимо с тем, как наш Бог устанавливает с нами связь, внушающую большую любовь, которой Он рассчитывает завоевать наше доверие и привязанность. Да будет благословенно Его имя! Его пути все совершенны, и нет никого равного Ему! Мне хотелось бы обратить внимание читателя на контраст между обстоятельствами, при которых Самуил встречается с Давидом и с Саулом. Читатель должен помнить, что Саул искал ослиц своего отца, когда набрел на Самуила. Я не хотел бы разъяснять это событие, а просто сослаться на него. Полагаю, что оно так же характерно для путей зла, как и занятие Давида пастушеством - для его будущего положения как пастыря Израиля.

"Хотя человек рождается подобно дикому осленку", - сказано в Иов. 11,12, где описывается естественное состояние человека: упрямство, непокорность, нечистоплотность (сравните Исх. 13,13 и Ос. 8,9), Саул и Израиль были более чем откровенно изображены в картине поиска ослов отца Саула. Давид же являлся сторожем овец своего отца.

Когда мы видим, как Давид пасет овец своего отца в пустыне и что его не замечают, и как мало о нем думают его братья, мы склонны искать что-либо подобное в его последующей жизни. И мы не будем разочарованы. И в это же время, когда мы видим Саула в поисках ослиц его отца, мы склонны искать нечто подобное и в его последующих поступках и характере. Незначительные на первый взгляд обстоятельства часто оказываются весьма поучительными. Нежная любовь Давида к стаду Господа, забота о нем и его самоотверженность хорошо прослеживаются в тех обстоятельствах, в каких он представлен нам, а с другой стороны, тщеславие и своеволие Саула можно обнаружить в той цели, которую он преследовал при встрече с Самуилом. Однако, я просто оставляю право читателю самому судить об этом, как подскажет ему Господь, и только напоминаю, что не может быть ничего несущественного, что бы не было отмечено Духом в людях, которые во всем проявляют такую значительную противоположность, и каждый из которых сыграл свою важную роль в истории народа Бога.

Можно сказать только одно: да будет благословенна благодать, которая поставила правителем над Его народом того, кто обнаружил черты характера, наиболее благоприятным образом соответствующие делу его. "И взял Самуил рог с елеем и помазал его среди братьев его, и почивал Дух Господень на Давиде с того дня и после". Теперь Давид полностью раскрывается перед нами как помазанник Господа. Мы должны проследить за ним во время всех его скитаний и превратностей судьбы, когда он, еще отвергнутый людьми, ждет царствования.

Едва Божий елей для помазания был пролит на Давида, как его призвали из уединенного уголка пред лице царя Саула, ныне покинутого Богом и возмущаемого злым духом. Этот несчастный человек нуждался в успокаивающей музыке Давидовых гуслей, рассеивающих ужасные чары злого духа, посещающего его с тех пор изо дня в день. Жалкий человек! Печальный пример плодов своекорыстия!

Но как бы то ни было, Давид без колебаний занял место слуги в доме того, кто впоследствии оказался злейшим его врагом. Давиду было все равно, где служить и что делать: защищать ли стада отца своего от львов и медведей или изгонять злой дух из Саула. И, действительно, с момента появления Давида на сцене исторических событий, мы видим в нем слугу, готового исполнить любое дело, и Долина дуба поразительно подтверждает это.

Казалось, Саул едва ли имел представление о том, кто предстал перед ним и чья музыка умиротворяла его смятенный дух; он не знал, что перед ним будущий царь Израиля. "Он очень понравился ему и сделался его оруженосцем". Эгоистичный Саул рад был пользоваться услугами Давида в своей нужде, хотя, когда понял, кем и чем на самом деле является Давид, он был готов пролить его кровь.

Но давайте обратим свои мысли к наиболее интересным событиям в Долине дуба. "Филистимляне собрали войска свои для войны". Здесь мы и подходим к тому, что позволит нам определить истинный характер и цену как Саула, так и Давида - человека, обладающего формальной властью, и человека, обладающего реальной силой. Это испытание действительно поможет выявить реальные возможности человека. Саул уже доказал, что "весь народ, бывший с ним, находился в страхе", но доказать, что он может взволновать души людей, он не сумел.

Человек, отвергнутый Богом и возмущаемый злым духом, вряд ли способен поднять воинства на битву, и тем более вступить в единоборство с могучим исполином из Гефа. Очень своеобразную роль сыграл вызов Голиафа перед сражением в долине дуба. Голиаф предложил решить исход борьбы в единоборстве. Это был как раз тот способ, который давал возможность одному из воинов показать свою силу. Здесь не просто армия выступила против армии, но здесь речь шла о том, кто же из всего воинства Израильского мог рискнуть выступить против страшного необрезанного противника. К тому же становится ясным, что благословенный Бог опять собирается доказать Израильтянам все бессилие их как народа, что только рука Господа может избавить их от врагов и что Господь готов выступить в своем чудесном образе "мужа брани", как только к Нему обратятся с верой. Сорок дней подряд утром и вечером выступал силач Филистимлян и выставлял свою силу напоказ перед взором жалкого Саула и перед его охваченной ужасом армией. Только послушайте, как язвительна была его насмешка: "Не Филистимлянин ли я, а вы рабы Сауловы?" И, увы, это было истинной правдой, ибо Израильтяне опустились из положения слуг Господних до уровня жалких рабов Саула. Самуил предостерегал их, говоря, что они станут лакеями, пекарями, поварами и кондитерами царя, которого сами избрали; и все это по их собственному выбору, вместо того чтобы Господь Бог Израиля был их единственным повелителем и Царем.

Ничто не научит человека так, как его собственный горький опыт, и язвительные насмешки Голиафа, без сомнения, дадут Израильтянам возможность еще раз осознать истинную причину их положения, находясь в котором, они испытывают гнет Филистимлян. "Выберите у себя человека, и пусть сойдет ко мне", - говорил силач Голиаф. Едва ли он представлял, кто выйдет на поединок с ним. Хвастаясь своей плотской силой, он самодовольно думал, что никто из Израильтян не посмеет выступить против него. И здесь мы можем спросить: "Какую же роль в этой сцене играл Ионафан?" Тот, кто с такой искренней верой и силой действовал в главе 14. Почему он не был готов выступить против единоборца Голиафа? Но если мы более внимательно изучим его поведение, то увидим, что вера его была не такой уж искренней, чтобы помочь ему преодолеть трудности. Недостаток его веры обнаруживают слова: "Если они так скажут".

Вера никогда не говорит "если", она всегда должна быть с Богом. Когда Ионафан сказал: "Для Господа нетрудно спасти чрез многих, или немногих", - то он высказал замечательную истину, которая исключала всякое сомнение подобно "если..." И положись Ионафан искренне, всей душой на возможности Бога, то он бы не ждал знамения. Правда, Господь милостиво послал ему знамение, как посылал его Гедеону, ибо всегда идет навстречу слугам своим в их нуждах. Однако, Ионафан не проявляет себя в долине дуба, он, кажется, сделал свое дело и теперь действовал соответственно своим возможностям; но в сцене, которую мы сейчас рассматриваем, следовало совершить нечто более сильное, чем то, на что был способен Ионафан.

Но Господь тайно готовил орудие для этого нового и более сложного дела. Читатель, можем ли мы умолчать о том, что творит благословенный Бог? Он тайно наставляет тех, кого готовит для службы народу. Сначала Он появляется перед Своими слугами в тайной торжественности Своего Святилища и дает взглянуть на Себя во всем Своем Величии, так, чтобы потом те, кому Он является, могли не дрогнув встретить все трудности на своем пути. Так было и с Давидом. Он оставался наедине с Богом, когда пас в пустыне своих овец, его душа была полна думами о Боге всемогущем. И вот он появляется в долине дуба, искренне готовый к благородному самоотречению, как истинно верующий. А люди бездействовали в течение сорока дней, терпя высокомерное хвастовство Голиафа. Саул не мог сделать ничего полезного, как и трое старших сыновей Иессея, увы, даже Ионафан ничего не мог поделать. Все казалось погибшим. И в это время на сцене появляется Давид, вооруженный силой Того, Который готов был низвергнуть в прах славу и пышность гордого Филистимлянина.

Слова Голиафа дошли до слуха Давида, и он тотчас усмотрел в них поношение Бога и прямой вызов Богу живому. "Кто, - спрашивает Давид, - этот необрезанный Филистимлянин, что так поносит воинство Бога живого?". Вера Давида помогла увидеть в содрогнувшихся от страха воинах, которых он видел перед собой, воинство Бога живого. Наиболее поучительным здесь является следующее: как бы ни менялись обстоятельства, Божии люди не должны терять своего достоинства в глазах веры; их можно унизить в глазах человека, как были унижены Израильтяне в данном случае, но вера всегда знает, что желает Бог. Поэтому, увидев, как его бедные братья теряли мужество перед своими ужасными врагами, Давид сумел признать тех, на чьей стороне был живой Бог и кто поэтому не должен был потерпеть поражение от необрезанного Филистимлянина.

Когда вера проходит испытания, она приводит душу к пониманию благодати и верности Бога и Его целей по отношению к Его народу. Израильтяне терпели горе и унижение за свою неверность Богу. И причиной в том, что они дрогнули в присутствии врага, был не Господь; это был результат их поступков, а вера помогла им понять и оценить это. И все же возникает вопрос: "Кто этот необрезанный Филистимлянин?"

Вот вопрос веры. Человек веры смог увидеть не полки Саула. Нет. То были воинства живого Бога - воинства того самого Вождя, Который вывел их через Чермное море, ужасную пустыню и Иордан. В глазах веры не было ничего низменнее и ничтожнее, чем этот Филистимлянин. Но как превратно понимают суждения и действия веры и недооценивают их. Народ Бога терпит бедствия. Это хорошо видно на каждой странице истории Израиля и, можно добавить, на каждой странице истории Церкви. Путь искренней, детской веры скрыт от глаз человека. И если слуги Господа опускаются до низменного состояния, то они никогда не смогут понять, из какого источника черпает силу тот, кто поступает согласно вере. Давида могут не понять по разным причинам и приписать ему всякие неверные побуждения; его могут обвинять в высокомерии, своенравии и непокорности. Все это должен ожидать тот, кто принимает на себя первый удар в тяжелом положении. Из-за того, что большинству не достает веры, человек остается один и тогда, когда он выступает во имя Господа Бога, другие истолковывают его действия неправильно. Подобное случилось и с Давидом. Он не только не нашел поддержки в трудную минуту, но вынужден был терпеть посмеяние и поругание от старшего брата своего Елиава. "И услышал Елиав, старший брат Давида, что говорил он с людьми, и рассердился Елиав на Давида и сказал: зачем ты сюда пришел и на кого оставил немногих овец тех в пустыне? Я знаю высокомерие твое и дурное сердце твое, ты пришел посмотреть на сражение" (1 Сам. 17,28). Так судил Елиав о действиях Давида. "И сказал Давид: что же я сделал? не слова ли это?". Давида побуждала вперед совсем неведомая Елиаву сила, и он не заботился о том, чтобы оправдать свои действия в глазах высокомерного брата своего. Так почему же Елиав не выступил на защиту своих братьев? Почему это не сделали ни Аминадав, ни Самма? Просто потому, что не верили. И не только эти трое братьев оставались бессильными, но и все собрание оставалось в состоянии ужаса перед лицом врага, и теперь, когда среди них появился тот, которого Бог послал, чтобы свершить чудо, никто не сумел понять его. "И сказал Давид Саулу: пусть никто не падает духом из-за него; раб твой пойдет и сразится с этим Филистимлянином". Бесценная вера! Никакие трудности не остановят ее, и ничто не помешает ей. Чем являлся Филистимлянин для Давида? Ничем. Его гигантский рост и грозные доспехи - всего лишь частности, а вера никогда не смотрит на частности, она обращается прямо к Богу. Если бы душу Давида не оживляла вера, он не мог бы произнести эти слова: "Раб твой пойдет и сразится с этим Филистимлянином". Но обратите внимание, что сказал тот, кто первым должен был выступить против страшного врага: "И сказал Саул Давиду: не можешь ты идти против этого Филистимлянина". И это говорит царь Израиля! Какой разительный контраст между человеком, обладающим властью, и человеком, обладающим мужеством. Несомненно, Саул должен был выступить в защиту его стада, которое доверилось его попечению. Но, увы, Саула не волновала забота об Израильтянах с тех пор, как он стал править Израилем, и мы можем с уверенностью сказать, что мысль о риске ради своего народа никогда не приходила на ум этому себялюбивому человеку. "Не можешь ты идти против этого Филистимлянина!" Да, это правда, но Господь мог, а Давид просто опирался на Его сильную руку. Вера Давида держалась на могуществе Того, Который появился перед Иисусом Навиным у стен Иерихона с обнаженным мечом в Его руке и назвался "вождем воинства Господня". Давид осознавал, что народ Израиля не перестал быть воинством Господним, хотя опустился с того уровня, на котором находился во времена Иисуса Навина. Да, это все еще было воинство Господне, ибо нынешняя битва напоминала собой ту, в которой Господь сражался, а солнце и луна стояли для того, чтобы Иисус Навин мог исполнить приговор Бога над Гаваонитянами. Искренняя вера в Бога поддерживала дух Давида, хотя Елиав обвинял его в гордыне, а Саул утверждал, что ему не хватит сил сразиться с врагом.

Читатель, ничто не может дать человеку столько сил, энергии и уверенности, чем осознание того, что идешь во имя Бога и что Бог с тобой. Это чувство способно устранить любое препятствие и освободить душу от всего плотского, отдав ее прямо во власть Всемогущего. Только необходимо быть вполне уверенным, что мы на стороне Господа и что Его рука действует с нами заодно, и тогда никто и ничто не сможет отвратить нас от пути служения и свидетельства Богу. "Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе", - утверждает апостол. И опять: "И поэтому я гораздо охотнее буду хвалиться своими немощами, чтобы обитала во мне сила Христова" (2 Кор. 12, 9). Даже наименьший из святых может творить чудеса благодаря Христу. Если даже человек просто обратится к Нему, то уже есть причина говорить "о творении чудес".

Вот почему, когда Саул взглянул на Давида и сравнил его с Голиафом, он, с одной стороны, был прав, сказав: "Не можешь ты идти против этого Филистимлянина, чтобы сразиться с ним, ибо ты еще юноша, а он воин от юности своей". Это было сравнение плоти с плотью, и с этой точки зрения, Саул был прав. Если сравнивать подростка с исполином, то в исходе сражения можно не сомневаться, но, с другой стороны, Саулу следовало бы сравнивать силу Голиафа с силой Бога воинств Израильских. Что и сделал Давид: "И сказал Давид Саулу: раб твой пас овец у отца своего, и когда, бывало, приходил лев или медведь и уносил овцу из стада, то я гнался за ним и нападал на него и отнимал из пасти его; а если он бросался на меня, то я брал его за космы и поражал его и умерщвлял его;. и льва и медведя убивал раб твой, и с этим Филистимлянином необрезанным будет то же, что с ними, потому что так поносит воинство Бога живого". Это было свидетельством в пользу веры. Ибо рука, предотвратившая одну беду, способна предотвратить и другую. Во всем нет никаких "если". Давид не ждет знамения, он просто говорит: "Раб твой пойдет". Задолго до того, как Давид явился людям и представился им как раб Бога и слуга Израиля, он почувствовал в себе тайное присутствие силы Бога. Иными словами, Давид не хвастался своей победой над львом и медведем; никто, казалось, не слышал об этом прежде, и сам он вряд ли упомянул бы об этом, если бы не должен был доказать, что не без основания верит в то, что великий подвиг, который он собирался совершить, был ему по плечу. Он охотно признался бы, что эта сила исходит не от него, а от Бога. То же самое и с Павлом, восхищенным до третьего неба: в течение 14 лет апостол держал этот случай в тайне и не разглашал бы его, если бы плотские помыслы Коринфян не вынудили его сделать это. Итак, оба эти случая очень поучительны для нас. Ибо большинство из нас имеют обыкновение много говорить о своих делах или, по меньшей мере, думать о них хвастливо. Плоть любит прославлять все, что может ее возвеличить. И если Господь, несмотря на все наше зло, помогает свершить что-то даже незначительное, то как быстро в нас селится дух гордыни и самоудовлетворения.

О благодати Бога хорошо рассуждать тогда, когда сердца наши исполнены благодарного поклонения ей, что в корне отличается от эгоистичного поклонения вещам. Давид хранил свою тайну о победе над львом и медведем глубоко в душе и не выдавал ее, пока не представился случай. Но он не говорит о победе как о своей личной заслуге, а просто: "Господь, Который избавлял меня от льва и медведя, избавит меня и от руки этого Филистимлянина". Бесценная, несравненная вера, исполненная самоотречения! Вера, полагающаяся во всем на Бога и не доверяющая ничему плотскому, она обращается со своею нуждой только к Богу и учит нас с глубочайшей благодарностью забывать о себе и воздавать всю славу Ему.

Но часто требуется большая духовность, чтобы почувствовать разницу между языком веры и банальными высказываниями напускной религиозности. Саул прекрасно усвоил религиозные обряды и религиозную фразеологию, как мы не раз могли в этом убедиться, читая историю его жизни; о том же свидетельствует и разговор Саула с Давидом. Напускная религиозность и вера здесь противопоставлены друг другу. Когда Давид ясно и недвусмысленно подтвердил свою веру в присутствие и силу Господа, то Саул сказал: "Иди, и да будет Господь с тобою". Но как же плохо он знал, что означает быть рядом с Господом. Казалось, он доверял Богу, но на самом деле он доверял лишь своему оружию и одежде. Понимая смысл сказанного, он вряд ли стал бы одевать и вооружать Давида. "Иди, и да будет Господь с тобою!" Эта фраза прозвучала из уст Саула как явная банальность, она в действительности ничего не значила, ибо он и не представлял, как Давид так просто пойдет с Господом. Нам следует здесь задержаться, чтобы понять, в чем тут кроется грех. А грех заключается здесь в употреблении слов, самих по себе ничего не значащих, а только попусту склоняющих имя Бога и веру.

Как же часто мы говорим о доверии Господу, хотя сами полагаемся на случай или стечение обстоятельств. Как часто в повседневной жизни мы рассуждаем о простой зависимости от Бога, тогда как, если бы мы судили об истинном состоянии наших душ перед Богом, то обнаружили бы, что мы ищем поддержку в чем-то человеческом или земном. Это тяжкий грех, и следует быть очень осмотрительным, чтобы избежать его. Так согрешил Саул, когда произнес внешне благочестивую фразу: "Да будет Господь с тобою", а сам при этом "одел Давида в свои одежды, и возложил на голову его медный шлем, и надел на него броню". Ему и в голову не пришло, что Давид должен сражаться необычными средствами. Несомненно, это говорилось как бы от имени Господа, но Саул думал, что Давид должен вооружиться. Случается, что мы часто говорим об использовании оружия, а на деле отвергаем Бога; мы призываем использовать оружие, ставя его в зависимость от Бога, на деле же прикрываясь именем Бога, чтобы использовать оружие. В сущности, как утверждает вера, наше оружие - Бог! На что же больше надеялся Саул: на Господа или на оружие? Безусловно, на оружие. И так все, чьими действиями на самом деле руководит неверие, надеются на оружие, а не на Бога.

Читатель, конечно же, может почувствовать, что все вышесказанное раскрывает смысл заголовка этой небольшой книги "Жизнь веры". И едва ли во всей книге можно найти другой эпизод, так близко касающийся нашей темы, чем та интересная сцена, о которой мы сейчас говорим. Перед нами двое: человек с оружием и человек с верой. И мы понимаем, как неохотно надевает доспехи последний. Несомненно, оружие может пригодиться, но только такое, которое отвечает интересам веры и служит безупречно славе всемогущего и милосердного Бога; и Давид, чувствуя, что одежды и оружие Саула не являются таковыми, отказывается надеть их. Если бы Давид вышел на поединок в доспехах Саула, его победа была бы явно не от Бога. Но он поверил в помощь Господа, а не в силу человеческого оружия. Правда, использование оружия допустимо, но только такого оружия, которое не противоречит воле Бога.

Вера, служащая Богу, позволяет использовать тот вид оружия, который угоден Ему. Она не просит, чтобы Он благословил наше оружие, а предоставляет Ему возможность избрать Свое собственное.

"И опоясался Давид мечом его сверх одежды и начал ходить, ибо не привык к такому вооружению; потом сказал Давид Саулу: я не могу ходить в этом; я не привык. И снял Давид все это с себя". Счастливое избавление от пут людской хитрости! Следовало бы заметить, и это верно, что испытание Давида началось не в момент его схватки с Голиафом, а тогда, когда Саул искушал его оружием. Если бы удалось заставить Давида надеть доспехи, все было бы потеряно, но, благодаря своей вере, он отказался от них и, таким образом, отдал себя полностью в руки Господа, и мы знаем, какую безопасность он обрел благодаря этому. Такова вера, отдающая себя в руки Бога.

Как часто случается, что дети Бога или рабы Христа, вынужденные пользоваться в самом деле человеческим оружием, вдруг чувствуют, что это оружие превращается в обременительные путы и мешает им быть покорными и верить Богу. И стоит только стряхнуть с себя эти путы через благодать, как душа, обращенная к Богу, сразу обретает радость и свободу в делах и силы для веры.

Читатель, не похоже ли это на то благо, которое получает жалкий беспомощный грешник при отпущении своих грехов? Думаю, да. Сатана имеет обыкновение соблазнять человека, "добавляя" что-либо к совершенному делу Христа и тем самым умаляя славу Сына Бога как единственного Спасителя грешников. К этому я бы добавил: не в том суть, что вы "дополнили" сделанное Христом, а в том, что от этого нет никакой пользы. Если бы разрешалось что-либо совершенствовать, то и обряд обрезания был бы разрешен по закону Божественного учреждения, однако апостол заявляет: "Вот, я, Павел, говорю вам: если вы обрезываетесь, не будет вам никакой пользы от Христа. Еще свидетельствую всякому человеку обрезывающемуся, что он должен исполнить весь закон. Вы, оправдывающие себя законом, остались без Христа, отпали от благодати" (Гал. 5, 2-4).

Словом, тогда мы должны верить в одного Христа, не стремясь к большему и не желая меньшего.

Если наши труды сравнивать с тем, что совершил Христос, то этого будет недостаточно для Него. Мы позорим полноту Его искупления, когда пытаемся сравнивать нечто свое с Его деяниями, как и Давид обесчестил бы Господа, вступи он в единоборство с филистимлянским победителем, будучи в одеждах и вооружении Саула. Несомненно, большинство так называемых осмотрительных людей осудили бы то, что, по их мнению, считалось опрометчивостью и безрассудной храбростью подростка; конечно, чем больше практического опыта имеет человек в способах ведения человеческих войн, тем скорее он склонен осудить образ действий человека веры. Ну и что из этого? Давид знал, в кого верил, он знал, что поступает не опрометчиво, а просто верит в готовность и возможность Бога помочь ему в его нужде. Немногие, вероятно, из войска Саула понимали, что Давид осознавал свою слабость в минуту испытаний. Хотя все устремили свои взоры на него, считая его слишком самоуверенным, мы все же знаем, что наполняло его душу бодростью и придавало твердость его поступкам, когда он вышел на бой со страшным врагом. Мы уверены в том, что это явно была та самая сила Бога, которая заставила воды моря раздвинуться, чтобы дать пройти спасенным, а когда вера приводит в действие силу Бога, то ничто не может ей противиться.

В стихе 40 описываются доспехи Давида: "И взял посох свой в руку свою, и выбрал себе пять гладких камней из ручья, и положил их в пастушескую сумку, которая была с ним; и с сумкою и с пращею в руке своей выступил против Филистимлянина". Итак, мы видим, что Давид использовал оружие, но какое оружие! С каким презрением Давид окинул взглядом тяжеловесное вооружение своего врага! И какой контраст представляла праща Давида по сравнению с копьем Голиафа, имеющим древко словно навой у ткачей. И действительно, Давид вряд ли мог чем-либо другим так уязвить гордость Филистимлянина, как тем, что вышел против него в подобных доспехах. И Голиаф почувствовал это. "Разве я собака?" - спросил он. Но какая разница для веры, кто он был: собака или исполин. Он был враг народу Бога, а Давид выступил против него с оружием веры. "А Давид отвечал Филистимлянину: ты идешь против меня с мечом и копьем и щитом, а я иду против тебя во имя Господа Саваофа, Бога воинств Израильских, которые ты поносил; ныне предаст тебя Господь в руку мою... и узнает вся земля, что есть Бог в Израиле; и узнает весь этот сонм, что не мечом и копьем спасает Господь, ибо это война Господа, и Он предаст вас в руки наши".

Необходимо помнить о важном различии между понятиями "Господь и Бог" и "Иегова и Элохим". Читайте "Заметки о книге Бытие" гл. 2.

Вера всегда почитает Бога, а Бог всегда почитает веру. Давид, как об этом говорилось выше, отдал себя в руки Бога, и счастливым результатом этого была победа, полная, славная победа. "Так одолел Давид Филистимлянина пращею и камнем, и поразил Филистимлянина и убил его; меча же не было в руках Давида". Прекрасная победа! Бесценный плод искренней веры в Бога! Как же эта вера должна вдохновлять сердце, чтобы оно могло отбросить плотскую самонадеянность и надеяться только на единственный истинный источник силы. Давид стал счастливым орудием избавления своих братьев от злобных и устрашающих угроз необрезанного Филистимлянина. Он явился к ним с далекого пастбища, где пас овец, он был неизвестен, и его презирали, хотя он и был помазанным на царство в Израиле, он выступил безоружным против врага собрания, он поразил его, и тот упал лицом на землю, и все видели это, и все это, следует помнить, было сделано во имя служения Богу и Израилю, и силой веры, ничем непоколебимой. Это было чудесное избавление, достигнутое одним ударом, без вмешательства армии, без искусства полководцев и отваги солдат. Да, камень из пастушьей сумки, пущенный из пращи рукой пастуха, решил исход всего сражения. То была победа веры, "и Филистимляне, увидев, что силач их умер, побежали". Как тщетны надежды, основанные на бренной плоти, на кажущихся великими силе и мощи. Кто бы, глядя на вступающих в единоборство силача Голиафа и юношу, не содрогнулся, взглянув на последнего? Кто бы мог подумать, что массивное оружие окажется совсем бессильным против пращи и камня? И вот финал сцены: силач Филистимлян повержен, а вместе с ним рухнули все нежно взлелеянные надежды Филистимлян. "И поднялись мужи Израильские и Иудейские, и воскликнули, и гнали Филистимлян". Да, они могли громко восклицать, ибо во главе войска шел Бог, чтобы избавить их из-под власти врагов. Он выступил во всей силе и мощи Своей в помощь тому, в ком Израильтяне пока не признали их помазанного властелина, но чьи душевные качества были способны покорить любое сердце. И среди многих, наблюдавших победу, мы видим одного человека, чья душа была охвачена пылкой любовью к победителю. Даже самых беспечных должна была поразить и восхитить эта победа, и, несомненно, победа вызвала у каждого различные чувства. В такие моменты в определенном смысле "помышления многих сердец открываются". Одни завидовали победителю, другие восхищались им, третьи уповали на победу, некоторые уповали на оружие, некоторые сердцем тянулись к "Богу Саваофу", Который прошел вновь среди них с высоко поднятым мечом в руке Его. Но среди всех было одно преданное сердце, которое с огромной силой тянулось к личности победителя, то было сердце Ионафана. "Когда кончил Давид разговор с Саулом, душа Ионафана прилепилась к душе его, и полюбил его Ионафан, как свою душу" (1 Сам. 18,1).

Несомненно, Ионафан больше других разделял радость победы Давида, более того, он не просто радовался. Человек, одержавший эту победу, вызвал в душе Ионафана глубокие и пылкие чувства. Саул из эгоистичных побуждений пытался удержать подле себя доблестного Давида, далеко не из любви к нему, а просто для того, чтобы возвеличить себя. Этого нельзя сказать об Ионафане, ибо он возлюбил Давида, который снял тяжесть с его души и заполнил огромную пустоту в его сердце. Вызов силача Голиафа, повторяющийся изо дня в день, парализовал силы Израильтян. Но взгляд Голиафа напрасно блуждал по рядам воинов, выискивая того, кто бы мог принять его требовательный вызов. Лишь только заслышав хвастливые слова силача, "все Израильтяне, увидев этого человека, убегали от него, и весьма боялись". "Все", все разбегались, услышав его слова и видя его огромный рост. И такое безвыходное положение казалось причиной поселившегося в сердце смятения. Но вот явился дорогой Ионафану человек, чтобы заполнить эту пустоту, так стоит ли удивляться тому, что вся душа Ионафана воспылала искренней любовью к нему? Также следует помнить, что не только подвиг Давида, но и сам он затронул сердце Ионафана. Конечно, он был восхищен его победой, но не менее того личностью самого Давида. Мы, несомненно, вправе сделать подобное предложение. Вся эта замечательная сцена, от начала до конца, не вызывает никаких сомнений. В Голиафе же мы видим ту враждебную силу, что так гнетет душу Ионафана. И не было средств избавиться от этой силы. Вызов мог повторяться изо дня в день, но все напрасно.

Сквозь века, через сотни поколений после грехопадения Адама, слышится этот грозный приговор: "И как человекам положено однажды умереть, а потом суд". И единственно возможным ответом человека на него может быть ответ, подобный тому, который был дан в долине дуба, т.е. отчаяние, весьма глубокое отчаяние. "От страха смерти чрез всю жизнь подвергаться рабству?" - вот ответ человека. Нужда давала о себе знать, пустота в душе не заполнялась. Сердце тосковало, ждало чего-то, но тщетно. Требование справедливости не могло быть исполнено: смерть и суд угрожали всем, а человек мог только содрогаться в ожидании этого. Но да будет благословен Бог всякой милости. Явился избавитель - единственный, кто мог спасти дитя Бога, верный Давид! Владыка, помазанный на царство над Израилем и всей землей. Он исполнил желанное, заполнил пустоту, удовлетворил потребность сердца. Но как? Где? Когда? Своей смертью на Голгофе в тот ужасный час, когда всему творению было дано прочувствовать значимость свершившегося!

Да, мой читатель, крестом здесь было поле битвы, и победа была одержана. И случилось так, что с исполина Голиафа сняли все его оружие и уничтожили его самого, и справедливость в этом случае полностью удовлетворила свои высочайшие требования; здесь были распяты направленные против справедливости законы, и проклятие порушенного закона было навсегда смыто кровью Агнца, как и нужды грешной совести были удовлетворены ею. "Драгоценною Кровию Христа, как непорочного и чистого Агнца" решилось все для верующей души. Жалкий, дрожащий грешник мог стоять рядом, наблюдая за поединком и его славным исходом, за тем, как могучий враг был повержен наземь одним ударом славного Избавителя, и чувствовать, как тяжкое бремя сваливается с его мятущейся души. Прилив Божественного умиротворения и радость наполняли его душу, и он может чувствовать себя во власти полной свободы, купленной для него ценою крови и объявленной ему в Евангелии.

И разве не может кто-нибудь воспылать любовью к Личности Избавителя? И не просто к его подвигам, а именно к Личности? А как же иначе? Найдется ли такой человек, который почувствовал всю глубину своей нужды, стеная под тяжестью своих грехов, и не смог полюбить и восхититься Тем милосердным, Который смилостивился над одним и отверг другого? Бесконечно драгоценно дело Христа, оно удовлетворяет нужды грешника и приводит душу в такое состояние, которое дает ей возможность созерцать Личность Христа. Словом, дело Спасителя служит во благо грешнику, Личность Спасителя - во благо святому; сделанное Им - для первых, Он Сам - для вторых. Но существует и формальное следование за Христом, когда сердце холодно и не знакомо с Его Личностью. В шестой главе Евангелия от Иоанна мы читаем, что толпы людей следовали за Господом Иисусом лишь из эгоистичных побуждений, и Он вынужден был им сказать: "Истинно, истинно говорю вам, вы ищете Меня не потому, что видели чудеса, но потому, что ели хлеб и насытились". Они искали Его не ради Него Самого, но лишь ради своей плотской выгоды; и поэтому, когда Он обращается к ним, испытывая их сердца: "Если не будете есть плоти Сына Человеческого и пить крови Его, то не будете иметь в себе жизни", - то, мы читаем: "Многие из учеников Его отошли от Него и уже не ходили с Ним". Теперь есть Его плоть и пить Его кровь означает то, что душа находит себе пищу, т.е. удовлетворение в Его жертве за нас. Все Евангелие от Иоанна представляет собой разъяснение личной славы Слова, ставшего Плотью, которое представлено нам как "Агнец Божий, который берет на Себя грех мира". И все же плотское сердце не могло принять Его таким, и поэтому "многие отошли от Него и уже не ходили с Ним". Большинство не смогли вытерпеть, чтобы эта истина владела над ними. Но прислушайтесь к свидетельству одного из учеников Бога: "Петр отвечал ему: Господи! к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни: и мы уверовали и познали, что Ты Христос, Сын Бога живого". Здесь мы видим две вещи: что Он имел для них и чем Он был для них. Он имел вечную жизнь, которую мог дать им, и Он был Сын Бога живого. Первое привлекало к Нему грешников, а второе - святых. Своим делом Он удовлетворил все наши нужды, которые мы имеем как грешники, но Своей Личностью Он ответил на нашу любовь, которую мы испытываем как искупленные.

Подобные мысли возникают, когда читаешь об интересной и трогательной встрече Давида с Ионафаном после завершения поединка. Тысячи Израильтян издали возгласы победного ликования и бросились в погоню за Филистимлянами, пожиная плоды победы, а в это время Ионафан восхищается личностью победителя. "И снял Ионафан верхнюю одежду свою, которая была на нем, и отдал ее Давиду, также и прочие одежды свои, и меч свой, и лук свой, и пояс свой." То была любовь - чистая, искренняя, непритворная любовь - всепоглощающее чувство к предмету обожания. И ради этого предмета любовь сбрасывает с себя одежду. Давид забыл о себе и подверг свою жизнь опасности ради Господа и Его паствы, и теперь Ионафан забывает о себе ради Давида.

Читатель, вспомним, что любовь к Иисусу является источником истинного христианства. Любовь к Иисусу побуждает нас к тому, чтобы обнажить свою душу перед Ним. И мы можем сказать, что это самообнажение ради Иисуса есть чудеснейший плод творения Бога в нашей душе.

Совсем иные чувства испытывал Саул к личности и делу Давида. Его не научили забывать себя и радоваться делам других, ибо на такое способен лишь милосердный.

Естественно, мы все любим быть таковыми или делать нечто такое, чтобы другие смотрели на нас или думали о нас. Точно так же и Саул, будучи высокого мнения о себе, едва ли мог вынести песни девушек Израиля, восхваляющих Давида: "Саул победил тысячи, а Давид десятки тысяч". Саул не мог допустить и мысли, что он второй после Давида, совсем забыв о том, как недавно дрожал, заслышав голос Голиафа. Пусть путем коварства, но он желал добиться, чтобы его одного считали самым смелым и мужественным. "И с того дня и потом подозрительно смотрел Саул на Давида". Страшная подозрительность! Подозрительность, вызванная завистью и горькой ревностью.

У нас будет возможность проследить, как росли любовь Ионафана и ненависть Саула к Давиду в последующих главах книги, а также узнать многое о человеке веры.

Только человек с искренним сердцем и честным взглядом способен радоваться успехам другого, как своим собственным. Если бы сердце Саула беспокоилось о славе Бога и о благополучии Его народа, он не стал бы много думать о том, какое число побежденных приписывают Ему и какое - Давиду. Но, увы, Саул искал славы только для себя. В этом секрет его зависти и ревности.

Но какой святой покой, какое истинное возвышение, какое полное успокоение души дает самоотречение во имя Христа, такое самоотречение, в результате которого душа полностью отдается во власть Христа!

Если мы искренне желаем творить дела во славу Христа, мы не должны заботиться о том, каким орудием действовать!

Из сияющего великолепия Долины дуба Давид пришел в совершенно отличающиеся от нее владения Саула, где единственным ответом на искренние звуки его гуслей и героические подвиги его пращи и меча были завистливые взгляды и жестокие покушения на его жизнь. Саул был обязан своим царствованием на престоле, хранимом Всевышним, Давиду, тем не менее, копье было платой Саула. Но Господь из милости хранил Своего дорогого слугу, при всей затруднительности его чрезвычайно тяжелого положения. "И Давид во всех делах своих поступал благоразумно, и Господь был с ним. И Саул видел, что он очень благоразумен, и боялся его. А весь Израиль и Иуда любили Давида, ибо он выходил и входил пред ними".

Таким образом, Давид, будучи помазанным царем Израиля, был вынужден терпеть ненависть и попреки могущественного достоинства. Саулу и Давиду было невозможно жить вместе, поскольку они были людьми совершенно разных принципов, разрыв был неизбежен. Давид знал, что он помазанный царь, но Саул занимал престол, и Давид вполне удовлетворился тем, что положился на Господа и смиренно ожидал исполнения Его сроков. До того времени Дух Бога вел его по дороге изгнания. Его путь к престолу пролегал через многочисленные горести и трудности. Ему, как и благословенному Христу, предстояло сначала пострадать, а лишь затем прославиться. Давид служил бы Саулу до конца - он чтил его как "помазанника Божьего". Даже если бы одним движением пальца он мог воцариться на престоле, он бы не воспользовался этой возможностью. Об этом очевидно свидетельствуют два факта спасения им жизни Саула, когда, по всей видимости, Господь предал Саула его власти. Давид в простоте положился на Господа. В Нем его сила, его величие - на Него все его упование. Он мог сказать: "Только в Боге успокаивается, душа моя, ибо на Него надежда моя!" Мы видим, что с тех пор Давид проходил счастливо все ловушки и опасности на своем пути в качестве слуги при дворе и в армии Саула. Господь избавлял его от зла и хранил его для того царства, которое Он ему уготовил и в котором Он намеревался его возвысить "по кратковременном страдании его". Давид в сущности покинул уединенное место обучения и воспитания, придя на поле боя, и, закончив свое дело там, он снова вернулся на свое место, чтобы постигать более глубокие уроки Бога.

Уроки Господа часто болезненны и трудны из-за своенравия и лености наших сердец; но каждое вновь усвоенное правило, каждый новый познанный принцип только усиливает нашу готовность к тому, что ждет нас впереди. Блажен, кто следует Христу, кто следует Его благотворному учению и воспитанию. Конец этой истории сделает для нас ясным благословенность такого места. Да нам и не нужно ждать конца; даже сейчас душа счастлива во всем подчиняться Учителю. "Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на Себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим. Ибо иго Мое благо" (Мат. 11, 28-30).

Можно сказать, в Библии говорится о покое трех родов: во-первых, покой в прошлом, который мы, грешники, находим в подвиге, совершенном Христом, во-вторых, покой в настоящем, который мы, праведники, находим в полном послушании воле Бога. Это противопоставлено чувству обеспокоенности. И в-третьих, покой для всех людей в будущем.

Итак, Давид хорошо познал блаженство второго рода покоя, поскольку он был полностью послушен промыслу и изволению Бога в отношении Царства. Он был готов ждать до того момента, когда будет угодно Богу, уверенный в том, что это будет самое лучшее и благоразумное время. Он мог бы сказать:

Как желанна такая зависимость! Она спасает нас от душевного беспокойства и тревоги. Когда мы привычно считаем, что Бог делает "все для нашего блага", - дух наш удивительно спокоен. Мы никогда не станем сами планировать что-либо, если верим, что Бог планирует за нас; мы вполне удовлетворимся тем, что предоставим Ему все. Но, увы, как часто бывает наоборот. Как часто мы воображаем, что можем делать дела лучше, чем благословенный Бог. Мы могли бы и не говорить об этом столь многословно; но все же мы, в действительности, так чувствуем и поступаем, как если бы так и было. Всевышний дарует нам более смиренный и доверчивый дух. Господство воли Бога над волей всех созданий будет характеризовать тысячелетний век; но праведник призван ныне руководствоваться волей Христа во всех делах.

Именно смирение духа привело Давида к тому, что он оставил свое царство и пришел в уединенную Одолламскую пещеру. Он оставил и Саула, и царство, и свою судьбу в руках Бога, уверенный, что все будет хорошо. И как счастлив был он очутиться вне нездоровой обстановки дворца Саула и вдали от завистливых глаз Саула! Он мог дышать в пещере более свободно, чем во дворце Саула, как бы это ни казалось с точки зрения человека. И так будет всегда: место уединения - самое свободное и счастливое. Дух Бога отвернулся от Саула, и вера оправдала разрыв с этим человеком, хотя, в то же время, было и полное подчинение его воле как воле царя Израиля. Понятливый ум без труда разграничивает эти две вещи. И отделение, и подчинение должны быть полными.

Новый Завет учит христианина быть в подчинении у власти, но он никогда не рассматривает мысль об участии христианина в иерархии власти. Поэтому нет для него никаких указаний как поступать в качестве царя или судьи, но есть подробное руководство, как вести себя в качестве мужа, отца, учителя или слуги. Это имеет большое значение.

Но мы должны рассматривать Саула не только с мирской точки зрения, но и с религиозной; и то, что существовала необходимость четкого и решительного разделения, связано с религиозным элементом в его личном характере и общественном положении. Саул проявил желание управлять сознанием в религиозных делах, см. гл. 14, где, как мы видим, духовная энергия была ограничена и сдержана религиозным владычеством Саула. Теперь, когда было установлено такое владычество, не оставалось другого выбора, кроме как удалиться от него. Когда господствует безжизненная формула, Святой Дух грозно предупреждает: "От таких удаляйся". Вера никогда не спрашивает: "Куда удалиться?" Нам сказано, от чего удалиться, и мы можем быть уверены, что, когда мы подчинимся этому, мы обретем покой.

Однако мы увидим этот принцип в более ясном свете, если будем рассматривать Давида как прообраз Христа. Давид был вынужден уйти в уединенное место; и, таким образом, в нем, отверженном людьми и помазанном Богом, мы видим прообраз Христа и Его нынешней отверженности. Давид по праву был царем от Бога и, испытывая человеческую враждебность, укрылся во избежание смерти. Одолламская пещера стала местом собрания всех, кто любил Давида и устал от несправедливого правления Саула. До тех пор, пока Давид оставался во дворце царя, никому не было необходимости удаляться, как только Давид ушел, никто не смог остаться равнодушным; после чего мы читаем: "И собрались к нему все притесненные и все должники и все огорченные душою, и сделался он начальником над ними; и было с ним около четырехсот человек". И здесь отмечена четкая линия разделения. Давид или Саул. Все, кто любил внешнее, пустое название, безжизненную форму, остались с Саулом, но все, кого это не устраивало и кто любил человека, помазанного Господом на царство, стекались к нему в убежище. Пророк, священник и царь были там, мысль и любовь Бога пребывали там, и хотя собравшиеся должны были представлять странное зрелище всему мирскому и земному, но это были люди, окружавшие Давида, связанные с его судьбой. Это были люди, само положение которых, казалось, привлекло их к Давиду, и кто подражал особенностям его характера в этой близости и преданности возлюбленной личности. Вдали от Саула, от всего, что несло печать его власти, они могли насладиться радостью чистой дружбы с человеком, который, несмотря на отверженность, вскоре поднимется на престол и возьмет в руки скипетр, к чести Бога и радости Его народа.

Читатель, ты можешь ясно увидеть в Давиде и его презираемых товарищах драгоценный пример верности Давида и тех, кто предпочитает общество с Господом всем земным радостям, почестям и выгодам. Те, кто связал свою судьбу с Давидом, - что у них общего с интересами Саула? Они обрели новую цель и общение с помазанником Бога. Их отношение к личности Давида не зависело от прежнего их положения и не было связано с ним, теперь они были слугами Давида, и он был их вождем. Это определяло их характер, они разделили судьбу с изгнанником Бога. Их интересы совпали с его интересами. Счастливое единство! Они были счастливы избежать правления и влияния Саула и еще более счастливы оказаться в обществе с Царем - помазанником Бога. Их тревоги, страдания, их долги - все было забыто при новых обстоятельствах. Милость Давида была их долей в настоящем; слава Давида - их будущим. Так и должно быть сейчас у христиан. Благодаря благодати Бога - Отца мы нашли свой путь к Иисусу, помазанному и отторгнутому. Иисусу, скрытому ныне с Богом. Вне сомнения, у всех нас были недостойные черты характера в дни нашей вины и безрассудства - иные в страдании, иные в тревоге, но мы были в большом долгу перед Господом Богом - ничтожные, падшие, виновные, лишенные всего того, что могло бы вверить нас Христу. И все же Бог привел нас к стопам Своего Сына, где мы обрели прощение и покой благодаря Его драгоценной крови: Иисус отвел наши тревоги, облегчил наши страдания, простил долги, приблизил нас к возлюбленной Личности. Как мы отвечаем на всю эту благодать? Объединяемся ли мы в горячей любви вокруг Вождя для нашего же спасения? Научаемся ли мы положением дел при Сауле? Живем ли мы подобно тем, кто ждет воцарения Давида на престол? Помышляем ли мы о горнем? "Итак, если вы воскресли со Христом, - говорит апостол, - то ищите горнего, где Христос сидит одесную Бога; о горнем помышляйте, а не о земном. Ибо вы умерли, и жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге. Когда же явится Христос, жизнь ваша, тогда и вы явитесь с Ним во славе" (Кол. 3, 1-4). Весьма тревожным является то, что лишь немногие действительно вникают в истинную природу и практические последствия их отношения к распятому и воскресшему Христу, немногие вникают в глубину и значение слов нашего Господа: "Они не от мира, как и Я не от мира". Или слов, произнесенных Давидом: "Итак, братия святые, участники в небесном звании" и т.д.

Степень отделения святых от мира в основе своей не меньше, чем отделение Христа. Но если взглянуть на это с практической точки зрения, увы, это выглядит совершенно по - другому; но в принципе нет разницы. Очень важно соблюдать этот принцип. Фактическое положение, призывы и надежды церкви понимаются очень слабо. Все же самый неопытный верующий во Христа, по мнению Бога, так же отделен от мира земного, как Иисус. Речь идет не о достижении цели, а о нашем положении по благодати: не о том, к чему мы должны стремиться, а о том, с чего мы должны начать. Многих ввело в заблуждение представление о том, что мы можем достичь небес, избавившись от земного. Это значит начать не с того конца. Это та же ошибка, только относительно другой части истины, если полагать, что мы заслуживаем оправдания, умерщвляя грехи плоти. Мы умерщвляем себя не для того, чтобы быть оправданными, а потому, что мы оправданы; вы умерли и воскресли со Христом. Подобно этому, мы отстраняем все земное не для того, чтобы приобщиться к небесному, а потому, что мы являемся ими.

Авраамово призвание состояло в том, чтобы оставить родню и идти в Ханаан, наше призвание - небесное (Ханаан - образ небесного), и насколько мы вступаем в небесное, настолько мы отделяемся от земного. Но ошибочно полагать, что наше положение становится следствием поведения, тогда как должно быть наоборот. Попросите святого, действительно осведомленного в отношении небесного призвания, объяснить его отстраненное от мира положение. Что он ответит? Скажет ли он, что поступает так, чтобы приобщиться к небесному? Нет. Скажет ли он, что поступает так потому, что век сей пребывает под судом? Нет. Несомненно, он пребывает под судом, но не это причина отделения. Что же тогда? "Мы умерли, и жизнь наша сокрыта со Христом в Боге". - "Они не от мира, как и Я не от мира" и т.д. Здесь мы видим обоснование отделения святого от мира. Неважно, какой мир, будь он хороший или плохой; христианин не от него, хотя и в нем: как в месте ежедневного труда, борьбы и ученичества.

Христианин! Хорошо обдумай свое небесное призвание - это единственное, что даст тебе избавление от силы и влияния мира. Люди разными способами пытаются отвлечься от мира, но есть только один способ, которым можно достичь небесного. Отвлеченность не есть отделение; неземное нельзя путать с небесным. Система монашества ярко иллюстрирует различие между этими вещами. Истинный монах в определенном смысле не на земле, но никоим образом не на небесах; он от природы, но не духовен; он уединился от мира, но не отделился от него.

Небесное призвание христианина - в силе понимания, что есть Христос и где Он. Сердце, руководствующиеся Святым Духом, как сказано в Послании к Евреям 2,11, находит основание и силу для освобождения от законов, привычек, занятий, чувств и склонностей века сего лукавого. Господь Иисус занимает место наверху как Глава тела, Церкви, а Святой Дух спустился, чтобы привести всех предназначенных и предопределенных членов Христа в живое общение с живым Главой, отверженным землей и ныне сокрытым в Боге. Поэтому в Евангелии, проповедуемом Павлом, прощение грехов неразрывно связано с небесным призванием, поскольку он проповедовал союз тела на земле с его Главой на небесах. Он проповедовал оправдание не отвлеченно, а как результат единства Церкви со Христом, находящимся одесную Бога, Главой над всем в Его Церкви, над архангелами и началами, подчиненными Ему. Несомненно, Павел проповедовал прощение грехов, но со всей той полнотой, глубиной, силой и энергией, которую придает его проповеди учение о Церкви.

Послание к Ефесянам учит нас, что Бог может простить грешников и более того: Послание открывает нам чудесную истину о том, что верующие являются членами "тела Христова"; "потому что, - говорит апостол, - члены тела Его, от плоти Его, и от костей Его". И Бог, "богатый милостью, по Своей великой любви, которою возлюбил нас, и нас, мертвых по преступлениям, оживотворил со Христом, - благодатью вы спасены, - и воскресил с Ним, и посадил на небесах во Христе Иисусе... И Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее, очистив банею водною, посредством слова; чтобы представить ее Себе славною Церковью, не имеющею пятна, или порока, или чего-либо подобного, но дабы она была свята и непорочна". Эти отрывки говорят о гораздо большем, чем о простом прощении грехов. Быть невестой Агнца намного выше, намного почетнее, чем прощение наших грехов. Как радостно познать освобождение от страха, избавление от зол, но лучше всего называться Святыми Бога, чтобы разделить Божественный престол. Благословенный Бог превзошел человеческие мысли в Его отношении к Церкви. Он призвал нас не только осознать все значение его прощающей любви, но и знать о любви Христа к Его телу, Церкви, о высоком и святом величии Церкви, водворенной на небесах.

Читатель может спросить меня, что общего между Одолламской пещерой и местом Церкви на небесах? Общим между ними является то, что Церковь показывает место, куда удалился Христос, которое должны знать все, кто находит радость в общении с Ним. Конечно, ни Давид, ни его товарищи ничего не знали о небесном призвании, как теперь Церковь знает это. Часто в Ветхом Завете мы встречаем предзнаменования небесного призвания то в обстоятельствах жизни определенных выдающихся людей, представленных нам, но, собственно говоря, о небесном призвании не было известно до тех пор, пока Господь Иисус не вознесся, а Святой Дух не сошел на землю, чтобы окрестить верующих, иудеев и язычников в единое Тело. Затем небесное призвание было раскрыто со всей силой и полнотой. Эта истина особенно ясно открылась Павлу; она была основной частью таинства, свершившегося с ним, и заключалась в словах: "Для чего ты Меня гонишь?" Саул преследовал святых, а Господь Иисус явился ему в небесном сиянии и сказал, что эти святые - часть Его самого, Его земные члены. С того момента это стало великим постулатом Павла, в этом единство Церкви и Христа, а отсюда небесное призвание Церкви.

Читатель, заметь, что это было не просто допущением язычников в иудейские владения.

Я хотел бы сказать несколько слов, остановившись на стихах Евангелия от Иоанна 10. Господь Иисус появился в дверях еврейского "двора" и, зайдя, позвал Своих овец, что были внутри, и сказал: "Есть у Меня и другие овцы, которые не сего двора, и тех надлежит Мне привести: и они услышат голос Мой, и будет одно стадо и один Пастырь". Странно, что переводчики употребили слова "сей двор", когда в действительности в этом стихе стоит слово "двор".

Уточнение немаловажное. Двор - место, огражденное, чтобы отделить и обезопасить овец; таким образом, слово применимо к иудейскому укладу. Однако, теперь это уже не двор - земное сооружение для содержания овец на земле. Небесный Пастух призвал Своих иудейских овец из земного двора и Своих овец - язычников с темных гор обширного мира и сделал их одним стадом, дав им свободу, и отдал их в руки Отца. Таким образом, мы видим разницу между словами "двор" и "стадо".

И иудеи, и язычники были помещены в новые условия - новые как для одних, так и для других. Потребовался крест, чтобы сломать стену разделения и создать из двоих одного, нового, человека, т.е. создать из иудея и язычника нового небесного человека, отделенного от земли и ее устремлений. Нынешнее положение Христа на небесах связано с неприятием Его со стороны Израиля во время так называемого периода зарождения Церкви и служит для более яркого выражения небесного характера Церкви Бога. Она принадлежит небу и призвана проявлять на земле живую силу Святого Духа, обитающего в ней. Таким образом, поскольку товарищи Давида были лишены связи с Саулом благодаря своей общности с Давидом, так и все те, кого Дух ведет к познанию их единства с отвергнутым Христом, должны чувствовать свое отчуждение от наличного бытия благодаря священному единству с Ним. Следовательно, если вы спросите святого, почему он не вмешивается в веяния и устремления своего времени, его ответом будет: "Потому что Христос одесную Бога, и я с Ним. Он был изгнан из этого мира, и я с Ним, а следовательно, в стороне от мирских дел и стремлений" Все, кто понимает истинную природу небесного призвания, будут отделены от мира; а те, кто не понимает, получат свое уже здесь, как остальные.

Увы, многие довольствуются простым осознанием прощения грехов и никогда не думают о большем. Они, может быть, пересекли Чермное море и не проявляют никакого желания пересечь Иордан и питаться опресноками земли обетованной. Так было и во дни изгнания Давида: многие, хотя и были Израильтянами, не связали свою судьбу с ним в изгнании. Одно дело - быть израильтянином, другое - быть с Давидом в убежище. Даже Ионафан не пошел с ним; он остался жить прежней жизнью. Любя Давида, как свою душу, он жил и умер при Сауле. Правда, он пытался вступаться за Давида и, когда мог искал его общества. Он снял свою одежду, чтобы укрыть Давида, но он не связал свою судьбу с ним. И, следовательно, когда имя, дела и достоинства Давида прославляются Святым Духом, мы напрасно ищем имя любящего Ионафана, когда преданные Давиду товарищи по изгнанию собрались вокруг престола в сиянии его царственного лика, бедный Ионафан был смешан с грязью, бесславно пав на горе Гелвуе от рук необрезанных Филистимлян!

Те, кто говорит о своей любви к Господу Иисусу Христу, могут более решительно сблизиться с Ним в Его изгнании. Граждане отправили за Ним посольство, говоря: "Не хотим, чтоб он царствовал над нами" - пойдем ли мы и объединимся с теми, кто выступает за изгнание Христа? Избави Бог. Пусть наши сердца будут с Ним, там, где Он. Пусть мы узнаем о благословенном богатстве в Одолламской пещере, где есть пророк, и священник, и царь, заключенные в возлюбленной личности Того, Кто возлюбил нас и искупил нас от наших грехов Своей собственной кровью. Мы не можем быть одновременно и с Саулом, и с Давидом. Мы не можем придерживаться и Христа, и мира. Мы должны сделать выбор. Господь дарует нам благодать, по которой мы можем и отторгнуть, и избрать добро, помня торжественные слова апостола: "Верно слово: если мы с Ним умерли, то с Ним и оживем; если терпим, то с Ним и царствовать будем; если отречемся, и Он отречется от нас".

Это время страданий, время несчастий и стойкости; мы должны ожидать время отдыха и славы. Товарищам Давида, которые связали свою судьбу с ним, пришлось испытать труд и усталость, но любовь сделала все светлым и легким для них, их имена и подвиги были записаны, о них не забывали, когда в царстве Давида установился мир. Никто не был забыт. 23 глава 2 Сам. знакомит читателя с этим бесценным списком и, без сомнения, направит его мысли во времена, когда Господь Христос вознаградит своих верных слуг - тех, кто из любви к Нему и благодаря силе Духа Его служили Ему во время Его отвержения. Люди могут не верить, не знать и не думать об этой службе, но Иисус знает их и во всеуслышание возвестит о них с престола Его славы. Кто бы знал о достойных поступках Давида, если бы Святой Дух не записал их? Кто бы знал тех троих, кто принес воду из Вифлеемского колодца? Кто бы знал об умерщвлении льва во рве в снежное время? Так происходит и сейчас: много сердец трепещет от любви к Спасителю, чтобы служить Ему, невидимому человеческим глазом. Приятно так думать, особенно в век холодных формальностей, подобный нашему, приятно думать о тех, кто искренне любит Господа Иисуса Христа. Но, увы, есть и такие, кто не только равнодушен к Нему, но кто даже злословит Его, лишает Его славы, относясь к Нему немногим лучше, чем к Илии или к любому из пророков. Но, мой читатель, мы не станем говорить об этих людях; слава Богу, у нас есть лучшая тема, и мы будем придерживаться ее с Его помощью. Подумаем о тех достойных людях, которые рисковали своей жизнью ради своего вождя и были готовы немедленно исполнить любое его желание любой ценой. Любовь никогда не рассчитывает. Для тех достойных людей было достаточно одного желания Давида испить из Вифлеемского колодца, чтобы они принесли воду, рискуя жизнью: "Тогда трое этих храбрых пробились сквозь стан Филистимский и почерпнули воды из колодезя Вифлеемского, что у ворот, и взяли и принесли Давиду. Но он не захотел пить ее и вылил ее во славу Господа".

В описанной сцене есть что-то особенно трогательное и прекрасное, читаем ли мы о том, как эти трое смельчаков приносят воду Давиду, или о том, как Давид выливает ее во славу Господа. Очевидно, Давид понимает, что при такой необычной преданности этой жертвы достоин только Сам Господь. Благоухание такой жертвы для него было слишком сладостно, чтобы помешать этому благоуханию вознестись к престолу Бога Израилева, поэтому он достойно и благородно пропускает, чтобы это благоухание могло достигнуть Того, Кто один был достоин его или мог оценить его. Все это ярко напоминает нам прекрасное выражение христианской преданности, сформулированное в Фил. 2, 17,18: "Но если я и соделываюсь жертвою за жертву и служение веры вашей, то радуюсь и сорадуюсь всем вам. О сем самом и вы радуйтесь и сорадуйтесь мне".

В этом отрывке апостол представляет Филиппийских святых как священников, соделывающихся жертвою и осуществляющих пастырское служение Богу, и такова сила его самозабвенной преданности, что он наслаждается, соделавшись жертвою за них, чтобы вознестись в сладостном благоухании к Богу. Филиппийцы положили жертву на жертвенник Бога - апостол сделался жертвою, и приятное благоухание достигло Бога. Неважно, кто положил жертву на жертвенник или что было излито из него, если Бог получил то, что благоугодно Ему. Таков поистине Божественный образец христианской преданности. О, если бы благодать всегда сподобила нас придерживаться этого образца. И тогда было бы намного меньше "я делаю", "я говорю", "я поступаю".

Прекрасная картина! Замечательный пример того, чем должна быть Церковь! Любить Христа настолько, чтобы отдать за Него свою жизнь! О, если бы Дух Святой мог зажечь в нас пламя пылкой любви к Личности Иисуса - да раскроет Он нашим думам Божественное величие Его Личности, чтобы мы признали Его прекраснейшим среди "десяти тысяч" и любимым, и смогли с искренним почитанием сказать: "Да и все почитаю тщетою ради превосходства познания Христа Иисуса, Господа моего: для Него я от всего отказался, и все почитаю за сор, чтобы приобрести Христа (Фил. 3, 8).

По мере того, как мы продвигаемся от этапа к этапу истории Давида, интересно наблюдать, насколько различно было отношение к его личности со стороны разных людей, а также их отношение к нему впоследствии. Нужна была сила веры, чтобы распознать в презираемом изгнаннике будущего царя Израиля. В этой главе мы встречаем два поразительных примера людей, совершенно по-разному относящихся к личности Давида и к его деятельности. "Был некто в Маоне, а имение его на Кармиле, человек очень богатый; у него было три тысячи овец и тысяча коз; и был он при стрижке овец своих на Кармиле. Имя человека того - Навал". Навал был Израильтянином и полной противоположностью Давида, которому, хотя он был помазанным царем Израиля, негде было приклонить голову и который скитался меж гор, от пещеры к пещере. Навал был эгоистичным человеком, не имевшим никакого сочувствия к Давиду. Если он и имел благословения, то только для самого себя, если он и был "богат", у него и мысли не было поделиться своим богатством с кем бы то ни было, и менее всего с Давидом и его товарищами.

"И услышал Давид в пустыне, что Навал стрижет овец своих. И послал Давид десять отроков, и сказал Давид отрокам: взойдите на Кармил и пойдите к Навалу, и приветствуйте его от моего имени". Давид находился в пустыне; она была его пристанищем. Навал был окружен всеми удобствами жизни. Первый своими горестями и лишениями обязан был себе сам; последний своими владениями и удовольствиями был также сам себе обязан. Итак, мы убеждаемся в том, что если из религиозного положения и религии извлекается выгода, то здесь имеет место эгоизм. Исповедание истины, если оно не предполагает связи с самоотречением, решительно связано с потаканием себе. Таким образом, сегодня мы можем наблюдать определенный дух светскости, связанный с высочайшим исповеданием истины. Это - вопиющее зло. Скорбь по поводу этого пришлось испытать в свое время апостолу. "Многие, - говорит он, - о которых я часто говорил вам, а теперь даже со слезами говорю, поступают как враги креста Христова. Их конец - погибель, их бог - чрево, и слава их - в сраме, они мыслят о земном" (Фил. 3,18-19). Заметьте, они - враги креста Христова. Они не рвут всех связей с христианством, далеко нет. "Многие поступают". Это выражение показывает масштаб исповедания. Описанные здесь люди, несомненно, были бы оскорблены, если бы им было отказано в звании христианина, но они, при всем этом, не хотят принять крест, они не желают действительного единения с распятым Христом, их устроило бы, чтобы исповедание христианства по сути было бы отделено от самоотречения. "Живот их есть бог их, и заботят их земные вещи". Ах, многие должны признать свою вину в том, что озабочены лишь земными делами! Легко исповедовать религию Христа, не зная Его Самого и ненавидя крест Христа. Легко исповедовать имя Иисуса на словах и относиться к себе снисходительно, и любя мирское, к чему так легко привязывается человеческое сердце. Все это хорошо иллюстрируется на примере личности скупого Навала, который, погрязнув в роскоши и богатстве, не помышлял о помазаннике Бога и не сочувствовал ему во время его тяжких гонений и пребывания в пустыне.

Каков был его ответ на трогательный призыв Давида? "Кто такой Давид, и кто такой сын Иессеев? ныне стало много рабов, бегающих от господ своих; неужели мне взять хлебы мои и воду мою, и мясо, приготовленное мною для стригущих овец у меня, и отдать людям, о которых не знаю, откуда они?" Вот где заключена тайна человеческой отчужденности сердца; он не знал его; если бы он его знал, это было бы совсем другое дело; но он не знал ни того, кем тот был, ни того, откуда он; он не знал, что отказывал помазаннику Бога и, отвергая его в своем безрассудном себялюбии, лишался права служить будущему царю Израиля.

Мораль здесь глубоко поучительна. Необходима чистая вера, чтобы сподобиться распознать истинную славу Христа и остаться преданным Ему во дни гонений Его. Одно дело - быть христианином, как понимают это люди, и совсем другое - исповедовать Христа перед людьми. Поистине, едва ли можно найти что-либо более эгоистичное, чем то состояние сердца, которое позволяет нам брать все, что Иисус должен нам дать, ничего не возвращая взамен. "При условии, что я спасен, все остальное несущественно". Это тайный помысел многих сердец, а если облечь его в более приятную форму, то это прозвучит следующим образом: "Если я уверен в спасении, мне нет дела до славы Христа". Именно так и поступал Навал: он пользовался той помощью, которую мог получить от Давида, но в тот момент, когда Давиду требовались сочувствие и помощь, в Навале возобладал дух приверженности миру. "Авигею же, жену Навала, известил один из слуг, сказав: вот, Давид присылал из пустыни послов приветствовать нашего господина, но он обошелся с ними грубо; а эти люди очень добры к нам, не обижали нас, и ничего не пропало у нас во все время, когда мы ходили с ними, быв в поле; они были для нас оградою и днем и ночью во все время, когда мы пасли стада вблизи их". Все это было очень хорошо. Навал прекрасно понимал значение защиты Давида, но, что касается личности Давида, его это не заботило. Пока товарищи Давида служили оградою его владений, он терпел их, но как только они стали в тягость, они немедленно были грубо отвергнуты.

Отныне, как и следовало ожидать, поступки Навала вступили в непосредственное противоречие со Священным Писанием, так же, как его дух вступил в решительное противоречие с духом его Божественного Автора. Это написано в 15 главе Второзакония. "Если же будет у тебя нищий кто-либо из братьев твоих, в одном из жилищ твоих, на земле твоей, которую Господь, Бог твой, дает тебе, то не ожесточи сердца твоего и не сожми руки твоей пред нищим братом твоим, но открой ему руку твою и дай ему взаймы, смотря по его нужде, в чем он нуждается; берегись, чтобы не вошла в сердце твое беззаконная мысль: "приближается седьмой год, год прощения", и чтоб оттого глаз твой не сделался немилостив к нищему брату твоему, и ты не отказал ему; ибо он возопиет на тебя к Господу, и будет на тебе грех". Какое великолепное милосердие! Как это похоже на Бога! И как непохоже на Навала! Милосердие открывает сердце каждому, кто нуждается в нем, тогда как себялюбие закрывает его для просящего. Навал должен был бы подчиниться Слову, независимо от того, знал он Давида или нет, но его себялюбие слишком глубоко укоренилось в его характере, чтобы он мог послушать слова Господа и испытать любовь к помазаннику Господа.

Как бы то ни было, себялюбие Навала привело к очень серьезным последствиям; в случае с Давидом оно в значительной степени привело к унижению его перед лицом Бога. В данной ситуации понятно, что он рухнул с той высоты, на которую был вознесен благодаря милости Бога. Нет сомнения в том, что это было тяжким испытанием - столкнуться с чудовищной неблагодарностью как раз со стороны того, для кого он был оградой и защитой; уязвляло гордость и то, что он был опорочен именно в тех делах, к которым призывала его вера, а также и то, что он был обвинен в отступничестве от своего господина именно в то время, когда за ним охотились, как за куропаткой в горах. Все это было тяжело вынести, и при первом взрыве чувств Давид произносит слова, которые вряд ли выдержали бы испытания святилища: "Опояшьтесь каждый мечем своим", - едва ли это призыв, который мы могли бы ожидать от того, который поступал до той поры в кротком и мягком духе. Только что процитированный отрывок описывает прибежище бедного брата "обратиться к Господу", не поднимать меча для мщения. Себялюбие Навала ни в коем случае не могло быть исправлено мечом Давида, и вера никогда бы не действовала таким образом. В дальнейшем мы увидим, что Давид по отношению к Саулу уже так не поступает; он полностью предоставляет его Богу, и даже когда он был вынужден отрезать подол его платья, он чувствовал угрызения совести. Почему он не поступил так по отношению к Навалу? Потому что он был не из числа его единоверцев, был застигнут врасплох, и враг воспользовался этим преимуществом. Природа всегда приводит нас к оправданию самих себя и возмущению всякой несправедливостью. Сердце тихо нашептывает: "У него не было права относиться ко мне подобным образом; я действительно не могу вынести это, да и не думаю, что должен терпеть". Это может случиться, но человек веры немедленно становится выше всего этого; он видит Бога во всем. Зависть Саула, безумство Навала - все рассматривается как действие Бога и воспринимается в тайне Его святого присутствия. Оружие - ничто для веры, Бог - все. Это дает силы преодолевать все трудности. Если мы не находим Бога во всем, мы всегда будем попадать в ловушку.

У нас еще будет случай рассмотреть это положение более полно по мере изучения нашего предмета, а теперь обратимся к другому персонажу, представленному в этой поучительной главе. Это - Авигея, жена Навала, "женщина разумная и красивая". Это, несомненно, высокое свидетельство, и оно к тому же показывает, что милосердие может проявляться даже в неблагоприятных обстоятельствах. Дом скупого Навала должен был быть весьма тягостен для такого человека, как Авигея; но она уповала на Бога и, как видим, не была разочарована.

Случай с этой замечательной женщиной весьма поучителен и может ободрить и вдохновить тех, кто страдает от нежелательных людей. Всем таким людям история Авигеи говорит просто: будь терпелив, положись на Бога и не думай, что ты лишен возможности нести свидетельство. Господа можно восславить смиренным послушанием, и Он, конечно же, даст в конце концов облегчение и победу. Конечно, некоторым следовало бы упрекнуть себя за то, что они вступили в подобные отношения или союзы, но если даже и так, если недомыслие и зло действительно осознаны, исповеданы и доверены суду Бога, а душа полностью смирилась, конец будет благим и мирным. В лице Авигеи мы видим человека, который был использован для исправления не кого-нибудь, но самого Давида. Быть может, ее путь до того момента, как упомянул ее святой летописец, был отмечен испытаниями и скорбью; вряд ли это могло быть иначе, поскольку она была связана с таким человеком, как Навал. Время, как бы то ни было, выявило присущее ей милосердие. Она страдала в безвестности, но теперь ей предстояло подняться на необычно высокий уровень благородства. Немногие видели ее смиренное служение и свидетельство; но многие стали очевидцами ее возвышения. Бремя, которое несла она втайне, должно было упасть с нее пред лицом многих свидетелей. Ценность служения Авигеи состоит не в спасении Навала от меча Давида, но в том, что она удержала Давида от того, чтобы он вынул его. "И Давид сказал: да, напрасно я охранял в пустыне все имущество этого человека, и ничего не пропало из принадлежащего ему; он платит мне злом за добро" Это было ужасно! Давид опрометчиво отказался от своей веры, от своего единственного блаженного, единственного святого положения. Нет, не ради собрания Господа, но лишь для того, чтобы отомстить за себя тому, кто обидел его. Роковая ошибка! Его счастье, что в доме Навала была Авигея, которую использовал Бог, чтобы удержать его от безрассудного ответа глупцу. Это как раз было бы тем, чего и желал враг. Сатана использовал себялюбие Навала, чтобы завлечь в ловушку Давида, а Авигея была орудием Господа для освобождения его. Хорошо, когда человек Бога в состоянии обнаружить козни сатаны. Чтобы быть способным на это, необходимо тесно общаться с Богом, ибо только так можно обрести свет и духовную силу, с помощью которых можно одолеть такого противника. Находясь вне такого общения, душа начинает отвлекаться на что-то второстепенное, так же, как Давид отвлекся на Навала. Если бы он чуть повременил, спокойно обдумав этот случай перед Богом, мы не услышали бы таких слов: "Напрасно я охранял в пустыне все имущество этого человека", - тогда он прошел бы мимо, предоставив "этого человека" самому себе. Вера придает характеру истинное благородство и превосходство над мелкими обстоятельствами этого бренного мира. Те, кто чувствует себя пришельцами и странниками, пусть помнят, что печали, как и радости этой жизни, - мимолетны, и они не зависят от нас с вами. "Все бренно", - начертано на всем; поэтому человек верующий должен смотреть лишь вверх и вперед.

Итак, Авигея, милостью Бога, спасла Давида от несчастного влияния настоящего, прямо направляя его душу вперед, в будущее: мы узнаем это из ее изысканного обращения к нему: "Когда Авигея увидела Давида, то поспешила сойти с осла и пала пред Давидом на лице свое и поклонилась до земли; и пала к ногам его и сказала: на мне грех, господин мой; позволь рабе твоей говорить в уши твои и послушай слов рабы твоей. Пусть господин мой не обращает внимания на этого злого человека, на Навала; ибо, каково имя его, таков и он. Навал - имя его, и безумие его с ним. А я, раба твоя, не видела слуг господина моего, которых ты присылал. И ныне, господин мой, жив Господь и жива душа твоя, Господь не попустит тебе идти на пролитие крови и удержит руку твою от мщения, и ныне да будут, как Навал, враги твои и злоумышляющие против господина моего... Господь непременно устроит господину моему дом твердый, ибо войны Господа ведет господин мой, и зло не найдется в тебе во всю жизнь твою. Если восстанет человек преследовать тебя и искать души твоей, то душа господина моего будет завязана в узле жизни у Господа Бога твоего, а душу врагов твоих бросит он как бы пращею. И когда сделает Господь господину моему все, что говорил о тебе доброго, и поставит тебя вождем над Израилем, то не будет это сердцу господина моего огорчением и беспокойством, что не пролил напрасно крови и сберег себя от мщения. И Господь облагодетельствует господина моего, и вспомнишь рабу твою".

Едва ли можно представить себе что-то более трогательное, чем это обращение; в нем все рассчитано на то, чтобы тронуть сердце. Она указывает ему на порочность стремления к отмщению за себя, на беспомощность и неразумность предмета его мести, она напоминает ему о его истинном предназначении, - "войны Господа ведет". Очевидно, его сердце прониклось пониманием тех унизительных обстоятельств, при которых его встретила Авигея, несмотря на намерение вести свою собственную войну.

Как бы то ни было, читатель почувствует, что смысл этого обращения имеет особое отношение к будущему. "Господь непременно устроит господину моему дом твердый". "Душа господина моего будет завязана в узле жизни у Господа, Бога твоего". "Когда сделает Господь господину моему все" и т.д.; "и поставит тебя вождем над Израилем". Все эти указания на будущие благословения и славу были даны свыше с целью вывести сердце из состояния обиды. Надежный приют, "узел жизни" и царство - все это было несравнимо лучше, чем овцы и рогатый скот Навала, и, имея впереди столь славный удел, Давид легко мог позволить себе оставить ему его часть, а себе - свою. Наследника царства едва ли могли привлечь несколько овец, и кто знал, что голова его помазана елеем Господа, тот легко должен был перенести то, что называли беглым рабом. Все это знала Авигея, воспринимая как дело веры. Она знала Давида, знала его высокое предназначение. Благодаря вере, она различила в презираемом изгнаннике будущего царя Израиля. Навал не знал Давида, Он принадлежал миру, поглощенный земными заботами. Для него не было ничего более важного, чем "мой хлеб, мое мясо, мои стригущие овцы", все это был он сам; у него не было места для Давида с его притязаниями. Этого следовало ожидать от подобного человека, но это было, конечно же, недостойно Давида. Забыв о своем высоком положении, он связался с жалким созданием по поводу его бренного имущества. Ах, нет, царство должно было наполнить его взор, занять мысли, возвысить дух над всем низким. Взгляните на Самого Учителя, когда Он стоял перед судом презренного червя, - создания Его собственных рук. Как Он вел Себя? Призывал ли Он небольшую кучку Своих последователей, чтобы каждый из них опоясался мечом? Сказал ли Он человеку, посмевшему стать Его судьей: "Напрасно я охранял в пустыне все имущество этого человека"? Нет, Он смотрел поверх Пилата, Ирода, первосвященников и книжников. Он мог сказать: "Неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?" Это сохраняло Его спокойствие духа, хотя в то же время, взирая на путь в будущее, Он мог сказать: "Отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных".

Вот это была настоящая власть над бренным телом. Тысячелетнее царство, со всеми его несказанными радостями, со всей высотой и глубиной славы, сверкало вдали вечным светом и великолепием, и взор Мужа скорбей был сосредоточен на нем в тот мрачный час, когда издевки и глумливые насмешки, язвительные колкости и упреки виновных грешников сыпались на Него, Благословенного.

Дорогой читатель-христианин, вот - образец для нас; именно так следовало бы нам встречать испытания и трудности, укоры, оскорбления и отступничество нашего времени. Нам следовало бы рассматривать все в свете этого "отныне". "Кратковременное легкое страдание наше, - говорит этот славный страдалец, - производит в безмерном преизбытке вечную славу". И вновь: "Бог же всякой благодати, призвавший нас в вечную славу Свою во Христе Иисусе, Сам, по кратковременном страдании вашем, да совершит вас, да утвердит , да укрепит, да соделает непоколебимыми". "О, несмысленные и медлительные сердцем, чтобы веровать всему, что предсказывали пророки! Не так ли надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою". Да, сначала должно быть страдание, а слава - потом, и тот, кто собственными усилиями пытается обойти страдания и упреки, тот показывает, что царство не заполняет взор его души, что "сейчас" имеет на него большее влияние, чем "отныне".

Как благодарны мы должны быть Богу за то, что Он позволил нам лицезреть славу в грядущих веках! Как это ободряет нас на нашем тяжком пути через пустыню! Как это возвышает нас над тем, что поглощает детей мира сего!

Пусть наш путь через "долину слез" подтвердит эту светлую истину! Поистине, наше сердце дрогнуло бы и наш дух смутился, если бы нас не подкрепляла надежда - та надежда славы, которая - благодарение Богу! - не постыдна, ибо Дух - залог ее в наших сердцах.

Немного дальше в повествовании о Давиде и Авигее мы видим еще более поразительный пример огромной разницы между тем, что есть дитя природы, и тем, что есть дитя веры. Авигея вернулась после своих переговоров с Давидом и обнаружила, что Навал "очень пьян; и не сказала ему ни слова, ни большого, ни малого, до утра. Утром же, когда Навал отрезвился, жена его рассказала ему об этом, и замерло в нем сердце его, и стал он, как камень. Дней через десять поразил Господь Навала, и он умер". Какой удручающий образ человека мира сего! Отравленный алкоголем ночью, он был, когда забрезжило утро, поражен ужасом, сражен стрелою смерти. Как страшно выглядит множество людей, уже поверженных этим врагом, - в любом возрасте, в соблазне и опьянении бренными радостями света, подлежащими проклятию Бога, и ожидающих пламени Его. "Спящие спят ночью, и упиваются ночью", но ах! уже близко утро, когда вино (подходящий образ мирской радости) совсем испарится и лихорадочное волнение, в которое сатана вовлекает людей мира сего, уляжется, а затем придет суровая действительность вечного страдания - невыразимого страдания в обществе сатаны и его слуг. Навал даже не встречался лицом к лицу с Давидом, и тем не менее, сама мысль о мече отмщения наполнила его душу смертельным страхом. Насколько более ужасным будет встретить взгляд презираемого и отринутого Иисуса! И тогда все Авигеи и Навалы займут достойное им положение - тех, кто знал и любил верного Давида, и тех, кто не знал и не любил. Пусть же Бог, по Своей милости, дарует моему читателю блаженство среди первых.

Я хотел бы здесь лишь отметить, что этот чрезвычайно интересный рассказ, содержащийся в нашей главе, дает нам потрясающую картину Церкви и мира в целом; первая - объединившаяся с Царем и связанная с Ним во славе Его, и второй - безвозвратно ввергнутый в погибель. "Если так все это разрушится, то какими должно быть в святой жизни и благочестии вам, ожидающим и желающим пришествия дня Божия, в который воспламененные небеса разрушатся и разгоревшиеся стихии растают? Впрочем мы, по обетованию Его, ожидаем нового неба и новой земли, на которых обитает правда. Итак, возлюбленные, ожидая сего, потщитесь явиться пред Ним неоскверненными и непорочными в мире" (2 Пет. 3, 11-14).

Таковы важные и поразительные факты, представленные нам в книге Бога для того, чтобы отвлечь наши сердца от сиюминутных интересов и чтобы все то, что связано с личностью Сына Бога, стало предметом нашей истинной любви. Ничто, кроме сознания греховности мира сего, не может произвести на нас такого воздействия. Мы знаем отравляющее действие козней и интриг этого мира, мы знаем, как, словно влекомое течением, устремляется человеческое сердце к подобным вещам: проекты улучшения, коммерческие операции, политические движения, а также и популярные религиозные движения - все это производит на человеческий разум то же действие, что и вино Навала, так что нет смысла подчеркивать те суровые факты, которые были процитированы выше. Хотя, конечно же, о них необходимо говорить и говорить, повторяя: "Тем более, чем более усматриваете приближение дня оного". "Придет же день Господень, как тать ночью, и тогда небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля и все дела на ней сгорят". Таково предостережение тем, кто, подобно Навалу, отягчился "объедением и пьянством и заботами житейскими", отринув требования и призывы Иисуса. Мир с непостижимой быстротой готовится к приходу того, кто властью сатаны возглавит все его учреждения, воплотит все его принципы, сконцентрирует все его силы. Как только будет взят последний призванный, как только последний член вольется в Тело Христа под действием животворящей силы Святого Духа, как только последний камень ляжет в назначенное место в храме Бога, тогда исчезнет та соль, которая ныне предохраняет мир от тления; преграды, установленные Святым Духом в церкви, будут устранены, и тогда на сцене этого мира появится "беззаконник, которого Господь Иисус убьет духом уст Своих и истребит явлением пришествия Своего; того, которого пришествие, по действию сатаны, будет со всякою силою и знамениями и чудесами ложными, и со всяким неправедным обольщением погибающих за то, что они не приняли любви истины для своего спасения".

Конечно, все это должно повлиять на жизненный путь людей мира сего и побудить их серьезно "уразуметь, что с ними будет". "Долготерпение Господа нашего почитайте спасением". Драгоценное слово! Поистине бесценное! Но не стоит путать его со словом "медлительность". Господь долготерпит потому, чтобы явить милость грешнику, но не из-за примирения с грехом. Как бы то ни было, мы уже убедились, что почти бесполезно говорить о будущем с людьми, полностью поглощенными настоящим.

Слава Богу, есть люди, готовые услышать свидетельство доброты и милости Иисуса, а также о грядущем суде Его. Так было с Авигеей. Она поверила правде о Давиде и действовала соответственно ей, и все, кто верует в истину о Иисусе, смогут ревностно отделить себя от сего лукавого века.

Подробно рассматривая историю, подобную той, которая сейчас перед нами, где ясно предстало множество грехов и немощей, нам не стоит забывать о том, кто мы есть. Иначе может случится так, что мы будем указывать на прегрешения других в благодушном самодовольстве.

С неизменной достоверностью Божественное перо раскрыло перед нами все несовершенства тех, чью историю оно пишет. Цель Его - представить душе Бога во всей полноте и разнообразии Его источников и во всем Его умении удовлетворить беспомощного грешника в его самой беспросветной нужде. Оно описало нам историю не ангелов, а людей, "подобных нам человеков". И именно это делает повествование Ветхого Завета чрезвычайно поучительным для нас. Нам раскрываются факты, обращенные к сердцу. Нас проводят через такие сцены и обстоятельства, которые с трогательной простотой раскрывают перед нами скрытые источники нашей природы, а вместе с ними скрытые источники благодати.

Мы узнаем, что человек неизменен во все века. В Эдеме, в Ханаане и в Церкви в тысячелетней славе. Оказывается, что он сотворен из одного и того же низменного вещества. Но, к нашей радости и воодушевлению, мы также узнаем еще о том, что Бог тот же "вчера, сегодня и во веки". Он достаточно терпелив, чтобы сносить наши прискорбные и многочисленные оскорбления. Он милосерден, чтобы очистить нас от часто повторяющихся грехов и возродить наши заблудшие души. Он силен, чтобы избавить нас от сетей сатаны и от сил природы и мира. Он свят, чтобы творить суд в Его доме и очищать Своих сынов, чтобы они разделили Его святость. Таков Бог, с Которым мы общаемся, и мы видим удивительное раскрытие Его сути в очень интересных эпизодах, которыми изобилуют истории Ветхого Завета. И возможно, ни в одной из них Его сущность не раскрывается так глубоко, как в той, которая сейчас перед нами.

Немногие персонажи обладают таким богатым опытом, как Давид. Он действительно познал глубины и высоты, которыми отмечен путь верующего человека.

В одном случае мы видим, как он извлекает из своей арфы самые возвышенные мелодии, в другом - как он изливает печаль оскверненной совести и израненной души. Такое богатство переживаний сделало Давида самым подходящим примером, иллюстрирующим многогранность благодати Бога. Так бывает всегда. Блудный сын никогда бы не узнал такого высокого общения, если бы он не познал всю глубину унижения в дальней стране. Благодать, которая облачила его в лучшие одеяния, не сияла бы так ярко, не будь он одет в отвратительные лохмотья. Благодать Бога усиливается, когда человек переживает крах, и чем острее чувствуется крах, тем выше ценится благодать. Старший брат никогда не получал от отца ягненка, с которым он мог бы попировать со своими друзьями. А почему? Потому что он считал, что заслужил это. И сказал он: "Я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего". Глупый человек, как он мог мечтать о кольце, одежде или откормленном тельце? Если бы он получил их, они стали бы для него ловушкой лицемерия, а не украшениями, которыми благодать вознаграждает верующего грешника.

Так было с Саулом и Давидом. Саул никогда не знал, чего он хочет, так, как знал это Давид. И в отношении его у нас нет никаких сведений о подобных мелких грехах. По крайней мере таких, какие человек называет мелкими. Саул был внешне нравственным и религиозным человеком, а в глубине души своей - лицемерным. Потому мы слышим следующее высказывание: "Я послушал гласа Господа, и пошел в путь, куда послал меня Господь".

Как мог такой человек ценить благодать? Это невозможно. Несокрушенным сердцем, неосужденной совестью невозможно понять значение слова "благодать". Совсем иначе было с Давидом. Он сознавал свои грехи, скорбел из-за них, исповедовался в них, судил их перед лицом Бога, Чья благодать уничтожила их навсегда. Существует большое различие между человеком, не осознающим свои грехи и пребывающим в самодовольстве, и человеком, глубоко сознающим свои грехи и все-таки счастливым в их всепрощении.

Все вышеупомянутое раскрывает перед нами условия, в которых пребывал Давид в Секелаге Филистимлянском, обстоятельств, при которых полностью раскрывается человеческая немощь и Божественная благодать и милосердие.

"И сказал Давид в сердце своем: когда-нибудь попаду я в руки Саула, и нет для меня ничего лучшего, как убежать в землю Филистимскую".

Это был второй приход Давида в землю Филистимлян. В главе 21 мы читаем: "И встал Давид, и убежал в тот же день от Саула, и пришел к Анхусу, царю Гефскому". Здесь мы видим, как Давид действительно отдает себя из рук Бога в руки Анхуса. Он покидает место пребывания веры и идет в самый стан врагов Бога и Израиля. И следует отметить, что он держит в руке настоящий меч защитника Филистимлян. Но не для того, чтобы сыграть свою истинную роль слуги Бога, что было бы действительно счастьем. Нет, он начинает изображать из себя безумного в присутствии тех, перед кем совсем недавно выступал защитником Израиля. "И сказали Анхусу слуги его: не это ли Давид, царь той страны? не ему ли пели в хороводах и говорили: "Саул поразил тысячи, а Давид - десятки тысяч"? Филистимляне признали истинную роль Давида как "царя земли" - убийцу десяти тысяч. Они думали, что, вероятно, он не сможет быть для них никем, кроме врага. Им не хватало способности постичь нравственное состояние его души на этом необычном этапе его жизни. Они мало задумывались над тем, что убийца Голиафа пришел к ним, чтобы искать у них защиты от Саула. Мир не может понять превратностей в жизни веры. Кто из тех, что видели Давида в долине Дуба, мог бы предположить, что он скоро устрашится открыто и смело признать последствия веры, которой наделил его Бог? Кто бы смог подумать, что с мечом Голиафа в руке он поколеблется признать себя его победителем? И все же это было так.

"Давид положил слова эти в сердце своем и сильно боялся Анхуса, царя Гефского. И изменил лицо свое пред ними, и притворился безумным в их глазах, и чертил на дверях, и пускал слюну по бороде своей".

Так должно быть всегда, когда святой уходит с пути подчинения Богу и странничества в мире. "Поведение должно измениться", старая природа устранена, но вместо этого усваивается образ жизни, отмеченный совершенно очевидными уловками перед Богом и безумством перед миром. Это самое печальное. Святой должен всегда сохранять достоинство, которое проистекает из сознания присутствия Бога. Но как только вера отступает, сила свидетельства исчезает и верующего человека презирают, как безумного. Когда Давид "сказал в сердце своем: когда-нибудь я попаду в руки Саула", он оставил один-единственный путь истинной силы. Если бы он продолжал блуждать в горах, как бесприютный скиталец, он никогда бы не явил собой такую печальную картину в глазах Анхуса, его никогда бы не назвали безумным. Анхус никогда бы не осмелился назвать его так в долине Дуба! И не смог бы сделать это в пещере Одолламской. Но, увы, Давид предал себя власти этого чужеземца, и поэтому он должен был либо страдать за свою прошлую верность, либо отказаться от всего и притвориться перед ними безумцем. Они справедливо признали его царем земли, но он, испугавшись последствий сохранения такого высокого звания, отказался от царства и стал безумцем. Как часто мы встречаем людей, которые под воздействием силы духа Господа достигли в своем прошлом очень высокого положения с точки зрения не только своих братьев, но даже и с точки зрения детей этого мира. И все же, когда такой человек прерывает общение, он действительно боится сохранить свое положение. И в то время, когда люди, не достигшие высот, жаждут только простых и безграничных свидетельств ложности избранного пути, он меняет свое поведение. А в действительности, вместо уважения и почтения, он подвергается презрению. Мы должны особенно тщательно остерегаться этого. Действительно, избежать этого можно только, если идти с полной и священной верой в возможности Бога. Пока мы чувствуем, что Бога хватит на все наши нужды, мы будем полностью независимыми от мира. Если этого не произойдет с нами, мы подвергнем опасности истину Господа и потеряем свой истинный облик людей Бога.

Насколько же сильно потерял Давид веру в силу Бога, если он сказал: "Нет для меня ничего лучше, чем убежать в землю Филистимскую".

Для верующего человека нет ничего лучше, чем вернуться в мир, чтобы обрести там убежище! Странное признание! Признание того, кто позволил жизненным обстоятельствам встать между его душой и Богом. Когда мы соскальзываем с узкой стези веры, мы легко можем попасть в самые бурные потоки жизни. Ничто не может так ярко подчеркнуть разницу между человеком, взирающим на Бога, и человеком, который руководствуется обстоятельствами. Как различаются эпизоды, когда Давид находился в долине Дуба, и тот, в котором он чертил на дверях у царя Филистимлян. Контраст этот полон серьезных уроков и предупреждений. Все точно рассчитано, чтобы объяснить нам, кто мы есть и как мало даже среди лучших из нас тех, на кого можно положиться.

Ах, мой дорогой читатель-христианин, кто мы? Жалкие, грешные, спотыкающиеся твари, склонные на каждом повороте своей судьбы впадать в грех и зло, склонные отказаться от Скалы веков и опереться на ненадежных мирских людей, склонные отказаться от источника живой воды и высечь себе водоемы разбитые, в которых не может удержаться вода.

Поистине, у нас есть глубокая необходимость идти покорно, осторожно и с молитвою перед нашим Богом, глубокая необходимость постоянно шептать молитву Давида: "Укрепи меня по слову Твоему и буду жить; не посрами меня в надежде моей; поддержи меня, и спасусь; и в уставы Твои буду вникать непрестанно".

Необходимо, чтобы ноги наши были подобны ногам лани, так чтобы мы могли ходить по крутым и скользким местам, через которые пролегает наша стезя. Ничто, лишенное благодати Бога, не может дать нам возможности идти путем непреклонной преданности. Ибо, если мы будем предоставлены сами себе, то нет предела тому греху, в который мы могли бы впасть. Только те спасутся, кого хранит Господь Своей десницей.

Истинно повезло нам, что мы должны вершить дела свои с Тем, кто способен терпеливо относиться ко всем нашим капризам и способен возродить и воскресить наши души, ослабшие и поблекшие под воздействием греха, который царит вокруг нас. Бог не позволяет нам как-то по-другому использовать то, что мы можем назвать секелагским периодом жизни Давида. Мы вольны перед Богом соотносить его со своим сердцем и пользоваться им как серьезным предупреждением в испытании души. Хотя можно сказать, что существует глубокое различие между общественным положением и привилегиями Давида и общественным положением тех, кто принадлежит Церкви Бога сейчас. Но все же в каждом веке и при каждой истории природа одинакова. И мы наносим вред нашей душе, если не удается извлечь полезный урок из поражений того, кто так возвеличен в школе Христа, как Давид.

Несомненно, периоды истории различны в своих основных чертах, но во всех временах есть удивительное сходство законов послушания по Закону Бога, хотя положение Его народа различается, насколько это возможно.

Идя вслед за Давидом в места его дальнейшего пребывания на земле Филистимлян, мы находим лишь новые примеры его унижения. Он получает управление над Секелагом, где он задерживается на 16 месяцев. В течение этого времени он очень далек от Бога и от Израиля, хотя и свободен от страха перед Саулом. В некотором смысле, нетрудно исчезнуть из мест злоключений, но в таком случае теряешь и благословенное место. Давид был намного счастливее, если бы остался в противоборствующем положении по отношению к Саулу, когда одновременно он был под защитой Бога Израилева, чем спасаться от рук царя Гефского. Однако, когда нас гнетет бремя несчастий, мысль об освобождении сладка, и над нами нависает опасность поиска облегчения своим собственным путем. У лукавого всегда есть обходной путь, который открыт для верующего человека. У него был Египет для Авраама и Секелаг для Давида, а сейчас у него есть мир во всех его проявлениях для нас.

"И если бы они в мыслях имели то отечество, из которого вышли, то имели бы время возвратиться". Именно возможность возвращения подтверждает истинную прочность цели. Бог дарует людям свободу, чтобы они могли сказать, что "они ищут отечества".

Именно это прославляет Бога. Не было бы никакой пользы, если бы мы были вынуждены подчиняться, отправляться с земли на небеса как бы с удилами и уздечкой. Но когда через благодать мы добровольно отказываемся от земного в поисках небесного, это увеличивает славу Господа, потому что этим доказывается следующее: от чего ему пришлось отказаться, намного привлекательнее, чем сей лукавый век.

"И повел их прямым путем, чтоб они шли к населенному городу". Благодать Бога не только выводит из Египта, но еще и придает силы и желание идти в Ханаан.

Давид, однако же, принял Секелаг в дар от Ахнуса, и вместо того, чтобы остаться бесприютным странником в пещере Одолламской, он становится гражданином земли Филистимской. Он уже не притворяется безумцем, как прежде. Нет. Теперь он играет роль самоуверенного обманщика. Он развязывает войну против Гессурян и Гирзеян, но скрывает это, иначе он снова может потерять убежище, которое он сам себе выбрал.

Действительно, он настолько далеко заходит по своему роковым образом выбранному пути, что когда Анхус предложил ему воевать на стороне Филистимлян, он ответил: "Ныне ты узнаешь, что сделает раб твой... И сказал Анхус Давиду: за то я сделаю тебя хранителем головы моей на все время... И собрали Филистимляне все ополчения свои в Афеке, а Израильтяне расположились станом у источника, в Изрееле. Князья Филистимские шли с сотнями и тысячами, Давид же и люди его шли позади с Анхусом". Здесь мы наблюдаем странное противоречие: царь Израиля чуть ли не становится хранителем головы Филистимлянина и чуть ли не вступает в сражение с воинствами Бога живого. Случалось ли когда-нибудь такое?! Победитель Голиафа - и вдруг слуга Филистимлян! Кто мог ожидать такого поворота событий? Поистине, нам трудно угадать, чем бы это все кончилось, будь Давид полностью оставлен в этом щекотливом положении. Но этого бы не произошло. Бог милостиво следил за Своим жалким странником и уготовил ему обильные и многочисленные благодеяния, равно как и унизительные уроки и мучительные испытания его души.

И даже князья Филистимские стали орудием в руках Бога, чтобы вызволить Давида из этого щекотливого положения, в которое он попал. Они, рассуждая о его прошлых поступках, не склонны были доверять ему и считать его своим союзником. "Разве это не Давид и как мы можем доверять ему?"

Филистимляне никогда бы не смогли довериться Еврею, чтобы пойти с ним против Евреев. Одним словом, живущие на этой земле никогда не будут полностью доверять человеку, который хоть однажды сделал выбор в пользу правды Бога.

Отступивший от веры и "всунувшийся" в мир святой, хотя и достигнет многого, никогда не будет считаться своим среди людей, и они не будут ему доверять. Его всегда и во всем будут подозревать, как Филистимляне подозревали Давида.

"Отпусти ты этого человека, пусть он сидит в своем месте, которое ты ему назначил, чтоб он не шел с нами на войну и не сделался противником нашим на войне". Они могли позволить Давиду занять среди них определенное положение, но когда встал вопрос о войне между ними и Израилем, они его не признали. И они поступили разумно. Потому что, если бы Давид скрыл свою истинную суть, он мог бы поистине стать опасным врагом Филистимлян. Он мог притворяться безумцем, он мог притворно выступить с войною против южных Иудеев, но когда дело приняло бы благоприятный оборот, Давид мог бы стойко действовать, согласно его истинной природе победителя десятков тысяч Филистимлян. Дело в том, что от начала до конца Давида понимали неправильно. Филистимляне не понимали, что заставило его прийти в их стан. Им не дано было постичь того, чье безумие не вызывало сомнения. Они полагали, что Давид ищет примирения со своим господином Саулом, с трудом представляя себе, что перед ними тот, кто должен скоро взять в руки скипетр Израиля и кто заставит их почувствовать на себе бремя его власти.

Однако Всевышний не позволил Давиду выступить на поле битвы против Израиля. Он отослал, или вернее, отвел Давида в сторону, для того чтобы Он смог тайно наставить его в его дальнейшем пути.

"И встал Давид, сам и люди его, чтобы идти утром и возвратиться в землю Филистимскую... В третий день после того, как Давид и люди его пошли в Секелаг, Амаликитяне напали с юга на Секелаг и взяли Секелаг и сожгли его огнем, а женщин (и всех), бывших в нем, от малого до большого, не умертвили, но увели в плен, и ушли своим путем".

Здесь Давиду дано было прочувствовать горькие плоды помощи Анхуса, которую он принял в трудный час. Он занял свое место среди необрезанных и поэтому был вынужден разделить с ними их несчастья.

Если бы он остался в горах Иудеи, ему бы не выпали на долю эти страдания, его Бог встал бы огненной стеной и защитил бы его. Но он бежал в Секелаг, спасаясь от Саула, а затем Саул потерпел поражение на Горе Гелвуе, Давид лил слезы над руинами Секелага. Поистине, не этого ждали мы от Давида!

"И поднял Давид и народ, бывший с ним, вопль, и плакали, доколе не стало в них силы плакать.

...Давид сильно был смущен, так как народ хотел побить его камнями". Во всех этих событиях Бог поступил так со Своим дорогим чадом совсем не для того, чтобы уничтожить его, а для того чтобы наставить его на путь истинный, которым Давид шел в стане Филистимском. Поистине, когда Давид созерцал тлеющий пепел Секелага и переживал разлуку с женами, детьми и всем тем, что имел, он получил решительный урок того, как грешно и прискорбно брать что-либо от мира. Едва ли сможем мы представить себе более плачевное положение, чем то, в которое попал Давид по возвращении в Секелаг. В течение года и четырех месяцев он шел по пути, который оставил в его душе чувство вины перед Богом. Он стал неугоден тем, под чью защиту отдал себя. Кров, под которым он нашел прибежище, был сожжен. Он лишился жен и имущества. И, наконец, все те, кто следовал за ним во всех его скитаниях, грозились побить его камнями.

Таким образом, Давид попал в самое затруднительное положение, с любой точки зрения. Все "земные источники" иссякли. Но лукавый мог успешно посылать свои огненные стрелы. Совесть могла трудиться, память вызывать тени прошлого: его оставление веры, его бегство к Анхусу, перемену поведения, притворное безумство, его ложь, его добровольное выступление против Израиля как слуги Филистимлян. Все эти события в немалой степени должны были усилить его душевное страдание. Но, прежде всего, Давид был человеком веры и, несмотря на все, он знал Господа и Его "безграничные источники благодати". Она была для Давида радостью и утешением в этот чрезвычайно мрачный момент его жизни. Если бы он не перенес часть своего бремени на безграничную благодать Бога, он бы предался полному отчаянию. Никогда прежде он не подвергался таким испытаниям. Он убил в пустыне льва и медведя, он победил великана из Гефа в долине дуба, но он никогда прежде не попадал в безысходное стечение обстоятельств. Но с ним был Бог, и Давид знал об этом. Поэтому мы читаем: "Давид укрепился надеждою на Господа Бога своего".

Счастливая надежная поддержка! Счастлива та душа, которая познала ее! Счастлив тот, кто смог подняться с самих глубин человеческих несчастий к Богу и Его неисчерпаемым источникам!

Религия считает, что Бог совершенно одинаково относится к любой человеческой нужде, слабости, греху и неудаче.

Бог над всем, вокруг всего и под всем; и сердце, которое понимает Его, поднимается над всеми испытаниями и трудностями, встречающимися на его пути. Нет обстоятельств, оказавшись в которых, христианин не мог бы рассчитывать на Бога.

Получает ли он сокрушительный удар под бременем испытаний, которым подвергают его внешние обстоятельства? Пусть он призовет всемогущую силу Бога, чтобы выстоять перед ним.

Страдает ли сердце под бременем собственной немощи? Поистине, тяжелое бремя! Пусть оно набирается силы из неисчерпаемого источника сострадания и милости Бога.

Охватывает ли душу ужас при созерцании греха и вины? Пусть она прибегнет к помощи безграничной благодати Бога и драгоценнейшей крови Христа!

Одним словом, каким бы ни было бремя: испытание, печаль или нужда - Бог более чем един для всех и сфера деятельности религии - обращение к Богу. "Давид укрепился надеждою на Господа Бога своего", когда все вокруг было мрачным и гнетущим.

Мой читатель, дай Бог нам познать всю истинную радость этого. Общение с Богом - это покой для души человеческой, ее счастье и сила. Освобождение наших сердец от пут себялюбия и окружающих нас вещей и возвышение до святой тишины Божественного присутствия дают покой и утешение всему, что можно выразить словами. Цель сатаны - постоянно мешать этому. Он рад бы показать нам, как ограничить кругозор нашей души этими вещами. Он старается окружить нас густым, темным, непроницаемым облаком так, чтобы мы не увидели сквозь него лица Отца нашего и руки Отца нашего.

Но вера пронизывает облака и поднимается ввысь, к Богу. Она смотрит не на те вещи, которые видны, а на те, которые скрыты от взора. Она укрепляется при созерцании Того, Кто невидим.

Поистине, день возвращения Давида в Секелаг был его черным днем, одним из самых мрачных. Но появился Бог, и начался рассвет. Бог явился ему в утешение и для его возрождения. Он милостиво снял тяжесть с его души. Он разорвал оковы и освободил узника. Так поступает Господь. Он позволяет чадам своим вкусить от горького плода блуждания по собственным путям, для того чтобы они могли вернуться к Нему и понять, что они могут найти настоящее счастье только в Его благодарном и святом присутствии. Секелаг может приютить на некоторое время, но оно кончится, и, даже пока оно еще длится, за него нужно принести в жертву чистую совесть, которую он имел перед Богом и людьми. Действительно, слишком дорогая цена за временное избавление от гнета. Насколько лучше немного потерпеть под его тяжестью! Да благословен будет наш Господь! "Любящим Бога все содействует ко благу".

Победа над Филистимлянином и шестнадцать месяцев временного пребывания в Секелаге, пещера Одолламская и дом Анхуса - все было на пользу Давиду. Даже неудачи чад своих Господь обращает во благо, так как это помогает им стремиться к большому молитвенному бодрствованию души и тесному единству с Ним. Если наши ошибки учат нас более полно полагаться на Бога, мы не устанем благодарить Его, как бы сильно нам ни приходилось смиряться при воспоминании о них. Каким бы ни был унизительный опыт, обретенный Давидом в Секелаге, мы можем быть уверены, что без него ему бы не выжить. Этот опыт глубже раскрыл перед ним истинную суть благодати Бога и Его верности. Он помог ему увидеть, что, будучи опущенным на самое дно человеческого бытия, человек может постичь Бога и там во всей полноте Его благодати. Это был очень полезный урок, и теперь наша очередь усвоить его. Способны ли мы полагаться на Бога среди руин, окружающих нас? Заменит ли Он все и вся нашим душам? Сможем ли мы укрепиться в Нем, когда все внутри и снаружи против нас? Дорого ли нам Его имя сегодня, в дни безверия и холодной педантичности? Готовы ли мы, если потребуется, пройти остаток пути через пустыню в одиночестве, покинутые всеми? Возможно, мы кое-как научились не обращать внимания на детей человеческих, но готовы ли мы лишиться одобрения наших собратьев? Попутчики Давида в его скитаниях хотели забросать его камнями, но Господь стал "его прибежищем". Знакома ли нам такая сила и поддержка? Господь да дарует нам это для нашей большей убежденности!

Прежде чем закончить эту главу, я бы хотел привлечь внимание читателя к поучительной сцене, происшедшей с Давидом и юношей, который был рабом Амаликитянина. Я не хочу сказать, что мы должны рассматривать ее как положительное событие, но мы можем твердо поручиться, что это потрясающий пример. Пример чего? Давайте посмотрим. Для того, чтобы оценить учение Духа в этом отрывке (глава 30,11-16), мы должны помнить о различии между Египтом и Амаликом. Первый из вышеупомянутых связан в благословении последних дней с Израилем. "В тот день Израиль будет третьим с Египтом и Ассириею; благословение будет посреди земли, которую благословит Господь Саваоф, говоря: благословен народ Мой - Египтяне, и дело рук Моих - Ассирияне, и наследие Мое - Израиль"

Об Амаликитянине говорится: "Сказал он, рука на престоле Господа: брань у Господа против Амалика из рода в род".

Поэтому отношения Египтянина и Амаликитянина с Израилем были совершенно различны. Итак, этот юноша был Египтянином, рабом Амаликитянина, и его хозяин бросил его, потому что он заболел. Такое обращение претерпевал юноша от своего хозяина Амаликитянина. Хозяин предал его в трудную минуту потому, что юноша больше не мог служить ему.

Но именно эта погибель и несчастье предали его состраданию Давида, который поддержал его и оживил его дух. Давид нашел юношу больным и ослабевшим - так подействовала на него жизнь в неволе. Ободрив его, Давид спросил: "Доведешь ли меня до этого полчища?". Здесь он предъявляет свои права на подчинение и преданность того, кто перед Богом был обязан ему всем. Но молодой человек, хотя уже и восстановивший силы и дух, не мог встать на сторону Давида, не заручившись его клятвой о сохранении жизни и свободы. "Поклянись мне Богом, что ты не умертвишь меня и не предашь меня в руки господина моего, и я доведу тебя до этого полчища". Он не мог служить Давиду, пока полностью не удостоверился в избавлении от власти своего прежнего господина. Все это потрясает, как яркий пример учения апостола в Послании к Римлянам. Верующий должен знать о своем полном освобождении от господства над ним прежнего господина - плоти, прежде чем он с уверенностью сможет отдать себя служению Господу нашему Христу. Мы чувствуем всю горечь служения плоти, когда апостол говорит: "Какой же плод вы имели тогда? Такие дела, каких ныне сами стыдитесь, потому что конец их - смерть".

Невозможно обрести сердцем свободу и покой, пока мы не знаем, где мы окажемся после смерти и воскресения из мертвых. Пока мы знаем и верим, что грех не властен над нами, мы должны непрестанно трудиться над собой, иначе мы будем все время удостоверяться в действии в нас непрекращающегося морального разложения. И поэтому нас будет наполнять мрачное предчувствие, что мы снова возвратимся в руки своего прежнего господина. Мы можем хорошо разбираться в теории религиозного всепрощения, мы можем понимать, что значит успокоиться совершенством деяния Христа в отношении тех грехов, которые уже в прошлом, и все же так сильно переживать из-за своей постоянной греховности, что это станет помехой нашему сужению Христу и Его Святой Церкви. Проповедь благодати Бога, когда она входит в душу во всей ее Божественной полноте, успокаивает нас не только в думах о прошлом, но также и о настоящем и будущем.

Господь прощает нам все наши грехи, а не только некоторые из них. И Он не только прощает грехи, но еще и освобождает от власти греха, как мы читаем об этом в Послании к Римлянам: "Грех не должен над вами господствовать, ибо вы не под законом, но под благодатью". Это поистине бесценная правда для того, кто изо дня в день изводит дьявольское семя, проникшее в душу. Хотя грех живет внутри нас, он не должен царствовать. А как осуществляется это избавление от грехов! Через смерть и воскрешение. "Ибо умерший освободится от греха". Какие претензии имеет грех к мертвому человеку? Никаких! Бог смотрит на верующего как на умершего, почивающего во Христе и вновь воскресшего. И его сила в противостоянии греху состоит в том, чтобы стать таким, каким ему велит Бог.

Таким образом, как клятва Давида успокоила сознание молодого человека и помогла ему пойти с Давидом против Амаликитян, так и слово Христа изгоняет страх и неуверенность из сердца верующего и помогает ему душою бороться со своим прежним господином-плотью. Благодать Бога уверяет нас, что все наши интересы, сейчас навечно совершенно полно обеспечены смертью и воскресением Христа. Она позволяет нам увидеть, что единственное наше предназначение - жить во славу Его, Кто умер за нас и вновь воскрес.

Оставаться ли нам в грехе? Мог ли юноша в Святом Писании вернуться обратно к своему господину Амаликитянину? Это было невозможно. Каков плод его прежнего рабства? Погибель и одиночество. А каков наш плод? Смерть. Возмездие за грех - смерть. Мир, плоть и дьявол могут привести нас только в ад. Если мы служим им, то в конце нас ждет смерть и тлен. Люди могут не видеть этого. Они могут не хотеть видеть этого. Тем не менее это не перестает быть правдой. "И как человекам положено однажды умереть, а потом суд". Таково предопределение.

Но Христос претерпел все ради верующих в Него. Смерть и суд прошли, и верующему осталось только со свободным и радостным сердцем выступить вслед за Давидом против его врагов.

Христос все принял на себя за нас, чтобы мы могли защитить Его, когда Его отвергнут. Он безгранично страдал за нас, а сейчас Он призывает нас прийти к Нему, разделив с Ним его бесчестье. Верующий поступает так не во имя спасения своей жизни, а потому, что она уже спасена. Он вступает на путь христианина с полной уверенностью в прощении и одобрении Возлюбленного Бога. Полное оправдание - это начало его пути, а слава - его цель. "А кого оправдал, тех и прославил".

Следует быть предельно бесхитростными в оценке великой правды. Некоторые думают, что при жизни мы не можем узнать, что наши грехи нам прощены. Если нам невозможно узнать, что наши грехи прощаются, значит, невозможно узнать, что слово Господа нашего - правда и что деяние Христа совершенно. Поддержит ли кого-нибудь это? Если нет, то оба этих утверждения покоятся на одной основе. Прощение грехов и правда слова Господа взаимосвязаны в драгоценном учении Христа. Если вы усомнитесь в прощении грехов, то вы подвергнете сомнению праведность слова Христа: "Совершилось" - сказанное в самый важный момент.

Однако мы знаем, как тяжело сердцу согласиться с несомненной простотой правды Бога в отношении отпущения грехов через кровь Христа.

Наш ум слишком поверхностен и ограничен, чтобы воспринять всю лучезарность благодати Бога. Мы слишком привержены закону и эгоистичны. Мы тщетно думаем, что должны добавить еще что-либо к тому, что сделал Христос, в виде ли трудов, чувств или опыта. Все это надо удалить прочь.

Сам Христос - это прочный фундамент, священная скала, башня спасения. Увеличение числа обрезанных не принесет пользы учению Христа, отведет от благодати и сделает нас должниками, исполняющими букву закона и таким образом предающими себя проклятию и гневу. "Все, утверждающиеся на делах закона, находятся под клятвою".

Давайте останемся верными Христу с глубоким сознанием собственного ничтожества и Его совершенства! Давайте укроемся Им, как и прежде, проходя по этому холодному и ненадежному миру!

А теперь проследим путь Давида от его изгнания до утверждения его царства. Саул сошел с исторической сцены, встретив смерть от руки Амаликитянина из того самого народа, который он пощадил, не послушавшись Бога. Серьезное предупреждение! Вместе с Саулом на горе Гелвуйской пал и его сын Ионафан, и Давид оплакал возвышенной песней их обоих. Давид всегда относился к Саулу с глубочайшим почтением, сознавая, что Саул - помазанник Господа; и когда Давид узнал о его смерти, в его реакции на эту весть не было ничего, даже отдаленно напоминающего торжество. Напротив, он оплакивал Саула и призывал других к этому же. В его поведении мы не видим также ничего похожего и на недостойную поспешность, но когда он приближался к опустевшему престолу, то, так как он уповал на Господа, "Давид вопросил Господа, говоря: идти ли мне в какой-либо из городов Иудиных? И сказал ему Господь: иди. И сказал Давид: куда идти? И сказал Он: в Хеврон".

Хеврон означает "общение"; именно через общение со своими слугами Господь всегда призывает их начать служение, к которому Он их готовит (прим. ред.).

Это было истинным подчинением. Природа нетерпеливо поспешила бы занять место, где ее ждут почести; но Давид уповал на Господа и шел только туда, куда указывал Он. Именно доверие и подчинение Богу - и наслаждение общением с Иеговой - придают образу Давида, "мужа по сердцу Божию", особую привлекательность. Как он был бы счастлив, если бы продолжал подчиняться Богу, как дитя - родителю.

Но увы: во время возвышения Давида природа проявляется в нем гораздо чаще, чем во время его опалы. Период мира и процветания содействует чаще, чем во время его опалы, произрастанию семян зла, всходы которых мог бы побить и уничтожить тяжелый удар судьбы. И Давид обнаружил, что царство таит в себе больше опасностей и терний, чем пустыня.

После того, как Давид взошел на престол и стал править всем Израилем, у него появилась прекрасная мечта - поставить ковчег Господа рядом с собой, в городе Иерусалиме, однако при этом он совершил огромную ошибку. Желание его было весьма похвальным; вопрос состоял только в том, как его осуществить. В связи с этим важным вопросом, Слово Бога прозвучало чрезвычайно ясно и отчетливо; оно указало определенный и очень простой способ перенесения ковчега Господа Саваофа на плечах людей, которые были отобраны специально для этой цели и отделены от других людей (Числ. 3 и 8). Когда Филистимляне возвращали ковчег Иеговы на прежнюю землю к прежним владельцам, они ничего не знали об этом и придумали свой способ, который, как и следовало ожидать, оказался прямой противоположностью способу Бога, ибо "душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что... о сем надобно судить духовно". Следовательно, несмотря на то, что план, принятый Филистимлянами, был неплохим и хорошо организованным, все-таки он не был от Бога. Служителям храма Дагона недоставало умения упорядочить Божественную службу. Они полагали, что деревянная колесница подойдет для их цели так же, как и все прочее. Возможно, ее использование соответствовало бы служению Дагону, но разницы между ним и Богом они не видели. Когда-то они трепетали при виде ковчега, однако, из-за неверности Израиля он потерял свое величие в их глазах, и хотя он торжественно и впечатляюще был превознесен уничтожением их бога, они так и не приняли глубокую значимость и чудесную суть ковчега; она осталась за пределами их понимания, и поэтому они не смогли придумать ничего лучше простого безжизненного указа о том, чтобы перенести его на свое место.

Однако Давид должен был знать мысли Бога и действовать согласно им с самого начала; ему не надо было следовать мыслям и обычаям людей в служении Богу; ему надлежало составить руководство к действию, прочитав светлые строки книги закона. Ужасно, когда чада царства стремятся действовать по образу мирского человека и ступают по его следам. При этом они не могут не нанести своей душе серьезный ущерб и не пожертвовать истиной и свидетельством Бога. Неудивительно, что Филистимляне соорудили колесницу для перевозки ковчега, и ничто не подсказало им, что они совершают ошибку, но Давиду Бог не позволил бы поступить подобным образом. Именно так люди в этом мире могут устанавливать свои каноны, вводить в действие законы и утверждать религиозные обряды, но могут ли чада Бога, ведомые Святым Духом и благословляемые Словом Бога, сойти с высот своего положения и привилегий и позволить, чтобы эти законы направляли их и влияли на них? Да, они могут так поступить, но при этом они, наверняка, очень много потеряют.

Давиду было суждено познать ошибку на горьком опыте, ибо "когда дошли до гумна Нахонова, Оза простер руку свою к ковчегу Бога и взялся за него, ибо волы наклонили его". Здесь проявилась вся слабость и неустойчивость людей. Левиты, служители Бога, несли ковчег от Хорива до Иордана, и мы не видим, чтобы они хоть раз споткнулись. Перенесение ковчега на плечах Его слуг было замыслом Бога, а на колеснице и волах - изобретением человека. И кто бы мог подумать, что Израильтянин может возложить ковчег Бога Израилева на деревянную колесницу, которую тянут волы? Тем не менее, таково печальное последствие отхода от Писания и выполнения людских обычаев. "Волы наклонили его." Снаряжение было "немощным и бедным" по оценке Святого Духа, а Господь окончательно выявил это. Ковчег никак не может занимать такого порочащего его положения, волы никак не могут быть носителями такой ноши.

"Но Господь прогневался на Озу, и поразил его Бог там же за дерзновение, и умер он там у ковчега Божия". Поистине, "время начаться суду с дома Божия". Господь осудил Давида за то, что Филистимляне не получили никакого замечания. Чем ближе человек к Богу, тем скорее и строже он будет осужден за любое зло. Но это не должно воодушевлять простого человека, поглощенного земными заботами, ибо, как говорит апостол: "Если же (суд) прежде с нас начнется, то какой конец непокоряющимся Евангелию Божию? И если праведник едва спасается, то нечестивый и грешный где явится?" Если Бог судит свой народ, то что же станется с несчастным земным человеком? И хотя Филистимляне избежали суда Бога во время перевозки ковчега в колеснице, суд нашел их в другом месте. Бог обращается со всеми людьми согласно Его святым правилам, и поражение Озы было призвано возвратить Давида к достоверному восприятию замыслов Бога в отношении ковчега, в котором Он обитал.

И все-таки поначалу это поражение, по-видимому, не произвело должного действия. "И опечалился Давид, что Господь поразил Озу. Место сие и доныне называется: "поражение Озы". И устрашился Давид в этот день Господа и сказал: как войти ко мне ковчегу Господню?" Этот отрывок чрезвычайно поучителен. Давид совершил правильный поступок неверным путем, и когда Господь осудил этот путь, он отчаялся и вообще счел невозможным осуществить то, что хотел. Это довольно типичная ошибка. Мы принимаемся за первое дело либо неверным образом, либо в неприемлемом состоянии души, чуждом Богу, которое затем пронизывает все наше служение. Мы всегда должны отличать то, что люди делают, от того, как они это делают. Намерение Давида перенести ковчег было правильным, а его решение положить его на колесницу с волами оказалось неверным. Господь одобрил первое, но не принял и осудил последнее. Бог никогда не позволит своим чадам упорствовать в выполнении Его работы, руководствуясь ложными принципами. Конечно, некоторое время они могут продолжать ее с видимым успехом: "А Давид и все сыны Израилевы играли пред Господом на всяких музыкальных орудиях из кипарисового дерева, и на цитрах, и на псалтирях, и на тимпанах, и на систерах, и на кимвалах". Это было впечатляющее зрелище. Было бы трудно кому-либо выразить свое несогласие с совершаемым Давидом поступком. Ведь и царь, и все его начальники шли с ковчегом, а любое возражение утонуло бы в многоголосии музыкальных инструментов. Но как скоро было прекращено ликование! "Волы наклонили ковчег" - "Оза простер руку свою", ошибочно полагая, что Бог допустил бы, чтобы Его ковчег упал на землю. Тот, Который сохранил достоинство этого ковчега даже в мрачном и унылом доме Дагона, наверняка, сумел бы уберечь его от бесчестья из-за ошибок и заблуждений Своего народа. Со всей серьезностью необходимо было подходить к ковчегу Бога - со всей серьезностью следовало приблизиться к тому, что являлось особым символом Божественного присутствия в самом центре Его собрания. Со всей серьезностью необходимо нести имя Иисуса и хранить истину, связанную с Его святым Ликом. Мы должны сознавать всю серьезность этого вопроса более глубоко. Мы слишком часто склонны считать, что протянуть руку к ковчегу - легкое дело, однако это не так, и тот, кто это сделает, пострадает за свою ошибку.

Однако нас могут спросить: было ли что-нибудь оставлено Церкви на попечение и заботу подобно ковчегу? Да; ветхозаветному ковчегу соответствует Сын Бога. Его Божественная сущность и человеческая природа соответствуют золоту и дереву ситтим ковчега. Материалы ковчега олицетворяют Его личность как Богочеловека, а назначение ковчега символизирует Его деяния как при жизни, так и после смерти. В ковчеге содержались скрижали откровения, а Сын Бога, обладающий телом, уготованным Ему Богом, мог вновь свидетельствовать об успокоении и прощении, о милости, превозносящейся над судом, где жалкий грешник встречает Бога в мире, ибо апостол говорит: "Он (Христос) - крышка за наши грехи". И вновь: "Кого Бог послал быть крышкой ковчега" (Слово, употребляемое в главе 3 "Послания к Римлянам", точно соответствует слову, используемому в главе 25 Исхода, а именно "умилостивление".

Так мы постигаем, каким ярким символом был ковчег завета Господа, Который укрепил закон и сделал его почитаемым, - это сам Иисус, Сын Бога, Чей славный Лик заслуживает особенного благоговения и нежного попечительства всех святых. И, как нравственная сила Израильтян всегда сопрягалась с должным признанием и бережным хранением ковчега, так и сила Церкви всегда проистекает из ее верного проведения учения Сына Бога - учения великого и важного. Напрасно радуемся мы творениям своих рук, похваляемся своими знаниями, своими свидетельствами, своим имуществом, своими подарками, своей службой или чем-либо подобным: если мы не воздаем честь Сыну Бога, то абсолютно ничего не стоим, мы просто ходим в окружении искр, которые воспроизводим сами и которые погаснут сразу же после того, как Господь в Своей верности посчитает нужным прийти и поразить нас. "И опечалился Давид", увидев поражение. Это прискорбное событие положило конец радости и ликованию по случаю перенесения ковчега, однако оно было необходимо. Преданное око увидело неверное нравственное состояние души, которое выразилось в использовании деревянной колесницы, и поражение Озы было рассчитано на исправление этого состояния, и расчет оказался верным.

"И не захотел Давид везти ковчег Господень к себе, в город Давидов, а обратил его в дом Аведдара Гефянина". Это была потеря Давида; он лишился полного благословения и многих привилегий, ибо ковчег Господень не мог дать ничего, кроме благословения, тем, кто правильно связывал себя с ним; а над теми, кто связывал себя с ним по-другому (как Оза или народ Вефсамиса), Он вершил суд. Время, в течение которого ковчег находился в доме Аведдара, было счастливым для него, ибо "и благословил Господь Аведдара и весь дом его". Пока Давид "страшился", не имея ковчега, Аведдар наслаждался благословением, обладая им. Конечно, все было не так уж благополучно: благословение, вместо того чтобы распространиться на весь народ (как должно быть в случае верного поведения людей), сосредоточилось лишь в одном месте, окружив того человека, в чьем доме находился ковчег. И все-таки оно, пусть и ограниченное такими рамками, было таким же истинным и несомненным, таким же чистым и верным, как если бы им наслаждался весь народ. Иначе и быть не могло, поскольку благословение было прямым следствием присутствия ковчега. Бог всегда верен своим принципам и всегда посылает счастье тем, кто повинуется Ему, и как Он благословлял Аведдара в течение трех месяцев, во время которых в его доме хранился ковчег (хотя даже сам Давид "страшился"), так Он и сейчас благословляет тех, кто желает "собираться" в простоте и искренности во имя Иисуса. "Ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них". Это великая привилегия, получаемая на этих собраниях. Там, где Христос, - там благословение и умиротворение с нами, ибо с нами Иисус, и чем острее мы ощущаем свою слабость, пустоту и никчемность, тем выше ценим Его присутствие и тем больше любим Его.

Во время своих собраний христиане должны стремиться узнать больше о присутствии Христа. Нам не нужны наставления, ораторское искусство, интеллект людей, т.е. все, что исходит от человека; нам необходимо присутствие Иисуса, без которого нас окружает холодная, безжизненная пустыня. О, до чего же сладостно сознавать присутствие Учителя! Кто может выразить словами то прекраснейшее состояние, в котором пребывают те, на кого выпадает роса Божественного благословения? Да светится имя Бога, ибо некоторым знакомо это состояние! Да светится имя Бога, ибо в тот момент, когда печальные последствия отправления человеческих обычаев так очевидно проявляются в Церкви, возникают такие примеры, как дом Аведдара Гефянина, где можно почувствовать присутствие ковчега и последующего благословения Бога и полностью наслаждаться ими! Давайте еще более высоко ценить это, невзирая на темные, не дающие удовлетворения обычаи и обряды, в избытке окружающие нас.

Теперь поразмышляем немного над тем, как Бог в своей благодати возрождает душу Своего слуги Давида. Жизнь веры* - это нечто большее, чем череда взлетов и падений, ошибок и их исправлений; она обнаруживает, с одной стороны, немощь человека, а с другой, - благодать и силу Бога. В жизнеописании Давида примеров тому великое множество.

Описания возвращения ковчега в Книгах Самуила и в Книгах Хроник значительно отличаются друг от друга. В одной мы видим простую констатацию фактов, а в другой - нравственное воспитание, через которое прошла душа Давида в течение времени, когда он страшился Бога или, другими словами, когда он совершал поступки, обусловленные его ошибкой. Во Второй Книге Самуила мы читаем: "Когда донесли царю Давиду, говоря: "Господь благословил дом Аведдара и все, что было у него, ради ковчега Божия", то пошел Давид и с торжеством перенес ковчег Божий из дома Аведдара в город Давидов". Давид понял, что до тех пор, пока он из-за своего страха стоит поодаль от ковчега, он не получит привилегий и истинного благословения, которые даруются только тем, кто находится рядом с ковчегом. В главе 14 Первой Книги Хроник мы видим Давида, воюющего с Филистимлянами и одерживающего победу над ними. "И вопросил Давид Бога, говоря: идти ли мне против Филистимлян, и предашь ли их в руки мои? И сказал ему Господь: иди, и Я предам их в руки твои. И пошли они в Ваал-Перацим, и поразил их там Давид; и сказал Давид: сломил Бог врагов моих рукою моею, как прорыв воды. Посему и дали имя месту тому: Ваал-Перацим (т.е. место поражений)". Между "поражением" и "местом поражений" есть огромная разница. Бог поразил Израильтян из-за их ошибки, связанной с ковчегом, но что касается Филистимлян, Он их не просто поразил, а поместил всех вместе в место поражений, и Давид получил возможность узнать, какому жалкому примеру он следовал, когда вместе с ними соорудил колесницу для перевозки ковчега. И он понял свою ошибку, ибо в главе 15 читаем: "И построил он себе домы в городе Давидовом, и приготовил место для ковчега Божия, и устроил для него скинию. Тогда сказал Давид: никто не должен носить ковчега Божия, кроме левитов, потому что их избрал Господь на то, чтобы носить ковчег Божий и служить ему во веки". И вновь, обращаясь к начальникам родов левитских, он говорит: "Освятитесь сами и братья ваши, и принесите ковчег Господа Бога Израилева на место, которое я приготовил для него; ибо как прежде не вы это делали, то Господь Бог наш поразил нас за то, что мы не взыскали Его, как должно".

Так Давид осознал свою ошибку после поражения Озы. Он пришел к мысли, что сражение по течению человеческих мыслей противоречит тому, "что должно" делать. Никто не может научить нас так, как Бог. Когда Давид ошибся, Бог поразил его своей десницей. Он не позволил сделать это Филистимлянам, напротив, Он разрешил Давиду увидеть их пораженными и дал ему возможность разбить и сломить их, как бы смыв их прорвавшимся потоком воды. Так Бог научил Давида, и так Давид понял, что значит поступать "как должно". Он понял, что надо снять ковчег с деревянной колесницы и возложить его на плечи левитов, которых Он избрал, чтобы служить Ему во веки; Давид был научен отбросить людские обычаи и в простоте следовать слову Бога, в котором нет ни единого упоминания о колеснице и волах, везущих ковчег. "Никто не должен носить ковчега Божия, кроме левитов". Это было предельно ясно. Причиной ошибки и всего, что с ней связано, послужило забвение Слова и следование примеру необрезанных, которые не обладали способностью понять ум Бога во время решения какого бы то ни было вопроса, не говоря уже о таком серьезном и важном, как перенесение ковчега.

Но с какой удивительной благодатью Господь учит своих слуг! Он научил их одержать победу над своими врагами! Именно так Господь подводит своих слуг к пониманию Своего ума, когда они тщетно пытаются следовать по пути людей этого мира. Он доказывает им, что не следует принимать поступки людей за образцы этого мира. Он доказывает им, что не следует принимать поступки людей за образцы для подражания. Поражение помогло Давиду осознать свою ошибку, осознание себя пораженным помогло ему понять, как должно взыскать Бога: в первом случае он убедился в неразумности использования колесницы и волов, а во втором случае оценил значимость левитов и места, которое они занимали в служении Богу. Господь не позволил бы Своему народу нарушить установленный Им должный порядок безнаказанно. Возможно, ковчег так и остался бы в доме Аведдара, если бы Давид не понял, что нужно отказаться от придуманного им способа его перенесения и воспользоваться способом Господа. "И освятились священники и левиты для того, чтобы нести ковчег Господа, Бога Израилева. И понесли сыновья левитов ковчег Божий, как заповедал Моисей по слову Господа, на плечах, на шестах". Благодаря этому Господь был прославлен, и поэтому Он мог даровать истинные радость и торжество, уверенность и силу. Волы больше не спотыкались, человек больше не пытался удержать ковчег от падения; над всем господствовала истина Бога, и поэтому Он мог явить свою силу. Ведь там, где люди пожертвовали истиной, не может быть настоящей силы. Есть видимость, суррогат, но о реальности ее не может быть и речи. Да и откуда ей появиться? Источник силы - Бог, но Он не может соединить себя с тем, что отличается от Его истины. Следовательно, хотя Давид и весь народ Израилев "скакали из всей силы пред Господом", Божественной силы не было. Порядок Бога был нарушен деятельностью человека, и все закончилось смятением и скорбью. Иначе описывается этот эпизод в главе 15. Здесь мы видим истинную радость - истинную силу. "И когда Бог помог левитам, несшим ковчег завета Господня, тогда закололи в жертву семь тельцов и семь овнов. Давид был одет в виссонную одежду, а также и все левиты, несшие ковчег, и певцы, и Хенания начальник музыкантов и певцов". Словом, это было действо, сообразное Богу, и Он мог соединить Себя с его учениками. Он не помог волам; Он не помог Озе; волы не пронесли древний ковчег через воды Иерихона. Нет, именно на плечи левитов возложил Бог ковчег, а Его решение - всегда самое удачное. Возможно, человеку оно покажется мало привлекательным, но на нем всегда лежит печать одобрения Бога, а для верующего сердца этого более чем достаточно. Давиду была дарована способность снести презрительную усмешку Мелхолы из-за того, что он играл и плясал перед Богом. Послушайте его замечательный ответ на ее упрек: "Пред Господом, Который предпочел меня отцу твоему и всему дому его, утвердив меня вождем народа Господня, Израиля; пред Господом играть и плясать буду; и я еще больше уничижусь, и сделаюсь еще ничтожнее в глазах моих". Замечательные слова! Пусть они через благодать станут нашими! Уничижение в своих глазах - это счастье в Боге. Если мы опустимся до самой пыли, сознавая свое ничтожество, то поднимемся ввысь, чувствуя благодать, любовь и доброту нашего Господа.

Читатель заметит, что в главе 16 Первой Книги Хроник чувство, выраженное в вышеприведенной цитате, получает свое развитие. В ней мы видим, что это человек прячется, а сущность и пути Господни выявляются. Словом, эта глава - хвалебная песнь, которую необходимо прочесть и освежить в памяти. Мы хотели бы обратить особенное внимание читателя на последний стих, в котором содержатся четыре великие, ярко выраженные назначения народа Бога. "Спаси нас, Боже, Спаситель наш! Собери нас и избавь нас от народов, да славим святое имя Твое и да хвалимся славою Твоею!" Церковь Бога - спасенное общество. Спасение - основа всего. Мы не сможем выполнить ни одно, ни другое назначение, о которых говорится в этом возвышенном стихе до тех пор, пока не почувствуем себя спасенными благодатью Бога, смертью и воскресением Христа.

Обладая силой этого спасения, Церковь собирается мощью Святого Духа, ниспосланного с небес. Истинная цель труда Духа - привести к общению всех, кто подчиняется Его водительству. Он повелевает не уединяться, но вступать в благословенное общение и союз в истине. Но если мы ничего не будем знать о спасении, то соберемся вместе не к славе Бога, а к потаканию своим, что называется, собственным духовным интересам. Люди часто объединяются на религиозной основе, не будучи уверены в том, что они полностью спасены бесценной кровью Христа. Такое собрание чуждо Святому Духу, ибо Он собирает людей к Христу на преславной основе того, что Он совершил. Признание Христа как Сына живого Бога - это скала, на которой зиждется Церковь. Церковное братство - это не общность религиозных взглядов, а общая жизнь в союзе с Владыкой на небесах.

И чем глубже мы осознаем Божественное единство, тем явственнее поймем второе назначение, заключенное в стихе, а именно, отделение: "И избавь нас от народов". Церковь призывается выйти из мира, хотя ей и назначено свидетельствовать о Христе в нем. Все, что внутри Церкви, должно быть под водительством Святого Духа; а все, что вне ее, увы, в нравственном отношении находится под властью сатаны, князя этого мира.

И наконец, мы видим поклонение народа, внушенное Духом: "Да славим святое имя Твое". Поклонение рождается из всего того, что мы только что рассмотрели. Спасение, общение, отделение и поклонение тесно взаимосвязаны. Церковь, дышащую спасением Бога, Святой Дух вводит в священное и счастливое братство; и, будучи, таким образом, избранной Иисусом, она вне стана обращает к Богу свои речи, славя Его святое имя.

Ни в чем так не проявляется ограниченность человеческого сердца, как в его восприятии Божественной благодати. Мы весьма привержены законности, поскольку она дает волю нашему "эго" и позволяет нам воображать, что мы что-то значим. Но это именно то, чего Бог никогда не допустит. "Никакая плоть не похвалится пред Богом", и это определение нельзя изменить. Бог должен быть для человека всем, давать ему все и заполнять его целиком.

Когда псалмопевец вопросил: "Что воздам Господу за все благодеяния Его ко мне?" - последовал ответ: "Чашу спасения приму". "Воздать" Богу означает "принять" еще больше от Его щедрой десницы. Когда мы с благодарностью и без всяких сомнений принимаем благодать, то умножаем тем самым Его славу намного больше, чем тогда, когда отдаем Ему все, что у нас есть.

Благовествование благодати Бога приходит к человеку, когда он раздавлен, грешен и беспомощен, следовательно, одно из Его великих деяний - это избавление. Только волей Его оно было определено, только благодатью Его оно было осуществлено благодаря одной жертве Иисуса Христа за всех, и только силой Духа Святого грешник возрождается к жизни и обретает веру в славную и умиротворяющую благую весть о спасении.

Она закрывает уста человека, говорящего о своей праведности. Благая весть исключает хвастовство, ибо мы не можем похваляться тем, что мы - попросту ничтожные получатели благодати. Какое счастье для нас - принять ее! Какое счастье - быть поводом для такой благодати, которая уничтожает наши грехи, успокаивает совесть и освящает все чувства наших сердец! Будь благословен во веки Источник, рождающий спасительную благодать, потоки которой текут к кающимся грешникам!

Глава 7 Второй Книги Самуила (Царств)чрезвычайно поучительна в отношении великого принципа благодати. Господь сделал очень многое для Своего слуги Давида; из глубины неизвестности Он поднял его на невероятную высоту; и Давид понял это и смог оглядеться и увидеть плоды бесценной милости, которые в изобилии усыпали его путь.

"Когда царь жил в доме своем, и Господь успокоил его от всех окрестных врагов его, тогда сказал царь пророку Нафану: вот, я живу в доме кедровом, а ковчег Божий находится под шатром". Обратите внимание: Давид "жил в доме своем". Он жил среди своих, и он решил, что нужно сделать что-то для Бога, однако в своих мыслях о постройке дома для Иеговы он вновь допустил ошибку. Ковчег находился под шатром, и это было правильно, потому что еще не пришло время установить его в покойном месте. Бог в Своих деяниях всегда руководствовался состраданием к Своему народу. Когда на Израильтян обрушилось испытание Египетского рабства, Он явился им в пламени тернового куста, когда они совершали свой долгий и безотрадный путь через горящую пустыню, Его колесница сопровождала их всю дорогу; когда они остановились у мрачных стен Иерихона, Он явился, как воин с обнаженным мечом в руке, защищая их и сострадая им. Таким образом, во все времена Бог и Его Израиль были вместе. Они работали - и Он трудился и не мог позволить себе отдохнуть до тех пор, пока не решат отдохнуть они. Но Давид захотел построить дом, чтобы у Бога было покойное место, поскольку у него не было больше "никаких противников и никаких препон".

Но этого нельзя было делать. Это противоречило мыслям и воле Бога Израилева. "Но в ту же ночь было слово Господа к Нафану: пойди, скажи рабу Моему Давиду: так говорит Господь: ты ли построишь Мне дом для Моего обитания, когда Я не жил в доме с того времени, как вывел сынов Израилевых из Египта, и до сего дня, но переходил в шатре и в скинии?" Бог не позволит снова взойти солнцу, не исправив ошибки Своего слуги. Он рассказывает Давиду о Своих прошлых деяниях, относящихся к Израилю и к нему самому; Он напоминает Давиду, что никогда не искал дома или покоя для Себя, но всегда был со своим народом во время всех превратностей и ударов судьбы, встречавшихся на их пути. "Где Я ни ходил со всеми сынами Израиля, говорил ли Я хотя слово какому-либо из колен, которому Я назначил пасти народ Мой, Израиля: "почему не построите Мне кедрового дома?"

Какой чудесной, какой волнующей душу благодатью дышат эти слова! Благословенный Господь снизошел, чтобы присоединиться к Своему народу и идти вместе с ним. Его нога ступила на песок пустыни, потому что по нему шли Израильтяне; Он сделал так, что Его слава сияла и под покровом из бараньих кож. Иегова не искал кедрового дома, не для этого снизошел Он к Своему народу в тяжелый час испытания в Египте, Он сошел, чтобы дать, а не взять от них чего-либо. Действительно, когда на горе Хорив люди приняли завет дел, Бог испытал их службой, в которой Он говорил, что нужно "делать" и "давать"; а если бы они в своих поступках руководствовались только первоначальным заветом между Богом и Авраамом, то никогда бы не услышали слов, произнесенных во время ужасных громов на горе Синай. Когда Бог снизошел, чтобы избавить их от власти фараона и вызволить их из дома рабства, когда Он носил их как бы на орлиных крыльях и принес их к Себе, когда Он проложил путь через море для Своих избавленных и потопил войско Египетское в пучине, когда просыпал манну с небес и сделал так, чтобы из скалы хлынул освежающий поток воды, когда Он шел пред ними в столпе огненном ночью и в столпе облачном днем, дабы идти им по бездорожью пустыни, когда Он делал для них и это и многое другое, то, конечно же, исходил не из того, что они могли дать или сделать, а просто из Своей непреходящей любви и завета благодати между Ним и Авраамом. Да, именно Его любовь и завет были основой всех Его деяний, призванных помочь им. Они же сделали обратное: отвергли Его благодать, попрали Его законы, презрели Его предупреждения, отказались от Его милости, забросали камнями Его пророков, распяли Его Сына, противились Его Духу! Вот так они поступали с самого начала, и таковы горькие плоды, которые они пожинают сейчас и будут пожинать до тех пор, пока в смирении и благодарности не придут поклониться Его завету благодати.

Напомнив Давиду обо этих прошлых событиях, Господь подтолкнул его к мысли, что тот совершает ошибку, намереваясь построить Ему дом. "Ты ли построишь Мне дом для Моего обитания, когда... и теперь так скажи рабу Моему Давиду: так говорит Господь Саваоф: Я взял тебя от стада овец, чтобы ты был вождем народа Моего, Израиля; и был с тобою везде, куда ни ходил ты, и истребил всех врагов твоих пред лицем твоим, и сделал имя твое великим, как имя великих на земле. И Я устрою место для народа Моего, для Израиля, и укореню его, и будет он спокойно жить на месте своем, и не будет тревожиться больше, и люди нечестивые не станут более теснить его, как прежде, с того времени, как Я поставил судей над народом Моим, Израилем; и Я успокою тебя от всех врагов твоих. И Господь возвещает тебе, что Он устроит тебе дом". Здесь Бог учит Давида тому, что история его жизни, равно как жизни окружающих его людей, должна быть историей благодати от начала до конца. Мысленно Он проводит Давида от загона для овец до престола, а от престола - далее, сквозь годы его царствования, и Давид убеждается, что весь его жизненный путь отмечен деяниями высшей благодати. Благодать подняла его, благодать возвела его на престол, благодать покорила его врагов, и благодать должна была вести его дальше и устроить его трон и его дом для всех поколений. Все это была благодать. Вполне справедливо, что Давид понимал, как много Господь сделал для него: кедровый дом был большой роскошью для пастуха из Вифлеема, но что он значил по сравнению с грядущим будущим? Что значило все, что Бог сделал, по сравнению с тем, что Он совершит? "Когда же исполнятся дни твои, и ты почиешь с отцами твоими, то Я восставлю после тебя семя твое, которое произойдет из чресл твоих, и упрочу царство его. Он построит дом имени Моему, и Я утвержу престол царства его на веки". Таким образом, мы видим, что этими деяниями благодати был пронизан не только короткий отрезок времени в 40 лет; о его доме было также возвещено "вдаль".

Как ты думаешь, читатель, к кому обращены эти обещания, данные Давиду? Должны ли мы считать, что они полностью были выполнены во времена правления Соломона? Разумеется, нет. Хотя царствование этого монарха и было преславным, оно никоим образом не соответствовало той яркой картине, которая была представлена Давиду. В каком-то смысле оно было только преходящим моментом, во время которого яркие лучи проблеснувшего света озарили горизонт Израиля; потому что едва Соломон возвысился до самой вершины своего положения, как до нашего слуха доходят леденящие сердце слова: "И полюбил царь Соломон многих чужестранных женщин" и т.д. Едва чаша беспредельной радости была поднесена к устам, как ее бросили оземь, и из разочарованного сердца исторгся крик: "Суета сует, все суета и томление духа".

Книга Екклесиаста рассказывает нам, насколько скудным оказалось царство Соломона в смысле выполнения величественных обещаний, данных Давиду, о которых рассказывается в главе 7 Второй Книги Самуила. В Книге Екклесиаста мы читаем о тоске сердца, которое, болью отзываясь на пустоту мира, странствовало по бескрайним владениям мироздания в поисках того, что дало бы ему удовлетворение; но странствия его были тщетны. Следовательно, взор наш должен выйти за пределы царствования Соломона и обратиться к Тому, Чье величие превышает Соломоново, - к Тому, Дух Которого говорил в Захарии (Лук. 1): "Благословен Господь Бог Израилев, что посетил народ Свой и сотворил избавление ему, и воздвиг рог спасения нам в дому Давида, отрока Своего, как возвестил устами бывших от века святых пророков Своих, что спасет нас от врагов наших и от руки всех ненавидящих нас; сотворит милость с отцами нашими и помянет святый завет Свой, клятву, которою клялся Он Аврааму, отцу нашему". И вновь мы слышим в обращении Ангела к Марии: "И вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус. Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего, и даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его; и будет царствовать над домом Иакова вовеки, и Царству Его не будет конца". В этих словах есть то, на что сердце может положиться без единой оговорки. Для сомнений, колебаний, остановок и исключений нет повода. Мы чувствуем, что под ногами у нас - несокрушимая твердыня, Нерушимая Скала, и что нам следует не оплакивать, как Екклесиаст, отсутствие того, что может заполнить наши сердца и удовлетворить наши желания; а скорее всего, признать - по чьему-то выражению - подобно невесте из Песни Песней, свою полную неспособность насладиться тем блаженством, которое нам даровано, - общение с Тем прекраснейшим, Кто "лучше десяти тысяч других и весь Он - любезность".

"И царству Его не будет конца". Основание Его престола уходит в глубины вечности; печатью бессмертия отмечен Его скипетр и нетленности - Его венец. Уже никакой Иеровоам не посягнет на десять колен из этого царства; оно будет единым целым во веки, под миротворящим господством Того, Кто "кроток и смирен сердцем".

Таковы обещания Бога, данные дому Своего слуги Давида. Что ж, изумленный получатель таких милостей вполне мог воскликнуть, говоря о том, что для него сделано: "И этого еще мало показалось в очах Твоих, Господи мой, Господи". Что значило прошлое в сравнении с будущим! В прошлом сияла благодать, но в будущем сверкает слава. Господь даст благодать и милость. Благодать закладывает основание, слава отделывает верхнюю постройку. Это присуще всему; и более всего - Церкви, о чем мы узнаем из Послания Ефесянам: "Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, благословивший нас во Христе всяким духовным благословением в небесах, так как Он избрал нас в Нем прежде создания мира, чтобы мы были святы и непорочны пред Ним в любви... в похвалу славы благодати Своей, которою Он облагодатствовал нас в Возлюбленном... в устроении полноты времен... дабы послужить к похвале славы Его нам". И вновь мы читаем: "Бог, богатый милостью, по Своей великой любви, которою возлюбил нас, и нас, мертвых по преступлениям, оживотворил со Христом, - благодатию вы спасены, - и воскресил с Ним, и посадил на небесах во Христе Иисусе, дабы явить в грядущих веках преизобильное богатство благодати Своей в благодати к нам во Христе Иисусе".

Здесь мы видим благословенно ниспосланную благодать - благодать, которая на основе непреложных принципов обеспечивает полное прощение грехов благодаря бесценной крови Христа, а также всецелую богоугодность Его возлюбленной сущности; а также славу, сияющую вдали и покрывающую золотом своих немеркнущих лучей грядущие века. Именно так Слово Бога соотносится с двумя великими состояниями души верующего, а именно с верой и надеждой. Вера покоится на прошлом - надежда превосходит будущее, вера опирается на деяния Бога, уже свершенные, - надежда устремляет свой взор вперед, искренне желая продолжения Его деяний. Все это ставит христианина в чрезвычайно интересное положение: что бы он ни делал, он заключен в Боге. Что касается прошлого, он опирается на Крест, в настоящем он черпает силы и успокоение из священства и обещаний Христа, а смотря в будущее, он "утешится надеждою в уповании славы Божией".

Но давайте зададимся вопросом: как повлиял на Давида весь этот поток благодати и славы, хлынувший в его душу? Одно мы можем сказать со всей определенностью: он исправил ошибку Давида, заключающуюся в том, что тот хотел - по чьему-то выражению - сменить меч на мастерок. Поток благодати и славы заставил его по-настоящему осознать свою незначительность и почувствовать величие Бога, Его замыслов и деяний. "И пошел царь Давид, и предстал пред лицем Господа, и сказал: кто я, Господи, Господи?" Человеческий язык не способен передать всю глубину душевных переживаний Давида, выразившихся в его поведении и вопросах во время его общения с Богом. Первое, что он сделал, - это "предстал". Это говорит о его всецелом доверии к Богу и об отсутствии какой бы то ни было тени между ними - тени сомнений, подозрений и колебаний. Бог как всемогущий и милосердный Вершитель всего расширил видение его души, и следовательно, питать какие-либо сомнения - значило бы усомниться в желании Бога или в Его способности исполнить все то, о чем Он говорил. Но как Давид мог усомниться? Это невозможно! А ведь прошлое представляет нам великое множество весьма существенных доводов в пользу того, что Бог и хотел и мог принять сомнение по какому-либо поводу.

Поистине благословенной является возможность осознать, подобно Давиду, наше место пред Господом, позволить сердцу идти по чудесным путям Его благодати, предстать пред Ним в глубоком, безмятежном ощущении Его всепрощающей любви. Трудно понять, почему Он посылает Свою любовь таким тварям, как мы. Тем не менее это так; и нам остается только верить и радоваться.

Однако обратите внимание на его вопрос: "Кто я?". Здесь мы видим скрытое "я". Давид понимал, что Бог - это все, а "я" - ничто, когда предстал пред Господом. Он больше не рассказывает о своих поступках, своем кедровом доме, своих планах построить дом для Бога и т.д. Нет, он говорит о деяниях Бога, а свои скромные поступки, оцененные им надлежащим образом, он повергает в долото ничтожности. И сказал Господь: "Ты ли построишь Мне дом?" И вновь: "И Господь возвещает тебе, что Он устроит тебе дом". Другими словами, Господь научил Давида, что Он - высшая власть во всем; следовательно, Давид не может предвосхитить Его в постройке дома. Казалось бы, это легкий урок; однако, кто хоть что-нибудь знает о гордыне и самодовольстве своего сердца, тот поймет, что это не так. И Авраам, и Давид, и Иов, и Павел, и Петр - все они на себе испытали, как трудно подавить свое "эго" и превознести Бога. Это, по сути дела, самый трудный урок, который нужно усвоить человеку, поскольку все наше существо после падения настроено на прямо противоположное, мы превозносим себя и оставляем в стороне Бога.

Нет нужды приводить доказательства этому; и Писание, и сама жизнь показывают нам, что человек стремится что-то представлять собой и при этом не может не поступаться требованиями Бога. Благодать, однако, оборачивает все по-другому и делает человека ничем, а Бога - всем. Человеческий ли это образ поведения? Разумеется, нет. Это принцип или закон не человека, но Бога. Принцип человека - возвыситься, радоваться творениям своих рук, ходить в окружении искр, им самим производимых; принцип же Бога - отвратить человека от самого себя, научить смотреть на свою собственную праведность как на грязные лохмотья, почувствовать к самому себе отвращение и ненависть, раскаяться, осознав свой прах и пепел, и припасть к Христу, как потерпевший кораблекрушение припадает к скале.

Вот так было с Давидом, когда он предстал пред Господом и, исключив из поля зрения самого себя, позволил своей душе предаться святому поклонению Богу и Его деяниям. Это - истинное боготворение и настоящий переворот в религиозных взглядах человека. Первое - это признание Бога благодаря силе веры; второе - утверждение в человеке духа законности. Нет сомнений, что многим Давид показался более набожным человеком тогда, когда он собирался построить дом для Господа, чем тогда, когда предстал пред Ним. В первом случае он пытался что-либо сделать, во втором - явно не делал ничего. На память приходят две сестры из Вифании, одна из которых, как кажется природе, делает всю работу, а другая сидит без дела. Насколько же отличны мысли Бога от наших! На самом деле Давид оказался в верном положении, когда он предстал пред Богом, а не когда он решил строить дом.

Однако следует отметить, что в то время как благодать отвращает нас от наших собственных поступков, она не скрывает деяний Бога. Как раз наоборот. Она препятствует только нашему самомнению. Она не отменяет службу - она только направляет ее в должное русло. Поэтому, когда Давид узнал, что не ему и не в его время суждено отложить меч и взяться за мастерок, он охотно согласился с этим. С какой готовностью он выхватил свой меч из ножен и занял свое место на поле брани! С какой готовностью он решил остаться воином - слугой до конца дней своих и позволил занавесу опуститься перед ним и закрыть сцену, в которой он собирался сыграть роль возводящего храм. С какой готовностью он отошел от мира и предоставил другому делать начатое им дело.

В главе 8 мы видим, как Давид сражается со своими врагами, поражает их и забирает их имущество, приобретая тем самым еще большую славу воина и доказывая, как прочно он усвоил урок, преподанный Господом. И так бывает всегда с теми, кто прошел школу Бога. Неважно, в чем заключается служба - в постройке ли дома, в покорении ли врагов Господа. Истинный слуга готов ко всему. Давид вышел из священного покоя дома Господа, чтобы сражаться в битвах Господних и расчистить землю для того, кто заложит основание для дома, мысль о постройке которого ему подсказало исполненное любовью сердце. Таким образом, Давид был слугой до мозга костей. И в загоне для овец, и в долине Дуба, и в доме Саула, и на престоле Израиля - он всегда оставался слугой.

Однако мы должны обратиться и к другим эпизодам, чтобы познать другие, более глубокие принципы, касающиеся решения Давида построить дом Бога. Весьма примечательно то, как он узнал, где именно нужно закладывать основание дома Бога. Пусть читатель найдет главу 21 Первой книги Хроник и прочтет ее. Она перекликается с главой 24 Второй книги Самуила и отображает грех Давида, в который он впал, исчисляя народ. Он возгордился войском (точнее сказать - войском Господа), которое он с радостью считал своим. Он пожелал сосчитать у него силы и - увы! - понял никчемность своей затеи; меч ангела, поражавшего народ, уничтожил семьдесят тысяч из того числа, которым он похвалялся, и заставил его совесть со всей серьезностью ощутить совершенный им тяжкий грех, заключавшийся в попытке переписи народа Господа. Тем не менее он послужил причиной выявления сладостной, ведущей к самоотречению, благодати, заключенной в Давиде. Вслушайтесь в его трогательные слова, когда он подставляет свою грудь для удара карающей руки: "И сказал Давид Богу: не я ли велел исчислить народ? я согрешил, я сделал зло, а эти овцы что сделали? Господи, Боже мой! да будет рука Твоя на мне и на доме отца моего, а не на народе Твоем, чтобы погубить его". Это - бесценная благодать. Он понял, что нужно сказать: "На народе Твоем", - и был готов стать между ним и его недругом.

Однако гнев в самом своем разгаре был сменен на милость. Над гумном Орны Иевусеянина ангел, вершивший суд, вложил свой меч в ножны. "И ангел Господень сказал Гаду, чтобы тот сказал Давиду: пусть Давид придет и поставит жертвенник Господу на гумне Орны Иевусеянина". Это было то место, на котором восторжествовало милосердие, глас которого превозмог рев гнева. Здесь пролилась кровь жертвы, и здесь было заложено основание дома Господня. "В это время Давид, видя, что Господь услышал его на гумне Орны Иевусеянина, принес там жертву. Скиния же Господня, которую сделал Моисей в пустыне, и жертвенник всесожжения находились в то время на высоте в Гаваоне. И не мог Давид пойти туда, чтоб взыскать Бога, потому что устрашен был мечем ангела Господня. И сказал Давид: вот дом Господа Бога и вот жертвенник для всесожжений Израиля. И приказал Давид собрать пришельцев, находившихся в земле Израильской, и поставил каменотесов, чтобы обтесывать камни для построения дома Божия". Благословенное открытие! Вот такой впечатляющий, торжественный и действенный урок и помог Давиду найти место, где должно было построить дом, а также понять огромное значение этого места. Господь знает, как вести Свой народ и как достичь его, посвящая его в глубокие тайны Своего ума. Он научил Своего слугу Давида, послав на него сначала гнев, а затем милосердие, и привел его таким образом к месту, где хотел бы иметь храм, построенный для Него, а также к пониманию значения этого места. Давид не мог не познать всего этого и поэтому начал готовиться к построению храма, как тот, который постиг сущность Бога через свой тяжкий грех.

"Вот дом Господа Бога" - место, где милость превознеслась над судом, место, где пролилась кровь жертвы, место, где Давид уничтожил свой грех. Как видим, эта основа разительно отличается от той, на которой Давид решил построить дом, а именно его проживание в кедровом доме. Вместо слов: "Вот, я живу в доме кедровом" - он мог бы произнести: "Вот, я жалкий прощенный грешник". Одно дело - действовать исходя из того, чем являемся мы, и совсем другое - на основании того, чем является Бог. Дом Бога всегда должен свидетельствовать о Его милосердии, а это - благо для нас, взираем ли мы на храм прежних времен или на Церковь наших дней. И храм, и Церковь показывают победу милости над судом. Мы видим, как на кресте удар правосудия обрушился на безгрешную жертву и как затем Святой Дух снисходит, чтобы собрать людей вокруг Того, Который восстал из мертвых. Так и Давид начал собирать обтесанные камни и материалы для строительства дома, как только место заложения дома было определено. Церковь - это дом живого Бога, краеугольный камень которого - Христос. Материалы для этого здания были заготовлены, а место для его заложения было приобретено во времена скорби Христа, поэтому Давид представляет Христа в Его страданиях, а Соломон - в Его славе. Давид вел войны; Соломон был человеком мирным. Давиду приходилось бороться с врагами; Соломон же мог сказать: "Нет противника и нет более препон". Так эти двое царей предвещают Того, Который, пройдя через страдания на кресте, сделал необходимое приготовление для постройки храма, который появился, исполненный Божественного порядка и совершенства, в дни Его последующей славы.

В конце концов Давид доказал, что хотя его мысли относительно времени постройки дома нуждались в исправлении, тем не менее его желание построить дом было весьма пылким. В конце главы он говорит: "Всеми силами я заготовил для дома Бога моего золото для золотых вещей и серебро для серебряных, и медь для медных, железо для железных, и дерева для деревянных, камни оникса и камни вставные, камни красивые и разноцветные, и всякие дорогие камни, и множество мрамора" (1 Хрон. 29,2).*

Во Второй Книге Самуила (24,24) мы читаем: "И купил Давид гумно и волов за пятьдесят сиклей серебра”, из Первой Книги Хроник (21,25) мы узнаем: "И дал Давид Орне за это место шестьсот сиклей золота”. В Книге Самуила упоминаются лишь "гумно и волы” в качестве жертвы за прекращение моровой язвы, в то время как в Книге Хроник под словом "место” подразумевается целая возвышенность для постройки храма.

Вот так благодать направляет службу в должное русло, и не только направляет, но и пронизывает силой, которая никогда не сможет проявиться в службе, текущей не по своему руслу. Давид получил уроки, когда предстал пред Господом и когда пришел к гумну Орны Иевусеянина, которые были настолько чудотворны, что подвели его к необходимым приготовлениям для постройки храма. Теперь он мог сказать: "Всеми силами я заготовил" - и: "По любви моей к дому Бога моего, есть у меня сокровище собственное из золота и серебра; и его я отдаю для дома Бога моего, сверх всего, что заготовил я для святого дома: три тысячи талантов золота" и т.д. И силы, и свою любовь он отдавал работе, довести до конца которую было суждено другому.

Благодать дает человеку возможность подавить себя и сделать служение Богу единственной целью своей жизни. Когда Давид взирал на сверкающую великолепием гору драгоценностей, которую он собрал, исполненный преданности Богу, он мог сказать: "От руки Твоей полученное мы отдали Тебе". "Благословен Ты, Господи, Боже Израиля, отца нашего, от века и до века! Твое, Господи, величие, и могущество, и слава, и победа и великолепие, и все, что на небе и на земле, Твое: Твое, Господи, царство, и Ты превыше всего, как Владычествующий. И богатство и слава от лица Твоего, и Ты владычествуешь над всем, и в руке Твоей сила и могущество, и во власти Твоей возвеличить и укрепить все. И ныне, Боже наш, мы славословим Тебя и хвалим величественное имя Твое. Ибо кто я и кто народ мой, что мы имели возможность так жертвовать? Но от Тебя все, и от руки Твоей полученное мы отдали Тебе, потому что странники мы пред Тобою и пришельцы, как и все отцы наши, как тень дни наши на земле, и нет ничего прочного. Господи Боже наш! все это множество, которое приготовили мы для построения дома Тебе, святому имени Твоему, от руки Твоей оно, и все Твое". "Кто я?" Какой вопрос! Давид был ничто, а Бог - все и во всем. Если когда-либо у него и возникала мысль о том, что он может предложить что-либо Богу, то теперь он уже не думает об этом. Все было от Бога, и Он в своей благодати позволил им предложить Ему то, что Ему же принадлежало. Человек не может сделать Бога своим должником, хотя постоянно стремится к этому. И в 50-м Псалме, и в главе 1 книги Пророка Исаии, и в главе 17 Деяний есть свидетельства этих не прекращающихся попыток человека, будь то еврей или иноверный, дать что-либо Богу, но все его усилия тщетны. Ответом человеку, стремящемуся сделать Бога своим должником, служат слова: "Если бы Я взалкал, то не сказал бы тебе". Бог должен давать, человек - получать. "Или кто, - говорит апостол, - дал Ему наперед?" Господь великодушно принимает дары от тех, кого Он научил сказать: "От руки Твоей полученное мы отдали Тебе", - но вечность объявила Бога первейшим и величайшим Дающим. Благословенна эта истина! Благословенны несчастные, раскаявшиеся грешники с разбитыми сердцами, признавшие Бога как дающего все: жизнь, прощение, покой, святость, непреходящую славу! Счастьем было для Давида в конце своей полной перемены жизни затеряться самому и сокрыть свои пожертвования среди богатства и изобилия Божественной благодати. Счастьем было для него знать, что храм, план постройки которого он вручил Соломону, сыну своему, будет служить вечным памятником торжествующего милосердия Бога. В назначенное время из заложенного основания поднимется величественное и прекрасное здание, яркий свет Божественной славы заполнит все его уголки; и все же никто не забудет, что оно стоит на том священном месте, где вершение суда, поражающего людей, было остановлено рукой высшей милости, не захотевшей проливать кровь невинной жертвы.

И, мой читатель, переходя от храма Соломона к тому, который должен подняться в наши дни для возлюбленных Богом людей, мы со всей ясностью видим развитие тех же самых небесных принципов. И более того, переходя от храма земного к храму небесному, мы видим преславную победу милосердия над любым препятствием, или скорее, преславную гармонию, установившуюся между милосердием и миром.

В ослепительном сиянии тысячелетней славы Израиль - с земли, а Церковь - с небес будут взирать на крест как на место, где Суд вложил свой меч в ножны, а Рука милосердия начала возводить здание, которое всегда будет излучать немеркнущий свет славы к похвале и почитанию Бога - Того благословенного, Который дает нам все.